Это должно быть про любовь *

      Читтапон дурак, и самый безнадёжный. Ещё и мазохист, наверное. Иначе никак не объяснить, что он продолжает терпеть и страдать, страдать и терпеть.       Это, наверное, только в песнях классно слышать о неразделённой любви, а в жизни — приятного мало. И Читтапон знает об этом не понаслышке, ибо плейлист его из таких песен и состоит, и сам он это чувство испытывает уже несколько лет.       Но почему он продолжает это терпеть?       Наверное, потому что невозможно выключить чувства по своей воле. А ещё, наверное, потому что ему нравится любить, хоть и не взаимно. Нравится, потому что этот человек всё равно приносит и радость в его жизнь, радость от совместно проведённого времени, радость от смеха над его шутками, радость от крепких — пусть и дружеских — объятий. Радость, когда хоть толика эмоций и переживаний направлена на него самого. Больно, но радует же.              Они знакомы с Ёнхо лет пять. На самом деле, точно пять. У Читтапона дата их знакомства отмечена в мысленном календаре ярким красным кружком и блестящей звёздочкой, а ещё — сердечками в глазах, потому что именно так себя и чувствовал он, когда они познакомились. Читтапон не верит в любовь с первого взгляда, а вот во влюблённость — вполне. И все эти пять лет Читтапон страдает. Ладно страдает, наверное, всё же меньше. Четыре или три года, но пусть будет три с половиной. Потому что дату и тот момент, когда он попробовал признаться в первый раз, он тоже помнит очень хорошо.       Они тогда сидели у него дома, ели покупной рамён быстрого приготовления, потому что готовить что-то серьёзное после учёбы сил не было вообще, и смотрели фильм «Ешь, молись, люби». И Читтапон бы лучше посмотрел тупую американскую комедию, чем это, но это было домашнее задание Ёнхо — оценить фильм с точки зрения режиссуры. И как бы едко Читтапон не комментировал этот фильм и поступки героини, он всё же на него повлиял и дал некую уверенность в своих силах и в себе самом. Он последние минут двадцать фильма на экран не смотрел вообще, но на Ёнхо, и подумал, что была ни была, вроде бы и терять нечего.       «Ты мне нравишься, Ёнхо. Больше, чем друг».       И эта фраза стала, видимо, девизом его жизни, а особенно — пустой взгляд в ответ и кивок, а иногда и лёгкое «хорошо» в добавок.       Он стал говорить это с периодичностью раз в полгода точно. В разных обстановках и разным тоном. Разной интонацией, и даже добавляя поцелуй в щёку. Но всё без толку.       Ёнхо будто его и не слышит в такие моменты.       И вот за эти четыре или три года, но пусть будет три с половиной, Читтапон сильно изменился. Так говорят ему их общие друзья. Но он и сам с этим согласен, но, вроде, даже не против. Ведь если он стал увереннее в себе, стал стильно одеваться, нашёл прекрасную работу, где прилично платят, почему это должно быть плохо?       «А то, что спишь, с кем попало, это не плохо, считаешь?»       Сычен недавно только перешёл в разряд «лучшего друга». Не то чтобы Читтапон принципиально всех подразделяет, но то, что это единственный человек, с которым он может говорить абсолютно откровенно, делает его таковым. И не важно, что они знакомы те же лет пять через тех же общих друзей, и что и с ним Читтапон пытался переспать, но ему отказали. А ещё и поняли причину такого поведения, но сам Читтапон не понимает её до сих пор.       «И совсем не с кем попало! А со знакомыми людьми!»       «Ну да, и новый сосед Ёнхо напротив тоже к ним относится».       «Но он же тоже хороший знакомый!»       Да, Сычен прав, но как-то на это плевать. И плевать, что на работе считают, что он добился всего через постель, хотя это не так, а переспал он только с несколькими коллегами, и то, когда только устроился. И плевать, что того симпатичного бариста явно оштрафуют, потому что он в очередной раз делает ему бесплатный кофе за милую улыбку. И плевать на этот серьёзный взгляд Ёнхо через весь зал кафе, где они сидят с друзьями. Да, ему плевать.              Читтапону приятно думать, что он всё же вызывает какие-то эмоции и чувства у объекта своего обожания, пусть и негативные. Потому что иногда кажется, что Ёнхо не умеет чувствовать вообще. Словно кнопка «чувства» находится в положении «off». Хотя друзья детства Ёнхо —Тэён и Сыльги — рассказывали, что у него бывали отношения, значит, «чувства» у него всё же есть, но, может, и кнопка существует. А, может, просто не в способностях Читтапона её включить. А то, что, хотя бы негативные, вызывает, он уверен.              Убеждается он в этом на дне рождения Ёнхо, который они отмечают их компанией в баре. После бурных криков поздравления, крепких объятий, дарения подарка и поцелуя в щёчку Читтапон снова попробует сказать те самые слова с периодичностью в полгода. — Как же я тебя обожаю, Со Ёнхо. И даже больше, чем просто друга.       Последнее он говорит уже на ухо, улыбаясь своей самой сладкой улыбкой и смотря в глаза затем с искренней надеждой увидеть там хоть что-то. Но снова пусто. — Ты, кажется, уже много выпил. — Ох, милый, я ещё не начинал.       Читтапон отодвигается от Ёнхо на дальний конец диванчика, разочарованно вздыхая. Снова. Ловит на себе утешающий взгляд Сыльги, улыбается ей в ответ, и видит, как закатывает глаза Сычен. Все в курсе всего, но только не Со Ёнхо. Лучше бы он просто ему отказал, чем не замечал его чувств, или делал вид, что их не замечает. И от чего тут больнее, Читтапон не знает.       Поднять себе настроение всё же хочется, и способ здесь один — алкоголь и секс. Желательно на один раз, и желательно с незнакомым. Например, вот с тем приятным молодым человеком, что сидит за барной стойкой. Читтапон его заприметил сразу, как они пришли — знал, что понадобится. Они сталкиваются взглядами, и Читтапон улыбается ему, одновременно делая глоток своего коктейля через трубочку. Всё схвачено, всё будет.       Он почти уходит с тем парнем, когда чувствует, как его хватают за руку. — Твою мать, Читтапон, можно хотя бы сегодня этого не делать?!       То, что Ёнхо так сделает — неожиданность. Но больше удивляют его сжатая челюсть и гнев в глазах. Читтапон бросает «извини» тому парню и идёт за Ёнхо обратно к их столику, вырывая свою руку из его захвата. — Вот тебе не плевать, а?! — Не плевать, представляешь!       Ёнхо садится на своё место и двигается, оставляя место Читтапону. — Давай хотя бы в мой день рождения посидим чисто нашей компанией. Без всяких твоих выкидонов.       Его голос становится тише, а Читтапон в ответ молчит и смотрит в стол. И наслаждается. Хотя бы таким вниманием. Мазохист, не иначе. — И всё же твоё такое поведение — это не нормально!       Читтапон встречается взглядом с Ёнхо, который снова смотрит очень серьёзно, и молчит на его реплику. А Сыльги пытается перевести тему, чтобы сгладить эту неловкость, повисшую над их столом.              Ещё убедиться в том, что вызывает хоть какие-то эмоции, удаётся через пару дней.       Экран телефона загорается из-за входящего вызова, и Читтапон даже не удивляется особо, когда видит звонящего «Ёнхо ♥». — Одевайся и выходи. Заеду за тобой через пять минут. — Я же ещё работаю, ты в курсе? — Твой рабочий день кончается через пять минут. Одевайся и выходи. Отказы не принимаются.       