Сохраняющий равновесие

      В помещении было душно, тяжёлые кулисы почему-то сейчас давили, очень хотелось пить, в тесном жарком костюме он чувствовал себя явно не очень, но показать это никак не мог.       Тяжело играть роль, которая тебе не близка, — Дилюк облизывает губы, — но со временем к ней привыкаешь и начинаешь понимать своего персонажа больше, чем кто-либо ещё. Позже ищешь с ним схожесть, а потом оказывается, что вы с ним буквально две капли воды.       Гамлет — это первая серьезная роль Рагнвиндра. Он до сих пор точно не знает сам, как выходец из высшего сословия, из семьи, занимающейся виноделием, оказался на сцене. Но это ему нравилось: хорошо, когда ты хотя бы на время можешь быть кем-то другим. Отдохнуть от того, что окружает тебя в твоей настоящей жизни, стать королем или бедняком, а сейчас — принцем Датским.       Дилюк выходит на сцену уже совершенно забывший о своем волнении. Алые волосы распущены, тяжёлый черный плащ завязан на плечах, из-под него выглядывает белый ворот рубахи. Гамлет несчастен, метается, не знает, что предпринять. Дилюк не старается передать это своими жестами, он действительно, кажется, чувствует что-то подобное, а потому... — Быть или не быть, вот в чем вопрос. Достойно ль Смиряться под ударами судьбы, Иль надо оказать сопротивленье И в смертной схватке с целым морем бед Покончить с ними? Умереть. Забыться.       Вокруг него темно, он знает, что в зале сидят сотни человек и смотрят на него, но это почему-то уходит на второй план. Наверное, вот оно, то, о чем говорили опытные актеры...       Дилюк уходит со сцены, когда его действие заканчивается, и ещё долго не может прийти в себя: его захватил странный азарт, который он испытывал до этого крайне редко. Однако в сердце все ещё тянуло горечью. Почему? Он не знал, не мог сказать точно.       Может быть, таким людям, как Дилюк Рагнвиндр, уготовано всегда чувствовать неприятную и гнетущую скуку и разочарование. В жизни аристократа действительно не так уж и много красок: балы начинают досаждать уже с самого первого их посещения, уроки от нанятых учителей становятся неинтересны из-за монотонной манеры повествования, хотя Рагнвиндр всё-таки учится очень прилежно. Приход в театр стал для юноши своего рода отдушиной, и хотя никто не наблюдал в нем особенного таланта, держаться в труппе ему позволяли. Наверное, не последнюю роль в этом сыграло его происхождение.       Дилюку досталась роль Гамлета совершенно случайно, но он вцепился в нее с рьяным желанием доказать всем, а самое главное себе, что он может быть лучшим. Ему хотелось порадовать своего отца тем, что он не только управляется со шпагой, но ещё и умеет тонко чувствовать, понимать, вживаться в роль...       Крепус Рагнвиндр, впрочем, не дожил совсем немного до премьеры, до звёздного часа своего сына. Оказаться наследником поместья и огромного винного бизнеса, последним носителем знатной фамилии и высокого статуса в восемнадцать лет скорее сложно и хлопотно, чем радостно.       Дилюк более-менее успокаивается, делает несколько жадных глотков воды, расчёсывает пальцами непослушные кудри, скоро ему нужно выйти снова, нужно подготовиться.       Джинн Гуннхильдр сегодня играла Офелию. Это была девушка, живущая в поместье по соседству с поместьем Рагнвиндров. Они дружили с Дилюком с самого детства, и совсем не было ясно, как и в случае с аловолосым юношей, что привело ее в театр. Ее близкая подруга Лиза занималась писательством, публиковала свои пьесы, потому, возможно, Джинн захотелось стать в какой-то мере частью этого?       