INFLAMED

Когда ректор отправил Никкаль помочь с очисткой лир, она и вообразить не могла, что ей действительно придется заниматься настолько скучной и монотонной работой. В голове до сих пор звучал грозный голос ректора, предлагающий ей выбор. Но выбора как такового, оказалось, и не было. Какая прелесть. После очистки ее ждала не уступающая в тоске, помощь жителям деревни. Конечно, она понимала, что заслужила наказания жестче. А Ниалл, с присущей только ему интонацией, преподнес данные действия в ярко негативном ключе. Но в любом случае, помощь ближним была гораздо приятнее, чем чистка котелков за всей группой и отскребание со дна многовекового слоя нагара. Или еще того похуже — отчисления из академии. Она вполне заслужила это, но понимала, что Ниалл ни за что не допустит этого. Он ведь всегда был добр к ней и Этану. Иногда даже чересчур, чем девушка откровенно и нагло пользовалась в своих интересах. Да, натирание лир лимонным маслом определенно было куда лучше. Где-то за спиной звучали струны цитры и тонкий, мелодичный голос напевал незнакомую, веселую песенку. Никки не могла разобрать половины слов, но была почти уверена, что это была какая-то похабщина. Вполне в духе Ияра. Когда одна из струн едко сфальшивила, Никкаль удивленно обернулась. — Ты уже некоторое время сидишь, уставившись в одну точку, — съехидничал он. — Неужто заслушалась моим прекрасным голосом. Ну конечно, Ияр и его знаменитое эго. Он не мог промолчать. — Нет, — напустив на себя серьезный вид, ответила Никки. — Жду, пока ты станцуешь. Он снова резво брякнул по струнам и посмотрел на нее в упор. — Я сейчас станцую на твоих костях, — его губы застыли в широкой улыбке, а в глазах блеснул недобрый огонек. — Для начала, тебе придется их оголить. Он шутил, но голос его казался отстраненным, как будто его обладатель сейчас находился далеко за пределами этой сцены. Скорее делал это по инерции, чтобы не потерять привычное лицо легкомысленного балагура. Балагур. Именно это слово идеально его описывало и Никки в спешке прикусила губу, чтобы это безобидное прозвище не вырвалось быстрее, чем она успеет что-то сообразить. А ведь ее собственная речь довольно часто вылетала со скоростью света, не успев согласоваться с мозгом. Кажется, извиняться за свои слова она научилась раньше, чем ходить или владеть огнем. Хотя, владение — громко сказано. Как бы то ни было, не хотелось задевать своего собеседника. Ведь всем на свете известно: нет более хрупкой вещи, чем мужское эго. Не зная что сказать, девушка взяла одну из лир и повернувшись к преподавателю лицом, начала медленно натирать корпус инструмента. В течение нескольких минут молчание нарушали лишь шуршание тряпочки в ее руках, да безумная мелодия, которую тонкие и длинные пальцы мужчины умело извлекали. Невольно девушка даже засмотрелась на эти легкие и плавные движения. В голове возникло шальное желание оказаться на месте бедной цитры, от чего ее щеки покрылись легким румянцем, а пальцы незаметно для нее самой соскользнули с тряпочки и задели одну из натянутых струн. В воздухе сразу прозвучала фальшивая нота, перебившая игру Ияра. Что она там говорила пару минут назад про его игру? Да он был невообразимым мастером, даже в фальши. На удивление, мужчина молчал и даже не пытался ее подколоть. Это точно был он? Или кто-то посадил на его место молчаливого двойника? — У тебя все хорошо? — невзначай поинтересовалась девушка. Неужели он на нее обиделся? Да быть такого не может! Или может ему до сих пор плохо? Ну конечно. Ему до сих пор могло быть плохо из-за вчерашнего происшествия. Стыдливое выражение лица не заставило себя долго ждать, и бедная студентка посмотрела на преподавателя со смесью жалости и непонимания. Он ведь тогда побледнел со скоростью пролетающей мимо птицы и упал в обморок. — Тебе до сих пор плохо? — она обеспокоено потянулась в его сторону, но мужчина тут же демонстративно подался назад. — Студентка Никкаль, займитесь делом, — фыркнул он, напуская на себя неестественно серьезный вид. — Вы здесь не для того, чтобы прохлаждаться. Никки чуть не выругалась вслух от такого. Хотела высказать ему все, что она думает о его наглой физиономии, но тут же замолкла. Девушка решила поскорее закончить с тем, для чего она пришла на эту многострадальную террасу. Очистить инструменты и наконец-то пойти в библиотеку, чтобы подтвердить возникшую в ее светлой