"Падаешь - ловлю. Падаю - Love me"

девочка- праздник, девочка- карнавал. я скучал по тебе, я бессовестно тосковал. вспоминал о твоём огне, запахе, смехе, поцелуе в шею, все вокруг было о тебе, вот и чувствовалось сильнее.

Белов был в бешенстве, когда узнал о произошедшем на стрелке. Маша, Витя и Космос сидели в кабинете и слушали, как он орал уже полчаса, как только воздуха хватало в лёгких. Орал он так, что казалось, его было слышно на Лубянке. Витя морщился, Космос хмурился, Маша же сидела спокойно, в ожидании, когда Белов, наконец, закончит свои беснования по поводу убийства четверых бандосов и успокоится. Когда же он наконец-то успокоился, Маша прикинула, что орал он минут двадцать точно. Странно, что у него голова не заболела от такого напряжения. Космос и Витя вскоре ушли, а Маша осталась в кабинете, дождавшись, пока Белый выкурит сигарету, восстанавливая дыхание. Как только шаги за дверью окончательно стихли, затем и хлопнула дверь Витиного кабинета, который находился напротив кабинета Белова, Маша набрала в лёгкие воздух. — В рапорт Введенскому этот факт вносить я не буду. – спокойно проговорила она, поднимаясь с дивана. Она взяла со стола пачку сигарет и тоже закурила, присаживаясь на край стола. – Если твои братки грамотно заметут следы, тела этих упырей найдут очень не скоро. – Саша глядел на неё исподлобья, но молчал. Казалось, он понимал, что он находится под каблуком. И этот факт, очевидно, его безумно бесил. — Ты хочешь сказать, что ты нас будешь покрывать? — вскинул брови Белов. — Я хочу сказать, что если бы не я, то ни Вити, ни Космоса сейчас, возможно, уже не было бы. – она продолжала говорить спокойно и холодно. — Ты сделала первый выстрел. Это правда? – в его голосе слышалась едва прикрытая нотка удивления. Маша медленно кивнула. — Саш, ты думаешь, меня в КГБ за красивые глазки взяли? – он не ответил, пристально глядя ей в глаза. – Вот именно. – она направилась к выходу. Обернувшись у двери, Маша небрежно бросила. – Я сегодня ради вас погонами рисковала, оторвись от зеркала и подумай об этом, как время будет. Когда она закрывала дверь за собой, видела, что Белов был, очевидно, озадачен её словами. Маша вернулась в свой кабинет. Как только она закрыла дверь, то тут же прислонилась к ней лбом, давая на секунду взять верх эмоциям. Сегодня они могли погибнуть. Просто так, по нелепому стечению обстоятельств. И она тоже, если бы не была той, кем была. В Новосибирске, в школе КГБ она была лучшей на курсе. Всё что у неё было – учёба, которой она отдавалась без остатка. От того и вышла из училища в звании старшего лейтенанта и сразу же под протекцией Введенского поступила на работу на Лубянке. Остаток рабочего дня Маша размышляла, что ей подавать в рапорте. Из офиса она вышла раньше обычного. Всё таки напряжение этого дня, да и последних месяцев, сказывалось даже на закалённой школой КГБ психикой Весняниной. Маша приехала домой, поборов желание, сорваться к деду, заснуть в своей старой комнате, пропитанной воспоминаниями о былых, беззаботных днях, где она была счастлива, где на её плечах не лежал груз ответственности и погон, которые, пожалуй, впервые за всё время становились для неё удавкой. Время уже приближалось к полуночи, когда в квартире Весняниной раздался короткий звонок в дверь, а затем ещё один, и ещё. Три коротких звонка показались ей странным, поэтому, сжав в руке табельное оружие, она продвинулась к входной двери. Заглянув в глазок, она выдохнула. Там стоял Пчёлкин. Маша открыла дверь, пряча за спиной пистолет. От Витиного внимания не ускользнуло это движение. Он чуть улыбнулся, облокачиваясь на дверной косяк. — Испугалась? – уголки его губ чуть дрогнули. — Ко мне не часто заходят гости в такое время. – повела плечиком Маша, облегчённо выдыхая. — Пустишь? – она кивнула, отступая в сторону, что бы он мог войти. От него пахнуло дорогим парфюмом, табаком и алкоголем. Это запах уже стал привычным, даже родным, она стала различать в нём новые, и одновременно знакомые нотки. — Кофе будешь? – спросила она, закрывая дверь. Витя обернулся, заглядывая ей в глаза. У Маши ухнуло сердце. Он смотрел иначе, в его глазах она увидела оттенок страха, но не понимала пока, с чем он связан. — Покрепче ничего нет? – Веснина хмыкнула, проходя на кухню. — Не хватило? – спросила она, через плечо. — Язвишь. – констатировал он, проходя за ней. Она поставила на стол два бокала и бутылку коньяка. Пчёлкин едва слышно хмыкнул, молча садясь за стол и закуривая. Маша разлила коньяк по стаканам, Витя ухнул его залпом, она же сделала короткий глоток и чуть сморщилась. Спиртные напитки любой крепости никогда не были её сильной стороной. — Вить? – Пчёлкин поднял на неё глаза. – Что случилось? – он тяжело вздохнул, растирая лицо ладонями. — Прости, просто я… - он перевёл дыхание. – я просто...