Ковьелло: песнь первая

- Да, Сергей, можешь быть свободен, ты достаточно потрудился, Сергей, - зло бормочет он себе под нос, - Я больше не буду разбрасывать свои вещи по всему Тейвату, Сергей, правда! Он спустился на второй этаж и глубоко вздохнул. - Спасибо, госпожа, что пообещали невыполнимое. - она такого не обещала. Жаль. Он держит в одной руке свой плащ, в другой сжимает глаз бога. - Прости, Тоня, сегодняшнее свидание придется отложить. Глаз в его руке был тусклым, и при воспоминании о недавнем обмороке госпожи у Сергея пробежали табуны мурашек. Неприятно осознавать, но Сергей никому об этом не докладывал, хотя обязан был. И письмо, подробно описывающее зависимость Одиннадцатой Предвестницы от элементальной энергии, до сих пор лежит на его столе в его кабинете. Рука не поднимается отправить. - Екатерина, - он подбегает к ней, с едва различимым недовольством спрашивает, оглядевшись, - не видела предвестницу? Не могу её найти. - Да... Она вроде ушла куда-то, - вздохнула Екатерина, - сегодня при ней сделала глупость, теперь боюсь лицо поднимать, поэтому не видела, куда именно... Если Влад на смене, спроси у него. - Спасибо, - поблагодарил Сергей, и уже отвернулся, но его снова окликнули: - Стой! Оксана не могла найти тебя, сказала, что ей нужно что-то тебе передать. - Царица милостивая... - агент глубоко вздохнул и без сил уронил голову. Ещё что-то! Он так устал за эти пять минут, что больше ни о чём слышать и не хочет. - Катенька, милая, передай ей, что я немного занят, ладно? Если что-то срочное, то пусть ждёт меня в гостинице. - Хорошо, - она облокотилась на стойку и кивнула, - Давай, удачи! - Спасибо... - он направился к выходу, и простая истина озарила его. Это всё дело удачи. Госпожа Шредингера: либо она будет в гостинице, либо нет. Либо она в порядке, либо нет. Либо она закатит свою маленькую истерику, больше похожую на секунду каприза, либо нет. Как повезёт. Но в большей степени он был уверен, что госпожа сейчас в своем гостиничном номере тихо и спокойно переодевается, чтобы лечь спать. Не будет же она шататься по городу почти безоружная?.. *** - Э-э! Со спины не честно! - Да что ты говоришь! Иди-ка сюда, киса, - похититель сокровищ неприятно хохотнул, другие его товарищи уже зажгли свои бутылки со смесями. Ковьелло закатила глаза. - Нет, серьёзно, у воров есть кодекс чести? Что-то типа "во время засухи перемирие"? Ответом были крики и ругань, мужчина развернулся, прыжками приблизился к ней. Сальто, переворот, и он уже настолько близко, что Ковьелло едва успела отпрыгнуть в сторону одного из его дружков, чтобы использовать его как живой щит. - Знаешь, я даже почти не злюсь, что вы первые напали на меня, - говорит она, заламливая ему руку. - Не-не-нет!!! - просит вор, но не успевает ничего сказать, как с губ слетает громкое бранное слово и нечеловеческий крик. Ковьелло закатывает глаза. Слишком громко, раздражающе и неожиданно. Мужчина с лопатой старается зайти сзади, но она встаёт полу боком, придерживая заложника, как будто в попытках отпугнуть похитителей. На удивление, это даже работает. Они смотрят зло, обеспокоенно, а Ковьелло просто делает шаг за шагом назад с визжащим от боли балластом, чья рука нещадно тянется за предвестницей. Рано или поздно Ковьелло это надоест. - Нет, правда, хватит орать, - шипит она ему в ухо, - ты меня бесишь. Но парень не слышал, наверное, что она сказала. Всё, что он мог - переступать назад и не закрывать своего рта. И Ковьелло продолжала смотреть лишь на врагов, отступая в сторону, а они смотрели на неё, пока она случайно не споткнулась, а затем по инерции не налетела на чьё-то тело. Кто-то схватил её одной рукой за плечи, другой приложив нож к горлу самым концом. Так, что оно почти касалось кожи. - Что? - Ковьелло не поняла, как так получилось, что теперь она оказалась в ловушке, обернулась, задев нож, и посмотрела в лицо ещё одному разбойнику. С высоты своего роста она могла увидеть только его надменный опущенный сверху вниз взгляд карих глаз и тряпку, закрывающую половину лица, но даже так она чувствовала, как неприятно он улыбается. - Отпусти, - велит ей чудесный баритон, и