***
Через какое-то время они добрались до небольшой, скрытой в скалах выше уровня земли, пещеры. Неподалеку журчал ручей. Уилл опустил Эбигейл на землю у дальней стенки грота, а затем пристроил своего раненого четвероногого компаньона в нескольких метрах от нее, чтобы позаботиться и о нем. Троица псов тут же прижалась к девушке, и она запустила руки в их мех, благодарная за подаренное тепло. А затем ее наконец настигло понимание. Она распахнула ресницы, в секундном шоке при виде собственных, практически заживших ран, затянувшихся гладкой, розоватой кожей. Пальцы огладили места травм в неуверенном прикосновении, и она тихо порадовалась, что не потеряла чувство осязания. – Если бы ты мог воздержаться от ненужного риска, это избавило бы нас от многих проблем, — тихо проворчал от порога пещеры Уилл в адрес своей собаки, прикладывая что-то к ране на ее пятнистом животе, — тебе не нужно компенсировать свой размер вспыльчивостью. Пес тихонько заскулил, и Уилл погладил его по спине, успокаивая. Если Эбигейл была удивлена, увидев, что ее травмы исчезли, то еще больше ее сбило с толку понимание, что на Уилле нет обуви. Она таращилась на его босые ступни какое-то время, а затем моргнула и посмотрела еще немного. — Ты же босой, — произнесла она в итоге. Уилл рассеянно кивнул. – Ага. Когда никакого продолжения не последовало, она все же спросила: – Почему у тебя нет обуви? — Потому что я не люблю обувь. Это абсолютно ничего не объясняло. — Но сейчас лежит снег. — Да, я заметил. Уилл закончил перевязывать своего четвероногого друга, взял его на руки и пристроил рядом с Эбигейл. Остальные собаки окружили их и разлеглись рядом мохнатым кольцом, словно желая утешить и согреть обоих раненых. Уилл наградил каждую легким проглаживанием по голове, получив в ответ радостное тявканье и влажные благодарные языки, омывшие ладонь. — Тебе не холодно? — снова спросила Эбигейл. – Нет. С чего бы? — Потому что идет снег. – Я люблю снег. Понятнее от его слов не стало. Эбигейл подумалось, что хотя нормальность часто на ее веку оказывалась далека от действительности, Уилл сумел довести абсолютную банальность до абсурда. Он тем временем поднялся и отошел ко входу в пещеру, уставившись в сумеречную чащу леса. – Скоро окончательно стемнеет. Я пойду поищу дров, чтобы разжечь костер, – Уилл оглянулся на стаю собак. — Уинстон, пойдем, – пес с золотистой шерстью обрадованно вскочил и тряхнул косматой головой, а затем с восторженным повизгиванием завертелся вокруг ног мужчины. Тот с едва заметной улыбкой потрепал его между ушами, прежде чем обернуться к Эбигейл. – Присмотри за Бастером. Уилл и Уинстон исчезли за порогом пещеры до того, как она успела спросить, кто такой, собственно, Бастер. Она вздохнула и посмотрела на самого меньшего из мохнатой кучи. — Бастер? Раненый поднял мордочку и выжидающе уставился на нее. Да уж, очевидно. Когда на лес спустилась ночь, Уилл разжег костер у входа в пещеру. Стая собак охотно сместилась к огню, возглавляемая уже практически здоровым Бастером, и Эбигейл последовала за ними, осторожно располагаясь у костра в нескольких футах от Уилла. Он протянул ей немного еды, в основном какие-то зерна и сушеные фрукты. Это была ее первая еда с тех пор, как ее прогнали из деревни, и она приняла ее как дар божий, изо всех сил стараясь не проглотить все сразу. — Так что ты делала совсем одна в лесу, да еще и так легко одетая? — спросил Уилл, забрасывая в рот зернышки граната. У Эбигейл в какой-то момент мелькнула мысль солгать или просто сказать ему, что она не хочет об этом говорить, но их взгляды встретились, и она немедленно почувствовала себя обязанной сказать правду. – Меня выгнали из моей деревни. Уилл положил семя в рот, медленно и задумчиво прожевал. – Выгнали... В чем тебя обвинили? – Я убила своего отца. Лучше сказать сразу. Уилл молча посмотрел ей в глаза и склонил вбок голову. – Что случилось? – Он пытался убить меня. Поэтому я убила его первой, — Эбигейл вздохнула, ловя себя на том, что ей почему-то удивительно легко признаться в этом Уиллу. — Ты не сказала им, что он пытался тебя убить? – Они не дали мне возможности что-то сказать, – Эбигейл уставилась на сухофрукты в своей руке. – Когда он напал на меня, я звала на помощь, но никто не отозвался. Мне пришлось защищаться самостоятельно. Люди появились только когда я уже убила его, и выкинули меня за ворота, ничего даже не спросив. Видимо, везение это не мой вариант. Эбигейл безрадостно фыркнула. Одна из собак — Джек, если она верно запомнила, — тихонько заскулила во сне, заставив Уилла издать тихий, успокаивающе-шипящий звук и ласково погладить пса по спине. Собаки затихли, и пещеру снова окутала тишина. – Здесь люди склонны делать поспешные выводы, никогда не подвергая сомнению то, что они видят или то, что они услышат в качестве сплетен. — Так и есть. Хотелось бы, чтобы было иначе. В пещере снова стало тихо. Единственным слышимым звуком осталось тихое потрескивание огня. Эбигейл медленно перебрала в ладошке сушеные фрукты, неторопливо