Черный

Молодая парочка неторопливо двигалась по оживленной аллее. Чуть стервозного вида девушка остановилась и протянула свою сумочку парню, который едва не подобострастно подхватил ношу и подал руку спутнице. Не обращая на это внимания, девушка поправила рукав и продолжила путь. Обожания в глазах юноши этот игнор никак не убавил: он все с той же глуповатой улыбкой поспешил за ней. Артур скривился от этого зрелища. По большому счету, ему было плевать на обоих, это лишь его работа. Просто очередная цель. Но тупой взгляд преданной собачки раздражал. По счастью, именно ему выпала возможность стереть с чужого лица это тошнотворное выражение. Артур еще раз с высоты оглядел аллею — выстрел должен быть идеально точным, только парень, никаких лишних жертв — прицелился и начал обратный отсчет. Удар в плечо лука пришелся за долю секунды до того, как пальцы отпустили тетиву. Дыхание перехватило от понимания произошедшей катастрофы, но глаза продолжали отслеживать полет стрелы. Лишь по большой случайности снаряд, никого не задев, чиркнул по асфальту и мгновенно испарился. И одновременно с этим чужой выстрел ожидаемо поразил цель — напарник Артура был как всегда точен. Жаль, что единственный плюс Франциска в данной ситуации был абсолютно бесполезен. — Ты с ума сошел в людей целиться? А если бы ты в кого-нибудь попал! Только после этого возмущенного возгласа Артур удосужился посмотреть на причину своего промаха. Парень стоял слишком близко и осуждающе пялился. Глаза странного аметистового оттенка смотрели точно на Артура. Он даже машинально огляделся, в надежде, что обнаружит кого-то еще, кто мог так разозлить этот двухметровый шкаф. Но на крыше они были вдвоем. — Да ну нахрен! — Артур нахмурился, поскольку решительно не понимал происходящего. Он точно помнил, как включал защиту перед началом миссии, его никто не должен был заметить. Напряженное молчание прервал Франциск, приземлившийся в паре метров от них. — Что это было, mon ami? С каких пор сто метров для тебя стали поводом для осечки? — Манерный голос напарника бесил. Артур с удовольствием работал бы один, уж от его стрел всяко пользы было больше, но тот без конца твердил, что они — две стороны одной медали и совершенно не собирался отлипать. — Ты представляешь, что Бервальд сделает с тобой за такой конфуз?! От упоминания «горячо любимого» начальника Артур окончательно дошел до точки кипения. — Ничего он мне не сделает. Ни-че-го. Потому что хрен кого еще он найдет выполнять мою работу. А вот тебя может наконец-то сошлют куда-нибудь в Антарктиду, чтобы ты себе там все отморозил, лягушка-извращенец! — С самого утра он знал, что что-то пойдет не так, вот копчиком чуял. И настроение весь день было паршивым. Хотелось искренне плюнуть на все и не выходить из дома. Но Бервальд буквально задолбал его звонками. А теперь и напарник капал на мозг. — Ты разбиваешь мне сердце, mon chéri, я ведь искренне за тебя беспокоюсь! — А тебя не беспокоит тот факт, что он, — Артур махнул рукой в сторону по-прежнему стоящего рядом с ним парня, — видит нас? И вот это… — С кем ты разговариваешь? — Обозначенный ранее молодой человек с опаской глядел на Артура и совершенно игнорировал Франциска. — Вот с этим французским идиотом, что непонятного? — Теперь Артур указал на второго своего собеседника. Парень повернул голову в нужную сторону, с секунду ничего не происходило, а после Франциск сделал шаг вправо. Но незнакомец продолжил смотреть уже в пустоту. — Да вы сговорились что ли?! — Только не говори, Артюр, что ты забыл использовать защиту. Ты же знаешь, как она важна в амурных делах. — Пошлый смешок сорвался с чужих губ и Артуру пришлось приложить усилия, чтобы не начать душить этого извращенца прямо сейчас. Хотя соблазн был крайне велик. Вместо этого он несколько раз щелкнул пальцами, снимая и вновь устанавливая защитное поле. Парень лишь снова переключил все внимание на него. Наверняка решил, что Артур спятил: стреляет по людям, разговаривает с пустотой и несет откровенную ахинею. Самому Артуру было бы плевать, вот только тот вообще не должен был оказаться тут и тем более мешать его работе, так глупо подставляя. За этими размышлениями он не заметил, как со стороны Франциска раздался такой же щелчок. А вот проигнорировать чужой возглас не получилось. — Какого черта он… голый? — Теперь парень видел их обоих, и