Ковьелло пожимает плечами, ослабляя хватку. Заложник тут же отбегает в сторону, да так быстро, что случайно валится с ног. - Умничка. Как приятно иметь дело с послушными девочками... - Молодой человек, если бы не ваш голос, вы бы все были мертвы, - наивно сообщает Ковьелло. Разбойники вокруг рассмеялись. Все, кроме него. Но Ковьелло продолжала вглядываться в его глаза, и потихоньку понимала, насколько же они были скучными. Не то, что у людей, с которыми она была знакома... - Правда сделаешь всё, что я скажу? - спрашивает он, и Предвестница просыпается от своих мыслей. Вокруг неё обиженные, мелочные бандиты, желающие отомстить за своего друга, и их масляные взгляды прожигают её одежду. - А что вы скажете? - спрашивает так громко, как только может, но не кричит. Видит, как его лицо морщится, а нож ощутимее впивается в кожу. Но Ковьелло не боится. Эти дохлики не ровня застрельщикам, и уж точно они не смогут тягаться с агентами. Мужчина кивает головой, Ковьелло поворачивает голову и видит, как один из алхимиков начинает копошиться в сумке. Затем оттуда появляется какая-то склянка. - Не волнуйся, - опаляет чужое дыхание шею, его шелковистые слова, как горячий воск, заливаются в уши, - тебе всего лишь надо расслабиться... - А, расслабиться? - она смотрит, как медленно подходит мальчишка, и выжидает с хирургической точностью, - боюсь, не знаю, что это такое... Три шага. Два шага. Шаг. Ковьелло хмыкает, сдёргивает свою маску с пояса и одним движением надевает её. Вставки светятся голубым, холодный ветер впивается в её щёки, словно хочет разорвать их на кусочки... А затем пустота долгая, холодная, черная. И тяжёлое дыхание. Ковьелло считает до десяти: раз. Два. Три. Секунды убегают с ладоней, как будто кучка песка. Четыре. Она слышит свои мысли, слышит, как трескаются губы. Слышит, как пальцы стирают что-то с горла. Пять. Глаза застилает пелена, не видно ничего, и можно доверять только своему слуху, который сейчас так ограничен набатом... Впрочем, Ковьелло слышит ещё что-то. Смех. Кто-то смеётся, она слышит это. Шесть. Семь. Восемь. Она снова тянется к скользкому горлу. Покалывание в пальцах проходит, Ковьелло открывает наконец глаза и срывает с себя маску... - Ай-ай, неприятно... - говорит она, после того, как осознает, что всё это время хохотала сама. Свой смех слышала. Повторила удручённо: - Неприятно. Он сидел перед ней. Парень с шикарным голосом. Сейчас молчал, как и пустующий лагерь, облитый кровью. - Это же была самозащита, неправда ли? Она спросила это у тишины, затем медленно развернулась, оглядев всех членов этой шайки, и вздохнула. Тот парнишка, который нёс ей бутылёк, лежал свёрнутый в нечто где-то в углу. Огромный кровавый след тянулся по зеленоватой траве, словно его с силой протащили туда. Мужчина с лопатой раскинулся навзничь под чистым небом, наблюдая за бегущими облаками своими опустевшими глазами... Паренёк-заложник валялся где-то в стороне, очевидно случайно задетый атакой, как и товарищ, до последнего державшийся за него. Ковьелло покачала головой, проигнорировала остальных бандитов и посмотрела на молчуна, посмевшего направить на неё нож. - Расслабься, - сказала она ему, покрутив свою маску в руке, - как видишь, если не париться - жизнь становится легче. Она наклонилась и подмигнула ему. Мужчина сидел, прислонившись спиной к своей палатке, и не понятно было, что именно с ним произошло. А его карие глаза смотрели по-прежнему вниз. Только теперь эмоция, застывшая во всём его лице, была далека от надменности. Но Ковьелло наплевать. Она не любила уродливые глаза, не любила уродливых людей. Она небрежно пнула его по ногам, исполосованным до костей, и хмыкнула. А затем отвернулась, оглядывая окрестности, когда короткий звук привлёк её внимание. Тихий скрип. Затем щелчки. - Ого, так ты жив? - спросила она, присаживаясь рядом на корточки, - как любопытно... У тебя есть глаз бога? Имеется вероятность, что он сейчас появится! Парень издал ещё один слабый хрип. - Всё, больше нечего сказать? - скучающе спросила Ковьелло, - Бедняга... Такой слабый. Беспомощный. Она провела по его щеке пальцами, оставляя красные разводы на светлой