пережевывая каждый кусочек. Глаза Уилла были устремлены на нее, она чувствовала, как его взгляд пронзает кожу, проникая куда-то гораздо глубже. Как ни странно, это не ощущалось ни навязчивым, ни неудобным. Почему-то она была твёрдо уверенна, что может довериться ему во всем, и ее секреты останутся в безопасности. Вместо того, чтобы продолжить, она сменила тему разговора, наконец посмотрев на него в ответ. – А ты сам..? Что ты делаешь в этом лесу? — Возвращаюсь домой, — просто ответил он. – Домой? — Да, это недалеко отсюда. Там меня ждет мой муж. Оу. Это было неожиданно. – Ты женат? – она мельком взглянула на его руки. — Но у тебя ведь нет кольца. – Мы с мужем не носим колец. Это не в его культуре, – Уилл пожал плечами. – И хотя я понимаю, чем привлекает обозначение постоянства связи определенным физическим предметом, меня это не особо волнует, — он сунул еще одно семя в рот, — я имею в виду, что мы знаем, что мы женаты, и этого для нас достаточно. Эбигейл кивнула. Она всегда находила традицию ношения обручальных колец очень романтичной, но и раньше некоторые люди считали это неудобством или излишним символизмом. Ну или им не хватало сбережений на покупку колец. – А почему вы не путешествуете вместе? Вы расстались? Уинстон поднял голову, зевнул и покачал головой, а затем поднялся, выжидательно глядя на Уилла и виляя хвостом. Уилл жестом подозвал его ближе, и Уинстон положил ему на колени маленький мячик. Мужчина задумчиво провел рукой по его шерсти и улыбнулся. – Я всегда любил путешествовать. Это то, от чего я не хотел отказываться, даже когда вступил в брак, – Уинстон поднял голову и тихо заскулил. Уилл дал ему зернышко граната, и Уинстон снова опустил голову на его бедро. – У моего мужа много работы, поэтому он не всегда может быть со мной. Я уезжаю на несколько месяцев, путешествую по миру. Потом возвращаюсь домой, отдыхать, а через несколько месяцев я собираю сумку и снова уезжаю, – Уилл сунул в рот еще одно зёрнышко, медленно его пережевывая. – Он любит слушать рассказы о моих странствиях. О вещах, которые я сделал, о местах, которые я посетил, о встреченных мною людях. И я думаю, – озорная улыбка приподняла уголки его рта, – что ему нравится мой голос. Эбигейл сунула в рот последний кусочек сухофрукта. — Вы проводите не так уж много времени вместе. – Несколько месяцев в году. — И ты согласен с этим? Вы не скучаете друг по другу? – Мы скучаем. Но это делает наши встречи еще слаще, — тихая улыбка изогнула его губы.***
Эбигейл распахнула ресницы ранним утром, когда первые лучи солнца над верхушками деревьев лизнули вход в маленькую пещеру. Она протерла глаза и медленно приподнялась с выстывшего за ночь камня. Огонь костра давно погас, и остатки недогоревших веток подернулись холодным инеем пепла. Плащ Уилла был накинут на нее, сохраняя остатки тепла, собаки сгрудились вокруг нее уютной кучкой, тихонько похрапывая и подрагивая лапами во сне. Уилла и Уинстона в пещере не было. Она встала, стараясь не разбудить собак, и на цыпочках приблизилась ко входу в пещеру. Ночью лес укрыл слой свежевыпавшего снега, солнце бросало косые лучи, проглядывая сквозь деревья на горизонте. Через некоторое время она увидела маленькую головку Уинстона, еле видную в глубоком слое снежного покрова, активно гребущего лапами сквозь рыхлую белоснежную целину. Он гавкнул один раз, когда завидел Эбигейл, стоящую у входа в пещеру. А затем из-под деревьев показался Уилл, выглядящий намного менее внушительным без плаща. Его одежда явно была совсем легкой и провисала в плечах, но непохоже было, что ему холодно. Ну да, он ведь сказал, что любит снег. — Куда ты уходил? – спросила Эбигейл, когда Уилл оказался в пределах слышимости. — Завтрак, — ответил он, приподнимая свою сумку. Наверное, принес ещё больше фруктов и семян. Он подсадил Уинстона, чтобы помочь ему забраться на уступ перед входом в пещеру, и Эбигейл поймала собаку сверху, чтобы втащить его внутрь. — А еще я проверял, все ли в порядке с волками после вчерашнего. Эбигейл неловко вскинулась. – Я ведь только защищалась. И это собаки сделали большую часть работы, — она растерялась, готовая возразить, если потребуется. Была ли в этом ее вина или собак, они все не сделали ничего плохого. – Я знаю. И я не ругаю тебя, – Уилл стряхнул снег, прилипший к штанинам. Он до сих пор был босиком. Как у него вообще еще остались ноги? Он должен был потерять их из-за холода давным-давно, но его ступни, кажется, были в порядке. Ни волдырей, ни шрамов, ни даже обмороженных пальцев. Эбигейл снова заподозрила, что он и в самом деле Бог Леса. — Зачем тебе было их проверять? – спросила она. – Эта зима будет суровой. Стая не выживет, если потеряет нескольких членов еще до того, как начнется самое худшее. Эбигейл покосилась на слой снега, укрывающий лес, и подумала, что все действительно может стать еще хуже. Уилл примостился на краю уступа, у входа в пещеру, и подозвал ее ближе. Она неловко уселась рядом. Мужчина протянул ей мешочек, полный фруктов и семян, оставив лишь сочный