В конце-концов на сцене девушка была просто прекрасна. Вся труппа обожала ее, а она отвечала им тем же. Она оставалась в театре допоздна, репетируя вновь и вновь свои роли: ей не все давалось легко, но она никогда не сдавалась. Похоже, это дело было тем, что действительно приносит ей удовольствие. — Ты отлично справляешься, — Джинн улыбнулась Рагнвиндру, поправляя подол светлого платья.       Дилюк благодарно кивнул ей. — Спасибо, но никому не в силах затмить твою Офелию.       Джинн улыбнулась своей фирменной светлой улыбкой и исчезла где-то в огромном закулисье.       Рагнвиндр остался в одиночестве. Вокруг мелькали актеры, то одни, то другие, но никто больше не говорил с ним. В этом месте ему не далось стать душой компании, как Джинн. Все держались с ним на почтительном расстоянии, более того, не видели в нем выдающегося актера, потому он редко разговаривал с кем-то помимо Гуннхильдр. Впрочем, его это вполне устраивало. Ему не нужно было постоянно находиться в обществе, чтобы чувствовать себя хорошо.       Гамлет лежал мертвым на сцене. Искусственная кровь медленно растекалась по деревянному полу, и Дилюк старался не дышать лишний раз, затаил дыхание... Его роль закончена.       Он не мог оценить, насколько он с нею справился. Когда он поднимался, чтобы поклониться, свет наконец упал на сидящих в зале, и Рагнвиндр сглотнул комок в горле, увидев, сколько людей смотрело на него и на его игру.       Впечатляюще... И не очень приятно.       Так и не выкупленное никем место отца в элитной ложе встретило его молчаливой пустотой: никто не аплодировал, стоя у красного кресла, и казалось, словно весь зал замер. Дилюку на секунду показалось, что зал лишился любых звуков.       Может быть, это все было гораздо более пустым, чем казалось ему раньше?       Рассеянно взяв кого-то из актеров за руку, юноша последовал за всеми к краю сцены и поклонился. Копошение зрителей внизу, кто-то повставал со своих мест и двинулся ближе, кто-то был не с пустыми руками...       Мелькнула синеволосая макушка, и неизвестный молодой мужчина с веселой ухмылкой вручил Дилюку одну-единственную лилию. Рагнвиндр принял ее с некоторым вопросом в глазах, стараясь получше запомнить стремительно и очень изящно удаляющуюся высокую широкоплечую фигуру — это впервые за его деятельность, когда кто-то подарил ему цветы. Однако силуэт потерялся в десятках других, и в конце-концов ему досталось ещё несколько букетов.       Дилюк чувствовал гордость за себя, но она все ещё была какой-то неполной и слабой, остро граничащей с разочарованием. Казалось, что он сделал это не так, казалось, что не для того, для чего хотел изначально... Жаль, что его отец не увидел этого: он бы всегда смог дать справедливую оценку трудам Рагнвиндра. Но, наверное, если зрители дарили ему цветы, то все прошло хорошо?       Устало опустившись на стул в заставленной гримерке, Дилюк посмотрел на себя в зеркало, стирая с лица грим. В дверь постучали, и когда он разрешил войти, то на пороге оказалась Джинн. — Как впечатления? — тихо спросила она, опускаясь на стул рядом.       Дилюк повел плечами в неопределенности, он не знал, что можно сказать. — Не знаю. Я пока ещё не разобрался.       Девушка понимающе покачала головой. Светлые волосы упали на плечи, она взмахнула ресницами, прикладывая свою ладонь к губам. — Я понимаю, Дилюк. Дай себе время. У тебя тяжёлый период.       Юноша как-то неопределенно поджал губы, расчесывая запутавшиеся волосы. Это выходило не без труда, и он нахмурил брови, пытаясь вычесать самую непослушную прядь. — Ах, кстати, оказывается без оплаты на спектакль пробралась целая дюжина людей, — Джинн слабо улыбнулась, — Похоже, все хотели посмотреть на Гамлета. — Скорее на Офелию, — отмахнулся Рагнвиндр, заканчивая с волосами. — Ну... Вряд ли, — Джинн нахмурила тонкие брови, — Ладно, Дилюк, мне пора, увидимся завтра. Поздравляю тебя ещё раз!       