По законам физики

— Если ты сейчас переступишь порог этого кабинета, то нашим отношениям конец! — Нашим отношениям пришёл конец ещё тогда, мистер Джонсон, когда Вы оставили меня одну в том коридоре.       Я захлопываю дверь и замираю, словно парализованная. Я ухожу от него, оставив за этой закрытой дверью все те прекрасные моменты жизни, что я пережила с ним, все эмоции и чувства, что он мне подарил за эти месяцы. Я осознаю, что это конец. Но я не думала, что всё закончится так же быстро, как всё начиналось.       По моим покрасневшим щекам стекают слёзы, обжигая каждый участок кожи, которой касаются.       Сердце безудержно стучит, намереваясь выпорхнуть из груди, словно птица, стремящаяся к свободному полёту. А вокруг пустота, которую прерывает стук сердца. Нет ни единой души: ни вечно спешащих на уроки учителей, ни беззаботных учеников, ни недовольной поведением школьников уборщицы. Так тихо, словно все покинули школу, оставив меня и Арлекина наедине.       Хочу уйти из этого ужасного места, но ноги отказываются двигаться с места.       Скованная мыслями о том, что меня и парня разделяет лишь эта деревянная дверь, я не могу пошевелиться. Хочу к нему, но переступить через себя, через свою гордость я не могу. Я не хочу так унижать себя, свои чувства, которые я осознала к нему совсем недавно. Не хочу снова выставлять себя наивной дурочкой перед ним, когда ему и дела нет до моих чувств. Ему нужны были свободные отношения, как и мне. Я должна была сразу вбить в свою голову мысль, что рано или поздно это закончится. Наши пути разойдутся, и каждый будет жить своей жизнью.       Однако в последнее время я начала понимать, как он нужен мне. С ним я испытывала не только яркие эмоции, но и чувство, что во мне нуждаются. Он открылся мне так же, как и я открылась ему. Он делился со мной своим сокровенным, на что я взаимностью отвечала ему. С ним было так спокойно, легко, все переживания и проблемы меркли, когда я оказывалась в его объятиях.       Так было, а сейчас всё в прошлом.       — Диана!       Этот голос. Такой нежный и такой родной. Этот баритон я узнаю из тысячи таких же. Медленно разворачиваюсь и встречаюсь с печальным взглядом янтарных глаз, таких притягательных и одновременно устрашающих. По телу пробегает стайка мурашек, вызывая дрожь в ногах и руках. Из-за сформировавшегося крупного кома в горле я не могу и слова произнести. Всего секунда от вечности… Это так мало, но я уже поняла, что не могу жить без этих глаз.       Его ледяная рука касается моей, вовлекая в плен своей нежной хваткой. Я покорно подчиняюсь этому действию и делаю шаг вперёд, став на метр ближе к нему. Вторая его ладонь прикасается к моей пылающей жаром щеке и мягко проводит по ней, словно он прощается со мной, но на деле боится отпустить.       — Не уходи от меня, малышка, — почти шёпотом произносит Арлекин, наклонившись ко мне.       Между нашими лицами остается всего пару сантиметров. Взгляд продолжает испепелять меня, а жаркое дыхание обдаёт мои губы, заставляя их желать его поцелуй, нежный, чувственный и трепетный. Поцелуй, от которого я ощущаю порхание бабочек в животе и от которого я постоянно схожу с ума.       — Я не смогу это сделать, — тихо, практически шёпотом произношу я, и он моментально впивается в губы, прижимая к себе и увлекая обратно в кабинет.       Замок щёлкнул; Руки Арлекина прижимают меня к твёрдой поверхности двери. Его губы, влажные и жёсткие, с большей жадностью целуют меня, настойчиво требуя ответа. Целую его с той же неистовой страстью, не желая, чтобы этот миг прекращался. Однако вскоре он переключается на мою шею, покрывая её отрывистыми нежными поцелуями. Я медленно запускаю свои длинные пальцы в его густые волосы и слегка оттягиваю их назад, на что получаю полный удовлетворения стон.       