коже. Куда же делась тряпка, закрывающая его лицо - на удивление совсем чистое, обескровленное и белое, как скатерть? Его грудь бешено задергалась, пальцы вздрогнули пару раз, и он затих. Эмоции исчезли, лицо плавно разглядилось и посветлело. Теперь он просто смотрел в землю, пока Ковьелло продолжала мазать его щёку кровью. - Судьба не подарила тебе шанс на спасение... Есть ли у этого причина? - спросила она тихо, - Виноват твой страх? Или же смирение? Она тронула его за подбородок, поднимая голову к себе, провела пальцем по губам. А затем другой рукой, совсем чистой, осторожно прикрыла его глаза. - Это была просто самозащита, - с сожалением покачала она головой, - стоит платить за свои ошибки. Ковьелло опустила его голову. Затем неожиданно осознала, что смотрит на свою руку: мизинец и безымянный палец прижаты к её ладони, а три оставшихся собраны вместе. Она крестит умершего, её губы прошептали молитву. Как странно... Она давно уже не говорила такого. Да и тем, кто не верит, не нужно прощение господне... Но Ковьелло не смогла себя остановить. Она подошла к каждому, перекрестила и прошептала мольбу о лучшей жизни на том свете, хотя сама уже давно отвергла незыблемость бога. В эту минуту она делает для себя исключение. Она поднимается на ноги и качает головой. Как же она объяснит это Сергею? Стоп, нет. Её же не арестовали. Не пойман - не вор, так почему тогда она беспокоится? - Эй, ребят! - послышался откуда-то весёлый окрик. - Не на ухо же! - другой крик, и Ковьелло прислушалась. Она не видела, кто это. Шли сюда или нет, было не понятно, но Ковьелло всё равно цыкнула и накинула капюшон, растворяясь в воздухе. - Эй, мы нарвали целую кучу сахарко-ов! Голоса приближались. Ковьелло задержала дыхание, чтобы не выдать себя такой мелочью. Два мальчика - наверное, совсем капельку старше, чем она сама, - вышли на главную тропу, но остановились, так и не дойдя до лагеря. Лица медленно вытягивались и хмурились. Парни увидели. Кровь, тела, расшвыренные по всему пристанищу, нелепые смерти за мелкую оплошность. Они увидели это. Прочитали в царапинах, оставленных Предвестницей на земле и камнях, на ткани палатки. А Ковьелло видела их. Таких жалких, стоящих с букетом ярких оранжевых цветов, раскрывающих небу свои лепестки. - Арнольт, - медленно проговорил один из них, тот, что с букетом, - сделай шаг назад и отвернись. - Д-Да... Арнольт отошёл, отвернулся и сел на землю, упираясь рукой в голову. Арнольт... Совсем не имя Ли Юэ. Очередные бездомные скитальцы, но Ковьелло не хотела бы быть лицемерной, так что от этого она не перестала ненавидеть находящиеся перед ней трупы ни на грамм. Этот, с букетом, положил его на землю, достал нож и, встав в стойку, подошёл к первому телу. Прислушался, приложился головой к его рту, а затем оглянулся. Вокруг никого не было, но он всё равно вскочил, бешено вращая головой. Ковьелло тихо наблюдала, сложив руки на груди. - Арнольт, - мальчишка поднялся на ноги, отходя от тела спиной, - Арнольт, беги! Арноль!.. Его горло пронзила тонкая голубая нить. Оглянувшегося Арнольта ждала точно такая же участь. Элементальная стрела, разбившаяся на несколько капель, откинула его, словно взрыв, и острые водные брызги пронзили его одежду. Впрочем, мальчик уже не дышал. Ковьелло замерла на месте, казалось, даже воздух вокруг неё напитался влагой. Она снова услышала всплеск... Снова журчание. Точно такое же, как и тогда вместе с Кириллом. Ковьелло оглянулась, и из-за кустов вышла незнакомка с луком, на конце которого пылала синяя звезда элементальной стрелы. - Дорогой гость, подними руки, чтобы я поняла, что ты безоружен, - прозвенела, если не пропела, женщина. Она шла со стороны, откуда прекрасно просматривался весь лагерь. Но как она увидела предвестницу? Сколько она уже наблюдала? Женщина выпустила пробный выстрел по месту, находящемуся совсем близко к Ковьелло, и ей пришлось отпрыгнуть. С шумом приземлившись где-то сбоку, Ковьелло перекатилась и неуклюже упала на спину. Капюшон спал. - Я!.. - воскликнула она дрожащим голосом, - Я ничего не знаю! Я просто проходила мимо! Она умоляюще подняла брови, распахнула зелёные глаза и