Артур невольно обрадовался этому факту: теперь его точно не считают тут самым придурошным. — Ох, mon chouchou, я вовсе не черт! — Француз притворно обиделся, но поскольку никто из присутствующих не отреагировал на это, он вновь вернулся к игривому тону. — Я ангел, а если быть точнее, купидон. А это моя униформа. — Он обернулся вокруг своей оси, демонстрируя колчан на спине и крупную розу вместо фигового листа. Артур прилагал все больше усилий, чтобы сдержать себя и не начать абсолютно ненужную сейчас драку. — Ты не мог бы накинуть что-нибудь еще, Купидон? — Только сейчас Артур заметил, что парень покраснел и несколько нервно озирается, стараясь не смотреть на его напарника. В какой-то момент они встретились взглядом, и в чужих глазах Артур прочитал мольбу о помощи. Но ехидно проигнорировал: во-первых, не надо было срывать его работу, а, во-вторых, он и сам терпел это больше трех лет — почему он должен страдать один?! — А… я Иван… — Приятно познакомиться, Жан. А меня зовут Франциск. — Он протянул ладонь для рукопожатия, но человек не отрывал взгляда от Артура. — Какие же вы оба.! Да оделся я. — Только после этих слов Иван вновь обратил внимание на Франциска, а Артур мысленно еще раз придушил напарника — его-то просьбы выглядеть приличнее всегда игнорировались. — А Купидон разве не… ребенок? — О нет, mon drôle, это должность. Я — купидон, — Франциск коротко кивнул головой в сторону друга, — Артюр — тоже купидон. Иван с недоверием оглядел Артура, словно сравнивая их двоих. Теперь его тоже хотелось ударить. — Предпочитаю выглядеть прилично, к счастью, у нас нет голозадого дресс-кода. — В этом костюме-тройке ты выглядишь, как похоронный агент, mon ami. — И вновь этот приторно-жалостливый тон. — Который слегка сошел с ума, учитывая колчан за спиной. — Иван пробормотал это себе под нос, но Франциск все-равно противно захихикал. К счастью, напомнил себе Артур, он джентльмен и имеет изрядную долю выдержки. — Можем мы продолжить разговор в более приватном месте? Человек едва успел кивнуть, как Артур сжал пальцы на его запястье и перенес его в точку, соответствующую тому мыслеобразу, который возник в голове Ивана. Небольшая квартирка, не самый благополучный район Лондона, ближе к окраинам. Приемлемо. Франциск догнал их через минуту, к большому сожалению своего напарника. — Так… Почему вы стреляли в того человека… Оба? — Кажется, Иван не до конца отошел от полета и потому был немного дезориентирован и незаметно для самого себя тянулся к ближайшей стене. — О, дело в том, — Франциск ни на секунду не был готов заткнуться, и порой это было даже хуже, чем отсутствие одежды, — что Артюр особый купидон. Черный. Его работа — забирать любовь. Судя по округлившимся глазам Ивана, в его представлении Артур все больше превращался в дьявола. Наверняка решил, что правильно сделал, сбив прицел. — Любовь — это болезнь. И этот извращенец разносит ее яд, как и сотня других краснокрылых. Мои стрелы просто антидот. — Артур с вызовом посмотрел на человека. Он не ждал, что его поймут. Ему и не нужно было чужое понимание. Главное, узнать, что сегодня пошло не так, чтобы избежать подобных эксцессов в будущем. — Если он должен был разлюбить ту девушку, то Франциск… там был кто-то еще? — Именно. — Франциск одобрительно кивнул, радуясь чужой догадливости, словно гордый отец. — Я должен был организовать ему встречу с будущей любовью всей его жизни. Заказ с самого верха. Уж не знаю, чего они вместе такого важного должны были сотворить, но… — Но они не встретились? — Иван обхватил голову руками и раздосадовано потянул волосы. — Ну… — Судя по интонации, француз собирался пуститься в пространные рассуждения о судьбе и бытие, а потому Артур поспешил его перебить. — Встретились, только теперь, вместо того, чтобы бросить одну и сойтись с другой, он будет долго метаться между ними. Итого, плюс трое несчастливых людей за одну секунду. — А нельзя это как-то исправить? Вернуться и все-таки выстрелить в него твоей стрелой? — Человек судорожно пытался найти выход из ситуации, точно так же, как и сам купидон в роковую секунду. Артуру было даже слегка жаль его, что, впрочем, не отменяло раздражения от того, что по вине Ивана, ему предстояло объяснение с начальством. — Лекарство надо вовремя принимать, потом уже не поможет. — Артур предостерегающе покачал головой — он