Ну а тут Читтапон удивляется, чуть-чуть.              Они не разговаривают всю дорогу, и даже не возникает вопрос, а куда они, собственно, едут. Просто едут, просто в тишине, но под музыку по радио. И только когда его за руку заводят в здание и подводят к кабинету с надписью: «Чон Джехён, психолог», Читтапон решается открыть рот: — Психолог? Серьёзно? — Да. Я записал тебя. А ещё оплатил несколько сеансов, так что обратного пути нет. — Я и сам могу заплатить! — Вот потом и будешь, а сейчас заходи.       Ёнхо сам стучит в кабинет, дожидается фразы «войдите», открывает дверь и подталкивает Читтапона в спину, чтобы он зашёл.       Читтапон заходит и, впрочем, становится не таким уж и противником этой идеи, когда видит молодого и симпатичного специалиста, сидящего на диване. И особенно становится не против, когда на третьем сеансе он сам сидит на этом специалисте на этом же самом диване и целуется с ним глубоко и в засос.              Ещё Читтапон убеждается в наличии хотя бы негативных чувств по отношению к нему, когда встречает Ёнхо после одного из таких сеансов. Он выходит из кабинета, закрывает за собой дверь и встречается с ним взглядом. Ёнхо встаёт с диванчика в коридоре и оглядывает с ног до головы. И Читтапон представляет, как выглядит в данный момент, он точно это знает — волосы слегка растрёпаны, глаза горят, губы красные от жарких поцелуев, воротник рубашки явно не скрывает небольшой и лёгкий засос на шее. Читтапон знает, как он выглядит в данный момент, и видит это и во взгляде напротив. Ёнхо всё понимает. — Что ты здесь делаешь? — Хотел убедиться, что ты ходишь на сеансы. И вижу, что всё хорошо.       Интонация, на самом деле, спокойная, и Читтапон выдыхает. — Подвезёшь? — Поехали.       И Ёнхо подвозит его до самого дома, и снова под тишину и музыку по радио. Читтапон кидает взгляды на него, ловит его глаза в зеркале заднего вида, но в них снова пусто.              В начале сеансов психолога Читтапон и правда старается что-то говорить, рассказывает что-то о себе, например, о стрессе на работе, и что стало сложно придумывать новые дизайны, а тем более их рисовать. Несколько раз тема заходит о Ёнхо, и, видимо, в тот момент все сеансы перерастают в только секс. — Знаешь, мне кажется, тебе стоит сменить психолога.       Они только что закончили, и сейчас целуются лениво. Читтапон сидит сверху — в его излюбленной позе — и перебирает волосы Джехёна, проводит руками по плечам и обнажённой и довольно накаченной груди. Ему нравится это. Рубашка Джехёна лежит на соседнем кресле, где по сути должен сидеть пациент, а его собственная — на нём, хоть и расстёгнутая. Читтапону нравится этакое ощущение запретного. — Потому что по факту я плачу не за сеансы психолога, а за то, что я прихожу к тебе, и мы просто трахаемся? — Именно.       Читтапон улыбается, целует в последний раз и встаёт, чтобы одеться: — Раньше надо было об этом думать.       Но психолога всё же не меняет.              На удивление или нет, но отношения с Ёнхо у них не меняются. Они всё так же гуляют общей компанией, к которой недавно присоединилась девушка Тэёна и вписалась сразу — хороший знак — ещё всё так же ходят в кино вдвоём, потому что до сих пор больше никто не соглашается ходить на «ту муть, которую смотрит Ёнхо», но «это же с профессиональной точки зрения», и всё так же зависают вдвоём у кого-то из них дома. И об этом Читтапон особенно задумывается в последнее время, снова ноя Сычену в трубку: «ну почему он не замечает, как он может не замечать, когда я ему в лоб это говорю??» Потом слышит в ответ ехидное: «сегодня полгода. Снова будешь пробовать?» И Читтапон думает, что да. Это уже как традиция.              Они сегодня дома у Ёнхо, и в планах у них просмотр какого-то авангардного фильма и ужин, который сейчас готовит Ёнхо, пока Читтапон залипает в телефон. Он пролистывает очередной грустный пост о разбитом сердце и неразделённой любви и думает «как же я понимаю», потом натыкается на комментарий пользователя о том, что человек любил лучшего друга, а оказалось, что они даже не друзья, и поднимает голову.       Что происходит в его сознании, и откуда берутся такие мысли и такие эмоции, Читтапон не знает, но знает, что ему уже это надоело. — Хён. — Мм? — Скажи, кто я для тебя?       Ёнхо откладывает в сторону лопатку, которой мешал в сковороде, и поворачивается к Читтапону лицом. Читтапон же боится увидеть в его глазах всю ту же пустоту и как-то судорожно выдыхает, когда видит недоумение на лице напротив. — Ты мой друг.       Читтапон горько усмехается и опускает взгляд: — Друг. Ага. — Да, друг, близкий друг. Почему ты спрашиваешь?       И этот вопрос Читтапона добивает. На глаза наворачиваются слезы, и он их смахивает рукой. А что он ещё ожидал услышать? Но хотя бы друг. Это лучше, чем никто. Наверное, сегодня традицию «раз в полгода» придётся оставить на потом. Настроение не то. — Знаешь, я пойду лучше домой.       Читтапон встаёт из-за стола и идёт в коридор, слыша, как Ёнхо отключает плиту и идёт за ним. — Почему? Что не так?       В голосе слышится лёгкое раздражение, и опять горькая радость колет внутри — потому что хоть что-то. Но вдруг это бесит до безумия. — Потому что придурок ты, Со Ёнхо. Тупой и слепой придурок! Вот почему!       Читтапон не знает, почему он бесится. Может, потому что устал. Устал за четыре года. Устал от всего. Он запихивает ноги в ботинки и резко срывает куртку с вешалки, случайно отрывая петлю на ней. — И что ты будешь делать? Пойдёшь снимешь кого-нибудь на ночь?? Или поедешь потрахаешься с психологом??       У Ёнхо руки на груди, снова челюсть сжимается до побеления, и дышит тяжело. Читтапон поднимет на него полный слёз взгляд и отвечает с вызовом: — Может, и поеду! Может, и потрахаюсь! Тебе же всё равно плевать.       Читтапон открывает дверь и выскакивает в подъезд, чуть не врезаясь в соседа Ёнхо, который живёт напротив. Извиняется бегло и пытается скорее сбежать оттуда, слыша громкое «мне не плевать!» вслед. Но этому не верится. Может, и не плевать, но не так, как хотелось бы.       Ёнхо встречается взглядом с Хэндэри, его соседом, и извиняется за сцену, которую ему пришлось увидеть. В ответ звучит «ничего бывает», и улыбка неловкая.       Ёнхо хмыкает про себя на случайную мысль, но всё равно её озвучивает: — А ты тоже с Читтапоном спал? — Ну да, было пару раз. Но это когда я только сюда переехал.       Ёнхо захлопывает дверь. И за это извиняться он не собирается.       А Читтапон и правда едет к Джехёну. Но домой, потому что поздно уже. И рыдает там несколько часов без остановки. С этого момента сеансы терапии становятся реально ради терапии.              Читтапон рыдает почти на каждом сеансе. Он рассказывает всё. Он рассказывает о своём детстве, о родителях, которым на него наплевать, рассказывает об учёбе, о том, что был отличником, между прочим, о том, что ему очень нравится его работа и что он не спал с начальством ради повышения. Рассказывает о друзьях, и что считает, что ему с ними повезло. Рассказывает и об Ёнхо.       — Ты же понимаешь причину твоего образа жизни сейчас? Распутного образа, имею в виду. Что ты переспал почти со всеми друзьями Ёнхо, со своими коллегами, с которыми он был знаком. Со мной, потому что именно он привёл тебя сюда. С незнакомцами, только если он видел тебя в тот момент, или если снова проигнорировал твои чувства.       Читтапон слушает Джехёна, открыв рот. Глаза болят, ведь он снова рыдал. Сначала, конечно, поносился по кабинету, швыряя подушки и причитая «он не замечает меня, он опять не замечает!» А потом сел и рыдал, рассказывая, что он снова пробовал признаться Ёнхо в чувствах. Но эта правда, слова Джехёна, которые являются правдой, делает ещё больнее. — Понимаю — Читтапон в шоке, мягко говоря, в шоке. Осознание накрывает с головой. — Блин, это ведь и правда ненормально. Но... Что мне делать? — Для начала принять это. И попытаться принять тот факт, что Ёнхо не испытывает чувств к тебе.       Эти слова делают больно вдвойне. — Мы будем работать с этим потихоньку. Сначала выясним причину твоего такого поведения. — Разве мы уже не выяснили, что причина в Ёнхо? — Читтапон хмыкает, но чувствует себя уже лучше. Голос психолога успокаивает. — Да. Но более конкретно. Ты спишь с другими, потому что хочешь заставить Ёнхо ревновать? Или хочешь почувствовать себя желанным? Ведь постоянный отказ может сильно ударять по собственному либидо. А выбор партнёров, возможно, зависит от того, что они близки Ёнхо, и таким своеобразным образом, ты получаешь его внимание к себе.       Читтапон снова слушает, открыв рот. Потому что, да, он с этим согласен, его психолог прав.              Спустя полгода терапии Читтапон просыпается с улыбкой на лице. Он действительно осознает, что чувствует себя по-другому. Чувствует себя хорошо, по крайне мере, лучше. Ему хочется улыбаться, хочется смотреть, как встаёт солнце, хочется выпить кофе, и даже радует совместная прогулка с друзьями в их выходной.              Заказывая кофе в их любимом кафе, Читтапон снова чувствует на себе взгляд Ёнхо, и это словно дежавю. Он поворачивается буквально чуть-чуть, чтобы удостовериться, и оказывается прав. Ну а знать, с какими эмоциями этот взгляд, он не хочет.       Ёнхо действительно смотрит на него, слегка задумчиво, замечая, как младший дарит милую улыбку бариста, и переводит взгляд на остальных друзей за столом. — Скажите, а вы тоже все с ним переспали?       Он спрашивает чисто из любопытства, ему и правда интересно знать. Сычен хмыкает на его вопрос, но всё равно отвечает: — Я нет. Отказал. — Я нет. Не предлагал, — следом за Сыченом отвечает сидящий рядом с ним Минхён. — Конечно, ты же дитё наше, — Сычен говорит это притворно мило и тычет пальцем в его щёку. — Да ладно, я младше всего на пару лет! Вряд ли здесь возраст имеет значение...       Ёнхо уже не слушает типичную словесную перепалку Сычена и Минхёна и переводит взгляд на Тэёна, ожидая ответа, а тот, в свою очередь, смотрит куда угодно, лишь бы не на лучшего друга. — Ладно... Я да. — Тэён! — Ну что? Это было давно... — Ага, и несколько раз, — на самом деле, Сычен в курсе всего. Что-то заставил рассказать, что-то видел сам.       Ёнхо вздыхает, стараясь не зацикливаться на этой фразе, и поворачивается к девчонкам, ожидая ответа и от них. — На нас не смотри, — поднимая ладони перед собой, говорит Сыльги, и ухмыляется, — все знают, что он по мальчикам. — Ага, кроме Ёнхо, — замечает Сычен. Он никогда не сдерживает своих едких комментариев, и не только в его сторону. Но что Сычену действительно интересно, так это правда ли Ёнхо не замечает чувств Читтапона или просто мастерски их игнорирует. — Ну, что, снова получил свой бесплатный сироп за красивую улыбку?       В этот момент как раз к столу возвращается предмет их разговора и садится, улыбаясь во все тридцать два. — Не правда, — тянет Читтапон, — я за него заплатил. — И давно ты стал платить деньгами? — не унимается Сычен. — Примерно тогда же, когда стал пользоваться твоей кредиткой.       Они улыбаются друг другу хитро, а все за столом знают, что эти двое просто шутят. — Да ладно, Читти, — прожёвываясь говорит Сыльги — единственный человек, который может так к нему обратиться. — Милый мальчик. Он до сих пор смотрит на тебя. Может, и стоит взять его телефончик.       Читтапон оборачивается, и действительно встречается взглядом с бариста, который подмигивает ему. — Он студент, наверное, — задумчиво говорит Сычен. — Какая разница. Возраст не так важен, — Читтапон отвечает на его реплику, поворачиваясь обратно к столу, не замечая тихого «вот видишь» от Минхёна, и делает глоток потрясающего свежесваренного капучино. — Но лучше как-нибудь в другой раз.       Мальчик действительно милый. И он действительно студент, а на бейджике написано «Джемин». Читтапон узнал всё это, пока заказывал кофе. Но всё же действительно лучше в другой раз — секса ему не хочется, а к отношениям он не готов. Он делает ещё глоток кофе и улыбается сам себе, ловя взгляд Ёнхо, направленный на него. Он не злой и не раздраженный, как в прошлый раз на этом же самом месте, но и не пустой, как обычно.              Читтапон замечает, как ему становится легче говорить на сеансах. Как он осознаёт некоторые вещи в своей жизни, как исправляет ошибки и недопонимания. — Как обстоят дела с родителями?       Читтапону нравится, когда Джехён надевает очки и черкается в блокноте, выглядя при этом как психолог из фильма. Или модель с обложки журнала. Они больше не спят, с тех самых пор, когда Читтапон приехал к нему домой и проревел пол ночи, но периодически возвращаются к этой теме. Возможно, секс между ними был тоже частью терапии? По крайне мере, благодаря этому, как думает Читтапон, ему с ним легче быть откровенным, а это действительно важно. — Ой, с родителями хорошо. Недавно звонил маме и поздравлял её с днём рождения. Мы проговорили несколько часов. Я извинялся за своё поведение, за то, что не звонил. Сказал, что понимаю, почему они меня отправили учиться в интернат, а потом отправили в Корею, а сами остались в Таиланде. Ведь у них не было другого выбора, а у меня сейчас хорошее образование и высокооплачиваемая работа. Я ведь даже могу помогать им деньгами. Мы так много говорили, и даже плакали оба, — даже сейчас у Читтапона слёзы наворачиваются. Мысли о маме теперь вызывают тепло внутри. — Я даже сказал, что постараюсь взять отпуск и приехать к ним. Или даже забрать их к себе. Посмотрим. — О, это замечательно.       Джехён сам улыбается, замечая улыбку на лице Читтапона, с которой он погрузился в воспоминания об этом звонке и разговоре с родителями. А ведь в самом начале эта тема вызывала у него только неконтролируемый мат и злость, особенно когда он рассказывал о своём детстве в Таиланде и о переезде в Корею, когда он был ещё школьником и даже не знал языка. — А как дела обстоят с Ёнхо?       