закрыла ладонью рот, не сводя взгляда с кончика стрелы, уже указывающего на неё. Женщина молчала, и Ковьелло скрестила свои руки перед лицом. - Пожалуйста! Я правда ничего не сделала! - повторила она слёзным голосом. Незнакомка не отвечала. Она опустила лук и вытянула руку в сторону Ковьелло. С её пальцев слетели тонкие синие нити, которые за секунду преодолели расстояние между девушками, и обвились вокруг Предвестницы. Ковьелло, не меняя своего положения, попробовала дёрнуть руками, но нити обвивали её слишком крепко. Они связали ее руки, тело, и всё, что оставалось Ковьелло - продолжать этот спектакль. Она жалобно всхлипнула носом и капли колючих слёз смазали её глаза, словно масло смазывает давно иссушенные механизмы. - Кто ты? - требовательно спросила женщина, на что Ковьелло ещё сильнее разрыдалась, - Я невнятно спросила? - Госпожа, смилуйтесь! Женщина потянула нити на себя, и они больно впились в руки, заставляя протянуть их вперёд, лишь бы ослабить давление. Не то, чтобы Ковьелло опасалась боли. Просто сейчас, проверяя свое предположение, она намеренно оставила глаз бога подальше... Ну и ладно. Она болезненно скривила лицо, посмотрела на женщину и притворно зажмурилась, опустив голову: - Умоляю! - Кто ты? - снова повторила она, подойдя ближе. Её дорогая одежда на фоне разгромленного лагеря выглядела потрясающе чистой. Ковьелло отвернулась, чтобы ещё разок взглянуть на мальчишек, но глазами наткнулась только на сахарки. Просто жертвы обстоятельств. - Я просто дипломат от Снежной! Обычный рабочий! - воскликнула она. Эта женщина скорее всего видела всё с самого начала, и это она наблюдала за ними возле трущоб. Смутные воспоминания пихали звук воды куда угодно, и теперь казалось, что стоящая перед ней леди следила за каждым её шагом. Ковьелло это нервировало. Она всхлипнула, закрыла лицо ладонями и заплакала: - я всё расскажу! Пожалуйста, отпустите! Женщина пристально вгляделась в её лицо, нехотя ослабила нити, и Ковьелло обессиленно опустила руки на землю. Её подозрительный взгляд выискивал что-то в фигуре Предвестницы, пока та усиленно делала вид, что продолжает плакать от страха. - Простой дипломат... - эхом повторила она, - обычный рабочий. Все рабочие могут в одиночку разнести лагерь? - Это была самооборона! - Да неужели? А может быть, ты посланный убийца? - промурлыкал её голос. Ковьелло подняла взгляд на её лицо, и на секунду ей показалось, что она увидела там Синьору. В этих прищуренных лисьих глазах, - что здесь делает северянка? - Я шла в Заоблачный Предел, - пролепетала Ковьелло. - Зачем же ты туда шла? - спрашивают тонкие губы незнакомки, и Предвестница снова закрывает руками глаза, лишь бы не выставить напоказ своё любопытство. Кто эта женщина? Ведёт себя так, будто сейчас сидит на допросе. Ковьелло продумывает план поведения. Она вполне может сама попытаться что-то вытянуть из их разговора... Но зачем она шла в Заоблачный Предел? Если скажет, что за цветами, то может подставить занявшую деньги в Северном банке цветочную компанию, которая провозит нелегально растения. Если скажет, что на встречу с агентом, то эта женщина ещё и про патрули узнает. Просто погулять? Звучит банально. Она молчала, в её голове идея бежала за идеей, подгоняемая адреналином. Но главный вопрос: кто она такая? Может, напрямик и спросить? - Кто вы? Женщина мягко улыбается и наводит на предвестницу лук, снова натягивая тетиву. Элементальная энергия бежит по её пальцам, и Ковьелло пытается обратить внимание, откуда же она бежит... Гидро глаз бога висел на её бедре. Затем она заглянула прямо в бездну её синевато-зеленых глаз, чтобы увидеть там жгучую пустоту. - Я просто проходила мимо, - пожала плечами незнакомка и спустила стрелу. Ковьелло нацепила маску, и в этот раз осознанно выставила перед собой элементальный щит. Как только стрела растворилась в нём, она натянула на себя капюшон, бегло оглядываясь на противницу, и спряталась за палатку. Женщина замолчала, прислушиваясь к малейшим звукам, а Ковьелло оттянула потяжелевший воротник и отступила. В эту битву она пока лезть не готова. Ковьелло сделала ещё один шаг назад и споткнулась обо