***
С начала той ситуации прошла неделя. Для обоих эта неделя была мучительна. Только вот один страдал морально, а другой и морально, и физически. Дриму очень нездоровилось. Морально он был истощён, а то как небрежно относился к себе, организм явно не поддерживал, что влияло на его состояние больше некуда. На протяжении всей недели, он был сам не свой. И в принципе сильно замкнулся, боясь лишний раз посмотреть в сторону. Постоянно сидел только в комнате с огромными мешками под глазами и практически лишён возможности высыпаться, да и просто спать. Он не мог спать, ему не хотелось есть, интерес к книгам полностью пропал. Также максимально странным было, что его периодически тошнило, да и тошнило без причины, это организм не поддерживал, ему же это жуть, как не нравилось, кто знает, что за причина кроется за этой рвотой. Первый опыт был одним из самых болезненных и неприятных на его взгляд.***
Книга никак не поддавалась ему, желание читать мигом улетучилось, когда он попробовал. Возможно он просто выбрал плохую книгу, так ведь? Однозначно. Психологический ужас никогда не был привлекательным жанром для него, не в фильмах, не в книгах. Поставив книгу на законное место, взгляд упал на фэнтези читаемое Кроссом, захотелось взять эту книгу, дождаться Монохрома и услышать голос просящий отдать эту книгу или же предлагающий почитать вместе. Он это любил, даже обожал. У Кросса всегда прекрасный голос, когда он зол, когда спокоен, когда в приподнятом настроении, да даже в недавнюю ночь его голос был одной из причин, почему Дрим возбудился. Дрим также обожал чувствовать любые прикосновения со стороны Кросса, может быть даже избиения, но Кросс не бил его. Никогда. Кросс с ним добр, даже когда чётко показывает, что раздражён, но… Дрим боится, что он делает так только потому-что его попросили… Что если Дрим ему на самом деле противен и всё это было маской, очень хорошей маской в которую доверчивый он, поверил. В такую сладкую и красивую ложь, хотя как можно в неё не поверить? Как не поверить в то, чего он так дико хочет? Встряхивая головой, он достаёт первую попавшуюся ему книгу, открывая её и смотря жанр. Детектив, значит сойдёт. Усаживаясь за столом, книга открывают на первой главе, пытаясь прочитать. Через силу прочитав две главы, Дрим просто измученно вздохнул. Он не может читать. Как только пробует сразу хочется перестать мучать себя. И что делать? Книги было единственным, что его как-либо развлекало в этом месте. Книгу нужно положить на место. Когда Дрим только подошёл к полке, ему стало плохо, а точнее начал срабатывать рвотный рефлекс. Кое-как положив книгу на полку, Дрим ускоренный шагом силился дойти до ванной. У него были моменты, когда срабатывал рвотный рефлекс, но как правило рвоты за ним не следовало, Дрим шёл, только на случай, если этот рефлекс сработал не напрасно. Так и оказалось на полпути, что-то начало усердно вырываться наружу от чего Дрим уже добегал до ванной комнаты, закрывая рот рукой. Из него вышла зелёная жидкость, что не внушала ни капли доверия своим внешним видом. Ополаскивая рот от до боли неприятного вкуса водой, у Солнца вопрос за вопросом вставали в голове, не давая покоя. Почему? Из-за чего? Наверное это были самые беспокойные для него вопросы. После этого в организме Дрима началась «череда неудач», потому-что бессонница, ужасный аппетит и постоянные загоны не делали лучше. Его психологическое состояние оставляло желать лучшего, физическое тоже, но ни тогда не сейчас, он об этом не думал. Пока всё происходило, для него произошла одна кардинальная перемена, когда он осознал, что Кросс стал его сторониться, что-то ударило под рёбра. Больно. Очень больно… Он хотел этого. Хотел перестать поднимать их отношения, но он не хотел, чтобы Кросс перестал с ним контактировать. Он просто хотел… Он сам не знал, чего он хотел. Ему сложно это решать. Он просто хочет хорошей жизни.***