Здесь Джехён замечает, как Читтапон дёргается непроизвольно, и всё же есть страх и боль в его глазах. Но потом это быстро проходит. — Ну, — тянет Читтапон, задумываясь, как ответить на этот вопрос, а ещё о том, как же действительно обстоят их дела. — Я не пробовал ему признаваться уже очень давно. И, честно говоря, даже и не хочется. Как-то смирился с этой мыслью. Мы всё так же гуляем все вместе нашей компанией и так же проводим время вдвоём, смотря фильмы. Иногда я ловлю на себе его задумчивые взгляды. И, знаешь, даже радуюсь, что они не пустые. Словно действительно обо мне думает. — Как ты считаешь, вы часто проводите время вдвоём, просто потому что совпадают ваши вкусы в фильмах, или вам действительно комфортно друг с другом?       Читтапон не знает, что на это ответить. Снова вопрос в точку. Ведь действительно, а почему они так часто проводят время вместе все эти годы? И они при этом даже не являются близкими людьми друг другу. Читтапон не подразделяет друзей на категории, но об этом он задумывался в последнее время часто. — Хороший вопрос. — Тогда подумай об этом на досуге. Попробуешь ответить в следующий раз. Или, когда найдёшь ответ.              Читтапон и правда об этом думает, но не только «на досуге», но и всегда, кажется.       Сегодня они как раз проводят их типичный вечер вдвоём. Ёнхо забирает его с работы, и они заезжают в магазин по пути за продуктами, потому что Читтапон решил приготовить что-то из его национальной кухни, что он не делал уже лет сто. Они молчат только половину пути, а потом Читтапон решается всё же заговорить и рассказывает о своём новом проекте на работе, за который он сейчас будет ответственен, и о новеньком в его подчинении. «Он японец. Такой скромный и милый, но зато очень талантливый». И Читтапон не знает, слушает ли его Ёнхо, и интересно ли ему это вообще, но решает на этом не зацикливаться.       В подъезде они сталкиваются с соседом Ёнхо, который тоже как раз идёт с работы и собирается зайти в свою квартиру. — Привет, Дэри! — окликает его Читтапон и машет свободной от пакета рукой. — Как твоя бабушка? — Привет! Всё в порядке, спасибо. Её завтра уже выписывают. — О, это отличная новость! Передавай ей привет!       Хэндэри смеётся в ответ, но говорит, что «обязательно». А потом они все расходятся по своим квартирам. — Откуда ты знаешь про его бабушку?       Ёнхо пропускает Читтапона вперёд и ставит свои пакеты на пол, закрывая дверь за собой, а потом останавливается и смотрит сверху вниз, будто этот вопрос и правда очень интересует его. — Я общительный человек, Со Ёнхо. Я здороваюсь со всеми твоими соседями и спрашиваю, как у них дела.       Читтапон говорит таким тоном, словно это и так известный всем факт, как Ёнхо может не знать этого, а потом идёт на кухню, забирая все пакеты с собой, и не замечает, как Ёнхо закатывает глаза на это.       Они, наверное, купили слишком много продуктов, но лучше так, чем что-то забыть. А ещё явно понадобится интернет, чтобы из всего этого приготовить что-то тайское.       Читтапон редко готовит на кухне Ёнхо, поэтому приходится постоянно спрашивать, где лежит тот или иной предмет, но, кажется, он быстро осваивается.       Сегодня они поменялись ролями — Читтапон готовит, а Ёнхо залипает в телефон, и это даже веселит. В голову снова приходит вопрос Джехёна. Комфортно ли им вдвоём? Возможно, ответ — «да».       Читтапон режет овощи, пританцовывает и тихо напевает Тейлор Свифт, которой его сегодня заело. Вдруг раздаётся лёгкое хмыканье, и Читтапон поднимает голову, встречаясь взглядом с ухмыляющимся Ёнхо. — Что? — Тебе ли Blank space петь? Хотя, может и подходит. Забавно просто.       Читтапон складывает губы трубочкой и поджимает нос, думая, нужно ли на это обижаться, но в итоге решает просто оставить без ответа.              На всю готовку у него уходит примерно полтора часа, и вот они наконец-то могут поесть. Несколько минут они просто молча едят, потому что голодные очень, но потом Читтапон решается озвучить свои мысли, в очередной раз за сегодня. — Хён, как ты думаешь, нам с тобой комфортно вместе? — Читтапон задаёт свой вопрос, глядя прямо в глаза. — Соку? — Да, давай.       Читтапон открывает стоящий рядом холодильник и достаёт большую пачку сока. А вот за стаканами всё же приходится встать. — Да, думаю, комфортно.       Читтапон ожидал этого ответа. Он возвращается со стаканами и начинает наливать им сок. — Тогда, как думаешь, мы с тобой близкие друзья? — Тоже да. Думаю, что близкие.       Читтапон ожидал и этого ответа тоже. Он ставит стакан перед Ёнхо и наливает сок себе, затем садится и делает глоток, прежде чем продолжить. — А я думаю, что нет.       У Ёнхо брови взмывают вверх. Он действительно удивляется этому. — Почему?       Читтапон ест еду специально медленно и специально выдерживает паузу. — Потому что близкие друзья хорошо знают друг друга. А ещё делятся переживаниями и поддерживают во всём. Кажется, мы с тобой не попадаем ни в один пункт.       Читтапон действительно много думал об этом и действительно пришёл к этому выводу. Он хоть и знает многие привычки Ёнхо и его вкусы в еде и музыке, например, но он-то влюблен в него. А что насчёт самого Ёнхо? Он, наверное, ничего не знает о нём.       До конца ужина они больше не говорят ни слова, но задумчивых-не-пустых взглядов становится больше.              После еды они смотрят кино, и это так обыденно. И, честно говоря, Читтапон не следит за сюжетом вообще, погрузившись в свои мысли, но раздавшийся вдруг голос Ёнхо выдёргивает его в реальность. Он говорит, что рад за новый проект Читтапона, и что его повысили, и что у него теперь есть люди в подчинении. Рассказывает, что у него с работой, мягко говоря, херово, что не идёт у него режиссура, что уволиться проще, что, может, пойти ему в рекламу или преподавать, ведь знания у него остались. Читтапон говорит, что «как же так? Ведь твои авторские фильмы в университете были просто шикарны». На это Ёнхо только пожимает плечами. Ещё он рассказывает про своего отца, как тот был рад, когда он поступил в университет, и как бы был разочарован в нём сейчас, будь он жив, ведь он так мечтал, чтобы сын пошёл в дедушку. Дальше Ёнхо рассказывает о своём детстве, что-то совсем рандомное, а его голова оказывается на коленях Читтапона, не заметно для самого Читтапона. Он говорит, говорит и говорит, много говорит, даже плачет пару раз, потому что снова вспоминает отца и то, как не идут у него дела с работой. А Читтапон старается не перебивать его, только гладит по голове и перебирает его волосы, иногда реагируя эмоционально. На фильм внимания не обращает никто, да и кончился он уже давно, оставляя за собой только картинку превью. А они всё так и сидят — лежат — в полной темноте под единственный свет от телевизора.       Видимо, они всё же действительно близкие друзья, и им действительно комфортно вместе.       Всё это Читтапон рассказывает Джехёну при их следующей встрече.              