День такой дурацкий. – ещё один стакан коньяка растворился в его горле. – Маш, я так испугался за тебя, сегодня. – он сжал её руки в своих, утыкаясь в них лбом и снова тяжело выдыхая. Веснянина вздрогнула. Его дыхание обжигало кожу. – А когда ты выстрелила, я вообще ошалел. Я понимал, что ты всё это умеешь, но я…я не ожидал, понимаешь? – Маша хотела что-то сказать, но Пчёлкин, резко поднял голову. – Я так привык, что ты.. я запомнил тебя той девчонкой, с которой бегал под дождём, перед выпускным, которую до одури любил с одиннадцати лет. А тут ты, моя маленькая хрупкая девочка, убила на моих глазах человека. — Не убила, а ранила. – тихо поправила его Маша. Пчёлкин грустно усмехнулся. — Какое у тебя звание? – хрипло поинтересовался он. — Капитан. – они замолчали, каждый думая о своём. Вдруг, Пчёлкин резко опустился вниз, становясь перед ней на колени. — Прости меня. – бормотал пьяный Витя, уткнувшись в её руки, обжигая их своим пьяным дыханием. – Прости, я полный кретин. Всё испортил. Испоганил жизнь тебе и себе. Не должен был тебя отпускать, а отпустил. Кретин. — Вить. Витя? – Маша подняла его лицо, что бы он смотрел ей в глаза. – Я давно простила тебя. – Витя сморгнул. — Я люблю тебя. – прошептал он. Маша почувствовала, как по её щекам потекли слёзы. Она не хотела их, но сдержать не сумела. Пчёлкин протянул руку, что бы смахнуть их, привычным движением проводя большими пальцами по её щеке. В следующую секунду он уже целовал её, обжигая своим дыханием щёки, шею, ключицы девушки. Маше казалось, что она задыхается. Задыхается и упивается этим чувством, одновременно. Как же она скучала по его губам, рукам, блуждающим по её телу там, где им хотелось быть, лаская её там, где ему хотелось её ласкать. Она снова за секунду растворилась в нём, тая под его поцелуями и касаниями. Витя взял её на руки, словно она не весила вообще ничего, и понёс её в спальню, спотыкаясь об собственное пальто, брошенное им на полу в коридоре. Маша хихикнула, не разрывая поцелуя. Пара мгновений и они уже потерялись среди простыней её кровати, в которой она так привыкла засыпать одна. От каждого его прикосновения внутри всё разливалось какой-то неописуемой негой. Веснянина хватала ртом воздух, ища в полумраке его губы, растворяясь в нём с каждым его движением. И вот, они уже лежат прижавшись, друг к другу, он обнимает её со спины, зарывшись лицом в её растрёпанные волосы. Маша слышит, как размеренно стучит его сердце, чувствует, как он расслабляется и засыпает, прижимая её к себе так, словно она самое большое сокровище в его жизни. Утром Маша проснулась рано. Витя ещё спал, раскинувшись на кровати, сладко посапывая, и чему-то улыбался во сне. Она накинула на плечи халат и вышла на кухню. Убрала остатки коньяка в шкаф, помыла стаканы, выбросила бычки из переполненной пепельницы и стала варить кофе, ожидая, что запахи утра пробудят Пчёлкина быстрее, чем обычно. Маша оказалась права, запахи кофе пробудили Пчёлкина, который в одних трусах показался на кухне, сонно улыбаясь. Он поцеловал её в щёку, затем в шею и ключицу. Маша не смога сдержать улыбки. Вид сонного, хранящего тепло заспанных простыней Вити, отозвался в сердце девушки волной теплоты и нежности. Именно такой, когда-то она представляла их жизнь. Сонные субботние утра, наполненные запахи кофе, и его любимыми бутербродами с вишнёвым вареньем, которое сейчас Пчёлкин уже вытащил из холодильника и с удовольствием поглощал. — Варенья твоего старика, это что-то! – промурлыкал он, оставляя поцелуй на её руке, которой она наливала ему кофе в чашку. — Я всегда знала, что ты встречался со мной только из-за дедовой стряпни. – Пчёла причмокнул, отправляя очередную ложку варенья себе в рот. — Ну это был и есть огромный плюс! – кивнул он. – Но всё же ты всегда нравилась мне куда больше! – Маша с улыбой кивнула. — Благодарю, Виктор Павлович. Это весьма лестно. — Маш? – он коснулся её руки, ожидая, что она взглянет на него. Поймав её взгляд, он продолжил. – Я хочу начать всё заново. – Веснянина глубоко вздохнула, освобождая свою руку из его хватки. Она взяла со стола пачку сигарет и закурила. — Вить, только пойми меня правильно. – она сделала пару затяжек, что бы выровнять дыхание. – Я люблю тебя. Люблю и всегда любила. И, наверное, никогда уже не смогу разлюбить. Только… - она осеклась, переводя взгляд на Пчёлкина. – сейчас я нахожусь в таком положении, что пока мы не можем быть вместе. — Почему? – вопрос прозвучал тупо. — Витенька, я правда не могу всего тебе рассказать. На кону сейчас стоит слишком много. — Я не понимаю. – он соскочил со стула, снова садясь перед ней. – Ты так говоришь… - Маша прервала его, целуя. Ей так не хотелось всё объяснять. — Прошу тебя. – она сползла со стула, оказываясь с ним на одном уровне. – Просто поверь мне. – Витя кивнул, больше ничего не ответив. Когда они стояли вместе под душем, смывая с себя остатки вчерашней ночи, Маша плакала, стараясь не выдать своих слёз, пока он нежно целовал её в шею.