гранат для себя, и неторопливо вскрыл его охотничьим ножом. Эбигейл тут же уставилась на оружие, но не со страхом, а с восхищением. Это был действительно великолепный нож, с замысловатым узором, вырезанным на белой рукояти — из слоновой кости? — и лезвием, безупречным и острым, как бритва. Он, должно быть, стоил целое состояние. Она сунула руку в мешочек, вынув горсть незнакомых мелких ягод необычной формы. На вкус они не были похожи ни на что, что она ела раньше. Да и подобных ягод она никогда не видела. — Волки в порядке? — Да, они успеют прийти в себя до зимы. Эбигейл склонила голову. — Откуда ты знаешь, что зимой будет ещё хуже? – Мой муж хорошо предсказывает такие вещи. – Твой муж? Я думала, ты не видел его несколько месяцев. — Он сказал это мне еще перед отъездом. Предложил вернуться домой пораньше, если я хочу избежать глубокого снега, – Уилл обернулся. – Привет, Бастер. Иди сюда, мальчик, – песик ткнулся мордочкой в руку Эбигейл и опустил голову ей на колени. Она угостила его ягодами. Вскоре и другие собаки присоединились к ним, образуя зевающий и потягивающийся полукруг на краю пещеры. – Я планировал вернуться домой раньше, но, похоже, был недостаточно быстр. — А твой муж не рассердится, если ты возьмёшь меня с собой? – Нет. Не волнуйся об этом. Он ничего тебе не сделает и не будет против, пока ты не будешь ему грубить, – Уилл скормил последние семена собакам. — Можешь остаться у нас на зиму, если хочешь. В нашем доме много места. – Много места... Вы богаты? – она недоуменно посмотрела на его легкую одежду. – Не обижайся, но ты совсем не похож на аристократа. – Не обязательно быть богатым, чтобы иметь большой дом. – Эм-м-м... Чаще всего, нужно. Большие дома стоят дорого. — Если только ты не построишь дом самостоятельно. Эбигейл какое-то время просто недоуменно разглядывала его широко раскрытыми глазами, а затем подобрала челюсть и пожала плечами. – Звучит логично.***
– Эбигейл? Возьми это, — Уилл протянул ей охотничий нож, — на всякий случай. Она взяла его в руки. Этот нож был немного меньше того, который использовал Уилл, и гравировка на рукояти была не такой сложной, но нож был таким же острым, и это все, что ей было нужно. – Он выглядит очень дорогим. Где ты его купил? – Я сам его сделал. Эбигейл удивленно моргнула. – Ого. Это потрясающе, — девушка с удовольствием повертела нож еще немного, а затем закрепила на одежде. Обидно было бы его потерять. — Спасибо, — Уилл перекинул сумку через плечо, — и возьми мой плащ. Тебе он понадобится больше, чем мне. Эбигейл плотно запахнула плащ вокруг плеч. Уилл спрыгнул с уступа пещеры и помог спуститься каждой из собак, а затем ссадил и Эбигейл. Они продолжили свое путешествие. Их маленькую процессию возглавил Уилл. Снег достигал колен Эбигейл, сильно замедляя шаг, собаки прогребали в снегу узкую тропинку, плетясь строем. Она же шла позади Уилла, пытаясь пропадать за ним след в след, в те маленькие островки травы, что он оставлял позади себя. В какой-то момент он предложил взять ее на руки, пока они пробирались по особо глубоким сугробам, но она отказалась. Они медленно продвигались по снегу до полудня, пока наконец не вышли к темной реке. Уилл уселся на бревне у берега, и собаки сгрудились вокруг него в ожидании еды. Эбигейл плюхнулась рядом, уже порядком измученная. Он вытащил мешочек с вяленым мясом и предложил ей несколько полосок, остальные понемногу скармливая псам. Эбигейл медленно грызла вяленое мясо, радуясь чему-то более сытному, чем фрукты и семена. — Ты сказал, что много путешествуешь, верно? – произнесла она между двумя укусами, немного утолив первый голод и слегка расслабившись. – А откуда ты родом? – С юга. – Столица? Уилл усмехнулся. — Нет, я не из столицы. Я из другой страны, далеко отсюда, на юге. Из страны, где никогда не идет снег. Голова Эбигейл резко вскинулась. – Никогда не идет снег? Как это возможно? Одна из собак — Элли, если Эбигейл правильно помнила — взволнованно тявкнула, прося еще один кусок мяса, и Уилл с улыбкой протянул ей полоску, почесывая собаке уши. – Есть много мест, где снег никогда не выпадает. Так же, как есть места, где снег никогда не прекращается, – Эбигейл посмотрела на него с удивлением. Он улыбнулся ей. — Ты мало путешествуешь, не так ли? Эбигейл покачала головой. — Я всегда хотела путешествовать. Планировала покинуть деревню и отправиться в столицу, как только стану взрослой. Это было бы в следующем году, и я с нетерпением ждала этого. Уилл полез в сумку, доставая гранат и предложил ей. После ее отказа он разрезал яркий плод и выбрал оттуда немного зерен. — Знаешь, ты очень напоминаешь мне меня самого. Я был таким же, как ты в этом возрасте. Рос с родителями, которые не очень хотели меня куда-то отпускать, пока однажды не решил, что с меня довольно. В тот день я просто собрал сумку и вышел из дома. Ни разу не пожалел об этом, – легкая улыбка изломила его губы. Уилл забросил ещё несколько семечек себе в рот и дал немного собакам. Одна из собак пристроила голову на бедро Эбигейл, и