Someone to Stay

Чонгук открывает дверь в квартиру, встречаясь с морозной темнотой прихожей, лишь тонкая полоска оранжевого света из спальни расстилается по мраморной плитке. Он вздыхает, выпуская из легких вместе с теплым воздухом усталость, что накопилась за рабочий день. Это странно, думает он, что его любимый не встречает его у порога, не кидается в объятия, не обвивает его плечи и талию своими конечностями, как коала, но сегодня Чон устал настолько, что сил углубляться в мысли не осталось. Хочется пройти в единственную комнату с включенным светом и упасть на кровать, лицом в подушку, а рядом почувствовать тепло родного тела и любимый аромат кокоса. Он разувается медленно, оставляет черное пальто на вешалке в шкафу, а клетчатый шарф, что Тэхен подарил ему на прошлое 14 февраля, на полке у небольшого настенного зеркала. Проходит, наконец, в спальню, по дороге ослабляя галстук и расстёгивая пуговицы на рукавах белоснежной рубашки – пиджак остался в кабинете в офисе, потому что Чон слишком спешил домой, в родные и горячо любимые объятия своего омеги. Однако, вопреки всем мечтаниям и ожиданиям, когда он заходит в комнату, мужчина видит только собранные чемоданы у кровати и парня в синем – любимом – свитере без горла, что сидит на краю постели и что-то печатает в своем телефоне. -Тэ, - зовет его Чонгук, останавливаясь на пороге и придерживаясь за дверную ручку. Он ничего не понимает и не может вспомнить в эту секунду, говорил ли его любимый об отъезде. Ким реагирует молниеносно: поднимает голову на мужчину и улыбается грустно и устало. Чонгука передергивает от данной гримасы, но с места он не двигается – ждет каких-то объяснений со стороны омеги. Вещи ведь собраны не с проста? И чья одежда сложена в этих чемоданах? Чону хочется верить, что его жених приготовил сюрприз на их общий праздник, о котором старший благополучно забыл из-за завала на работе. Но, насколько помнил альфа, сейчас сентябрь, его день рождения был две недели назад, встречаться они начали в июне три года назад, день Тэ в декабре, первый поцелуй в том же месяце, первый раз в январе, а семейные праздники (по типу дней рождения или свадьбы родителей) вообще летом. Так по какому поводу мог быть данный подарок? Плохие мысли мозг мужчины отгонял сам по себе. У них все было отлично, они и ругались то за все три года отношений лишь дважды: первый раз перед течкой Тэхена, когда тот придерживался принципа «до свадьбы ни-ни», и Чонгук просто пытался объяснить, что хочет помочь справиться с болью, а второй – когда выбирали эту квартиру и не могли определиться, что делать с четвертой комнатой в доме, которая, к слову, до сих пор пустует. И эта последняя ссора была в прошлом году. В мае, как сейчас помнит Чонгук. - Нам надо расстаться, - резко, как рекомендуют врачи отрывать пластырь, чтобы причинить меньшую боль, произносит омега и встает с насиженного места. Чонгука же будто ведром холодной воды окатывают. Да, может у них был недавно не самый приятный разговор, но, как думал альфа, они нашли компромисс и не довели дело до спора и, тем более, конфликта. Тогда какая причина была для сего объявления… - Что ты такое говоришь? – осипшим (от шока) голосом спрашивает Чонгук и подходит ближе, останавливаясь в метре от родного и любимого на всю жизнь, как казалось, видимо, только ему, человека лишь в тот момент, когда замечает вытянутые вперед руки напротив. Тэхен не хочет его ближе. По сердцу альфы будто волк лапой проходит, не забыв при ударе выпустить свои грубые когти. - Я люблю тебя, - голос дрожит, что не скрывается от обостренного слуха Чона, а феромоны душат своим количеством. Омега переживает. - Странная причина для расставания, любимый, - усмехается Чонгук, скрывая внутреннюю тревогу. Альфа внутри него скребет когтями, кричит о том, что омегу надо прижать к себе, вдохнуть его аромат, заполнить легкие до краев, не позволить ему совершить ошибку. Но Чонгук не делает шаг вперед, однако и назад не отступает. Даже видя, как Ким хватается за ручку одного из чемоданов и взглядом бегает от Чона и за него, к окутанному темнотой коридору. - Я хочу, чтобы ты был счастлив, - твердо произносит Тэ, а его рука сильнее сжимается на черном цилиндре, становясь совсем бледной. – Я не смогу подарить тебе ребенка, а ты заслуживаешь стать лучшим отцом, Чонгук, - у омеги слезы стекают по мягкой коже щек, он прикусывает нижнюю губу, криво улыбаясь, и смотрит прямо в карие, такие же влажные глаза напротив. - Мы же все обсудили, Тэ, - вздыхая, говорит Чонгук и хочет двинуться ближе, однако вовремя останавливает сам себя – не хватало еще вывести омегу на большие эмоции, чем есть сейчас. Он ведь видит, что Тэхена трясет, что тому сложно даются слова, хоть те и заранее были подготовлены – старший знает его не первый день. – Я сказал тебе, что готов отказаться от ребенка, если ты этого не хочешь. - Ты пожалеешь об этом решении, - и кивает, будто подтверждая свои же слова. - Нет, - шепчет одними губами Чон, вертит головой, стряхивая с ресниц соленые капли, что падают на щеки. Ему не нравится эта тема. Он давно решил, что нет и не будет ничего важнее его любимого парня, что стоит сейчас напротив, всего в двух коротких шагах от него. Однако душой альфа чувствует, как они далеки в этот самый момент. Больно видеть такого потерянного Кима. Обидно осознавать, что