Для Кросса эта неделя была ужасна. Вечная нервотрёпка вызванная Дримом, засела у него прочно и надолго. Он мог зависнуть на час рассуждая, что надо было сделать тогда и сейчас, от чего порой у него раскалывалась голова. Он мог думать о том, что сейчас не имело смысла лишь бы успокоиться, но раз за разом всё рушилось из-за осознания, что это просто предположения. Вечные мысли об этом комке позитива сказались и на работе, что стала выполняться на отвали. Так казалось с первого взгляда, но если посмотреть, как Кросс может измучаться даже с обычным поручением, что раньше выполнял за час или полтора, навевало на вопросы. Вопросы о самочувствии Монохромного. Найтмер так и не получил ответы от Киллера, но как он и ожидал от Кросса их получить тоже не удалось. Он и так не в форме, сейчас только хуже будет, если около него непрогоняемой тучей, будет стоять Найтмер, вытягивая нужную для него информацию. Киллер же пытался настроить Кросса на «путь истинный». Конечно, Кросс ему не верил, но тот однозначно разбирается в вопросах о чувствах гораздо больше, потому-что влюбиться в Найтмера было провальной затеей ещё с самого начала, к тому же того просто могли сдать в любой момент, но так или иначе, борись, а то не знаешь, что может произойти. Вот и он смог перебороться так, что его даже приняли.***
— Хей. — Килер зашёл на кухню за своим ланчем, который он спрятал от Хорра. — Привет, Килл. — Кросс пил капучино, что-то проверяя в телефоне. Через секунд десять он отложил телефон, устремив свой взгляд в стол. — Ну что? Ты кислый уже третий день. — Киллер наблюдал за ним облокотившись об одну из тумб, открывая банку с пепси. — Я просто не могу. Я всё время думаю о Дриме. Правильно ли я делаю, бросая его сейчас. — всё что удавалось, так это тяжко вздохнуть. Киллер сомневался. — Честно или пиздёж? — Убийце в голову приходило выдать тайну, что если игнорировать человека, то лучше от ситуации не станет, но что-то подсказывало, что Кросс не будет слушать. — Честно. — сейчас он не был настроен слушать сладкие речи. — Нет, ты поступаешь категорически неправильно. Всё что я успел о нём заметить, так это то, что он ранимый и нежный. Ему нужно что-то, что-то чему он может доверять, кто-то за кого он схватится. До этого ты подходил для этой обязанности, но сейчас… Ты буквально оставил его в пропасти. Я бы мог оправдать это тем, что ему просто нужно отдохнуть от тебя, если бы это было правдой, но вот незадача… Ему плохо. Ему чертовски хуёво от того, что ты его оставил. — Киллер говорил на полном серьёзе, когда такое происходило, можно было предположить только то, что дело крайне запущено… и это оказалась бы правда. Нельзя относиться к любви так, как это делает Кросс, про Дрима мы вообще молчим, такое терпение однозначно не всем в крови перепало. — Плохо? Я конечно понимаю, что ты в этом деле довольно опытен, но мне кажется, что ты переигрываешь. Не может всё быть настолько кретично. — конечно он сомневался, конечно ему хотелось думать, что он сделал всё или хотя бы половину правильно, потому-что в ином случае всё будет очень плохо. А этого он явно не хотел. — Пока тебя не разгладит доской жизненного опыта, ты не поймёшь, да? — скривив лицо в недовольстве, спросил Киллер. — Что? — Ничего. Пей своё капучино дальше. — в этот момент у Киллера было назойливое желание, спиздить ключи Монохрома, попасть к нему в квартиру и забрать Дрима, чтобы нормально дать ему отоспаться, но конечно же Кросс ему не позволит этого. Поэтому просто удалившись он только предполагал, что с ними будет. Ему было жалко обоих. Они оба запутались в себе, только вот у Кросса есть поддержка. У Дрима же её нет. Он один. Найтмер, что слушал этот диалог, хотел, как можно скорее подорваться и пойти к своему брату убедившись, что всё нормально. Когда Киллер говорит настолько серьёзно, дело дрянь. Мало ли что происходит с его братом, пока он тут прохлаждается. Его угнетало незнание ситуации, а её серьёзность только увеличивала нагнетание.***