головушке вполне правдоподобную теорию: о том, что ее брат воспользовался помощью огненного мага. Ияр же, будто не обрадовавшись своей победе, сначала побренчал без ладу, а затем и вовсе отшвырнул инструмент в сторону и поднялся с лавки, издавая какие-то недовольные звуки. Пытаясь чем-то занять руки, он походил туда-сюда, зачем-то начал переставлять предметы с полки, а затем и вовсе потопал в противоположную сторону террасы. Никки не смотрела на него, не было желания. Но шум, который он издавал не оставлял ее ушам никаких маломальских шансов. Натуженный скрип половиц, заставил ее вздрогнуть и все же поднять взгляд. В метре от девушки стояла арфа и увидев ее взгляд, Ияр поманил пальцем, приказывая подойди ближе. — Подойди, я кое-что покажу. Именно таких фраз и учили остерегаться молодую девушку, но этот беззаботный юноша почему-то внушал доверие. К тому же, несмотря на их дружбу, Ияр был преподавателем, а ослушаться преподавателя было крайне невежливо. Никкаль недоверчиво поднялась со стула, положив на него цитру. — Садись. — Прямо к тебе на колени? — без задней мысли спросила она, но губы мужчины невольно поползли вверх от услышанной реплики. Он промолчал, лишь раздвинул ноги, освобождая место между собой и арфой. — Ты говорил, что мне рано играть на арфе, — заметила она, подходя ближе. — Мало ли что я говорил. — хмыкнул тот. — Не воспринимай все мои слова всерьез. Никкаль послушно села на предложенное место и почувствовала, что мужчина остался вполне доволен тем, что она не стала препираться с ним и сопротивляться. Он учтиво объяснял, как называется та или иная деталь инструмента, но почему-то Никки никак не могла сосредоточиться на смысле слов. Лишь его бархатный, мелодичный голос отдавался где-то в глубине сознания. Он сдвинулся вбок, позволяя лечь ему прямо на плечо и от этого жеста ей почему-то стало очень жарко. В голове невольно всплыл их вчерашний поцелуй на спор, и у девушки начало пульсировать в висках от нахлынувших чувств. Она приказала своему сознанию держать себя в руках, ведь Ияр видел в ней лишь друга и ученицу. В отличие от нее самой. Почему-то при виде этого мужчины ее сердце начинало биться чаще, вопреки здравому смыслу. В одно мгновение ей хотелось целовать его и прижиматься крепче к его вечно оголенной груди, а уже в следующее хорошенько треснуть по дурной голове за насмешки и пошлые шутки. И она едва ли могла разобраться, какое из желаний было сильнее. Его грудь прижималась к спине, посылая по ее коже невообразимое количество мурашек и легкое покалывание. Его пальцы лежали поверх ее рук, помогая извлекать из арфы мелодичные, повторяющиеся звуки. Щеки пылали. А все его слова меркли на фоне ее бешено стучащего сердца. Она готова была поблагодарить высшие силы за то, что сейчас сидит к нему спиной, а предательскую трясущуюся грудь прикрывает ярко-алая ткань. Зато в голове девушки возникали совсем непрошеные в этот момент мысли. Например, о том, что его руки гораздо сильнее, чем она себе представляла, а его запах был до одури приятным и напоминал ей персиковый нектар. Руки мужчины, казалось пылали огнем, и она чувствовала это каждой клеточкой своей кожи. Никки сама была готова вспыхнуть как какой-то факел. Огненная, готовая вспыхнуть огнем. Ну и каламбур. — Ияр? — слегка смущаясь и выдавливая голос спросила Никки, надеясь хоть немного привести водоворот своих мыслей в порядок. Почти все из них были неприличного содержания и это немного пугало ее. — М-м? Он продолжал перебирать ее руками то красные, то синие струны. Аккуратно, одну за другой, на три октавы выше и обратно, будто не замечая какой эффект на нее производят его прикосновения. Ох, ну разумеется он все прекрасно понимал, это же Ияр. О его любвеобильности по академии давно слагали легенды. Вибрации его голоса прошлись по ее спине, наполняя грудную клетку невообразимым теплом, посылая по коже приятные ощущения. — Ты всех так учишь? Его легкий смех и движения тела дали понять все и без слов, но тем не менее, он произнёс вслух: — Нет, такое обучение только для тебя, и, — его голос стал глубже и ниже, таким он пел свои серенады. Он выдержал паузу, а затем поддразнивая продолжил. — И только для тебя. От неожиданности, рука девушки вновь соскользнула, задевая одну из красных струн. Она хотела извиниться, но теплые, чуть огрубевшие от постоянной игры пальцы, коснувшиеся ее