тот рушит все, что строилось годами. Его любимые карие сейчас не излучают света, не греют сравнением с тягучей и сладкой карамелью, в них тоска и бессонные ночи, проведенные в раздумьях. В глазах Чонгука, которые младший всегда сравнивал с темным шоколадом в 68 процентов, та же тоска и разочарование, которое Тэ не в силах вынести, но приходится продолжать смотреть в самую глубь, надеясь, что так выглядит увереннее в своем решении. Вообще-то он ни в чем не уверен, но несколько дней назад он приходил к своему жениху на работу, чтобы забрать того на обед, и увидел, как Чонгук играл с дочкой одного из сотрудников. Его глаза так сияли счастьем и любовью, казалось бы, к чужому малышу, а сердце Тэхена сжалось. Он в тот момент представил, как Чон со своей дочкой разыгрывает чаепитие или, если у него будет сын, как он возит того на футбол и в машине они поют песни его любимого Бибера, и Чонгук в его мыслях был таким довольным, и глаза его светились прямо как с этой незнакомой Киму девочкой. Он не мог, из-за своих решений, лишить любимого человека такой части жизни. Важной для него. Поэтому, думая ночами, когда альфа засыпал в его объятиях под какую-нибудь забавную историю дня, о том, что сам не готов к детям и, уверен на все 100, что не захочет их в будущем, парень решил отпустить. Решил за двоих, да. Но кто-то же должен был это сделать. - Чонгук, - омега губы в тонкую полосочку сжимает и дышит через нос, собирая остатки самообладания. Итак посыпался, слёзы на волю пустил перед любимым мужчиной, показывая всю свою слабость, нельзя же унизиться еще больше. – Пойми, пожалуйста, - не просит, умоляет дрожащим, совсем тихим голоском. – Я хочу твоего счастья, только и всего. И оно не рядом со мной, - из его горла вырывается всхлип, который звучит в унисон чонгукову «нет». Тот все еще за круглую ручку двери держится, но теперь, кажется, хватается крепче, как за спасательный круг – отпустит и потонет в море собственного горя. – Я люблю тебя, - по губам кончиком яркого розового язычка проходит, а Чон следит за каждым движением его тела, - очень, но мы не можем притворяться, что нас все устраивает. Не сейчас, но через год, ты захочешь сына или дочку, - глаза сияют, теплая улыбка расплывается на лице – в мыслях Тэхена ничего не изменилось, он все еще уверен, что его любимый станет отличным отцом. – Все твои друзья обзаводятся семьями, и нет, - он снова выставляет ладонь вперед, прерывая все попытки Чона вставить свое слово, - я не целая семья, Чонгук-и, - он прикрывает глаза, делая глубокий вдох. – Ты найдешь омегу, который подарит тебе ребенка, который будет любить тебя, как того заслуживаешь ты. А я недостаточно хорош, и мне жаль, правда, Чон-и. Я не достоин тебя, понимаешь? – снова всхлип, поломанная линия, едва ли похожая на улыбку. – Я хочу, чтобы твои глаза светились от счастья, когда ты будешь играть со своим ребенком, - выделяя нужное слово, на уровне шепота продолжает Тэ. – И, к сожалению, я не могу разделить с тобой эти мгновения, потому что просто не хочу, - он пожимает плечами, дуя вспухшие и раскрасневшиеся от укусов губы. - Никогда не буду готов к этому, а любой ребенок заслуживает безграничной любви обоих родителей. - Нет, Тэ, это не имеет смысла. Мы все когда-то о чем-то сожалеем, - пытается угнаться за мыслями своего парня Чонгук, не понимая самую простую истину – тот уже все решил. И это решение нельзя оспорить. - Я в детстве мечтал стать врачом, жизни людям спасать, - смеется мужчина, но его усмешка скорее отчаянная, чем весельем полна. - Это не одно и то же, Чонгук! – восклицает омега. – То детская мечта, а это твоя жизнь и твое будущее. И это моя жизнь! – он зарывается пальцами в свои кудри, а после опускает руки по бокам, вместе с ними опускается и грудная клетка, из которой, кажется, одним выдохом выбили весь кислород. – И уж лучше мое сердце будет разбито, чем ты будешь меня ненавидеть, - совсем отчаянно произносит Тэ и хватает оба чемодана. Чонгук только сейчас, опустив голову вниз, замечает, что тот стоит в своих любимых лакированных ботинках, а значит он прямо сейчас готов покинуть эту квартиру, их квартиру, оставшись со своей правдой. Черные туфли приближаются, почти касаясь носами с его черной обувью, а по волосам проходится тёплый воздух, выпущенный с очередным тяжелым выдохом парня. Он поднимает взгляд вновь, встречаясь с тоскливыми и тусклыми глазами. - А твоей ненависти я не выдержу, любимый, - мягко, будто и не было всех тех разрушающих их счастье слов, говорит Тэхен и оставляет мокрый (от слез, что стекали к губам все это время) поцелуй на щеке Чона. Тот одними губами просит не покидать. Сердце Чонгука словно взяли в кулак и сжимали эти несчастные минуты, и если Тэхен действительно сейчас покинет его, сердце просто расплющат, оно стечет тонкими алыми струйками из щелей между холодных пальцев к ослабевающим ногам Чона. Он упадет замертво. Тэхен дарит ему свою фирменную улыбку, обходя его затвердевшее от перебирающего кости, играющего на венах потрясения тело, промолчав о своем истекающем кровью сердце, которое пронизано десятком ножей. Оборачивается у входной двери, окидывая взглядом сгорбленную спину – Чонгук не повернулся проводить его глазами, не смог бы отпустить - и выходит за пределы родного дома, оставляя всего себя, всю свою жизнь за бетонными стенами.