Хочу вас познакомить

— Ита-ак! Папа, отец, я хотела бы вас познакомить с моими друзьями и девушкой! — Цири скрестила руки на груди, смотря наигранно-серьёзно на Лютика и Геральта. Несмотря на весёлый настрой, она явно волновалась, что знакомство может пройти далеко не гладко. — Всё больше интригуешь, моя милая. — широко улыбнулся ей Лютик, садясь на поляну, покрытую травой. Оставалось лишь дождаться, когда придут остальные участники этого важного мероприятия под названием «Знакомство родителей и второй семьи». На самом деле Цири давно уже рассказывала о некой Мистле, в которой она души не чает. И, конечно же, после рассказов Цири Геральт желает познакомиться со всей компашкой, и этой девушкой в частности, лично, ведь «мало ли, кто они такие, вдруг могут навредить Цири». Как бы Лютик не старался убедить своего, ну уж чересчур, параноидального мужа в том, что их дочь девочка уже взрослая («Геральт, ей, в конце концов, уже шестнадцать!») и уже не так наивна, невинна и глупа как раньше – всё бестолку. Вроде как Геральт прислушался к нему, а по факту продолжил гнуть своё. Лютик прекрасно знал, что доказывать сейчас мужу что-либо – настолько же бесполезное занятие, как пытаться обратить василиска в камень с помощью зеркала. Однако не сдавался и с упорством барана был готов в любой момент встать на сторону Цири и начать доказывать, что «нет, Геральт, ты не прав, у неё прекрасные друзья, и да, мы примем Мистле в семью, раз уж наша дочь её любит». Кому как не Лютику знать, каково это, когда осуждают дорогого человека? Больше половины жизни это слышит от неотёсанных болванов, ничего не понимающих в любви к его прекрасному ведьмаку, ни капли не монстру и не мутанту, как утверждают некоторые. — Фалька! — раздался из леса женский голос. На поляну выбежала молодая девушка с короткой стрижкой, кинувшаяся сжимать Цири в крепких объятиях. — Давно не виделись, дорогая. Ты не представляешь, сквозь какие дебри мы шли. А потом оказалось, что рядом есть тропинка! Всё из-за Искры. Она, видите ли, здешняя, часто в Альдерсберге раньше ездила! Тьфу-ты, заставила же ты нас немного побегать. — Мистле, милая, а вы откуда? Разве вы не были в Ривии? — обнимая в ответ, спросила Цири. — Как раз там-то и были... — проворчал темноволосый парень, тоже выходя на поляну. Лютик перевёл на него взгляд, прекратив рассматривать избранницу дочери. В юноше были слишком знакомые черты, однако он не мог понять, кто это такой. — Вот только ради тебя я, Искра и Мистле примчались сюда. Вытащила нас, конечно же, твоя любимая, — кивнул он в сторону Мистле. — И не сомневалась. — улыбнулась Цири. — А Искра где? — Вот это кобыла. Гнедая, хорошенькая, упитанная. За неё бы столько дали... — молодая, насколько можно судить по остальному составу банды, эльфийка рассматривала Плотву. Лютик бросил на неё лишь беглый взгляд, вернувшись обратно к попыткам распознать в тёмноволосом кого-то из своих знакомых. Получалось прескверно. — Легка на помине, как говорится. И тебе привет. Плотву не трогай, кобылка-то отцов моих. — Всё-всё, это просто ммм... профессиональный интерес, как говаривает иногда Гиселер. — Не моя это фраза. — Суть одна. — обворожительно улыбнулась ему Искра. И тут Лютика передёрнуло. «Гиселер... точно. Прошло ведь уже столько лет...» – мысли стали вязкими, смешивались, не давали здраво ухватиться за что-то одно. Спустя много лет разлуки старые знакомые обычно... Что? Пожимают друг другу руки? Обнимаются? А, может, сдержанно и многозначительно смотрят в глаза? Прошло слишком много времени. Произошло слишком много всего. Он уже давно не тот, кем был. А с этим человеком его слишком многое раньше связывало. Хотя, действительно ли многое? Он уже не уверен. А узнает ли Гиселер его? В конце концов, он даже того прозвища больше не носит... — Лютик? — из мыслей вырвало мягкое прикосновение к плечу и встревоженный голос. — Ты в порядке? — Геральт обеспокоенно глядел на мужа. — Всё хорошо. — улыбнулся бард. Он знает: Геральт видит, что не всё хорошо. Но Лютик расскажет всё потом, сейчас не совсем подходящее для этого время. — Приветствую вас, достопочтённые друзья нашей дочери. Рад знакомству с вами! Я – Лютик, бард, известнейший на весь континент. — вздёрнул нос Лютик, вставая. — Я много наслышан о вас от Цири и наконец счастлив увидеть в живую. — Наслышаны о Вас, милсдарь. — О, попрошу без формальностей. Гиселер, верно? — васильковые глаза немного похолодели, став похожими на те, что были много лет назад. Главарь банды запоздало кивнул. — Итак, предлагаю пойти в трактир, стоящий недалеко отсюда, и узнать друг друга за кружечкой эля! — О нет, опять через лес тащиться... — Вот, это по нашему! — хлопнула от радости в ладоши Искра, как и другие совершенно пропустив мимо ушей возмущение Мистле.