Тёмная комната в середине которой стоит скелет. Комната очертаниями походила на его комнату. На комнату Дрима, что сейчас забившись в угол, дрожал схватившись за голову. «Н-нет. Нет… Не снова. Прошу! Пожалуйста, отпусти меня. Молю…» — Ты так жалок. Противно на тебя смотреть. — такой желанный долгое время голос, стал пыткой для него. Теперь там не было прошлого пофигизма или некой доброты, теперь этот голос питал в себе ненависть. Ненависть к нему… — Скажи мне, Дрим. Как такое отродье, как ты ещё живо? — его схватили за шиворот, откидывая из угла на более видное место. Из глаз ручьём текли слёзы, а само тело дрожало в предвестии о худшем. — Я бы убил тебя прямо сейчас, но ты так меня бесишь, что я хочу видеть, как ты страдаешь. В следующий момент раздался крик. С силой Дрима впечатали в шкаф снова откинув на пол, позже в него полетела одна из ваз, что стояла на подоконнике, она вдребезги разбилась об его голову, а в воздухе раздался более громкий крик. На пол полетели осколки. А на лбу выступила кровь от осколков. — Какая жалость, я надеялся, что попадёт прямо в глаза. Ну ничего. Я и сам могу это осуществить. — Дрим с ужасом посмотрел сначала на Кросса, что сверлил его леденящим взглядом, а потом на руки, что медленно собирали упавшие осколки. — Н-н-не н-надо. П-пожалуйста. — тихо, почти шёпотом говорил Дрим. — Я уж обрадовался, что ты потерял голос. Жалко. «Проснись, проснись, проснись, проснись. Проснись! Н-ну же. Давай, встань с кровати, открой глаза.» — отползая от мучителя просил Дрим. — Ну и куда же ты пополз? Мы ещё не закончили. — Кросс подошёл к Дриму наклоняясь и хватая его за подбородок. Из глаз текли слёзы, а Дрим отчаянно пытался выбраться. Крик. Душераздирающий крик. В его глаза начали засыпать осколки разбитой вазы. Зрачки пропали, рот застыл в немом крике. Он уже не мог кричать. Когда дело было сделано, Кросс презренно откинул его на пол наблюдая за слезами, что каким-то образом медленно окрашивались в красный. Изо рта жертвы доносились какие-то тихие звуки. Возможно, он просто что-то просил, возможно это были звуки боли. Кто знает. — Мы ещё не закончили. Я не собираюсь, позволить тебе умереть… настолько жалко от стекла в глазах так, что не умирай раньше положенного. Ему хотелось проснуться. Проснуться и больше никогда не спать. Он ничего не видел. Ориентировался только на слух. Кросс ушёл. Прошу, не возвращайся, прошу… Прошу… Прекрати это, умоляю. Хватит. Хватит! Боль била глубоко под рёбра в самую душу. Невзаимные чувства били глубоко, но все слова закрадывались змеями медленного действия убивая его изнутри. Медленно, противно шипя… Он не хотел, чтобы это продолжалось, но послышался щелчок. Зрачки в глазницах так и не появились, а слёзы вперемешку с кровью текли до сих. Чёрные глаза из которых хлынут красные слёзы. Это пугало, но Кросс самодовольно смотрел на страдания гостя, улыбаясь. — Дрим, ты же хотел, чтобы я был рядом. Ты меня любил. Как на счёт вырезать на твоей душе, моё имя? — слёзы потекли только сильнее, доставляя Дриму нескончаемую боль. — Нет… Не надо. П-пожалуйста! Хватит, прошу! У-ум-моляю… Я-я… — он почувствовал содрогающую пустоту. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Этого не может быть. Этого не должно было произойти. Ещё один крик. Больно… Не смотря на адскую боль, когда лезвие прикоснулось к чувствительному яблоку, Дрим закричал, громко, сильно. Он пытался вырваться, но ничего не помогало. Лезвие аккуратным движением вывело первую букву. К. Больше криков со стороны Дрима и не единого со стороны Кросса. Мольбы, которые проскакивали одна за другой. Из глаз хлестала кровь, а руки хватались за чужие, пытаясь оттянуть. Лезвие уже аккуратно выводило на яблоке вторую букву имени, чуть не содрогнувшись, она всё же получилась ровной. Р. Дрима ударили по щеке, вскоре схватив за шиворот и вводя в поцелуй. Ничего хорошего в нём не было, Кросс немного пошарил во рту Дрима принося, тот самый минимум, позже послышалось болезненное мычание. А потом… Крик, который сопровождался частым дыханием и стонами боли. Он больше не сможет ничего сказать. Боль невыносима. Он не может двигаться. Страх парализовал его… А ощущения заставляли корчиться в агонии, но даже это приносило ему дикую боль. — Рад? Мне пришлось откусить твой язык, чтобы ты не брыкался. Просто