Дилюк проводил ее, после чего закрыл дверь, с тяжёлым вздохом опустился обратно на стул. Нет, всё-таки чем-то он был недоволен... Он чувствовал себя не на своем месте. Что-то было не так, и он не мог понять, что. Он наклонил к себе все цветы, стоящие в вазе, чтобы вдохнуть их аромат, и бедная лилия со слишком короткой для этого ножкой просто-напросто вывалилась на стол. Рагнвиндр вздохнул снова, пересаживая ее в обычную чашку, но она выпала и оттуда, потому что чашка была слишком маленькой. Тогда Дилюк, больше не зная, что с ней делать, просто вставил ее в нагрудный карман атласного жилета. Да, здесь, похоже, ей было самое место.       Рагнвиндр хмыкнул, прибираясь на столе и попутно рассматривая лилию в зеркале.       Всё-таки получать цветы за свою работу приятно.       Потом молодой человек аккуратно задвинул стул, поправил цветы в вазе ещё раз и вышел из гримерки, закрыв ее на ключ. На сегодня работа была закончена.       В коридорах театра было тихо, а вот где-то за стенами кто-то, напротив, громко шумел. Похоже работники праздновали отыгрыш спектакля: было слышно, как чокаются бокалы, и как отдаленно знакомые голоса говорят о чем-то очень воодушевленно и с яркой интонацией.       Дилюк проследовал к выходу.       Одинокий сторож, мужчина лет пятидесяти или более проводил его печальным, тяжёлым и уставшим взглядом, когда Дилюк бросил ему негромкое прощание. — Мастер Дилюк, — весёлый голос остановил его у самой двери, это была одна из актрис, стоящая на лестнице и перевешивающаяся через перила, — Не останетесь с нами отметить? — Нет, спасибо за приглашение, Донна, но мне пора домой. — Ах, жаль, — девушка поджала губы, — Тогда увидимся с Вами завтра!       Дилюк равнодушно кивнул ей, наконец, выходя на свежий воздух. Было уже темно, а тяжёлые тучи загородили все звёзды на небе. Кажется, скоро начнется дождь, и Рагнвиндр закатил глаза, представляя, как некстати было бы попасть под него, не имея при себе зонта.       Неделю назад он распустил большую часть своей прислуги, а потому больше некому было встречать его на карете из театра. Впрочем, юноше всегда нравились вечерние прогулки в одиночестве.       Улица была немноголюдна, и он      достаточно быстро шел по ней, отмечая про себя блеск на вымощенной дороге: похоже, дождь всё-таки прошел совсем недавно. Рагнвиндр поправил галстук, который почему-то внезапно стал душить, но не позволил себе расслабить его. — Мастер Дилюк, значит? — смешливый голос раздался где-то позади него спустя пару минут после того, как он вышел из театра. Рагнвиндр обернулся, видя уже смутно знакомую фигуру. — Я рад познакомиться с Вами! Я Кейя. Вы отлично сыграли сегодня.       Рагнвиндр с подозрением прищурился, не спеша протянуть руку незнакомцу. Нет, вернее, этот человек уже был ему знаком: он как раз тот, кто вручил ему лилию, что ныне была вставлена в его карман. Теперь была возможность разглядеть его лучше... Он вряд ли был старше Рагнвиндра, возможно, всего на пару лет. Один его взгляд был скрыт черной повязкой, второй же был льдисто-голубым и смотрел на аловолосого до того весело, что Дилюку даже захотелось разозлиться. У него была смуглая кожа, а тонкая прядь синих волос спускалась до пояса. Он улыбался и был одет в простую свободную белую рубаху с растегнутыми тремя верхними пуговицами, такие же простые черные брюки... Но вот на плече его был белый мех. Да, этот человек выглядел любопытно. — Рад знакомству, — буркнул юноша, — А