***
— Х-хамато-кун, прими это в знак моих чувств! — одноклассница смущенно покраснела и протянула Лео небольшую коробочку в яркой упаковке. — Спасибо, Хасимото-сан, мне очень приятно, — Лео слегка улыбнулся, принимая подарок. В его школьной сумке уже лежало больше дюжины таких коробочек от одноклассниц, девушек из параллели и даже от кохаев — девочек на год младше. Несколько парней на задних партах хвастались тем, сколько и от кого они получили сегодня шоколада, но Лео никогда не нравилось подобное. Достаточно и того, что принимая эти подарки, он дает всем этим девушкам надежду на взаимность. Отказывать было не принято, но что теперь делать со всем этим шоколадом? — Лео-ни! — на выходе из класса его поджидал Майки. — Сколько у тебя подарков? — Тринадцать, — ответил Леонардо так, чтобы не услышали одноклассники, проходящие мимо. — А у тебя? — Двадцать один сверток, — Микеланджело ухмыльнулся. — Это больше, чем у Рафа и Дона в начальной школе! Они и правда как с ума посходили. — А может быть, ты просто популярен? — Леонардо закинул на плечо сумку. За прошедший год Майки действительно изменился — его голос стал чуть ниже, а рост наоборот — выше. Разумеется, до отметок Рафа и Дона ему далеко, однако он почти догнал по росту Лео. И это не укрылось от внимания девушек. — Лео-ни, у тебя сегодня клуб? — спросил Майки, когда они вышли во двор школы. — Да, как обычно по пятницам, — Леонардо вытащил из сумки свои подарки. — Держи, обещал ведь забрать. Только не налегай на все сразу — живот заболит. — Ладно-ладно, я все равно не собирался есть в одиночку, — Микеланджело спрятал шоколад в рюкзак. — Угощу Кожеголового! — Передавай от меня привет и будь осторожен. — Ага! Пока, Лео-ни! — Майки показал ему знак мира и припустил к воротам. За спиной у него привычно болтался скейтборд — любимое средство передвижения по тоннелям канализации. После спасения из лаборатории Шреддера Кавазу вернулся в свое убежище в коллекторе, хотя Сплинтер, а в особенности Майки, приглашали его жить в додзё. Кожеголовый поблагодарил, но отказался, объяснив, что в одиночестве ему комфортнее. Но Микеланджело стабильно навещал своего друга минимум раз в неделю, и это благотворно влияло не только на нелюдимый характер Кавазу, но и помогало Майки справиться с отсутствием Донателло. Их гениальный брат звонил пару раз в месяц, а все остальное время был полностью погружен в учебу — они с Эйприл готовились к поступлению в университет. Но об этом он сказал лишь Лео. Если Майки узнает, что Донни собирается остаться в США еще на четыре года, точно закатит истерику. Погруженный в свои мысли, Лео приблизился к дверям клуба и замер — внутри было слишком тихо. Он нахмурился и отодвинул дверь в чайную комнату — обычно там отдыхали капитаны перед началом тренировки. Но в этот раз на татами сидела лишь… — Здравствуй, Леонардо-кун, — Караи, уже одетая в темно-синий тренировочный костюм, подняла голову от какой-то книги. — Здравствуйте, сэмпай, — Лео слегка стушевался. — Простите, я слишком рано? — Должно быть, ты не видел сообщение в общем чате? — она тонко улыбнулась. — Сегодняшняя тренировка переносится на завтрашний день. Мне показалось, что проводить её в такой день будет жестоко для кохаев. Все равно они слишком взбудоражены сегодня. — Что ж, это разумно, — Лео поправил на плече сумку с формой. — Простите, что прозевал ваше сообщение. — Напротив, мне совестно, что я порушила твои планы, — Караи вздохнула. — Хотя, сама я не пропускаю тренировки. Не хочешь, присоединиться? После можем выпить чаю, как обычно. — Если вы не против, — Лео наклонил голову. — С вашего разрешения. Задвинув перегородку, он едва ли не бегом кинулся в раздевалку. Сердце отбивало чечетку, мысли путались. Казалось невероятным, чтобы Караи отменила тренировку из-за такого праздника, как День Святого Валентина. Она всегда говорила, что ничто не должно мешать мечнику оттачивать мастерство. И тут вдруг такая странная причина. «С другой стороны, — подумал Лео, завязывая косодэ, — всего через месяц Караи закончит школу и уйдет из клуба. Может быть, в этом причина её сентиментальности?» Лео нервно разгладил складки на хакама и, сняв с подставки свой именной бокэн, направился к додзё. Караи уже ждала его на своем месте капитана клуба — спиной к камидане. Лео поклонился и ступил на шершавую поверхность татами. Двигаясь совершенно бесшумно, он приблизился к Караи и опустился на колени. — Прошу о твоем снисхождении, — произнесла она традиционную фразу и склонилась в идеальном поклоне — блестящие темные волосы скользнули по плечам. Лео ответил ей такой же фразой, после чего соединил пальцы рук в форму для медитации. В зале вновь повисла давящая тишина. Правила требовали прикрыть глаза, но Лео не терял бдительность ни на секунду. За прошедший год Караи никак не пыталась напасть или навредить ему или кому-то из семьи. Несколько