Одной рукой Арлекин принимается расстегивать пуговицы моей блузки, расширяя вырез и проникая языком к самым чувствительным точкам на моём теле. Я буквально задыхаюсь от наслаждения, прикусываю губы, лишь бы уменьшить громкость стонов, которые так приятны учителю.       Вторая рука скользнула вдоль моего тела, направляясь прямо под юбку, к самому горячему и желанному им участку.       Я вновь с головой погружаюсь в водоворот страсти и неимоверного наслаждения. Отбрасываю подальше все мысли, предрассудки, свою обиду. Пытаюсь заглушить голос разума, который твердит, что мне стоит очнуться от всего этого, прекратить и покинуть его, не задерживаясь ни на секунду.       Проведя своей широкой ладонью по влажной ткани, Арлекин победно улыбается и поднимает голову, заглядывая в мои глаза. Глаза, полные страсти и тоски по нему. Его губы оставляют краткий, почти невесомый поцелуй на моих губах, и он резко подхватывает меня на руки. Я ногами оплетаю его торс, ощущая, как учитель сжимает мои ягодицы в нетерпении оказаться во мне. Моё тело буквально раскаляет от такой сумасшедшей близости.       Сильнее прижимаюсь к нему и целую кожу его шеи. Его отрывистые вздохи ещё сильнее возбуждают меня, принуждают прекратить эту долгую мучительную прелюдию и избавиться от всей его одежды. Прикоснуться к его обнажённому телу, покрыть его поцелуями и, наконец, ощутить, как его тело сливается с моим воедино.       Учитель подходит к столу и опускает меня на пол. Нежно проводит пальцем по моей щеке, глядя прямо в глаза, в которых я тону в них. Тону в его ласковом взгляде, который заставляет меня трепетать от волнения. Опухшие от поцелуев губы расплываются в игривой улыбке, которая отражает его намерения.       Его ладонь мягко ложится на мою макушку, и я, прикусив нижнюю губу, покорно опускаюсь на колени перед ним.       Дрожащими от возбуждения руками я расстёгиваю ремень, и джинсы вместе с бельём спадают вниз.       Поднимаю на учителя кроткий взгляд, когда мои пальцы касаются возбужденного члена.       — Давай, детка, — он руками опирается на стол, остерегаясь потерять равновесие, и обращается ко мне так властно, но в то же время нежно, отчего по моему телу разливается тепло.       Не отрывая от него свой взор, я высовываю язык и провожу им вдоль крепкого члена, ощущая всю его твёрдость и возбуждённость. Увлажнив каждый участок, я губами обхватываю головку и нежно погружаю член в свой ротик. Его пальцы запускаются в мои волосы, и я обхватываю его все сильнее и глубже. Он начинает управлять процессом, и я легко поддаюсь.       — Боже, — он блаженно закатывает глаза и запрокидывает голову назад. От одного его вида по моему телу пробегают мурашки. Его хватка становится крепче, и я чувствую лёгкое болезненное ощущение, однако продолжаю доставлять ему удовольствие. Мне нравится ощущать себя в его власти, но больше всего мне доставляет удовольствие то, как его тело подрагивает от моих действий, то, как он шепчет моё имя в порыве страсти.       Я прикрываю глаза, полностью увлекаясь процессом. Мои руки ложатся на его бедра, и постепенно я начинаю увеличивать темп. Я слышу, как он тихо постанывает от движений моих губ, как его рука от вожделения сжимает мои волосы, а тело начинает напрягаться. Я уже ощущаю, как по моему подбородку стекают скопившиеся слюнки, и пускаю в ход свой язычок, который не менее жадно принимается ласкать горячий член.       Арлекин осторожно тянет меня за волосы, вынуждая снова посмотреть в янтарные глаза.       — Иди ко мне, — повелевает он, и я, медленно отстранившись от него, провожу рукой по своим губам, влажному подбородку и поднимаюсь.       Без лишних слов он разворачивает меня спиной к себе и резко наклоняет над столом. Я оказываюсь прижатой к твёрдой поверхности, немного поражённая такой быстрой сменой настроения Арлекина. Секунду назад он был нежен, а сейчас груб и напорист.       