хватит пытаться это остановить. У тебя ничего не выйдет. Ты жалок. Больше криков и кровь. Кровь хлестала изо рта, кровь шла из его глаз, на душе тоже проскакивали раны, которые выпускали её, но она пропадала на фоне жёлтой жидкости. Лезвие уже выводит новую букву, они размываются на фоне крови, но потом будут отлично заметны. Он не кричит. Ему больно. Он не может шевелиться. Ему слишком страшно. А на душе тем временем уже третья буква. О. Изо рта вырвалось подобие звука. Кросс посмотрел на Дрима и улыбнулся. — Хорошо. Ты заслужил. — его поцеловали в лоб, потом в щёку. Лезвие отпустили. А рука прошлась по щеке. Это длилось не так долго, как хотелось бы. Стоны боли, всё что может вырываться из него в этот момент. Ему больно. Ему страшно. Он хочет, чтобы это закончилось. Уже как искусный мастер, выводя очередную букву, Кросс слизывает частичку крови, чтобы было лучше видно. Дрим вздрогнул. На фоне боли это не выглядит приятно. Ни капли. Вот-вот уже поспевает новая буква. С. — Радуйся. Осталась последняя буква. Ты ещё даже жив. Неужели это ли не достижение? От Дрима послышались только невнятное бормотание. — Можешь не пытаться. Уже ничего не выходило, только слёзы алого цвета, подсказывали, что ему больно. Что ему плохо. Оставалось немного. Кросс просто выводил оставшуюся букву на душе, из-за сока, который поглощал кровь, почти ничего не было видно. Осталось немного и… Готово! На душе форма яблока виднелись пять букв, образующих имя Кросс. Послышался смех, а потом жертву затянули в поцелуй. Слизывая с неба кровь, он улыбается. Позже он целует Дрима в лоб, пока тот продолжает беспрерывно выпускать слёзы.***
Неделя подходила к концу. Кросса почти и вовсе не наблюдалось в доме. Он был на работе в приготовлениях к чему-то важному, скорее всего. Дрим не получал никакой информации. Ему и не надо. Кросс опять будет где-то далеко, убивать мразей и потешаться этим. Так рассуждал Дрим, сидя на кровати и опираясь на стену. Ему ужасно плохо и ему чертовски нездоровится. Из-за частого недосыпа у него образовались мешки под глазами, ужасающие чужой взор. Из-за недоедания ему стало сложно ходить или даже вставать. Вечная усталость прожигала в нём дыры, заставляя лежать на кровати в надеждах о лучшем, книги перестали его интересовать вовсе. Больше он ничего не мог. Это всё было вопросом времени. Но… он ведь хотел выспаться, хотел пойти и вобрать в себя хоть тонну еды, но он не мог. Как только он подходил к чему-то съедобному весь аппетит тут же улетучивался заставляя с болью и отдалённым желанием смотреть на еду. Просто смотреть, без сил, что-либо съесть. Со сном всё было хуже. Гораздо хуже. Чаще всего, когда он засыпал ему снился один и тот же кошмар, который он смог выучить наизусть. Каждый раз, когда он пытается заснуть и эта попытка выходит удачно, ему снится этот сон. Этот кошмарный сон, что заставляет его переживать одни мучения. Но не то самое страшное. Самое страшное и ужасное, что Кросс всегда находит разные способы издеваться над ним. Всегда… Для Дрима, который пережил этот кошмар четыре раза, было страшно снова ложится спать или хотя бы думать о сне из-за этого. Ему не хотелось этого видеть… Очень не хотелось, но он не может контролировать свои сны… К сожалению не может. Поэтому после каждого сна он вскакивает весь в поту и пытается проверить все ли его части тела с ним и нет ли лишних. В итоге он успокаивается и просто просыпается и пытается заняться своим делом. Конечно такой сон не даёт отоспаться по полной, но это всяко лучше, чем ничего. Суббота Кросс ушёл в восемь, а Дрим и вовсе не спал. Ему не становилось лучше, а Кросс всё также продолжал игнорировать его, больно избивая Дрима морально. Хочется плакать, но просто не получается. Он так устал. Невозможно это терпеть. Он снова досаждает Кроссу, но только в несколько раз больше. Он просто бесполезен, если бы был способ решить все проблемы разом… Может быть будет лучше, если он… Эт-то з-звучит, как отличная идея. Этим он перестанет мучить себя и перестанет докучать Кроссу. Перестанет тратить его время, перестанет