Рядом с тобой

В пустой двушке Тэн заливисто смеётся над "вилайвом" Тэёна. Хореограф уже просто не выдерживает нелепых шуток и сотен разнообразных звуков, которые бесконтрольно покидают рот айдола. Известный лидер Тивай около получаса играл в детскую онлайн-игру, получая от этого искреннее удовольствие. ("Закрывшись от других мемберов в своей комнате на замок") От этой мысли Читтапон выпрямляется на диване. Что же, он не раз видел, какими сложными бывают отношения людей, вынужденных делить друг с другом кучу времени без продыха. Обычно агентства достаточно суетятся по этому поводу: меняют соседей, берут в коллектив сложившиеся дружеские компании. Что же не так с Тэеном? / Тэн наблюдает индивидуальный номер Чону. Парнишка неплохо справляется в танце, раскрывая себя с разных сторон, приятно радуя. Хореограф гордится собой и своим учеником, который почему-то решил, что теперь может избавиться от формальностей между ними. Хотя, если так подумать, то если кто-то тебя раздевает, массирует ноги и поит чаем всю ночь, одевает и затем ещё неделю следит за состоянием....Тэн цокает языком - привязался к Киму-младшему больше положенного. Проблема десятков хореографов: когда твой стиль не меняется, когда группа овладевает им достаточно хорошо, то ты уходишь - это необходимость для обоюдного дальнейшего развития и банального выживания каждой из сторон. И потому вот такие вот дружеские привязанности - ещё один крохотный шажок в адову бездну. Кажется, господин Читтапон Личайяпорнкул не попадет в Рай в этой жизни. Чону уже приходит в себя на полу у стеночки, подальше от колонок, а в комнату входит Тэён. На него у менеджеров большие планы: требуется два номера - читка и танец. С рэпом всё вроде как в порядке - по крайней мере, это не входит в обязанности Тэна - а вот с танцем до сих пор проблемы. У двух Ли абсолютно разные стили. И хореографу проще научить слабого Джехёна или податливого Чону, послушного и долгодумающего (из-за смешения языков) Сяоцзюня, чем дать подсказку для Тэёна. Они который день ведут немую борьбу друг против друга взглядами, жестами, тренировкой допоздна. Ким-младший понимающе поднимается на ноги, прощается с ними и уходит. - Ты так и не придумал ничего стоящего? Если нет, то я подарю тебе танец под одну старую песню, - хореограф чешет ногу и ловит на себе странный взгляд айдола, который, тут же задрав подбородок, отвечает: - Просто посмотри, Теперь волосы у Тэёна синие, и Тэну от этого как-то грустно, холодно. Ли включает музыку и быстро отскакивает к центру зала, занимая нужную позицию. Что же, медленная мелодия, плавные движения, достаточно простые, но много работы корпусом и самими пальцами рук. Никакого взаимодействия с окружением или даже намека на присутствие аудитории - только всплеск внутренних чувств, выражение того, что лежит глубоко внутри. Это выглядит так, будто человек в танце пребывает в трансе: лёгкая небрежность к своему телу, полное доверие наблюдателю и наплевательское отношение на чужую реакцию - желание раскрыть себя, то, что лежит глубоко в сердце. По загривку хореографа бегут мурашки от осознания интимности происходящего. Люди бросаются словом 'интим', описывая секс и наготу, но в понимании тайца, представителя другой культуры, в этом слове что-то большее, чем физическая близость. Близость души и вот такое доверие, безнадежное желание бросить себя к ногам другого человека, не заботясь о последствиях. Будь Тэн в чуть более восторженном или сексуальном настроении, то уловил бы даже нотку изысканного мазохизма в таком самопожертвовании, чтобы затем открыть в себе ответную нежную властность. Но прямо сейчас Читтапон был погружён в историю внутри танца. Потому что Тэён готовился только ради него. Музыка заканчивается. Хореограф не может подобрать слов. Но вот песня идёт на второй круг, айдол устало смотрит себе под ноги. Что творится в его голове в этот миг? Он надеется, что Тэн его понял? Он хочет, чтобы тот что-то сказал или похвалил? Что? Что?! Что??? Тэн поднимается на ноги и подходит к Тэёну со спины. Через зеркальную поверхность он вглядывается в красное лицо парня. Но тот не смотрит в ответ, а Читтапон боится прямо сейчас сказать что-то не то. Он отворачивается и вздыхает, но, прежде, чем айдол разочарованно опустится на пол, кладёт ладонь на чужое острое плечо, скользит по футболке пальцами к локтю. Тэён вскидывает голову и заглядывает в отражение. Лицо Тэна нечитаемо, но он со скрипом скользит носком обуви по паркету, перемещая вес тела на другую ногу, чтобы в лёгком приглашающем жесте утянуть айдола за собой. И Ли делает неуверенный шажок назад, однако другой Ли направляет его, поддерживая за предплечье, вынуждая быть ведомым. И Тэён слушается. Он, опустив голову, подчиняется не ритму музыки, не внутренним переживаниям - только чужим шагам, поддерживающим касаниям и мыслям, выраженным в микродвижениях. Теперь они разговаривают на одном из универсальных языков мира - языке танца. Диалог длится целых три круга одной тягучей песни, позволяя каждому высказаться, крикнуть резким шагом или сбившимся дыханием, прийти в себя под осторожным прикосновением, прислушаться и подстроиться, понять позицию человека рядом. После третьего круга Тэн опускает руки с запястья и плеча Тэёна, делает несколько шагов назад, отводя взгляд от поникшей фигуры. Потому что хореограф слишком хорошо понимает этого айдола, но не может прямо сейчас позволить им стать даже друзьями - они не остановятся. И как бы оба не храбрились, они всё ещё мальчишки-трусы, которых ждёт целая жизнь впереди, ответственность перед семьёй - кого бы кто из них не считал своими родными. - Я не могу придумать ничего другого, Тэн-а. Я в настоящем отчаянии, нет ничего в голове, только это, - всё же приглушённо говорит айдол, - Хорошо. Я что-нибудь придумаю и покажу тебе завтра. Я подстроюсь под твой стиль, под подобную музыку, но это будет что-то менее откровенное, что-то более жизнеутверждающее. Если ты не против, - Я не могу быть против.