Они всегда компанией ходят в это кафе, и почти всегда сидят за одним и тем же столиком в том же порядке, а ещё почти всегда Читтапон приходит последним из всех, если они добираются по отдельности. Но почему-то именно сегодняшний раз выглядит как дежавю. Но ведь даже погода сегодня другая. Сегодня дождь льёт как из ведра, и Читтапон, входя в кафе, сворачивает зонт и ставит его в контейнер на входе. Он идёт к их столу, снимая куртку, и попутно машет знакомому официанту и бариста. На лице улыбка, и настроение хорошее, не смотря на затянутое тучами небо. Может, дело во взгляде Ёнхо, который снова ловит на себе Читтапон. Но детали все другие, особенно одна конкретная, стоящая на столе напротив его места. — Что это? — спрашивает Читтапон, садясь и указывая на стоящий на столе стакан кофе. — Капучино с мятным сиропом, — отвечает ему Ёнхо, и уголки его губ дёргаются в подобие улыбки. — Ч-что, как ты...?       Читтапон и правда удивлён. Он переводит взгляд на Сычена, но тот только пожимает плечами, мол «ничего не знаю, это не я ему сказал». — А ещё вот телефон того милого бариста.       Ёнхо протягивает ему небольшую бумажку, где и правда написан номер. Читтапон смотрит на него во все глаза, но улыбается. Такое поведение — это мило и забавно одновременно. — Я сейчас.       Читтапон встаёт и идёт к тому самому бариста. Ёнхо провожает его взглядом и наблюдает, как он подходит, улыбается, говорит что-то, слушает ответ и смеётся. Они продолжают говорить ещё какое-то время, и разговор явно о чём-то приятном. — Вам не кажется, что Читтапон стал более радостным? — замечает Ёнхо вслух. — Конечно стал. Перестал загоняться о тебе, вот и радостный, — Сычен закатывает глаза и не может сдержаться, чтобы не вставить свою реплику. — Сычен-а. Ты обещал. — Прости, нуна.       Минхён ржёт над ним, потому что хоть кто-то может его заткнуть, Сычен в отместку пихает его в бок локтем, а Ёнхо впервые серьёзно обращает внимание на подобный комментарий.       Читтапон возвращается к столу и заявляет гордо: — Со Ёнхо, ты лох!       Теперь Минхён уже ржёт над этим, и Читтапон тоже прыскает — озадаченное выражение лица Ёнхо действительно смешит. — Нашему милому бариста скорее нуна будет по душе. Но я сказал ему, что ты занята. — Эй, я и сама могу разобраться! — Сыльги возмущается только ради приличия и в шутку, так что все за столом хихикают и наконец приступают к еде, которую им как раз принесли.       Читтапон, как поздно пришедший, только сейчас заказывает свой любимый рамён и делает глоток хоть и остывшего, но безумно вкусного любимого кофе. Он обводит взглядом друзей с лёгкой улыбкой на лице, думая, насколько он рад, что они у него есть, и встречается взглядом с Ёнхо, который не переставал смотреть на него, на самом деле. В этот раз во взгляде, кроме задумчивости, есть что-то ещё, что Читтапон пока не может понять. — Спасибо за кофе.       Ёнхо кивает ему в ответ и переключает внимание на собственную тарелку, а рядом слышится тихий шёпот Сычена. — Между вами двумя что-то происходит?       Читтапон пожимает плечами. Он и сам не уверен.       После того их первого откровенного разговора — или скорее монолога со стороны Ёнхо — у них было ещё несколько подобных. В один из таких говорил только Читтапон, рассказывая о своём детстве и делясь планами, как перевезти родителей в Корею. Другой — был снова наполнен рассказами Ёнхо о работе, после которого они решили, что он попробует дать ещё один шанс самому себе, а Читтапон ему поможет с идеями, если нужно будет. А все последующие они провели за взаимными расспросами обо всём, задавая то, что первое приходило в голову. Но Читтапон уверен, вопрос о кофе там не звучал, в отличие от темы первого сексуального опыта и первой влюблённости. Про последнее ответить было вообще сложно. Читтапон теперь не уверен, что вообще какие-то свои симпатии может назвать первой любовью, кроме Ёнхо. А ещё думать об этом, кажется, уже не больно. Просто привычно.       За последние несколько месяцев они стали гораздо ближе друг к другу, чем за все годы их знакомства, это точно. А вот происходит ли что-то между ними? Лучше даже не надеяться. Но Читтапон всё равно непроизвольно улыбается мыслям в голове, когда случайно касается своими коленями ног Ёнхо под столом.              В их типичных киновечерах уже давно отсутствует составляющая «кино». Остаётся неизменным только ужин на двоих — и в большинстве случаев это доставка на дом вместо готовки — и то, что они, собственно, вдвоём. В самом начале все отказывались, оправдываясь собственными вкусами во времяпрепровождении, затем это стало традицией и основой дружбы между ними двумя, а сейчас же — просто больше никого и не надо.       Читтапон недавно прочитал где-то, что влюблённость — это всего лишь химические элементы в теле, и кончаются они через три года. Потом ты видишь человека не таким идеальным, каким он казался, и поэтому пары часто расстаются. А если чувства остаются, то это уже любовь. Читтапон не уверен, что чувствует именно это, но за шесть с половиной лет внутри него всё равно что-то сжимается от одного только взгляда на Ёнхо, схватывает дыхание немного, и сердце начинает биться быстрее. Наверное, он всё же его любит. Любит случайные прикосновения, любит объятия одной рукой за плечи при встрече, любит ругательства сквозь зубы, когда кто-то нарушает правила дорожного движения, любит запах его шампуня и ненавязчивый аромат одеколона от пальто. Любит, как Ёнхо готовит с очень серьёзным выражением лица и нарезает овощи, будто нож делает это сам. Он любит его смех и тупые — даже очень иногда — шутки. Любит его фильмы, пусть они пока и являются сценариями в голове. Любит, что Ёнхо — очень заботливый друг для всех окружающих людей. И, нет, он совсем не ревнует к Юци, ведь она — всего лишь девушка лучшего друга, а Читтапон сам относится к ней как к младшей сестре. Ещё любит заглядывать в глаза и видеть в них отражение себя. И любит каждую родинку на лице — всего их восемь. Любит даже скудный спектр эмоций и чувств Ёнхо, ведь он, наверное, и сам о них не знает, оттого Читтапон ещё больше ценит каждое их проявление.       Он рассказывает обо всём этом на одном из сеансов у психолога. В последнее время он вообще говорит слишком много, так, что двух часов перестаёт им хватать.       Кажется, ему снова больно, и он снова страдает.              Читтапон и правда думает, что ему нужно переключиться. Может, переехать, сменить обстановку, город, друзей, работу, попробовать забыть Ёнхо. Хотя бы попробовать встречаться с кем-то другим, может, хотя бы меньше времени проводить вдвоём. Но не получается. Просто не получается.              Этот вечер они снова проводят у Ёнхо. Сидят на диване, пьют пиво и обсуждают новый мультфильм, недавно вышедший в прокат, на который они решились сходить. Пиво, на самом деле, Читтапон не очень любит, и его выносит с него быстро, но сегодня — в самый раз, настроение такое.       Читтапон смеётся с комментариев Ёнхо по поводу сюжета и не замечает, в какой момент они оказываются слишком близко друг к другу. Он сидит, по привычке подогнув ноги под себя и облокотившись одной рукой на спинку дивана, и от смеха часто непроизвольно касается старшего и легко бьёт его по плечу, если становится ну очень смешно.       