Он задирает мою юбку, и я слышу довольный, приятный моим ушам, рык. Чувствую, как по моим ногам спадают чёрные трусики. Его ледяная рука касается лобка, пальцами он проводит по клитору, после чего два уже увлажнённых им пальца медленно погружаются в меня. С губ слетает томный, полный наслаждения стон. Чувствую заполненность внутри себя и с трудом сдерживаю вырывающиеся из груди громкие стоны. Буквально изнываю от дразнящих действий его пальцев. Я хочу ощущать его в себе, хочу слышать, как ему доставляет удовольствие входить в меня…       Он осторожно вынимает свои пальцы и облизывает их так, что слышно даже мне. Спустя мгновение я чувствую, как меня полностью заполняет упругий член. Арлекин по-хозяйски наматывает мои волосы себе на руку и с силой оттягивает мою голову назад. Действие болью отдаётся в голове, однако мне это чертовски приятно.       Учитель начинает медленно двигаться во мне. Его рука с громким хлопком опускается на ягодицу, оставляя на коже еле заметный красный след. Я шумно выдыхаю и тут же прикусываю губу, пытаясь сдерживать себя. Пусть я и знаю, как его это раздражает, сейчас позволить себе это я не могу.       Сзади слышу, как рычит Арлекин, вдалбливаясь в меня всё резче и жёстче. С каждой минутой меня утягивает в этот омут похоти и разврата с большей силой. Я получаю удовольствие от каждой секунды, проведенной с ним. И я бы ни за что не захотела, чтобы это закончилось…       Однако в моё подсознание резко врывается ужасный звук моего телефона, оповещающий о приходе уведомления. И мне приходится вернуться в ненавистную мной реальность.

***

      Неделя… прошла целая, мать его, неделя!       За эти несчастные семь дней я выплакала буквально все слёзы, что только были. Каждый час, каждую минуту своего времени я провожу, лёжа в постели и прожигая красными от слёз глазами потолок. Первые три дня меня сбивала с ног высокая температура. Маме пришлось вызвать на дом врача, и по его настоянию я осталась дома. Принимала таблетки, от которых совершенно не было толка. Я не чувствовала себя физически больной. Я была больна морально. В тот самый день, когда я захлопнула перед ним день, у меня умерла душа, а вместе с ней и сердце.       Я шла домой, не прекращая ронять слёзы на землю. До самого дома меня не покидала надежда, что он выбежит за мной, остановит, прижмёт меня к своему крепкому телу и пообещает, что у нас будет хорошо. Я так хотела, чтобы он осознал, что был не прав. Но этого не случилось. С тех самых пор я ни разу его не видела, не слышала. Я не общалась даже с Элейн, ибо общение с ней мне напоминало его. Лишь Элизабет изредка оповещала меня о занятиях, включая и уроки физики, чем делала только хуже.       Он стал призраком в моей жизни, которого я могла лицезреть лишь во сне, в глубоком, нереалистичном сне, в котором он всё ещё называет меня своей малышкой.       Выдыхаю и переворачиваюсь на другой бок. Через десять минут вставать и идти в школу. Я и раньше терпеть не могла это учебное заведение, но сейчас оно мне поперек горла стоять будет. Как бы мне не хотелось, но придётся видеть его каждый день. Возможно, не каждый, но это не меняет сути дела.       Впервые в своей жизни я безумно благодарна матери за понимание. Я ей рассказала, что не смогу связать свою жизнь с такой наукой, как физика. Не смогу работать по профессии, которая не принесёт никакой пользы мне. Она это приняла и подала заявление на мой перевод в биохимический класс. Биологию я так же терпеть не могу, но это всяко лучше, чем каждое утро смотреть на этого самовлюбленного эгоиста… самовлюбленного эгоиста, которого я до сих пор безумно сильно люблю.       Нехотя встаю с постели и плетусь в душ, который я игнорировала целых три дня. У меня нет сил даже просто передвигаться в пространстве, не говоря уже о том, чтобы душ принимать.       