она сунула ей кусочек мяса. — А по пути ты обзавелся стаей бродяжек. – Вовсе нет, – Уилл усмехнулся. – Они принадлежали моему мужу. Это были его сторожевые псы, но вскоре как-то так вышло, что они полюбили меня больше. Верно, ребята? Собаки согласно завиляли хвостами , и Уилл наградил их зернами граната и почесыванием ушей. Эбигейл фыркнула и скормила свою последнюю полоску мяса Бастеру, а затем вытерла руки и оглянулась на Уилла. — А как вы с мужем познакомились? – О, ничего впечатляющего, — засмеялся Уилл, — я занимался своими делами, изучая незнакомый мне вид плотоядных растений, когда он появился словно из ниоткуда. Начал нести чушь о судьбе и обстоятельствах, о том, что «невозможно контролировать, в кого ты влюбляешься». И да, это его точные слова, — Уилл раздражённо вздохнул, что, впрочем, тут же нивелировала нежная улыбка на его губах. – Он вел себя так нелепо, что это выглядело мило. Не говори ему, что я это сказал, — быстро добавил он, оглядываясь на Эбигейл. Эбигейл легко и звонко рассмеялась от его слов, и собаки расфыркались, словно вторя ей. – Вы двое почему-то кажетесь мне очень похожими, — произнесла она, все ещё улыбаясь. — Возможно, — Уилл уставился вниз долгим взглядом, продолжая машинально поглаживать своих собак, пока они не начали зевать и не улеглись у его ног. Было похоже, что он глубоко задумался. Эбигейл уже собиралась спросить его, о чем он думает, когда он внезапно произнёс: – Хочешь остаться с нами? Эбигейл наклонила голову. — Но я ведь уже и так иду с тобой. – Нет, я имею в виду, после того, как эта зима закончится, ты хочешь остаться с нами? Ты могла бы сопровождать меня в моих путешествиях. Если хочешь, конечно. Это было неожиданно. Она с минуту молча обдумывала его слова. – А я не доставлю неудобств? С едой и в целом своим присутствием? – У нас дома много места и хватает еды. Да и я привык обеспечивать восемь ртов в своих путешествиях. Еще один точно не будет проблемой, — Уилл с улыбкой пожал плечами. Эбигейл какое-то время молчала, обдумывая его предложение. Бастер зевнул и встал, обнюхивая ее ноги, и она рассеянно подхватила его на руки, медленно поглаживая собачий живот, пока он снова не уснул. – Это очень щедрое предложение. На самом деле, слишком щедрое. Я не хочу быть нахлебницей. – Тогда ты можешь охотиться и ловить рыбу вместе с нами. Поможешь нам держать нашу кладовую полной. — Думаешь, твоего мужа это устроит? — О да, — Уилл чему-то улыбнулся, и эти два маленьких слова прозвучали наполненными тайным смыслом, хотя Эбигейл и не понимала, каким именно. — Я подумаю об этом, — она улыбнулась, поглаживая ухо Бастера, пока тот тихо сопел во сне.***
Эбигейл застыла на месте, широко раскрыв глаза и слегка приоткрыв рот. Олень выдохнул, вокруг его головы образовалось небольшое облачко. Она не слышала, как он приближался к ним, его шаги по снегу были абсолютно бесшумными. За все годы охоты на оленей со своим отцом она никогда не видела такого животного. Великолепные рога были антрацитово-черного цвета, темная шерсть лоснилась невесомыми темными перьями. Олень возвышался над ней, царственный и практически потусторонний. Он был прекрасен и ужасен одновременно. — Он очень чувствителен к страху и гневу, — тихо произнес Уилл, стоя рядом с оленем и лаская его шею медленными, широкими движениями. – Не бойся. Эбигейл посмотрела на собак, возбужденно кружащих вокруг ног оленя и дико виляющих хвостами, сделала глубокий вдох и неуверенно шагнула ближе. Олень фыркнул, и она снова замерла в испуге. Уилл улыбнулся и протянул ей руку. После паузы Эбигейл подошла еще на один шаг вперед, хватая Уилла за руку. Он взял ее за запястье и осторожно потянул вперед, поднося ее ладонь к носу оленя. Она тихо вздохнула, вокруг ее рта сгустилось облачко пара. Раньше она прикасалась только к мертвым оленям, при разделке туш, чтобы забрать их мех и мясо. Олень снова выдохнул, утыкаясь носом в ее ладонь — такой теплый, такой полный жизни. Она не смогла сдержать восторженную улыбку. Это было прекрасно. Эбигейл сделала еще один крошечный шаг вперед и обняла его голову обеими руками, нежно поглаживая морду. Его глаза – два бесконечных, сумрачных черных озера и она видит в них весь мир, видит землю, небо, звезды и далёкие галактики. Она словно потеряла себя в этих колодцах тьмы и снова соткалась в миллионах жизней, в миллионах миров, в миллионах вселенных. Эбигейл закрыла глаза и прижалась лбом к голове оленя, разрешая себе это маленькое наслаждение, и позволила благоговейному экстазу неизвестности поглотить ее целиком. Магия рассеялась, когда она почувствовала, как рука Уилла ерошит ее волосы. На его губах все еще дрожала улыбка, смешанная с необъяснимой печалью. – В жизни есть нечто большее, чем то, как ты жила до сих пор, — прошептал он ей, — и в жизни есть нечто большее, чем то, что ты смогла бы когда-либо прожить. Больше, чем ты могла бы даже себе представить. Эбигейл повторила про себя его слова, пытаясь понять их значение, гладя оленя последней, прощальной лаской. Олень повернул