видел, как человек смотрит на его колчан. — И тем более не надо заниматься самолечением. Народная медицина может и добить. Я сделаю чай. Резкая смена темы сбила внимание Ивана, что обоим купидонам было только на руку. Он рассеянно кивнул, давая добро хозяйничать на своей кухне. Артур почти автоматически поставил греться чайник, достал из самых недр шкафчика листовую заварку и пузатые кружки, которые больше походили на супницы — если раньше и были какие-то сомнения, то теперь было однозначно ясно: Иван не был коренным жителем Лондона — в каждом приличном английском доме можно было найти хотя бы одну чайную пару на такой случай. Тонкий аромат напитка поднялся к лицу Артура вместе с паром. И он впервые за всю свою бытность ангелом пожалел, что не сохранил человеческих привычек. Тот же Франциск не раз пытался рассказать ему о своих походах в ресторан. Тогда Артура это злило. Ну вот для чего им еда? Пустая трата времени на людскую зависимость. Еще курить не хватало начать. Но этот чай… Почему-то он не казался глупостью. Артур и сам не сразу понял, что спросил про него вслух у Ивана. Тот лишь заметно помрачнел и смазано пожал плечами. — Друг… когда-то посоветовал. Теперь уже и не вспомню название. Я в этом не сильно разбираюсь. С минуту Артур решался, чтобы озвучить свою следующую просьбу. Он уже видел, как гаденько его напарник подмечает все детали и придумывает шуточки на будущее. И резкая смена настроения человека не играла ему на руку. Но узнать сорт хотелось до странного сильно. — Могу я посмотреть? — И предвосхищая непонимание уточнил. — В твоей памяти. Ты сказал, что не можешь вспомнить, но я могу достать воспоминание за тебя. Повисла тишина. Артур с непонятным ему трепетом ждал вердикта, Иван пытался понять и осознать услышанное, а Франциск замер в глубоком шоке. В другой ситуации Артур бы даже гордился тем, что заставил напарника замолчать, но сейчас ему было вовсе не до этого. — А я вспомню? — Человек произнес это одними губами, так что даже чувствительный слух купидонов едва различил этот звук. Ангел осторожно кивнул. Иван вновь задумался, а после замотал головой. — В шкафу за твоей спиной коробка с письмами. Должно быть, оно где-то сверху — нужное. Артур плавно поднялся, словно боясь потревожить человека неосторожным движением, но Иван отвернулся и замер, глядя в окно. Потрепанная коробка обнаружилась в самом низу, заложенная старой тряпкой, ангелу пришлось изрядно постараться, чтобы найти ее. По весу она была довольно тяжелой, но подняв крышку, Артур понял почему — письма ровными стопками, плотно упакованные заполняли все немаленькое пространство. Вчитываться в конверты купидон посчитал неприличным, достаточно того, что он собирался рыться в их содержании. Но кто бы их не отправил — он до сих пор причинял Ивану боль. И Артур трусливо полагал, что под влиянием сочувствия сможет наделать еще больших проблем, чем они и так уже имеют. Первое попавшееся письмо легло в руки. Оставалось развернуть, и пути к отступлению будут отрезаны. Ангел ненадолго замер, пытаясь понять, для чего он так упорствует. В конце концов, он мог бы зайти в любой чайный магазинчик и подобрать напиток по одному только аромату. Но нечто внутри свербело, не позволяя убрать на место чужую личную жизнь неприкосновенной. Артур вновь обернулся, чтобы взглянуть на Ивана, но встретился с изучающим взглядом Франциска. Таким серьезным тот не выглядел никогда на памяти купидона. На мгновение ему даже показалось, что напарник оглаживает плечо своего лука с каким-то тонким намеком, но после Артур решил, что Франциск всего лишь волнуется, а потому его пальцы машинально тянутся к родной деревяшке. Ангел вернулся к предмету в своих руках. Чуть затертый лист бумаги, темно-синие, почти черные, чернила, косой наклон букв, местами расплывшихся от капель воды. Сердце екнуло, пропуская удар. Многие коллеги считали его сухарем, черствым и равнодушным. Но они почему-то забывали, что невозможно стать купидоном, будучи бездушной сволочью. Артур чувствовал эту боль и не мог не реагировать. Слишком сильное чувство, слишком глубоко эта болезнь запустила свои корни. Он даже не мог вчитаться в текст, улавливая лишь отголоски пережитых не раз чужих эмоций. Внезапно его внимание привлекла маленькая деталь, взгляд упал на последние строки, и догадка поразила сознание купидона. Но не