Горячая вода длиной струёй бежит по моему телу, вызывая табун мурашек, будоражащих девичью плоть. Как же мне хочется, чтобы эта вода смыла все следы прошлых месяцев. Моё тело ужасно изнемогает от тоски, а душа с каждой секундой все сильнее рвётся на части. От осознания того факта, что всему пришёл конец, я начинаю задыхаться. Я не могу справиться с этой болью, не могу начать жизнь с чистого листа. В моих мыслях всегда постоянно присутствует он.       Рука скользит по телу, оставляя после себя след из густой пены. Я касаюсь груди. Так, как это бы сделал он. Нежно сжимаю её и запрокидываю голову назад, прикусив свою губу. Пальцами обвожу ореол соска, зажимаю его между пальцами и слегка покручиваю. Затем я медленно опускаюсь к плоскому животику, касаюсь лобка, и мои пальцы ложатся на клитор. Я вспоминаю первый раз, когда он прикоснулся ко мне. Тогда он был нежным, осторожным, несмотря на своё нетерпение и желание. Боялся сделать даже лишнее движение по отношению ко мне, словно был неопытным мальчишкой. Арлекин ласкал меня, не оставлял без внимания ни один участок моего тела. Его слегка шершавые губы касались каждого моего интимного места. Он прижимал меня к себе и неоднократно спрашивал, готова ли я, хочу ли я его. Хотя прекрасно понимал, как я желаю его. А после полностью накрыл меня своим телом, впился в мои губы и вошёл в меня. Он открыл для меня мир секса и наслаждения. С ним я каждый раз пребывала в эйфории. И каждый оргазм с ним я испытывала как в первый раз.       Я прислоняюсь к кафельной плитке, мои ноги подкашиваются, а внизу живота я ощущаю приятное тепло. Мое тело подрагивает, словно от холода, но промежность горит от того удовольствия, которое мне доставили воспоминания о нашем первом сексе.       Я ни разу не испытывала оргазм с нашей последней встречи. Воспоминания о нём убивали меня, вынуждали проливать слёзы, но никак не возбуждаться и не получать удовольствие.       Неделя… такое короткое слово, но чертовски длинное по продолжительности! Время тянулось медленно для меня, удушающе…       Когда тело и волосы были приведены в порядок, я в последний раз смотрю в зеркало. И в отражении я не вижу ту Диану, которую так привыкла видеть. Я вижу бледное безжизненное лицо, ужасные синяки под глазами, сухие пухлые губы, тусклый взгляд, в котором нет тех полюбившихся Арлекину фиолетовых огоньков.       Открываю ящик и достаю красную резинку. Завязываю волосы в небрежный пучок и покидаю ванную комнату. Раньше я могла целый час находиться в этой комнате, чтобы приготовиться для встречи с Арлекином, чтобы привлекать его ещё сильней, вызывать в нём желание. Я ревновала его к окружающим его особам и хотела всегда быть для него желанной. Сейчас же, когда я стала свободной, я могу начать отношения с каким-нибудь порядочным привлекательным парнишкой, спокойно заниматься с ним любовью и строить планы на будущее, но вместо этого просто ставлю на себе крест. По крайней мере, на ближайшие месяцы.       Крест… стоп-слово, которое придумал Арлекин. Слово, которое я так ни разу не использовала. Он мог распоряжаться моим телом, как ему хотелось, но он всегда чувствовал меня и ни разу не сделал ничего, что бы могло навредить мне.       — Я ушла, — застегивая ботинок, оповещаю я маму, которая сидит на кухне и пьёт кофе за своим рабочим ноутбуком.       — Удачи в школе, — монотонно и холодно отвечает мне эта женщина. Её «удача» мне уж точно пригодится в школе.       Жаль, что я не могу так же хладнокровно относиться ко всем ситуациям, как моя мать. Даже когда я болела, она была полностью спокойна, как в обычный другой день. Любая другая мать бы всю больницу на уши подняла, лишь бы поставить на ноги своего ребенка, который слёг с температурой чуть ли не под сорок, а та лишь просто позвонила знакомому врачу, и то через ссору с отцом. Порой я даже сомневаюсь, что она моя мать. Обычная женщина, контролирующая мою жизнь.       