голову к Уиллу, утыкаясь носом в его руку и тот медленно провел ладонью ему по голове, уткнувшись лбом в шерсть у дрогнувшего уха . – Я в порядке. Я скоро буду дома, – его тихий шепот был обращён к животному. Олень фыркнул, и грациозно, все так же беззвучно, удалился. Его копыта оставили после себя аккуратные маленькие ямки в снегу. Собаки разбрелись по округе, и, похоже, собрались было следовать за уходящим зверем, но Уилл пронзительно засвистел, подзывая их обратно. Эбигейл смотрела, как он уходит, загипнотизированная его рогами, грациозно уклоняющимися от самых низких ветвей деревьев, и перьями, мягко трепещущими при каждом шаге. Как только он скрылся из виду, она выдохнула, только сейчас осознавая, что задерживала дыхание, и обернулась к Уиллу. — Это был не обычный олень, – преуменьшение века. — Да, правда. Эбигейл мельком взглянула на то место, где между деревьями скрылось это необычное существо. — Это был Бог Леса? – Ты опять? Я же уже говорил тебе, что этот лес никому не принадлежит. – Но этот олень должен быть богом. Или духом, — упрямо произнесла она. Уилл пожал плечами. – Может быть. Он поправил на плече сумку и возобновил движение. Собаки последовали за ним. Эбигейл бросила последний взгляд в ту сторону, куда ушел олень, прежде чем последовать за Уиллом. — Ты знаешь его, но не знаешь, кто он? — спросила она через некоторое время. – Он уже давно бродит по этому лесу. Он появился задолго до того, как я впервые попал сюда. — А когда это было? – Эбигейл запнулась о корень, скрытый под снегом, но сумела сохранить равновесие. – Через несколько лет после того, как я покинул родительский дом. Когда я еще был молод и бодр. – Молод и бодр? Ты же не выглядишь старым. Ты выглядишь моложе моих родителей. Уилл усмехнулся. — О, я намного старше твоих родителей. Эбигейл уставилась ему в затылок, снова потеряв дар речи от удивления и непонимания.***
— Подожди здесь, — Уилл поднял руку, давая ей знак остановиться, и громко засвистел, приказывая собакам оставаться с ней. Она плотнее закуталась в плащ. Ветер усилился несколько часов назад, и снова пошел снег. Приближалась метель. Она едва могла что-то разглядеть сквозь завесу снега, но сумела увидеть бесформенный ком в снегу, в нескольких метрах от них. Похоже, кто-то, плотно закутанный в прочный плащ, безвольно лежал в сугробе под деревом, почти весь засыпанный снегом. Уилл подошел к человеку и встал рядом на колени, немного приподняв плащ. Через минуту он жестом подозвал Эбигейл и собак присоединиться к нему. Собаки медленно пробрались сквозь толстый слой снега, Эбигейл снова последовала по островкам из пятнышек травы, которые Уилл оставил после себя, а затем опустилась на колени рядом с ним. Человек не двигался. Его тяжелое дыхание уже было едва способно образовывать маленькие облачка пара при каждом выдохе. Мужчина выглядел старым, слабым, больным. Его цвет лица соперничал с цветом снега, а щеки запали, хотя кожа вокруг глаз выглядела покрасневшей. Он явно давно не видел приличной еды. – Эбигейл, возьми с собой Макса и Харли и иди искать медвежьи ягоды, – Уилл протянул ей мешочек. – Они растут неподалеку отсюда. Просто следуй за собаками, они знают дорогу. Эбигейл кивнула и вскочила, следуя за лающими собаками. Она изо всех сил старалась успеть за ними, расталкивая низкие ветки и перепрыгивая через торчащие корни. Через несколько минут карабканья по снегу собаки наконец привели ее к кустикам медвежьих ягод, и она благодарно погладила своих мохнатых провожатых, торопливо наполняя сумку ягодами. Обратный путь оказался намного проще и быстрее, возвращаться по собственным следам было гораздо легче. Но когда они пришли на то же место, где расстались, Эбигейл остановилась. Уилл сидел в одиночестве на снегу, рядом с собаками, все еще на коленях, запихивая обратно в сумку половинку граната. Место, где лежал мужчина, пустовало, и о его присутствии напоминала лишь ямка в сугробе. Собаки добрались до него первыми и ткнули мокрые носы в его руки, ожидая похвалы. Он тут же обернулся, чтобы посмотреть на недоумевающую Эбигейл. Она подошла осторожно, нервно оглядываясь. – Где он? Уилл поднялся и стряхнул снег со штанов. – Ушел, — его тон был почти будничен. Эбигейл нахмурилась. – Ушел? Куда ушел? – Просто ушел, – Уилл свистнул, подзывая собак. – Давай, пошли. Надвигается метель, – он прошел мимо нее, походя забрав из ее рук мешочек с медвежьими ягодами. – Спасибо. Еще с минуту Эбигейл просто недоуменно таращилась, нахмурив брови, на пустую яму в снегу, быстро засыпаемую свежим снегом, а затем повернулась и последовала за ним.***