успел он полностью сформулировать эту мысль, как за спиной раздался особенно нелюбимый им звук. Все сидящие в гостиной обернулись на его источник — небольшое голубоватое перо медленно спланировало на журнальный столик, едва не упав в кружку Артура, от чего он недовольно скривился. — Немедл'нно ко мне в к'бинет. — От ровного и холодного голоса поежился даже Иван, хотя вряд ли неизвестный ему тип приглашал именно человека. Оба ангела поднялись со своих мест, готовые предстать перед начальством. — Т'лько Артур. Ост'вайся на месте, Франциск. И перо все с тем же неприятным звуком испарилось. Купидоны удивленно переглянулись, а после Артур мгновенно исчез. Человеческому глазу было трудно заметить, но Франциск видел, как его напарник бросил на Ивана обеспокоенный взгляд. — Жан… — Человек не отреагировал, и ангел, изменяя своей излюбленной привычке, мгновенно исправился. — Иван. — Его накажут… из-за меня? — Парень вновь почувствовал вину за свои действия, а может хотел замять тему писем, однако Франциск не мог игнорировать болезненную пульсацию чужих эмоций. — Не особо. Артюр прав: немногие соглашаются быть черными — кадровый дефицит, если говорить по вашему. Поэтому ему многое прощается. — Быстрый взгляд на заполненную исписанной бумагой коробку, однако опытному купидону и этого достаточно. — Он разбил твое сердце. Иван вновь вздрогнул, словно под ледяным порывистым ветром. Но комментировать заявление ангела никак не стал. Да и Франциску не требовалось устного подтверждения. — Я могу помочь с… уборкой. Думаю, не стоит тебе возвращаться к этому вновь. — Нет! — Привычное чувство дискомфорта от выворачивания души наизнанку внезапно накрыло Ивана с головой. Он рывком поднялся на ноги и подошел к злополучной коробке. — Лучше я сам. — Действительно, какого черта он позволяет всем подряд?.. Позволяет, что? Лезть в личную жизнь? Но назвать это «личной жизнью» язык не поворачивался. Потому что это была не жизнь. — Их… так много. — Только половина. Мои письма остались у него. — Руки бережно складывали бумагу, словно на автомате, плавным отточенным движением. — Хотя, скорее всего он их просто выкинул. — Как это случилось? — Франциск все же приблизился к человеку, присаживаясь рядом на пол, но прикасаться к коробке не стал, сосредоточив все внимание на Иване. — Мы были друзьями по переписке. Глупо? Сейчас ведь можно использовать интернет — быстро, надежно, удобно. А мы, как два дурака, развели обмен макулатурой… — Парень ненадолго умолк, ожидая реакции ангела, однако тот не спешил высказывать свое мнение. — Наверно, я еще больший дурак. Потому что влюбился. В человека, которого даже на фото ни разу не видел. Вот так вот через строчки. — Он поднял глаза на Франциска, словно желал услышать подтверждение своих слов. — Это ваша работа? Купидонов? Ангел коротко помотал головой. — Не всякая… Не все чувства наша работа. Люди умеют влюбляться без нашей помощи. Но мы не даем безответной любви и не делаем никого несчастными. Ну, обычно. — Невольный смешок едва не вырвался при воспоминании о произошедшем инциденте, однако Франциск подавил неуместное веселье. — К тому же, стрела сработает, только если объекты находятся рядом. Мне жаль… — Мне тоже. — Глаза человека покраснели, но на слезы не было и намека. Словно он сдерживался при постороннем. Или, подумалось ангелу, все давно уже выплакано. — Я сорвался из России. Бросил все и прилетел сюда. Он сказал, что встретит меня в аэропорту. — Иван вновь замолчал, настраиваясь продолжить рассказ. Поколебавшись, Франциск все же положил ладонь на чужое предплечье, чуть сжав в знак поддержки. — Я остался в Хитроу на сутки. А после решил сам найти его дом: письма всегда были на один адрес. Я до сих пор помню его наизусть… Соседи сказали, что он съехал за неделю до моего прилета. Вот и все. — Ты не вернулся обратно. — Было некуда. Родные узнали, к кому я еду и поставили ультиматум. Мне там не будут рады… Да и зачем? Какая разница где, если лучше мне не станет? — Как давно ты… — Ангел ненадолго задумался, стараясь помягче сформулировать свой вопрос, — в Лондоне? — Три года. — Иван неосознанно проследил кончиками пальцев каллиграфически выведенные буквы на поверхности конверта. — А больно до сих пор… — О mon dieu! — Одного взгляда на имя отправителя Франциску хватило, чтобы понять всю трагикомедию ситуации. — Артюр?!