Сегодня опять дождь. Я так отвыкла от этой противной погоды. От сырости и холода. Несмотря на то, что эту погоду я терплю почти семнадцать лет, я привыкнуть к ней никак не могу. Или же я перестала уделять вниманию погоде. С Арлекином все мои дни были похожи на дни золотой осени.       Раскрыв зонт, я направляюсь в школу. Идти пешком, конечно, дело долгое и не особо приятное. Я быстрее умру, чем дойду. Но время есть, можно и насладиться своей самой нелюбимой погодой. Это всяко лучше, чем находиться в забитом людьми автобусе.       Дождь барабанит по моему чёрному зонту, создавая свою волшебную мелодию. Машин, к моему счастью, очень мало. Иначе нашёлся бы такой «добрый» человек, который обязательно оставив на память о себе мокрую одежду.       Спустя пятнадцать-двадцать минут я начинаю привыкать к этому странному погодному явлению. Дождь пеленой закрывает меня, спасая от внешнего мира. Он оберегает меня, создаёт атмосферу умиротворения. Как говорят? «От ненависти до любви один шаг…»? Совершенно верно. Я уже люблю дождь. Какой прок от ясного солнца, в лучах которого ты можешь просто понежиться, когда можно почувствовать себя счастливым, подставив лицо холодным каплям дождя и полностью избавиться от всего, что терзает душу.       Мимо меня проезжает знакомое «вольво». Из-за дождя цвет кажется более тусклым, но моё сердце уже пропускает удар. Машина резко останавливается в паре метрах от меня. Тело цепенеет, дыхание учащается, а по коже проходит леденящая дрожь. Этого же быть не может. Арлекин ни за что не остановился бы после всего, что между нами произошло.       Судорожно выдохнув, я всё-таки отрываю ноги от тротуара и направляюсь вперёд. Даже если это и он, я ни за что не остановлюсь. Я не смогу и минуты провести рядом с ним.       Боковое стекло открывается, и я слышу знакомый мужской голос.       — Диана, доброе утро.       — Мистер Джонсон, — на облегченном выдохе произношу я. Это Рейдер Джонсон, отец Элейн и лучший друг моего отца. — Доброе утро, — я улыбаюсь ему не менее приветливой улыбкой. Как же давно я его не видела.       — Садись в машину, я подвезу тебя.       Я киваю и, закрыв зонт, сажусь на заднее сиденье. Пусть к дождю я привыкла, а до школы идти всего минут пятнадцать, провести время в теплой машине я никогда не откажусь. — Доброе утро, — ласковым голосочком приветствует меня Элейн. Сияющая и улыбчивая Элейн. От одного её теплого взгляда так спокойно на душе становится, а от улыбки и вовсе перестаешь думать о плохих вещах.       Несмотря на то, что пришлось пережить их семье, выглядят они очень счастливыми. Их общение настолько пропитано тепло и любовью, что просто нельзя не умилиться.       Мистера Джонсона я знаю чуть ли не с рождения. Пусть мой отец и раньше был влюблен в Джейн Джонсон, да и сейчас по-прежнему испытывает чувства к той, которой уже нет в живых, они всё ещё близкие друзья. Не каждый способен принять тот факт, что твоя жена и лучший друг любят друг друга, и отпустить. Возможно, он отпустил эту правду со смертью миссис Джонсон, точного ответа я не знаю. Но прекрасно знаю лишь то, что Рейдер слишком добрый и понимающий, как и его дочь. Однако теперь мне кажется, что Арлекин практически не вписывается в компанию этих двух замечательных людей, хоть и раньше я думала обратное.       — Доброе, Элейн, — мои губы трогает легкая улыбка, и пристегиваю ремень. Внутри машина немногим отличается от внутреннего дизайна машины Арлекина. Аромат совершенно другой, так же как и атмосфера. Ещё чуть-чуть, и я совсем тронусь умом из-за нашего расставания.       — Как твоё здоровье? — неожиданно спрашивает меня мистер Джонсон-старший. — Твой отец говорил, что ты с температурой слегла, насколько я помню. — Мужчина поглядывает на меня посредством центрального зеркала. И я теперь не могу перестать удивляться сходству с Арлекином. У них одинаковый взгляд янтарных глаз, одинаковый мужественный профиль, однако его сердце такое же доброе и чистое, как сердце моей маленькой Элейн.       — Обычная простуда, — без зазрения совести вру я. — На балконе пересидела, видимо.       — Или поветрие подхватила, — оторвавшись от мобильного телефона, пролепетала Элейн. — Чуть меньше недели назад я заходила к брату, и тот очень плохо выглядел. Обычно я прихожу к нему чуть ли не каждый день, но в этот раз за неделю я была у него от силы два раза. Сказал, что плохо себя чувствует и не хочет, чтобы заразилась я.       От рассказа моей подруги щёки приобрели багровый цвет. Что это значит? Он страдал после расставания? Или же целую неделю не выпускал из своей кровати новую девицу?       Своему последнему предположению я тоскливо усмехнулась и опустила взгляд на юбку. Такой, как Арлекин, ни за что не станет страдать из-за расставания, не будет лежать в постели и вспоминать все самые счастливые моменты, проведенные с девушкой, пусть с той, с которой состоял в свободных отношениях. Он слишком пофигистичен для этого.       — Как твои дела, Элейн? — я решаю убрать подальше мысли о бывшем партнёре и поинтересоваться жизнью подруги, которая для меня стала закрытой в последнее время.       Блондинка решается дать ответ на поставленный мной вопрос, однако телефонный звонок тут же отвлёк её внимание.       — Да, — поспешно отвечает Элейн, краем глаза волнительно поглядывая на меня. — Нет… Я скоро при... — Её нежный голосок подрагивает через слово. И это привлекло не только моё внимание, но и внимание мужчины, сидящего рядом с ней.       Она скрывает что-то от меня?       Мои глаза щурятся, а губы поджимаются. Я редко вижу свою подругу такой взволнованной. Даже с учителями она способна разговаривать очень спокойно, не говоря уже о знакомых.       — По-го-во-рим в шко-ле. — Подруга твердо отчеканивает каждый слог и выключает телефон. Она выдыхает и тут же смотрит на меня.       — Кто звонил? — нагло требую ответа я, несмотря на присутствие её отца в машине, которому, как можно заметить, не менее интересно, но он слишком уважает личные границы своих детей, чтобы постоянно вдаваться в какие-либо подробности.       — Это из ботанического клуба. Возникла проблема с проектом, который мы несколько дней назад готовили. — Либо это правда, либо она действительно научилась врать мне. — Быть председателем клуба очень тяжело. — Она смущённо улыбается и ловко прячет мобильный телефон в рюкзак.       Прищуриваю глаза, чтобы словить её на лжи, но та с распахнутыми лучезарными глазами смотрит на меня. В этом взгляде я улавливаю знакомые янтарные искры, отчего моё сердце с болью сжимается. Даже во взгляде этого ангела я вижу сходство с этим подобием дьявола.       — Почему ты так взволнована? — я уже не стесняюсь её отца, который сидит совершенно рядом. Я просто хочу знать, что у неё никого нет. А если есть, то это надёжный парень, который не станет её обижать, не сделает ей больно. Или же это лишь предлог, чтобы отвлечь себя от назойливых мыслей о Кинге? Мистере Арлекине Джонсоне.       Однако, несмотря на мою одержимость этим мужчиной, я действительно переживаю за Элейн. Я боюсь, что Бан сдержит своё слово и завладеет моим маленьким ангелом. После нашей последней стычки я всерьёз запаниковала. Меня не было в школе неделю, я не видела свою подругу гребаных семь дней. Этот подонок мог что угодно предпринять за это время. Я знаю, на что он может быть способен, и не могу допустить, чтобы назло мне он играл с моей подругой. Может… стоит ей рассказать о его словах? Или она мне не поверит? Не поверит, и мы снова поссоримся из-за него как в прошлый раз.       — Давление, возможно. — Девушка пожимает плечами. — Не знаю почему, но последнее время из-за него у меня возникают проблемы.       — Просто вы всей компанией решили заболеть и потрепать нам нервы, — смеётся мистер Джонсон, на что Элейн просто улыбается.