Они чокаются по приколу, и Читтапон допивает остатки своего пива в банке, а затем тянется, чтобы поставить её пустую на пол. Ёнхо проделывает со своей то же самое, говоря что-то о том, что аниматоры в его команде могут и получше нарисовать, Читтапон кивает на это и хихикает немного пьяно. А потом замирает. Замирает и смотрит на Ёнхо, будто видит его в первый раз. Все его слова просто проходят мимо ушей, а Читтапон просто наблюдает. Наблюдает за тем, как движутся губы, за тем, как от улыбки морщится нос и появляются морщинки возле глаз, за тем, как Ёнхо сводит немного брови, смотря на него самого, за тем, как движется его отражение в зрачках. Они встречаются взглядами, и Читтапон не сразу понимает, что Ёнхо молчит. Дышать становится трудно, и каждый вдох идёт медленно и с усилием, словно воздух сам не хочет входить в лёгкие. Тишина даже становится осязаемой, или так кажется только. Наблюдать тоже становится трудно, даже физически. И Читтапон не выдерживает. Он резко выдыхает, словно выпуская весь кислород, что накопился в нём, и утыкается лбом в плечо Ёнхо, куда-то ближе к шее, и снова пробует дышать. Чего, кажется, делать не стоило. Вместе с воздухом он вдыхает аромат одеколона, который так любит, и порошка, потому что футболка чистая, а ещё — лёгкий, едва уловимый запах самого Ёнхо, такой, который есть только у него, а люди могут этого и не замечать. И от этого букета становится хуже вдвойне. А ещё пьянит получше пива, да и любого алкоголя вместе взятого.       Читтапон сам не замечает, как скользит свободной рукой по груди Ёнхо, а затем сцепляет обе, обнимая. — Можно я посижу так немного?       Шепчет тихо и боится услышать «нет». А Ёнхо молчит, или Читтапон просто пропускает его ответ, предпочитает не замечать его, не думать. Он вдыхает ещё раз, от чего голова начинает кружиться немного, и прижимается уже щекой. Ему так нравится, как пахнет от Ёнхо, что можно с ума сойти, что он, наверное, и делает, или давно уже сделал.       Читтапон ведёт носом по шее, поднимаясь вверх, так медленно и невесомо, наслаждаясь каждым мгновением. Ведёт к подбородку, задерживаясь там, затем — по щеке и скулам, двигаясь к виску, шепча тихо: — Извини. Я немножко. Я сейчас перестану.       Он останавливается, вдыхая ещё и запах шампуня, добивая себя, и оставляет очень-очень едва ощутимый поцелуй в висок. И отстраняется, думая, что это был последний раз, когда ему было позволено подобное сделать.       Читтапон отодвигается и смотрит затуманенным взглядом на Ёнхо, который же смотрит на него в ответ. Только сейчас он понимает, что сидит почти у него на коленях, а рука Ёнхо приобнимает и придерживает его за спину. И это точно единственная такая близость, которая у них была. — Читтапон? — Мм? — Я хочу кое-что попробовать. Можно я поцелую тебя?       Читтапон ожидает услышать всё, что угодно, но не это. И вот теперь он точно забывает, как дышать. — Да.       А ещё он сам не верит в происходящее.       Глаза сами закрываются, когда их губы встречаются. И это, кажется, самый восхитительный момент. Губы Ёнхо не мягкие совсем, шершавые, но вкусные безумно. Их поцелуй выходит таким целомудренным сначала, и Читтапон даже не думает его углублять, только наслаждается каждой секундой, каждым этим лёгким касанием. А потом Ёнхо сам проводит языком по его губам, и после этого уже сносит крышу. Читтапон кладёт к себе на талию руку Ёнхо, которая до сих пор лежала неловко, а сам обнимает его крепче вокруг шеи.       Они целуются так целую вечность, ну, или хотя бы пару часов, минут. И прекращать не хочется совсем. А ещё страшно, что всё окажется просто сном.       Читтапон уходит домой после, а в следующий раз уточняет, правда ли, что они целовались. Ёнхо отвечает, что да, и спрашивает, могут ли они это повторить. Читтапон удивляется, конечно, очень, но соглашается, не раздумывая.       Теперь к их некиновечерам добавляется новая традиция.              Обычно их эти крышесносящие — по крайней мере, Читтапону — поцелуи являются завершением вечера, после которого они прощаются и расходятся по домам, в зависимости от того, в чьей квартире находились, конечно. Но в один день Ёнхо целует его на кухне, и не спрашивая, прямо во время готовки, от чего Читтапон роняет тарелку на пол, и осколки разлетаются во все стороны. Убирают они их не сразу. И традицию целоваться на диване в конце вечера больше не меняют.       На самом деле, они это даже не обсуждают, а Читтапону и не хочется поднимать эту тему. Он просто хочет наслаждаться этим, чем бы это ни было. Он даже не рассказывает об их поцелуях ни Сычену, ни психологу, и это невольно отдаляет его от них.              Он молчит, наверное, уже полчаса, или так кажется просто. Отвечает односложно на вопросы, как дела на работе, с родителями и друзьями. Кусает губы и избегает взгляда психолога, смотря то в стену, то в пол. — Читтапон, — Джехён говорит всегда так вкрадчиво, а его голос всегда такой спокойный и размеренный. — Уже несколько встреч ты не рассказываешь практически ничего. Говоришь, что редко общаешься с Сыченом, хотя обычно ты ему рассказываешь всё, что с тобой происходит. Почему ты от меня что-то скрываешь? Что случилось?       Джехён смотрит прямо на него, ждёт реакции, и взгляд у него такой спокойный, совсем не давящий. И Читтапон не выдерживает, складывается пополам от нахлынувших эмоций, закрывает лицо руками, а затем выпрямляется резко, зачёсывая назад упавшую на глаза чёлку. Джехён всегда видит его насквозь, это бесполезно отрицать. — Я боюсь. Боюсь, что если расскажу об этом, то всё разрушится, пропадёт.       Он снова кусает губы, теребит пальцы, зачёсывает назад волосы несколько раз и просто вскакивает от невозможности сидеть. — Или, может, станет легче, если ты расскажешь, поделишься своими эмоциями.       Джехён прав, всегда прав, конечно.       Читтапон начинает нервно ходить по кабинету, то складывая руки на груди, то ставя их на бок, продолжает закусывать губы и всё так же смотреть куда угодно, но не на психолога. А потом всё же останавливается и выдаёт: — Мы с Ёнхо поцеловались. — Вау. Но это же здорово. — Несколько раз. — Хорошо. — Точнее мы делаем это каждый раз, когда видимся.       Читтапон краем глаза замечает, как Джехён кивает и делает какую-то пометку у себя в блокноте. — И как давно это происходит? — Где-то месяц, два.       Читтапон впервые за долгое время смотрит прямо Джехёну в глаза, встречая его спокойный взгляд, и садится обратно. От того, что он рассказал это, действительно становится легче. А ещё он понимает, что его действительно видят насквозь. — Ладно. Один месяц и двадцать два дня.       Джехён снова кивает, сам себе, и снова пишет что-то.       На самом деле, этот день тоже обведён кружочком в мысленном календаре, и со звёздочкой красивой. И каждый другой день их встреч с поцелуями. Читтапон искренне надеется, что не начнёт их праздновать. Только, если они не закончатся. — Вы всё так же видитесь? — Да. Раз или два в неделю. — И сколько раз вы целовались? — Ну, вот, каждый раз, когда виделись, — отвечает Читтапон, но встречается взглядом с Джехёном и вздыхает. — Десять. Десять раз. — И вы это не обсуждали?       