***

Артур ненавидел этот кабинет. Наверное, даже сильнее, чем его хозяина. Сочетание бело-голубых оттенков, стекла и металла создавало ощущение, что ты застрял на льдине, и замерзшая вода все сильнее сжимает вокруг тебя свой обжигающе-холодный плен. Дизайнер интерьера у Бервальда был просто отвратный. Купидон усмехнулся — дизайнер интерьера на небесах, какую же чушь он еще придумает, лишь бы успокоить разум перед предстоящим разговором. Не было сомнения, начальник уже знает. Все знает. Потому и остановил Франциска — чтобы Иван не смог сбежать. Артуру стало мерзко. Человек не был опасен, но глупые давно придуманные ангелами и почти столь же давно устаревшие правила требовали ликвидировать «проблему». Поступая на службу, все они отказывались от своей памяти, от всего, что связывало их с человеческой жизнью. Ангелам должно быть непоколебимыми исполнителями высшей воли. И сторонним мотивам в их головах не место. Артур был уверен — он никогда не жалел о прошлом. До той минуты, пока оно само его не настигло. Иван со своими яркими чувствами… Черному купидону было даже больно от того, что именно он стал их причиной. Как после этого можно было не ненавидеть любовь? Как обычно немногословный Бервальд поприветствовал его кивком и потянулся к одному из ящиков своего стола. Артур редко бывал здесь и еще реже проходил дальше, чем на два шага от порога. Но сегодня напротив стола начальника стоял неуместно черный стул — слишком выделяющееся пятно на фоне остальной «льдистой» мебели. Ангел хотел бы проигнорировать этот намек, но он и так был в полнейшей заднице, чтобы лишний раз усугублять свое положение. Не успел он удобно устроиться на предложенном месте, как Бервальд поставил на край стола две маленькие стеклянные бутылочки. Их содержимое грязно-бурого цвета неприятно переливалось горчичным отливом, вызывая брезгливость, казалось, что чей-то желудок уже успел наполовину это переварить. — Что это? — Гримаса отвращения против воли отразилась на лице Артура. — Твое з’дание. — Первое время черный купидон с трудом понимал речь начальника из-за специфического акцента, но, даже привыкнув, он все равно продолжал раздражаться. И, вероятно, это была одна из причин их взаимной неприязни. — Считаешь, мои стрелы недостаточно эффективны? Мне не нужен этот… допинг. — В этот раз Артур намеренно скривился сильнее, лишь бы не показывать страха — нечто внутри яростно противилось происходящему, словно знало, это пойло нанесет непоправимый вред. — З’дание повышенной сложн’сти. Убр’ть нужно не т’лько люб’вь, но и пам’ть о ней. Осознание прошибло молнией, а сердце купидона второй раз за несколько часов нарушило свой ритм. Сотрут… Вот так просто сотрут Ивану половину жизни… Это же… — Это слишком жестоко! Он ведь даже не вспомнит, почему оказался в другой стране и… — Люб’вь — это б’лезнь. Твои сл’ва. — Бервальд едва изменил наклон головы, но атмосфера в комнате мгновенно сменилась с неприязненной на угрожающую. Артуру потребовалось вся его выдержка, чтобы скрыть нервную дрожь в конечностях. — Я даю т’бе лек’рство. Излечи его. — Больше походит на приказ убить. — Недоумение в глазах начальника немного ослабило давящий эффект, и ангел более уверенно продолжил. — Тут две порции. Человеку и одной хватит, чтобы забыть даже прошлую жизнь. — ‘дна — полить стр’лу и выстр’лить, вт’рая — для т’бя. — Мерзкий холодок пробежал по позвоночнику Артура. — Пр’вила непр’ложны. — Нет! — Вот теперь гнев поистине пересилил страх, и купидон даже подскочил со стула, нависая над сидящим начальством. — Ни за что! Я не позволю никому лезть в мою голову! — Ты сдел’ешь это, — Бервальду стоило подняться на