Они нашли еще одну пещеру незадолго до того, как разыгралась самая сильная метель. Пещера снова оказалась выше уровня земли, хотя и не такая большая, как предыдущая. Им снова пришлось поднимать собак по одной. Они сбились в кучу подальше от входа, вжимаясь в стену пещеры, когда порывы ветра начинали выть и швырять внутрь снег. Эбигейл натянула плащ на плечи. Стена пещеры словно вытягивала тепло из нее сквозь одежду, поэтому она уткнулась лицом в бок Уилла, держа Зоуи на руках. Остальные собаки лежали, обняв их ноги, греясь и грея. – Прошло много времени с тех пор, как я ночевала в лесу во время снежной бури, — произнесла Эбигейл. – Это не в первый раз? – Ага. Кажется, мне было десять или одиннадцать. Я поехала с отцом на охоту, но мы не успели добраться до дома, началась метель. Мы нашли небольшую пещеру, очень похожую на эту, и заночевали там, – Эбигейл медленно погладила Зоуи по спине, путаясь пальцами в ее мягком меху. – Было холодно, у нас не было ничего, чтобы разжечь костер. Папа дал мне свой плащ, чтобы мне не было холодно, и я провела ночь, завернувшись в него. Уилл помолчал, обдумывая то, что она сказала и поглаживая голову Уинстона, лежащую на его бедре. — Твой отец любил тебя. Смех Эбигейл был лишен всякой радости. – Если бы он любил меня, он бы не пытался меня убить. — Он пытался убить тебя, потому что любил. — Странный способ показать свою любовь, — резко и горько возразила она. Уилл закрыл глаза и тихо произнес: — Он знал, что ты скоро покинешь дом, и не мог потерять тебя. Рука Эбигейл замерла в мехе Зоуи. Она отклонилась от Уилла, сбитая с толку. — Ты хочешь сказать, что это моя вина? – Нет. Разумеется, нет. Он единственный виноват в том, что пытался тебя убить, — Уилл сочувствующе посмотрел на нее. – Я просто пытаюсь понять ход его мыслей. Эбигейл снова нахмурилась, глядя на него, пока Зоуи не заскулила, прося еще ласки. — Зачем тебе понимать мысли убийцы? – Я ничего не могу с собой поделать. Это привычка, от которой я не могу избавиться, — он пожал плечами и снова уставился перед собой, на противоположную стену пещеры. – Я смотрю на людей и знаю, что они думают, вижу то, что они видят. Я принимаю их точку зрения и понимаю их настроение. — Звучит утомительно. Уилл кивнул один раз, вздыхая так, как будто одна лишь мысль об этом утомляла его. – Да. Эбигейл прижалась к его боку, ища тепла. — Поэтому ты так много путешествуешь? Чтобы быть в одиночестве? — Это одна из причин, да. Ветер снаружи взвыл еще громче, сотрясая стены пещеры. Некоторые собаки испуганно заскулили, и Уилл тихонько шикнул, поглаживая их шерсть, чтобы успокоить. Эбигейл медленно погладила Зоуи по голове. – Зачем тебе вообще тогда было жениться? Ты привязал себя к кому-то, усиливая контакт со всеми мыслями другого человека и его видением. – Мой муж… немного особенный. У него очень специфический образ мышления. И очень необычный взгляд на мир, – Уилл полез в свою сумку и вынул оттуда гранат, а затем вскрыл его ножом и скормил семена своим собакам. – Большую часть времени мы перебрасываемся идеями и мыслями в напряжённой словесной перепалке, но я нахожу это странно расслабляющим. Приятно быть с кем-то, кто понимает тебя так же, как ты понимаешь его. Я до сих пор не сожалею о том, что связал себя с ним. Эбигейл положила голову ему на плечо. — Я удивлена, что ты выдерживаешь мое присутствие. Я не очень хороший спарринг-партнер для спора. — Думаю, ты тоже должна быть немного особенной, – Уилл улыбнулся ей, протягивая половинку граната. Она приняла его, и поднесла одно семечко к губам, зажмурившись от терпкого, сладкого вкуса, и предложила несколько зёрен Зоуи.***
Эбигейл проснулась, свернувшись калачиком в теплом плаще Уилла. Собаки сбились вокруг нее, согревая своими телами и сладко посапывая. Открыв глаза, она замерла от яркой зелени, окружающей ее, и села, проводя руками по ложу из травы и мха под собой. Вокруг подложки из травы и мха, образуя небольшой шатер над ней и собаками, тянулись корни и плющ, усыпанные яркими цветами. Уилл сделал гнездо. «Нет, это определенно не по-человечески», — сказала себе Эбигейл. Самого Уилла нигде не было видно. Она медленно поднялась, чтобы не потревожить собак, и осторожно выбралась из их маленького травяного укрытия. Дойдя до входа в пещеру, она была вынуждена прищуриться, чтобы защитить глаза от первых лучей солнца, пробивающихся из-за горизонта. Вьюга оставила в лесу новый слой снега, и сейчас эту целину пересекали две цепочки следов, начинающихся от пещеры и исчезающих в лесу. Одна из них представляла собой ковер из свежей травы и цветов. Эбигейл спрыгнула с уступа пещеры, плотнее запахнула плащ и двинулась вперед, следуя за островками травы. Через несколько минут она сообразила, что следы ведут ее к ручью. Плеск воды послышался даже раньше, чем она успела это заметить. Она подняла глаза и тут же зажала рот рукой. Уилл стоял на берегу ручья, уже не так легко одетый, как в последние несколько дней. На его плечи была накинута тяжелая шуба, край которой мантией обвивал его босые ноги и волочился по земле, защищая от холода. Но удивило ее вовсе не это. Уилл был не один. Рядом с ним стоял еще один мужчина, выше него и, похоже, старше. Всем, от дорогой одежды до резких черт лица, он походил на богатого аристократа. Его руки нежно обнимали Уилла за талию, прижимая их тела друг к другу, в то время как руки самого Уилла обвивались вокруг его шеи, перебирая пепельные волосы, склоняя их