шеи, заставили забыть об оплошности. — Я переживаю за тебя, — признался мужчина. Он убрал прядь волос с ее шеи, и Никки не могла понять чьи это были волосы. Его или ее. Ведь они сидели настолько близко друг к другу, что это явно не вписывалось в рамки «преподаватель-студентка». — Пожалуйста, пообещай не лезть ни во что опасное. Этого она пообещать не могла. Ведь какое-то внутреннее чутье подсказывало ей, что Этан ввязался во что-то поистине жуткое. А найти брата любой ценой — ее долг, как любящей сестры. — Хочешь прекратить? — учтиво поинтересовался мужчина, но она готова была поклясться, что говорилось вовсе не про музыкальный инструмент. — Нет, — вместо нормальных слов из горла вырвался какой-то полушепот-полустон. Но она чувствовала спиной, как Ияр остался доволен произведенным эффектом. — Позволишь поцелуй к виску? — легкий обжигающий шепот, стал мелодично доносить до нее слова. — В день солнечный, тревоги полный тайной. Забыть помочь тебе свирепую тоску? В объятиях любви моей случайной. Слова доносились до нее с явным опозданием, разжигая внутренний огонь. И это было вовсе не тем, чему их обучали на практических занятиях. Хотя на такие практические занятия в объятиях Ияра она бы ходила ежедневно. В следующую секунду она отчетливо ощутила, как его горячие губы коснулись тонкой, чувствительной кожи прямо у линии волос и из губ Никкаль вырвался вполне отчетливый стон. — Тиамат меня подери, — прошептала девушка, наклоняясь набок и закатывая глаза от волны удовольствия. Она бы с радостью рассмеялась от того, какие чувства в ней вызвал простой поцелуй в висок, но нарастающее жжение в районе груди не дало этого сделать. Его выдох, вновь наполненный смешливыми нотками, заставил ее сильно прикусить нижнюю губу. — Не знаю насчет Тиамат, — прошептал он, продолжив движение рук по ее телу. — Но я вполне могу тебе с этим помочь. Мужчина переместил правую руку на ее бедро, плотно обтянутое кожей брюк. Под его хваткой, ткань заскрипела с характерным звуком, а тепло, что все это время сидело у нее в груди, медленно стало опускаться в район живота. Его руки стали резво изучать ее податливое тело. Прикосновение, оставленное на животе, как раз в том месте, где и скапливался весь жар, заставило ее вскрикнуть, но она тут же почувствовала, как тяжелая ладонь прикрыла рот, а ухо обдало теплым дыханием. — Ты же в курсе, что здесь отличная акустика, Никки? — Его рука тут же забралась под ткань ее блузки, воспользовавшись моментным замешательством девушки и стала чертить на обнаженной коже незамысловатые узоры. — Хочешь, чтобы прибежал господин ректор, пожелав проверить насколько усердно ты отрабатываешь наказание? — Ниалл будет в ужасе, — с притворным испугом выдохнула она, убирая руку мужчины со своего рта и направляя ту в район груди. Она сама не ожидала от себя такой смелости, но отступать уже было поздно. — Мы ему не расскажем. Треск ткани и звук посыпавшихся на половицы пуговиц заставил ее широко раскрыть глаза и немедленно вскочить со своего места как ошпаренную. — Ияр! — возмущенно вспыхнула она. Вот теперь ее испуг был вполне обоснован. Как она будет возвращаться в академию в таком виде? — Прости, — невинно похлопал глазками мужчина так, что его брови опустились. Но тон, которым он это произнёс отчётливо говорил, что ему вовсе не жаль. Взгляд Никки переместился ниже, и она увидела его пухлые, чувственные губы. Ей ужасно хотелось его поцеловать и ощутить их вкус. Отбросив все драгоценные секунды, которые у нее имелись на раздумье, Никаль тут же вернулась на прежнее место, но уже лицом к своему преподавателю. — Я подумаю насчет прощения, — игриво прошептала девушка, дотрагиваясь кончиком носа до загорелой мужской кожи. Его ладонь, застыла в сантиметре от ее лица, словно Ияр был не уверен, а стоит ли продолжать то, что и так зашло дальше дозволенного. Изящные пальцы едва дотрагивались до нее, но несмотря на это вызывали внутри бушующий ураган эмоций. Оба не поняли кто из них оказался быстрее, когда их губы слегка соприкоснулись в невинном, легком поцелуе, но у обоих это вызвало странные ощущения. У Никкаль закружилась голова, а сердце стало стучать, словно бешеное. Это было так непохоже на то, что случилось вчера у костра. В этот раз, она понимала, что все это имеет другой смысл. Ияр осмелился притянуть ее ближе к себе, усаживая прямиком на свои колени. Ему всегда нравилось