ноги, чтобы вернуть свое законное преимущество в росте, но слова, что он произносил не оставляли в этом нужды. — Или это сдел’ю я. Ярость Артура клокотала неудержимой волной, но разум был достаточно ясен, чтобы понимать — это была не угроза, а простая констатация факта. И это означало крах всего. Неповиновение, отступничество, протест — немногие ангелы желали повторить судьбу Люцифера. Тем более это стало бы нонсенсом среди купидонов. Опасаясь передумать, Артур резким движением перехватил обе склянки и стремительно покинул ненавистное место.

***

Иван не находил себе места. События дня закручивались с невероятной скоростью, и мандраж все сильнее охватывал его тело. Франциск с тоской следил за метаниями человека. Он не должен был говорить ничего, не должен. В этом не было необходимости. Только лишние мучения для всех них. Но Иван… Он ведь заслуживал узнать правду. Хотя бы на полчаса, пятнадцать минут, хоть на секунду, через которую Артур вернется и сделает то, что должен. Купидон был слишком верен любви и ненавидел грустные финалы. Тем больнее для него было знать, что эта история не сможет иметь хороший конец. Такое чувство бывает раз в жизни — иначе человеческое сердце просто не выдержало бы, а потому, с кем бы после не встретился Иван, это не будет так сильно. Шальная мысль спрятать человека в самый тайный и укромный угол вселенной возникла и тут же исчезла в его голове. Если небеса решили — они доведут дело до конца. Из размышлений купидона вырвал вопрос, заданный срывающимся голосом. — Почему? Почему я не могу просто уехать? Почему они не позволят мне остаться просто собой? — Иван ненадолго замер, а после продолжил хаотичное передвижение. — Чем им помешают мои воспоминания? — Mon malheureux ami, таковы правила. Никто из нас не рискнет их нарушить. — Ну кому мешают мои чувства?! — Иван вновь остановился и отчаянно всплеснул руками. — Какая разница ангелам, кого любит простой человек? Я обещаю больше никогда не лезть в ваши дела, но дайте мне право самому выбирать, что помнить! — От союза человека и ангела может родиться нефилим. Они слишком опасны. — Франциск обреченно покачал головой. Он слишком хорошо понимал обе стороны. — Поэтому небеса объявили такую любовь вне закона. — Но это же абсурд! Даже если бы это было взаимно, ни о каких детях и речи быть не может. — От несправедливости ситуации отчаяние лишь крепло в сердце человека. — Но правила непреложны, Жан. — Короткий вздох сорвался с губ купидона: то, что он хотел сказать было жестокой манипуляцией, однако это было лучше, чем любые другие объяснения. — Если Артюр откажется, если не подчинится — последствия будут ужасными. Ужасными для него. Он не имеет выбора. И… я знаю его, ему тоже это дастся не легко. Прошу, не делай ему еще больнее. Иван обессиленно рухнул в кресло, которое занимал еще час назад. Его желание было слишком эгоистичным, но от того не переставало быть столь же сильным. Артур появился почти внезапно. Лук в его руках был готов пустить в полет отравленную стрелу, и все же весь его вид словно кричал о том, как ангел сомневается в своих действиях. Казалось, стоит сделать одно неловкое движение, и он испарится так же быстро, как и прилетел, не сделав рокового выстрела. Первым желанием Франциска было встать на линию огня, загораживая человека, но даже он понимал, сколь это будет опрометчиво. Купидон протянул руку к собственному оружию, чтобы сбежать, уйти и не быть причастным к происходящему. Но именно в этот момент в глазах Ивана промелькнула та отчаянная решимость, что придала уверенности Артуру. — Бервальду нужен свидетель, Франц. — И с горькой ухмылкой он пустил стрелу едва ли не