***

      Зайдя в школьный холл, я сразу направляюсь в гардероб и сдаю туда зонт и чёрную куртку. Элейн уже успела сбежать от меня, чтобы не стать жертвой моих многочисленных расспросов. Ловко, но сегодня мы точно где-нибудь пересечёмся с ней. А сейчас мне надо идти к миссис Ли и забрать учебники. Я, наконец-то, перевожусь.       — Здравствуйте, — я захожу в кабинет и прикрываю за собой деревянную дверь.       В помещении тускло светит лампа и одна единственная лампочка. Вдоль стены располагается широкий шкаф, переполненный учебниками. На миниатюрном столике стоит недопитый кофе и горшок с слегка увядшим цветком. Несмотря на отличную и качественную обустроенность нашей школы, такие кабинеты решили оставить без особого внимания и труда, что очень грустно.       Передо мной за стойкой, точно такой же, какую привыкли видеть в дешёвых гостиницах, сидит низкая женщина сорока пяти лет с рыжими короткими волосами. Рыжими. Отлично.       — Доброе утро, мисс Мейсон, — миссис Ли улыбается мне и, встав с места, берёт с полки необходимые справочники и учебники. А я выкладываю стойку все ненужные мне учебники, и мой взгляд заостряется на учебнике по физике. — Почему ты так резко поменяла профили?       «Знаете, просто я на протяжении четырех месяцев спала с учителем по физике, а потом он повёл себя по-идиотски, выставив ещё и меня виноватой, и я его бросила».       — Физика очень сложная для меня, — смущённо улыбаюсь я двоякому смыслу своих же слов и отвожу взгляд от ужасающего и вводящего меня в тоску предмета.       — Ох, ты права, — смеётся женщина, складывая учебники в стопку. — Но зато какой мужчина преподает её. Будь я лет на тридцать моложе, то и на всю сложность физики не обратила внимание. — Её заливистый смех распространяется на весь кабинет, но я лишь искривляюсь в грустной улыбке.       Арлекин настоящий дьявол! Сумел охмурить даже замужнюю библиотекаршу!       — Спасибо, — я забираю учебники и, попрощавшись с миссис Ли, медленно направляюсь к выходу, опустив взгляд. Как же я его ненавижу! Я и часа не провела в школе, а уже столько неприятных эмоций огребла из-за воспоминаний о нём.       Не успеваю я открыть дверь, как она самовольно распахивается, и я с шумом падаю на холодный грязный пол. Моей заднице настолько больно и холодно, что я готова обрушить стены библиотеки на этого придурка, который сбил меня с ног.       Однако, подняв раздражённый взгляд аметистовых глаз, я встречаюсь с пронзительным взглядом прекрасных янтарных глаз. Моё дыхание замирает, а сердце отбивает бешеный ритм, который, как мне кажется, слышит даже миссис Ли.       — Мистер Джонсон?