его бесить, перестанет чувствовать себя неловко и неуютно. Это идеально. Идеальный план. Только вот где его осуществить… Может быть кухня… Или в своей же комнате… Или же… Ванная. Быстрыми шагами он преодолевает расстояние между комнатами, он открывает дверь и заходит. Если оно там, тогда можно будет начать прямо здесь и прямо сейчас. Он один, ничто и никто ему не помешает, потому-что… Кросса нет, он ушёл ещё три часа назад, оставив Дрима одного… Закрывая дверь уже на замок, Дрим осматривает помещение и подходит к подвесной полке, нащупывая там лезвие для бритья. Он не знал зачем оно Кроссу, потому-что бритвы у него не было, но это сейчас не важно. Осталось недолго… Совсем немного… Доставая лезвие он проводит пальцем по острой стороне, оно такое тонкое и такое хрупкое, но такое красивое, прочное и… острое… Всё закончится тут и сейчас? Тогда зачем он жил все свои шестнадцать лет? Для того, чтобы умереть? Встряхнув головой и подставляя лезвие к запястью, Дрим не думает. Можно перерезать себе горло и перестать страдать, но он не думает об этом. Первый порез и первый вскрик. Он пришёлся слишком глубоко… Второй был не хуже. Тело дрожит и он чуть ли не валится с ног, слёзы начинаются литься в одно мгновение, а все сдержанные чувства вырываются в один миг, превращаясь в ярость. С этой яростью он совладать не в силах. Столько злобы он не чувствовал никогда в жизни. Страх всегда управлял им, но теперь… Всё решено. Он покончит с собой здесь. И сейчас. Порез. Порез. Порез. Порез. Кровь хлещет из ран и скатывается на пол, образуя лужицы. За этим забавно наблюдать, если не задумываться, что это кровь и что она идёт из чужой раны, из множества таких же. Из глаз текут слёзы, много слёз, но они идут рефлекторно, не по воле. Всё быстрее и быстрее проводя по руке лезвием, он сжимает рот настолько сильно насколько может. Запястье онемело, а Дрим уже не мог терпеть. Крики боли, грусти и слёзы заполнили комнату. Он кричит. Громко кричит. Его так всё достало, так заебало, что хочется сдохнуть но… почему ему так плохо? Почему его тянет закончить это… Закончить не свою жизнь… Закончить приближение к смерти… Он так зол на себя, но он не хочет умирать. Он хочет жить и чувствовать заботу и любовь со стороны Кросса, но… Почему всё так печально?..***
— Кросс, ты даун. — звучало в телефоне на другой линии. — Заткнись. — раздражённо кинул обладатель голоса — Что блять заткнись?! Четвёртый раз подряд забыть эти ёбанные ампулы. Ты их настолько не любишь?! — Киллер каждый раз перед уходом говорил Кроссу не забыть их, но он забывал. И не один раз — Отстань. — Пидрила. А где мелкий? — Не знаю, скорее всего в комнате, посмотри. — его сейчас не сильно интересовало где Дрим, эти ампулы его знатно достали. — Ща пролистаю быстренько. — молчание и звук клавиш, обрывается тем, что кружка падает на пол разливая жидкость в ней. … — Ну та- — Кросс, быстро иди в ванную. — Заче- — Быстро и без вопросов! — уже крича пытался донести Киллер. — Ладно не ори. — удивлённо процедил Кросс и побежал. Несколько минут и около ванной снова послышался крик, который теперь уже услышал Кросс. Дальше послышались неразборчивые крики боли и гнева одновременно. — Что происходит?! — Дрим пытается себя убить, не стой, как истукан! — Дрим! Открой дверь. — не громко сказал Кросс начиная паниковать, но сейчас это ужаснейшее время, чтобы паниковать. Отбросив эту затею, он сбросил вызов и побежал за ключами в комнату. В голове вертелась куча вопросов, пока он открывал комнату, пока он дрожащими руками искал эти сранные ключи. Две минуты хватило, чтобы их забрать, поэтому даже не закрывая комнаты, Кросс быстро побежал к ванной, надеясь успеть. Он бежал очень быстро, умоляя, чтобы Дрим не успел умереть, громкие крики не прекратились из-за чего Кросс, начал действовать быстрее, пытаясь вставить в дверной проём ключ, у него всё никак не выходило. Несколько раз уронив его и потерпев несколько неудач, он нервничал всё больше и больше. Открыв дверь, он вломился в комнату, сразу обращая внимание на Дрима, что уже не кричал…