в упор, попадая точно в сердце человека. Руки ангела безвольно опустились. Пальцы с силой сжали рукоять, но больше Артур никак не отразил ту бурю, что поднялась в его душе. — Проследи, чтобы с ним все было в порядке. Мне нужно принять свою дозу. И прежде, чем Франциск успел что-либо ответить, черный купидон покинул чужую квартиру. Иван не приходил в себя больше часа. Ангел даже успел забеспокоиться, но вскоре веки человека затрепетали, а после и остальные части тела пришли в движение. Это было похоже на пробуждение. Он сонно осмотрелся и тень удивления промелькнула на его лице. Но недостаточно сильная, чтобы вызвать беспокойство у вновь скрывшегося под завесой защиты купидона. Все письма были им бережно упакованы обратно в коробку и теперь готовы были к транспортировке. Ничто не должно напоминать Ивану о прошлом. Ни к чему эти лишние нестыковки в его памяти. Теперь он обычный мигрант, что приехал в Британию ради лучшей жизни, и он сможет быть в ней счастлив.

***

Артур сидел за слегка потертым столиком небольшого кафе. Чашка восхитительно ароматного чая привычно согревала его пальцы, и он позволял себе просто наслаждаться ощущениями, глядя на картину за окном. Люди мелькали в пестрой толпе едва различимые друг от друга. Лондон жил, дышал, пульсировал энергией. И тем более приятно было наблюдать за этим со стороны, притаившись в этом островке спокойствия и размеренности. Тишину нарушил звук отодвигаемого стула. К ангелу за столик присел довольно высокий мужчина, отчего у черного купидона промелькнула едва заметная улыбка. Три года. Он слишком долго этого ждал. — Прошу прощения, обычно я так не делаю, и я пойму, если вы попросите меня уйти, но… мне вдруг нестерпимо захотелось с вами познакомиться. Меня зовут Иван. — Очень приятно, Артур. — Ангел с трудом верил, что решился. Пожалуй, это было нечестно, но все же черный купидон не смог отпустить того, кто так сильно его любил. Он эгоистично жаждал ощутить это чувство, направленное на себя, и в один день понял, что хочет дарить свою любовь в ответ. Поначалу ангел испугался, и даже достал из своего заветного тайника запечатанный бутылек с зельем. Однако еще больше он опасался, что с момента их последней встречи человек найдет кого-то другого, и то, что было между ними, окажется неправдой. Но вот этот самый миг, когда уже совсем возмужавший Иван вдруг вновь смущенно посмотрел на него, стоил всего на свете. — Могу я угостить вас чашечкой чая в честь нашего знакомства? Иван обрадованно кивнул, продолжая начатый диалог.

***

Перо с приглашением в кабинет к начальнику настигло Франциска, едва он успел закончить очередное задание. В последнее время ему все чаще приходилось работать в одиночку, и даже с Бервальдом разговор казался за радость. Купидон оперативно закинул свой лук на спину и отправился на небеса. Стоило ему зайти в кабинет и устроиться в гостевом кресле, как Бервальд молча положил перед Франциском на стол фотографию. И хоть стекло заметно бликовало, различить двоих мужчин, находящихся за сфотографированным окном, не составляло труда. Купидон осторожно поднял взгляд на начальника, затаив дыхание. — Следи за н’ми. — К большому удивлению Франциска, голос Бервальда не содержал ни грамма злости, лишь легкое беспокойство. — Но… Вы… Как? — Артур х’роший лжец. Но мы оба его зн’ем. — И? — И не х’тим, чтобы кто-т’ еще узн’л, какую стр’лу он использ’вал в тот день и где пр’чет скл’нку с беспам’тством. — Впервые за всю бытность ангелом Франциск мог наблюдать искреннюю улыбку начальника. Пусть тот и улыбался лишь глазами. Купидон обрадованно улыбнулся в ответ. Он слишком любил истории со счастливыми концами.