что-то. Это была рука одного из парней. А совсем недалеко лежал букет сахарков. *** Ковьелло поправила лямку платья. Ей очень нравилось, как оно сидело на фигуре, прям невероятно подчёркивая то, что следовало. Элестичное, удобное, с пришитыми пониз юбки шортами, чтобы комфортно было двигаться в непредвиденных ситуациях. Серый лиф с вишневыми вставками плавно сменял цвета на светло-серый и рыжеватый, и снова виделся этот огненный перелив на ткани. Он одним огромным языком спускался вниз по юбке, скользил по подолу, делая это платье на вид объемным и лёгким. Ковьелло была очень довольна, она ещё раз повертелась вокруг зеркала и удовлетворённо кивнула. До праздника на площади осталось всего полтора часа, как раз хватит времени до туда дойти. Так страшно... Дрожат ноги. Если не получится стравить Моракса и этого морского Архонта? Что будет, если Моракс не обессилит? А если он вместе с Осиалом разгромит и Фатуи? Ковьелло волновалась, она не могла передать словами это, но она постаралась успокоиться. Ковьелло распустила волосы, вплела на скорую руку ленту в них, чтобы если что можно было завязать, и среди рыжевато-розовых волос вилась кроваво-красная ткань. Ковьелло в последний раз вздохнула и пригладила волосы... Всё. Она готова к свиданию с Чжун Ли. Так странно, что неделя пролетела незаметно. Приехал Аякс, Ковьелло разузнала много всего, чего не должна была, она обнаружила ещё один источник информации, и теперь это всё перемешалось у нее в голове. В её голове, где сейчас должен был быть только план по получению сердца бога. А затем она отправится домой. Ковьелло шла до площади и думала об этом, она думала только о том, что вредно знать слишком много. Проходя мимо знакомых лиц, толпой валивших в ту же сторону, что и сама Предвестница, она старалась не смотреть никому в глаза. Притворялась, что не имеет к этому огромному городскому движению никакого отношения! Просто шла вперёд, ожидая, как приговора, торжественной музыки, знаменующей начало церемонии. Город красив настолько, что сердце замирает от восторга, но Ковьелло не останавливается, чтобы разглядеть поближе, продолжает свой путь. В платье прохладно, плечи опаляет утреннее солнце, морской воздух дышит в волосы... Ковьелло приближается к площади, выглядывая там черную макушку. - Кхм, - раздалось над ухом, и Ковьелло резко обернулась. Чжун Ли стоял прямо над ней, взглядом изучая её так, будто не видел больше нескольких лет. - Добрый день. - С праздником, - улыбнулась Ковьелло, полностью разворачиваясь, - я так рада! - Вам очень идёт, - коротко отвечает он, и Ковьелло на автомате поправляет: - Тебе. - Очень, - добавляет Чжун, как бы скрашивая свои слова, и Ковьелло крутится, чтобы подол развевался вокруг неё и блистал на солнце настоящим пламенем. Она крутится, и не замечает, как рядом проходят люди. Чжун тянет её на себя, чтобы избежать такого столкновения, и Ковьелло радуется тому, как наладились их отношения. Даже несмотря на то, что каждый раз в его глазах какое-то смешанное чувство брезгливости и осторожности при обращении к ней. Ковьелло всё равно не упускает шанса обнять его и поблагодарить. Их внимание привлекает голос Нин Гуан. Она громко и торжественно объявляет о начале празднования, обещает, что год будет прекрасным, говорит и говорит. Ковьелло интересно только изучать её. Краем глаза она видит, как внимательно смотрит на Нин Гуан Чжун Ли. Его глаза темные с яркими пятнами внутри. Они такие приятные... Как и его холодные руки на ощупь. Ковьелло делает вид, что случайно касается его руки, чтобы потом слегка повиснуть на ней. Да, на его губах снова напряжение. Ему определенно доставляет это дискомфорт, и Ковьелло интересно, что же он сможет предпринять, и она бы и попыталась узнать, если бы не аплодисменты. Речь кончилась. Все замерли, казалось, что даже воздух перестал двигаться: всё ожидало снисхождения бога контрактов. Всё ожидало, но никто не ждал. Не ждал, что из развернувшихся небес упадёт огромное чешуйчатое тело мертвого Архонта. Ковьелло повисла в руках внимательно наблюдающего за ней Чжун Ли не в силах отвести взгляд от янтарных змеиных глаз, смотрящих в никуда.