откуда Вы... — Ох, я случайно услышал, как назвала Вас та девушка. — Но ведь Вы не могли слышать с такого расстояния, — Дилюк с сомнением вскинул брови. Эта неожиданная встреча почему-то несколько напрягла его, хотя его новый знакомый выглядел достаточно добропорядочно, пускай и несколько экзотично. — О, мастер Дилюк, — я ведь могу обращаться к Вам так? — ничего странного, можно сказать, я просто увидел Вас ещё тогда, а заговорить с Вами решил только сейчас. — Хорошо, я понял, — Рагнвиндр посмотрел на него все ещё с подозрением, — Да, можете звать меня так. — Уж не Вы ли Дилюк Рагнвиндр? — не унимался собеседник. — Я.       "Соболезную Вашей утрате", которое ожидал услышать аловолосый, не прозвучало, и он почему-то облегчённо выдохнул. Должно быть, Кейя не знал о случившемся, что было странно, учитывая то, что он знал о том, кто такие Рагнвиндры, а может быть... Намеренно не сказал этого. В любом случае Дилюк был ему благодарен. — Ах, вот оно что! — сейчас, должно быть, будет что-то по поводу цвета волос, вроде: "Мне следовало догадаться сразу из-за цвета", или что-то подобное, но и в этот раз предположения не оправдались, — Вы талантливы, одно удовольствие наблюдать за Вашей игрой.       Молодой человек улыбался как-то... по-хитрому, но эта улыбка Рагнвиндру отчего-то понравилась. — Могу ли я узнать Вашу фамилию? — поинтересовался он. — Вы знаете, я не люблю то, как она звучит, поэтому мы можем обойтись без нее.       Конечно, Кейя прятал что-то, и это было ясно сразу. Дилюк пожал плечами, готовый к такому ответу. — Ясно, — сказал он, — Тогда обойдёмся без нее. Вы что-то хотели?       Первая капля дождя упала ему на нос, и он от неожиданности фыркнул. Кейя, казалось, улыбнулся ещё шире, протягивая ладонь для того, чтобы поймать несколько капель. — Ничего особенного, мастер Дилюк. Только поблагодарить за то, что взяли мою лилию с собой и выразить восхищение Вашей игрой. А сейчас, похоже, Вам нужно идти домой: дождь обещает быть сильным, можно простудиться, а я очень хочу прийти на следующий спектакль и увидеть там Вас.       Дилюк отвёл глаза, не в силах понять, нравится ему этот человек или нет. — Тогда всего доброго, — это единственное, что он смог ответить, поведя плечами от неприятного мокрого ощущения, — И Вы тоже идите домой, увидимся на следующем спектакле, раз так. — Увидимся, — Кейя забавно отсалютовал, — До встречи, мастер Дилюк. — До встречи.       Рагнвиндр некоторое время смотрел вслед удаляющемуся человеку, сам не замечая того, как засмотрелся на его плавную походку. Потом он вытер намокшее лицо платком и поспешил домой.       Это было странно и очень подозрительно. Он чувствовал себя так, словно кто-то посягнул на его личное пространство. Он был немного возмущен, но вместе с тем и удивлен... Пока не мог разобрать, приятно удивлен или напротив. Появившийся непонятно откуда, не желающий называть своей фамилии, ещё и так экстравагантно выглядел, услышал его имя каким-то странным образом... И упоминание Джинн о том, что кто-то был на спектакле не заплатив.       Рагнвиндр дошел до поместья, не выпуская эти мысли из своей головы. Было уже совсем поздно, и он не стал будить задремавшую за столом Аделинду, которая, видимо, пыталась дождаться хозяина. Часы показали два часа ночи, и юноша сонно зевнул, делая себе чай.       Он совсем забыл предупредить своего нового знакомого о том, что в следующем спектакле он не принимает участия.       Дилюк перед сном сидел за столом у себя в кабинете с чашкой чая и смотрел в окно, за которым шел дождь. "До встречи, мастер Дилюк" Несчастная, одинокая лилия сиротливо выглядывала из кармана его жилета.