головы, смыкая губы. Эбигейл почувствовала, как ее колени затряслись от страха. Что-то первобытное внутри взывало к ней, побуждая бежать сию же секунду, подальше от этого мужчины, и никогда не оглядываться назад. Этот человек, без сомнения, был Богом Леса. Ужас сдавил ее живот, свернулся в легких, смущение окрасило ее щеки и заставило сердце колотиться чаще. Она откуда-то точно знала, что стоит сейчас перед могущественным и опасным существом, но в то же время она не могла не чувствовать себя ребенком, невовремя заглянувшим в спальню к родителям. Не было никаких сомнений в любви и бесконечной нежности между Уиллом и этим незнакомцем. Они прервали поцелуй, сближаясь лбами, и она услышала, как они тихо, ласково перешептываются, гладя друг друга по лицу и волосам. И неловкое чувство вторжения пересилило ее страх. Впрочем, ровно до тех пор, пока Бог Леса не обратил на нее взор, и ужас не вернулся с удвоенной силой, разрывая ее внутренности. Его глаза встретились с ее, и ей вдруг показалось, что острые зубы вонзаются в ее грудную клетку. Эбигейл неловко шагнула назад, но прежде чем она успела развернуться и побежать, порыв ветра толкнул ее вперед, к двум мужчинам. Ветер стих, лишь когда она оказалась в нескольких метрах от них. Эбигейл окаменела, глядя на них широко раскрытыми глазами, ее рот открывался и закрывался, но из него не вырывалось ни звука. – Боже, черт возьми, прекрати это. Ты ее пугаешь, — раздражённо фыркнул Уилл, слегка ткнув другого мужчину в плечо. — Ты привел кого-то. – Ты чертовски наблюдателен, — Уилл вырвался из крепких объятий, отступая немного в сторону и указал на Эбигейл рукой. — Это Эбигейл. Эбигейл, это мой муж. Бог Леса протянул к ней ладонь, его другая рука все еще покоилась на талии Уилла, словно не желая отпускать его ни на миг. – Подойди сюда, дитя. Я не причиню тебе вреда. Эбигейл не сдвинулась ни на дюйм. — Ты – Бог Леса? — тихо выдохнула она, пересиливая страх и трепет. Бог удивленно взглянул на Уилла. — Ты ей не сказал? – Она и так была достаточно напугана, — Уилл неловко пожал плечами, — не хотел пугать ее еще больше. «Хорошо, этот человек не Бог Леса. Возможно, все еще не так уж плохо» – подумалось ей. Не-Бог Леса оглянулся на нее, и его губы дрогнули в веселой улыбке. – Я – Бог Мертвых. «Нет, все еще хуже!» Эбигейл испуганно распахнула глаза, делая еще шаг назад. Она схватилась за нож, привязанный к поясу, и выставила его перед собой, держа его обеими руками. — Он не причинит тебе вреда, — мягко произнес Уилл тем же голосом, которым он ранее успокаивал стаю. – Конечно, нет, – Бог Мертвых склонил голову. — Хочешь пойти с нами, дитя? Уилл толкнул его локтем в ребра, заставляя Бога Мертвых оглянуться на него. — Ее зовут Эбигейл. — Хочешь пойти с нами, дитя Эбигейл? – поправился его муж. Уилл так сильно закатил глаза, что Эбигейл показалось, будто они вот-вот выкатятся из орбит. Она крепче сжала нож и отчаянно покачала головой, ее голос дрогнул, когда она сумела выдавить: – Я не могу пойти с тобой. – Нет? – Ты — Бог Мертвых, — продолжила она, несмотря на комок страха, подступивший к горлу, — я не могу последовать за тобой. Я не принадлежу твоему царству. Бог бросил еще один удивленный взгляд на Уилла, вопросительно, почти укоризненно изогнув одну бровь. — И об этом ты тоже ей ничего не сказал. – Я подбирался к этому вопросу. Медленно, — проворчал Уилл. Ужасная правда начала обретать форму в сознании Эбигейл, истина, которую она похоронила глубоко внутри своего разума. Существовала только одна причина, по которой Бог Мертвых мог предстать перед смертным, и она яростно потрясла головой, отрицая ее. – На меня напали волки, — выдавила она, — они меня видели! Они могли коснуться меня! — Эбигейл опустила глаза на снег, на следы, которые она оставила на идеальном белом покрывале. – Я ведь чувствую снег, ощущаю холод! Бог Мертвых молча разглядывал ее какое-то время, прежде чем спросить: – Скажи мне, дитя, где мы сейчас находимся? – В лесу, — она не сомневалась ни секунды, — это лес вокруг моей деревни. Бог Мертвых тихо вздохнул, вокруг его рта сгустилось облачко. Он снова перевел взгляд на Уилла. — Любимый, ты совсем ничего ей не сказал? — Говорю тебе, я пытался, просто не успел. Не думал, что мы найдем тебя так скоро, – Уилл отделился от своего спутника и сделал шаг к Эбигейл, но остановился, когда она тут же подняла нож повыше. Затем он осторожно улыбнулся. – Эбигейл, ты сказала мне, что твой отец пытался тебя убить, и ты убила его, верно? Расскажи мне, что случилось потом? Эбигейл сглотнула. – Жители деревни вошли в наш дом. – А потом? — Потом меня выкинули за ворота. — Они не разговаривали с тобой, не так ли? — Н-нет, ни слова. Она ведь уже говорила ему это. Ей не нравилось то, к чему все идёт. Уилл кивнул, прежде чем спросить: – И почему они даже не заговорили с тобой? Эбигейл нахмурилась. – Потому что… Потому что я убила своего отца. Меня изгнали! Бог Мертвых склонил голову. – В вашей деревне судят и вешают отцеубийц. Не изгоняют. Эбигейл знала это. И все