Читтапон отрицательно качает головой. Поднимать этот вопрос действительно очень страшно. Страшно, что, если для Ёнхо это ничего не значит. Страшно, если всё это прекратится. Страшно, что он может потерять последние остатки своей гордости, когда будет просить ничего не прекращать, даже если ничего большего не светит. — Ты не думал, что больше переживаешь из-за неопределённости, чем из-за страха, что всё может прекратиться? — Возможно... — Раньше ты часто ему признавался в чувствах и говорил открыто. Что изменилось сейчас?       Читтапон задумывается об этом, вспоминая себя раньше. — Сейчас... Сейчас чувствую, что есть что терять.       Некое осознание всё равно приходит в голову. Ему правда хуже просто от самой этой неопределённости, но и потерять Ёнхо насовсем он боится тоже. Наверное, поэтому до сих пор не решился сменить всю свою жизнь полностью. — Давай договоримся, что ты попробуешь с ним поговорить? Возможно, не сразу. Когда будешь готов. — Но что я скажу ему?.. — То же, что и всегда. Ты ведь делал это уже много раз.       Читтапон кивает задумчиво, соглашаясь. Но раньше было столько уверенности, куда же делась она сейчас? — И, как мы с тобой уже думали, можешь попробовать говорить более конкретно. Использовать больше слов для описания своих чувств, чтобы не оставалось какой-либо двусмысленности. Сказать ему, что ты конкретно хочешь. Допустим, чтобы он был твоим парнем. И спросить его, согласен ли он. Чтобы свести неопределённость на минимум. Чтобы точно знать его собственные чувства.       Читтапон всё так же продолжает кивать на слова своего психолога, ведь он согласен с этим. — Но, когда будешь готов к этому, конечно, — Джехён улыбается ему и закрывает свой блокнот, откладывая его на стоящий рядом стол. — И, возможно, тебе всё же захочется написать Сычену и встретиться с ним. Помнишь, ты говорил, что тебе становится легко и комфортно, когда вы видитесь?       Читтапон согласен и с этим. И с Сыченом они встречаются в этот же день.              С Ёнхо дела обстоят в том же духе. Читтапон периодически думает о словах Джехёна, хотя на сеансах они эту тему пока не обсуждают, но решиться всё никак не может.       Их поцелуев насчитывается уже пятнадцать. Самих поцелуев, на самом деле, гораздо больше — от лёгких и невинных до таких, что потом дышать трудно — а вот дней пятнадцать. Плюс один — сегодня.              Читтапон не знает, что на него находит. Он сам делает первый шаг, толкая Ёнхо к спинке дивана, и садится сверху, что не позволял себе раньше никогда — с Ёнхо, по крайней мере. Внутри ни капли алкоголя, а решимости — хоть отбавляй. Он целует так глубоко, насколько это вообще возможно, прижимается всем телом и зарывается пальцами в волосы Ёнхо на затылке. А ещё прикусывает губы и случайно издаёт лёгкий стон. Потому что Ёнхо отвечает тем же. Он сам сжимает его бёдра, притягивая к себе, кусает так же, в отместку, и не уступает в темпе их поцелуя. Читтапон чувствует, как начинает тянуть внизу живота от всего происходящего и готов поклясться, что Ёнхо испытывает то же самое. — Со Ёнхо, это что? Это возбуждает тебя? — спрашивает с лёгкой усмешкой, кивая взглядом на ширинку Ёнхо, потому что так-то он чувствует всё под ним. Ёнхо молчит в ответ и смотрит на него с нечитаемым выражением лица, а Читтапон закусывает губу и решается ещё на один смелый шаг.       Он отодвигается немного и кладёт ладонь на бедро Ёнхо, ведёт по нему медленно вверх, усиливая нажатие с каждым сантиметром, и останавливается в районе ширинки. И Ёнхо точно задерживает дыхание в этот момент. Взявшейся из ниоткуда решимости вмиг становится больше, и Читтапон резко расстёгивает эту самую ширинку и, кажется, перестаёт себя контролировать. Руки Ёнхо всё ещё на бёдрах, сжимают, притягивают. Они целуются снова и очень пошло. — Читтапон, — Ёнхо прерывает их поцелуй, и его голос такой низкий в этот момент, что вызывает мурашки по коже. Но следующие его слова вызывают их ещё больше. — Я хочу заняться с тобой сексом. — Ты хочешь меня? — Хочу.       Так прямо, так спокойно, так конкретно.       Читтапон сглатывает, не веря своим ушам. Он, естественно, мечтал об этом столько времени, но не думал, что услышит подобное в реальности. — Тогда... Я сейчас вернусь.       Хотя останавливаться, пусть и на время, не хочется очень, и уходить от этих горячих рук, вкусных губ и возбуждённого взгляда глаз, который просто растворяет в себе, но Читтапон понимает, что надо. Он встаёт и буквально бежит в ванную, где начинает перебирать всевозможные средства, которых у Ёнхо не так уж и много, но вряд ли есть то самое, которое нужно. В руках — бальзам после бритья и гидрофильное масло — откуда последнее, лучше уточнять потом.       Читтапон думает, что подготовить себя нужно явно самому — у него давно никого не было, а заставлять мучиться с этим Ёнхо он не хочет — и старается справиться с этим как можно быстрее, ведь заставлять ждать тоже не хочется.       Он возвращается сам не знает через сколько и застывает на пороге комнаты. Решимость начинает исчезать, уступая место волнению. Ёнхо сидит в том же положении, в каком Читтапон его оставил, а в глазах у него немой вопрос. — У меня давно никого не было... — Читтапон решает объяснить своё поведение и — долгое или нет — отсутствие, и медленно походит ближе. Ёнхо смотрит снизу вверх, скользит взглядом по расстёгнутым джинсам, выпущенной рубашке, по рукам, которые невольно теребят ткань, по тому, как движется грудная клетка от глубокого дыхания, губам, которые, кажется, уже слишком искусаны, и до него всё же доходит, о чём идёт речь. Он приподнимается и без слов сам начинает расстёгивать рубашку, снимая её и откидывая в сторону.       И помучиться всё равно приходится.              В процессе уже Читтапон тихо матерится сначала, а затем его стоны, наверное, слышны даже соседям напротив.       Заниматься сексом с Ёнхо просто великолепно: чувствовать его в себе, чувствовать, как он прижимается со спины, как целует в шею и сам постанывает на ухо. Читтапон буквально плавится в его руках и находится на грани потери сознания от того, насколько ему хорошо.              Уже после они просто падают на диван в той же позе, что и находились, и Читтапон пытается привести дыхание в порядок, пока Ёнхо продолжает оставлять лёгкие поцелуи в плечи и шею. — Прости, мы замарали тебе диван. — Ну и ладно, — Ёнхо отвечает, касаясь губами мочки уха, и вызывает этим новую волну мурашек по телу.       Сил двигаться, на самом деле, нет вообще, и они ложатся поудобнее. Только Ёнхо продолжает обнимать со спины ещё крепче и не останавливает прикосновения губ к коже, наоборот, добавляя скольжение руки по бокам, животу и бёдрам. Читтапон жмурится от удовольствия и сам подставляет шею под очередной невесомый поцелуй. В какой-то момент они переплетают пальцы рук, и продолжают лежать уже так.       Читтапону интересно, о чём сейчас думает Ёнхо. У него самого же слова Джехёна в голове о всей этой неопределённости. И, наверное, сейчас момент вообще не подходящий. Но он смотрит на их сцепленные руки и решается. — Скажи мне. Тебе просто хотелось секса или хотелось секса именно со мной?       