Забота

С громким шлепающим звуком Люмин упала в мягкую, пропитанную утренней влагой, траву возле одного из телепортов, находившихся возле Мондштадта. Сил не было не то чтобы встать – даже банально добраться до телепорта было для неё задачей непосильной, требующей больших затрат сил, которых и так не было. Люмин была опустошена морально и физически, и она не знала, что из этого было хуже. Тело не поддавалось контролю разума, душа не желала оставаться на месте, как и сердце, продолжавшее биться так сильно, словно готовясь вырваться из груди. И, честно говоря, Люмин хотелось вырвать его и выкинуть. Растоптать, лишь бы больше не ощущать давящей изнутри боли и обиды, дабы чувство разочарование не затапливало каждую клеточку разума, лишь бы слабость перестала быть такой…Пленительной. Соблазняющей. Показывающей, что, несмотря на бессмертие, Люмин – человек. Простой человек, имеющий свои желания и слабости. Человек, который не в состоянии самостоятельно справится с потерей. Она увидела его. Её брат был жив, даже здоров… И явно не в своём уме. Нет, он улыбнулся ей, посмотрел на неё также нежно, как и раньше, но вот слова… Слова, сорвавшиеся с его губ и исчезнувшие вместе с ним в портале, принадлежали не ему. Эти мысли были не его. Люмин отчаянно, до скрежета зубов, до боли в замерзших пальцах пытается верить, что Итэр не понимает, что он делает. Что он просто… Что? Люмин запуталась. Чертовски запуталась. А ещё она безумно устала – настолько сильно, что нет даже возможности отползти под темень дерева, растущего рядом, дабы никто не увидел её в таком состоянии. Уже очень давно она не ощущала себя такой… Слабой. Беспомощной. И это состояние убивает ничуть не хуже слов Итэра. Убивает ничуть не хуже мысли о том, что потом ей снова придётся искать его… И не факт, что это у неё получится. Состояние у неё настолько паршивое, что Люмин даже не замечает исчезновение верной Паймон, что всегда была с ней рядом с момента их первой встречи. Да и вообще с каждой минутой думать становится всё тяжелее. Мысли расплывались, превращаясь в откровенную кашу, а глаза девушки стали закрываться. Ей хотелось надеяться, что хотя бы сегодня, в эту странную и вымученную ночь, она не увидит кошмары с участием брата, что стало явлением вполне привычным. Ей просто хотелось спать. Кэйа откинулся в кресле, задумчиво глядя в бескрайнее темное небо, усыпанное миллионами звёзд. В такие ночи, когда всё было тихо и не было причин для суеты, обычно и происходило нечто страшное. За последнее время он к этому привык – с тех самых пор, как в его жизни появилась Она. И не только в жизни – с тех самых пор, как Путешественница оказалась в Тейвате, мир стал… Перестраиваться. Меняться. Где-то в большей степени, где-то в меньшей, но появление Люмин вносило изменения в жизни тех, с кем она встречалась, позволяя взглянуть на мир иначе. Позволяя открыть для себя нечто новое. И Кэйа открыл. Неожиданно и резко, но лёд, который он сознательно сотворил вокруг – и внутри – себя начинал таять, стоило ему лишь увидеть мягкий взгляд янтарных глаз и легкую улыбку, которую Люмин дарит окружающим. И дарит ему. Когда он только присоединился к ней, Кэйа был просто заинтересован. Ему было любопытно узнать, что из себя представляет Путешественница. И, увидев, он не был разочарован – скорее напротив, ему захотелось узнать о ней ещё больше. Она была такая… Яркая. Такая тёплая. Противостоять её теплу не получалось даже у самых стойких людей. Не получалось даже у него. А потому, когда в его кабинет буквально ворвалась взволнованная Паймон – без Люмин - капитан подскочил со своего места в мгновении ока. Путешественница и фея казались буквально неразлучны, а если и разлучались… Значит, произошло что-то нехорошее. Люмин не помнила, что произошло дальше. Сознание померкло и она растворилась в темноте, погружаясь в сны без сновидений. Но почему-то в сознании всплывают до боли знакомые холодные руки и легкий запах каких-то цветов, название которых она знала, но в таком состоянии никогда не вспомнила бы. А потому просыпаться было… Не страшно. Разве что больно. Жутко болела голова, горло, руки… Проще было бы сказать, что у неё не болело. Но как бы то ни было, кажется, она всё же была жива. Ощущения, конечно, были не самыми приятными, но это – мелочи. К таким она уже давно привыкла за свою невероятно долгую жизнь. С трудом разлепив глаза, она попыталась принять сидячее положение, дабы осмотреться, но резкий хриплый кашель помешал ей осуществить задуманное. Надрывно кашляя, с трудом сдерживая желание зажмуриться от колющей боли в горле, блондинка не успела заметить, как откуда-то сбоку к ней резко придвинулся силуэт. Очень знакомый силуэт, протягивающий ей кружку с горячим травяным чаем. - Не надо делать резких движений, прекрасная. Больным нужно вести себя осторожно, - этот голос… Люмин недоверчиво подняла взгляд на говорившего и искреннее удивление отразилось в глубине её янтарных глаз. Кэйа! Но что он тут делает? И… Где она сама? - Что… Что произошло? Я помню только, как уснула, лежа в траве, - прохрипела девушка, дрожащими руками принимая кружку, делая аккуратный глоток. Чай оказался безумно вкусным и приятным, согревающим внутренности изнутри… А вот рука Кэйи, что мягко коснулась её лба, в противовес была прохладной. И… Приятной. - Паймон мне всё рассказала. И про встречу с твоим братом, и про твоё состояние. Не нужно винить себя в чём-то, Люмин. Чувство вины лишь усугубит твоё состояние – как физическое, так и моральное. Когда мы пойдем искать твоего брата, ты должна быть полностью здорова, - голос молодого человека звучал на удивление мягко и практически нежно. Или не практически? Его холодная ладонь – спасибо Крио-стихии – прошлась по её лицу, мягко касаясь каждого участка кожи. Там, где раньше было жарко, становилось приятно-прохладно. - Мы? – хрипло переспрашивает Люмин, чувствуя, как в груди что-то трепещет от этого слова. Порой даже она, прожившая не одну сотню лет, порой забывала о том, что самые важные вещи невозможно заполучить в одиночку. Преодолеть самые тяжелые испытания невозможно в одиночку. А ещё… - Мы. Я никогда тебя не оставлю. А свои обещания я привык сдерживать, - Кэйа улыбается и гладит Люмин по волосам. «Ему нравится касаться меня. А мне… Нравится, что он касается меня», - неизвестно, дело ли это в болезни или в чём-то ещё, но Путешественница тянется ближе к капитану Ордо Фавониус и впервые за долгое время тревоги отступают. Болезнь Люмен переносит не так долго, как могло бы быть. Близость Кэйи не только помогает снизить температуру до оптимальной, но и помогает самой Люмин понять – в этом мире помимо поисков брата есть и другие вещи. Вещи, которые могут стать не менее важными, не менее ценными. Друзья и… Возлюбленный. Это слово приятно слетает с губ, когда Кэйа впервые приглашает её выпить вместе с честь её выздоровления. Боль в груди проходит, душевные раны затягиваются и, обнимая Кэйю в темном переулке, когда лишь луна становится свидетелем их встречи, чувствуя, как его горячие губы касаются её шеи, Люмин знает наверняка – её путешествие только начинается. И прекращать его она не собирается.