же... – Нет, я не была…, – она похоронила это подкрадывающееся все ближе знание рядом с правдой. – Они выкинули меня за ворота, они не хотели знать, почему я убила своего папу, они просто... Она умолкла, не уверенная в том, что помнит. После минутного молчания Уилл тихо поинтересовался: – Как долго ты ходила по лесу до того, как я нашел тебя? – Несколько дней. Может быть, неделю, я не знаю, – Эбигейл покачала головой. Ей не хотелось знать. — А что ты ела за эти дни? Эбигейл свела брови, копаясь в своих воспоминаниях. Что она ела? Ягоды? Корни? Нет. — Я… ничего не ела, — ее голос стал тише. Кончик ножа в ее руках склонился к земле. — А спала ли ты? Эбигейл сильно прикусила нижнюю губу. Нет, она не спала. Она просто продолжала идти, ожидая, что изнеможение заставит ее рухнуть на колени, но этого так и не случилось. Поэтому она продолжала идти. Правду становилось все труднее отрицать. Когда она не ответила, Бог Мертвых улыбнулся. – Блуждающие души не нуждаются ни в отдыхе, ни в пропитании. Эбигейл закрыла глаза, делая глубокий судорожный вдох. – Я знаю. За закрытыми веками перед ней соткалось из осколков памяти тело отца, лежащее на земле в луже алой крови. И другая, такая же яркая, такая же горячая лужа, растекающаяся навстречу отцовской, пока они не сольются в одну. Сапоги соседей, спешащих к ней, то, как они поворачивали ее, трясли, звали по имени. Она уже их не слышала, не могла ответить. Она вспомнила, как ее обмякшее тело вынесли из родного дома за ворота. В яму, где они избавляются от своих мертвецов. Эбигейл сглотнула, чтобы избавиться от комка в горле. Он никуда не делся, стягивая ее голос, сводя его к шепоту, когда она снова повторила: – Я знаю. Она снова открыла глаза, когда услышала шаги навстречу. Ее зрение расплылось, глаза наполнились непролитыми слезами. Уилл остановился перед ней, нежно обняв ее ладони своими и вынуждая опустить нож. Лезвие спряталось куда-то в складки его одежды, когда он обнял лицо Эбигейл, нежно поглаживая ее по щекам большими пальцами. — Все в порядке, Эбигейл. Ты будешь в порядке, — прошептал он. Он распахнул свой меховой плащ, чтобы наконец заключить ее в объятия и поделиться с ней успокаивающим теплом. Эбигейл всхлипнула, пряча лицо у него на груди, и ее слезы, наконец, свободно потекли по щекам.***
– Если бы ты не наткнулся на меня, то я бы осталась бродить по лесу бесконечно? – Я пришел к тебе, потому что увидел, как ты балансируешь на грани и все никак не можешь переступить порог. Я подумал, что стоит помочь тебе найти дорогу. — Как тому человеку, которого мы нашли в снегу? – Да, он уже начал понимать, что больше не принадлежит миру живых и не может оставаться там вечно. Я дал ему небольшой толчок, чтобы он сделал последний шаг. — Гранатовые зерна? – Ага. Они плыли в маленькой лодке, пересекая реку с водой, такой же темной, как ночное небо. Высокая, с тонкими чертами лица, молодая женщина, — Чийо, если Эбигейл правильно расслышала, — переправляла их через реку, стоя на носу и с помощью длинной палки руля лодкой. Эбигейл сидела рядом с Уиллом, плечом к плечу, собаки лежали вповалку посреди лодки, ночь кончалась. Бог Мертвых — Ганнибал, по словам Уилла, но Эбигейл не была готова называть Бога по имени — ушел вперед, чтобы подготовиться к еще одному человеку в их доме. Что бы это ни значило. – А этот олень? Он тоже бог, как ты? – Возможно. Как я уже сказал, он бродит здесь давным-давно. Ганнибал сказал мне, что он просто появился однажды и больше никогда не уходил, — Уилл пожал плечами. – Он охраняет порог, держит живых снаружи, а мертвых внутри, совсем как волки, которых ты встретила. Эбигейл медленно кивнула. Ей многое нужно было осознать и она надеялась, что теперь, когда она переступила порог, у нее будет время подумать обо всем. Луч солнца отразился от темных вод реки, и она подняла глаза. Ее глаза расширились при виде света, разливающегося впереди. — Это солнечный свет? — с трепетом и удивлением спросила она. Ей всегда казалось, что солнце никогда не проникало в царство мертвых. – Это Элизиум. Мой сад. Эбигейл удивленно взглянула на него. – Твой сад? Я думала, что Элизиум — это особое место для благочестивых смертных душ, попавших в царство мертвых? — Особое место для…? Нет, нет, нет, кто тебе это сказал? — Уилл рассмеялся, с почти озадаченным выражением лица. – Нет, я всего лишь как-то сказал Ганнибалу, что скучаю по солнечному свету, поэтому он создал для меня Элизиум. Честно говоря, я ожидал чего-то в духе маленькой оранжереи у входа. Я не предполагал, что он разрушит треть свода, чтобы впустить солнечный свет. Но... я не жалуюсь, — он мечтательно улыбнулся, глядя на столб света, спускающийся с неба. – Я уверен, что за все эти месяцы он превратился в настоящие джунгли. Мне придется навести там порядок, — он подмигнул Эбигейл. — Хочешь помочь? Эбигейл кивнула, и заговорщицкая улыбка изогнула ее губы в ответ на такую же хитрую ухмылку Уилла. Сегодня она узнала кое-что очень важное. Похоже было, что Бог Мертвых – обычный подкаблучник.