Сердце начинает биться быстрее в ожидании ответа, и Читтапон от этого сильнее сжимает свои пальцы в руке Ёнхо. — Не понимаю, что ты имеешь в виду, — Ёнхо отвечает после небольшой паузы, и Читтапон поворачивается к нему, заглядывая в глаза, замечая, что он не обманывает, а и вправду не понимает. — Ты испытываешь что-то ко мне? Я тебе нравлюсь?       В любой другой момент такой вопрос показался бы глупым, ведь они целовались уже много раз и переспали только что, но Читтапон помнит слова Джехёна, что своё признание нужно конкретизировать. Он надеется увидеть ответ в глазах раньше, чем он будет произнесён, но Ёнхо отводит взгляд. Он не перестаёт обнимать его и не отодвигается ни на миллиметр, но Читтапон всё равно думает, что он дурак — испортил такой прекрасный момент таким тупым разговором. В голову непроизвольно проскальзывают мысли, что Ёнхо сейчас ответит «нет», или промолчит, не ответит вообще ничего, а потом будет смотреть своим раздражённым или пустым взглядом — и последнее хуже всего — что больше не будет их поцелуев, и секс больше не повторится тем более, что они вернутся на изначальную стадию не-близких-друзей. Пауза затягивается, и Читтапон усмехается тихо и горько. Он утыкается лбом в плечо Ёнхо, а ещё обнимает легко, вдыхая привычный запах тела, думая, что напоследок. Мысли накрывают с головой, а на глазах начинают наворачиваться слёзы. Читтапон думает, что он такой жалкий, наверное. — Ты, что, плачешь? Почему ты плачешь?       Голос у Ёнхо обеспокоенный, и это радует даже. — Потому что ты молчишь, — Читтапон отвечает практически сразу, не поднимая головы, отчего звучит немного приглушённо. В голове рой мыслей, которые не дают покоя, и некая отчаянность, с которой он начинает говорить. — Я люблю тебя. Люблю очень сильно и очень давно. Люблю гораздо больше, чем близкого друга. Я хочу быть с тобой. Хочу целоваться с тобой постоянно и заниматься сексом, как сегодня. Хочу просыпаться с тобой каждое утро. Хочу быть важной частью твоей жизни.       Читтапон делает паузу, а слёзы с каждым словом начинают течь ручьём. И дышать становится сложно, но он продолжает говорить: — Но я так больше не могу. Мне больно очень. И, если ты не сможешь ответить мне взаимностью, то я просто уйду. — Куда уйдёшь? — голос у Ёнхо уже взволнованный, и он сам приподнимает голову Читтапона, мягко держа за подбородок, и смотрит на него, нахмурившись. — Уйду из твоей жизни. Уберу тебя из своей. Перееду куда-нибудь, сменю работу, перестану общаться с тобой. Попытаюсь тебя забыть.       Читтапон произносит всё это и чувствует, как его отпускает. Давно уже надо было смириться. Ёнхо молчит, но вытирает слёзы с его щеки одним большим пальцем, и взгляд у него снова такой задумчивый. — Почему ты мне раньше не сказал?       Читтапон выдыхает возмущённо-удивлённо и не верит своим ушам. Это он серьёзно сейчас? — Я говорил! Я много раз говорил! — Прости. Не злись, пожалуйста. Я правда не замечал.       Читтапон усмехается сам себе и качает головой, отворачивая её в сторону, но продолжая чувствовать лёгкие поглаживания по щеке.       Они лежат так ещё какое-то время, прежде чем Ёнхо целует Читтапона в плечо, потом в щёку и в мочку уха, а затем сам уже роняет голову где-то рядом с затылком младшего, и Читтапон больше чувствует, чем слышит, как он очень легко смеётся. — Я думаю, что действительно что-то испытываю к тебе.       Читтапон застывает, широко распахнув глаза — этого он точно не ожидал услышать. А Ёнхо тем временем продолжает говорить: — Я всегда думал, что я вообще не могу испытывать чувства к кому-либо. Никакие. Но... — Он замолкает на секунду, формулируя мысль и следующую фразу, а Читтапон боится этого грёбанного «но» и того, что за ним последует. — Но я понял, что ты вызываешь во мне что-то. Давно или нет, я не знаю.       Ёнхо приподнимается на локте и поворачивает лицо Читтапона к себе, чтобы он посмотрел на него. — Я понял сейчас, что влюбился в тебя.       Он говорит это с улыбкой, а Читтапону нужно время, чтобы осознать эти слова. Слёзы вдруг начинают литься с новой силой, и он закрывает глаза ладонями. — Почему ты снова плачешь? — голос Ёнхо снова наполнен беспокойством и непониманием. — Это уже от счастья, — Читтапон улыбается и опускает руки. — Я не думал, что когда-нибудь смогу услышать это от тебя.       Он вытирает слёзы, которых почему-то много слишком, чмокает Ёнхо в губы и обнимает его так крепко, насколько вообще может. Сердце готово вырваться из груди от радости, и, видимо, он действительно дурак, что не додумался поговорить об этом раньше. Может, страдал бы меньше. Ёнхо улыбается и обнимает в ответ. И Читтапон хотел бы лежать так всегда, но вспоминает, что они до сих пор голые, и мурашки по коже уже от температуры воздуха в комнате. — Нужно встать и одеться. А то холодно, — Читтапон всё же озвучивает это вслух и расцепляет объятия нехотя. — Или мы можем согреться снова, если хочешь.       У Ёнхо такая игривая улыбка на лице, что Читтапону становится не по себе, и он смеётся, ударяя его в плечо. — Оу, Со Ёнхо! Слышать от тебя такое очень неловко! — Зато ты больше не плачешь.       Они целуются снова, но сексом в этот день больше не занимаются.       Читтапон впервые остаётся у Ёнхо ночевать, и они пол ночи проводят за разговорами, поцелуями и объятиями. Ёнхо засыпает первым, а Читтапон в это время пишет Сычену «мы с Ёнхо теперь вместе ^^», получая в ответ «НЕУЖЕЛИ!!! Ты не представляешь как я рад».       И потом наступает их первое утро, которое они проводят вместе — к счастью, оно выходное.              Они решают сообщить о своих отношениях, когда все соберутся вместе через несколько дней, поэтому входят в их постоянное кафе, держась за руки. Друзья уже встречают их радостными криками. Минхён свистит даже, и Сычен пихает его локтем, говоря «да сядь ты уже», но на Сыльги так повлиять он не может. — Ну, что, можно вас поздравить? — радостно говорит она, как только пара подходит к столу.       Читтапон улыбается ей и показывает их сцепленные руки, а Ёнхо удивлённо поднимает брови — откуда их друзья всё знают?       Когда они уже сидят и им приносят еду, Читтапон думает, что сейчас действительно всё по-другому, всё меняется, наступает новая глава в жизни. Они даже сидят сейчас на других местах, и Читтапон — в объятиях Ёнхо. Ещё к ним присоединился Джемин, которого Сыльги позвала чисто ради интереса. Но он забавный и хорошо вписывается в их разговор.       Читтапон обводит взглядом своих друзей и замечает, что Минхён делает то же самое, останавливаясь на Сычене. — Даже не смотри на меня, — замечает тот, поднимая руку перед его лицом. — То, что все по парам, а мы одни, ничего не значит. — Да я и не думал ничего!       Минхён возмущается в ответ, и Читтапон смеётся с них, потому что знает, что они никогда не ссорятся всерьёз. У него в руках любимый кофе, который ему купил Ёнхо, потому что захотел так. Он делает глоток и прижимается ближе в его объятиях, продолжая наблюдать за друзьями. Читтапон рад, что всё же не смог решиться ни на какие изменения в жизни. Кто знает, к чему бы это привело.              А сейчас он счастлив.