***

— А потом она сделала тако-ой выпад и этот мужик моментально сдох! Индюком захлюпал и грохнулся! — Сладкую вату жалко. — комично расстроившись, сказала Цири. Все на это лишь посмеялись, зачёрпывая ещё эля из бочонка. — Гиселер? — Лютик говорил тихо, даже не смотря на собеседника. — Да? — Предлагаю выйти и поговорить. — под предлогом сначала вышел Гиселер, а чуть погодя и Лютик. Они шептались достаточно тихо, чтобы их не услышали остальные за столом. Однако недостаточно тихо для ведьмачьего слуха. — Давно не виделись, Dandelion. — Я больше не ношу этого прозвища. — Я заметил. — Гиселер облокотился на стену трактира, посмотрев на Юлиана. — Я вот только понять не могу: это Вы такой прекрасный актёр или всё же действительно изменились? — Хах, честно, сам не знаю ответа на этот вопрос. — Юлиан сложил руки на груди, рассматривая бывшего ученика. — Ну, как лидерствуется в Крысах? — Неплохо. Вы ведь заметили, что это уже не те Крысы, которые были? — Я ещё не слеп, спасибо. Те сдерживались от беспредела лишь силой. — И как только Вы ушли... — ...они не приняли тебя как лидера, решив избавиться от тринадцатилетнего мальчишки. Прости. Гиселер лишь улыбнулся, вспоминая тот день. — Искра меня спасла. — Вы пара. — дёрнул уголком губ Юлиан, заметив чужой румянец на щеках. — А Вы парень ведьмака. — Предпочитаю считать, что мы мужья. — они переглянулись и... Засмеялись. Появилось ощущение тех давних времён, когда Юлиан ещё был главарём старых Крыс, самой первой группировки. Может, он был и не лучшим бойцом, но учитель и стратег из него вышел прекрасный. Удивительно, ведь тогда он тоже был лишь ребёнком, сбежавшим от брака по расчёту с одной графиней. Он не хотел ни мутоты с виконтством, ни нелюбимую женщину в жёны. О Мелитэле, ему было всего четырнадцать, что от него хотели родители он до сих пор понять не в силах. — Так значит, Вы теперь бард. — Ага. — вдруг Юлиан резко вскинул голову, будто что-то вспомнил. — Кстати, Гиселер. Слышал, что ту деревню в Эббинге... ммм, как там её... Точно! Ревность, в которой тогда-то мы встретились, восстановили от пожара же. — Ревность? — Ну, Бирка. После того случая с пожаром её переименовали. — А почему Ревность-то? — Эльф из старых Крыс сжёг её из-за ревности к какой-то девчонке. Ты и за это извини, я его сдержать должен был. — Не страшно. Если бы не это – я бы не стал тем, кем являюсь сейчас. — Гиселер провёл ногой по земле, поднимая дорожную пыль. Юлиан тепло улыбнулся. — Ты повзрослел. Горжусь тем, каким ты стал. Уже не тот десятилетний зашуганный мальчишка, просыпающийся от собственного крика. Повисло молчание. Не неловкое. Просто не хотелось ничего говорить, несмотря на все вопросы, которые так не терпелось задать. — Юлиан? — М? — Этот ведьмак... Вы ведь тогда сказали, что уходите из Крыс, потому что «устали жить среди убийств, крови, боли и чужих страданий.» Вы хотели писать свои стишки, которые давно изжили себя. Юлиан Альфред Панкрац виконт де Леттенхофф, которого я знал, утверждал, что теперь этот парень мёртв, что он совершенно на него не похож и вообще: «Я странствующий бард, не понимаю о ком вы.». Знаете, Dandelion и Лютик правда непохожи. Но ответьте мне на один вопрос: тогда Вы сказали, что не желаете видеть смерть и предназначение, подвиги, состоящие из убийств, и разбитые сердца. Почему Вы... — Всё ещё рядом с Геральтом? — усмехнулся Лютик. — Возможно, всё это часть меня и я тянусь к этому? Но лишь возможно. На этот вопрос я тоже не смогу ответить. Всё, что могу сказать – я никогда не пожалею об этом. Это то, в чём я действительно уверен. — он прикрыл глаза, дрожа длинными ресницами. — Ни за что и никогда не пожалею... — добавил Юлиан шёпотом. А потом просто махнул рукой в сторону двери, предлагая вернуться к остальной компании. Теперь Гиселер понял, кого ему напоминала Цири. А Геральт понял, что их дочь всё же больше в Лютика.