дразнить ее, но он точно не ожидал ничего подобного. Легкий недопоцелуй вытряс из него все самодовольство, словно кисть, смахивающая пыль с картин. Второй поцелуй не заставил себя долго ждать и оказался гораздо смелее и горячее первого. Его язык бесцеремонно проник в рот Никки, от чего она непроизвольно качнула бедрами навстречу мужчине. Осознание произошедшего свалилось на нее секундой позже, отчего щеки девушки стали невообразимо пунцовыми, когда она отчетливо почувствовала реакцию его тела на свои действия. Мужчина беззвучно усмехнулся, забавляясь этой картиной, а его глаза старались запечатлеть этот момент в глубинах сознания. Он опустил руки ниже, подхватывая девушку за ягодицы и чуть сжимая их, чтобы задать ее движениям нужный темп. К счастью, она была далеко не глупой девушкой, какой всегда желала казаться для окружающих. Никки быстро поняла, что от нее требовалось и стала двигать бедрами, снова и снова дразня как себя, так и его. До этого самого момента, она и подумать не могла, что можно получить столько удовольствия, при этом будучи полностью одетыми. Тягучее и страстное желание стало окутывать ее с головы до самых ног. — Я, — хриплый шепот вырвался из ее губ, прежде чем где-то в отдалении послышался до боли знакомый голос подруги: — Никки? Ты здесь? Голос Су прозвучал словно гром среди ясного неба. А если быть точнее, как надвигающееся стихийное бедствие от которого не было шансов спастись. Она благодарила всех богов, которых только знала, что терраса находилась на возвышенности. Никки тут же отскочила от мужчины, и сломя голову умчалась чуть ли не в противоположенный конец зала. Рубашка оказалась наспех завязанной на груди в узелок. А в руки была схвачена лира, которой она занималась до всего этого. Ияр же как ни в чем не бывало снова уселся за арфу и стал перебирать струны, закинув одну ногу на другую. Су влетела в помещение секундой позже и тут же стала резво что-то говорить своей подруге: — Ниалл, сказал, что ты будешь тут, — голос был запыхавшимся, словно она довольно продолжительное время бежала. — Привет Ияр, прости но мне придётся украсть Никки. Рыжеволосый лишь непринуждённо кивнул ей в знак приветствия. Необычная для него молчаливость слегка смутила Су, но она не стала заострять на этом внимание. Никкаль не могла разобрать и половины из ее слов, но общий смысл уловила: срочно нужна была ее помощь в деревне, чем больше людей, тем лучше. Она торопливо встала, начав наспех откладывать инструменты и все, к чему успела прикоснуться за это время. — Я буду ждать у ворот, — Су ушла так же быстро, как и появилась, словно вихрь, крушащий все на своем пути, не забыв тряхнуть белоснежными волосами. Как только сердце Никки перестало так бешено колотиться, она позволила себе громко выдохнуть от облегчения. Кажется, подруга была настолько занята своими делами, что ничего не заметила. — Чуть не попалась, — заговорщически прошептал Ияр, опуская взгляд на узелок, что она успела перевязать на груди. — В следующий раз, если надумаешь набрасываться на кого-то как дикая кошка, выбери более укромное место. Его лукавый взгляд, который еще минуту назад заставлял ее гореть, теперь вызывал дикое чувство раздражения. Ох, как же ей хотелось треснуть его чем-нибудь тяжелым. Девушка задумчиво покрутила лиру в руках, уже готовясь бросить инструмент в его голову, но разумно решила, что это будет лишним. — Ох, не переживайте, господин преподаватель, это было мероприятие из категории: единожды в жизни, — девушка шутливо приложила четыре пальца к ключице, как бы выказывая ему высочайшее уважение. Ияр покачал головой, показательно соглашаясь с ее репликой, но затем насмешливо выдал: — В таком случае, к следующему мероприятию я сочиню более душевную балладу. Никки чуть было не рассмеялась, но не желая выдавать своего истинного настроения, подошла ближе и наклонилась к нему так, что мужчине пришлось задрать голову, чтобы взглянуть в ее все еще блестящие от возбуждения глаза. Ласковый шепот и теплое дыхание приятно пощекотали его ухо: — Не утруждайся, милый, не мучай строку, засунь свои стихи скорее себе в жо… Мужчина просто физически не мог вынести подобное насилие над своими ушами. Никкаль тихо запротестовала, когда его губы вновь вторглись в ее личное пространство, заставляя забыть обо всем на свете, в том числе и о том, что она еще минуту назад хотела его убить.