раз, перед большими праздниками вроде Танабаты и Нового года, она приходила в додзё — приносила традиционные подарки и общалась со Сплинтером. Майки сначала побаивался, но потом стал приглашать её остаться на ужин. Рафаэль же демонстративно с ней не здоровался, а как только она уходила, советовал Майки посыпать порог солью — от сглаза. Но Караи словно бы не замечала этой враждебности, всеми силами пытаясь стать ближе к ним и Сплинтеру. Леонардо хотел верить, что она делает это от всего сердца, а не потому что ведет какую-то игру. Но то, что она все еще остается в клане Аси, под непосредственным надзором Шреддера, не могло не беспокоить. — Начнем, пожалуй, — Караи завершила медитацию и поднялась с колен. Лео тоже подхватил деревянный меч и занял исходную позицию. — Первое ката — начали, — произнесла Караи и вскинула свое оружие.***
Полтора часа спустя Лео вновь сидел в чайной комнате. Терпкий запах зеленого чая поднимался от глиняной чашки, стоящей на подставке. В углу комнаты виднелась огромная плетеная корзина, доверху набитая коробочками и плитками с шоколадом. — Это… — Клуб кэндо традиционно получает много шоколада в этот день, — Караи снисходительно улыбнулась. — Дружеский, обязательный, ну и, разумеется, тот самый любовный. Последнего в этом году на удивление много. Там даже для тебя есть несколько свертков. Если хочешь… — Нет, спасибо, — Лео поспешно схватил свой стакан с чаем. — Мне уже достаточно на сегодня. — Прекрасно тебя понимаю, — Караи негромко рассмеялась. — Сама не слишком люблю 14 февраля как раз из-за этой неловкости. Клан тоже получает много шоколада в этот день, настолько, что приходится отдавать его в детские дома и хосписы, чтобы не пропал зря. Съесть такое количество сладостей просто физически невозможно. В ответ на это Лео лишь кивнул, пригубив свой чай. Клан и Шреддер были между ними запретной темой, даже странно, что Караи упомянула об этом. После битвы на Гункандзиме образ Ороку Саки, как благородного человека и мецената, казался насмешкой. — А где Куроками-сан? — спросил Лео, чтобы хоть как-то прервать эту неловкую тишину. Обычно они пили чай всем капитанским составом — Караи, Куроками и еще несколько лидеров новичков. — Сина тоже поддалась всеобщему валентиновскому безумию, — Караи усмехнулась. — Всю неделю штудировала рецепты самодельного шоколада, хотя в жизни ни разу не готовила. Это так мило. — И для кого же она… — тут Лео осекся, заметив, что Караи едва сдерживает смех. — О, ясно. Сегодня вечером я снова буду выслушивать жалобы Майки. Надеюсь, что её самодельный шоколад не отравлен? — Разумеется, нет, — Караи в миг посерьезнела, поставила чашку на подставку, — он такой же, как и этот. С этими словами она пододвинула к нему небольшую коробочку, перетянутую голубой лентой. — Прими это в знак моих чувств к тебе. Сердце вновь застучало где-то в ушах. Деревянными пальцами Лео взял в руки коробочку и ответил так же, как и той однокласснице: — Спасибо, Караи, мне очень приятно. «И все? — раздался в голове издевательский голос, немного похожий на Майки. — Да ты прямо романтик, Лео». Но он попросту не знал, что говорить. В школе он был популярен, но никогда ни с кем не встречался. Любовные записки, которые нет-нет, да попадали в его шкафчик для обуви, он оставлял без внимания. И сейчас, под прицелом пристальных глаз Караи, он никак не мог собраться с мыслями и выдать что-то, кроме стандартного ответа. А вместо эйфории после признания от такой девушки, как Караи, Лео ощутил лишь неловкость. — Я понимаю, как это выглядит, — Караи вздохнула. — Наверное, ты думаешь, что я делаю это, чтобы подобраться к тебе, втереться в доверие, а потом снова предать, но… Она подняла на него влажные глаза — тонкие губы слегка дрожали. — Дай мне шанс. Это все, о чем я прошу. — Хорошо, — Леонардо буквально ощутил, как эти слова давят на плечи. — Но как быть с сенсеем и братьями? Мне не хочется их обманывать. — Не думаю, что Хамато-сан… то есть отец, будет против этого, — Караи улыбнулась. — А насчет братьев, ты уж сам решай. Микеланджело очень добрый ребенок, а вот насчет Рафаэля я ничего не могу сказать. «Я тоже», — мысленно ответил Лео. — В любом случае, — Караи поднялась с колен, — совсем скоро начинаются выпускные экзамены, и нам обоим будет не до этого. Но в апреле, я надеюсь, удастся посетить отца и поговорить с ним об этом. Если ты, опять же, не против. — Нет, не против, — Леонардо тоже поднялся на ноги, не забыв коробку с шоколадом. — И Караи… — Да? — она чуть наклонила голову. — Ты тоже мне нравишься, — произнес он надеясь, что не слишком покраснел. — Несмотря на все то, что между нами случилось. — Лео, — она сделала шаг. Он вздрогнул — Караи, словно подражая отцу, всегда называла его полным именем. — Ты не представляешь, как я рада это услышать, — легкий шепот прозвучал совсем рядом, а потом его плеч коснулись изящные ладони. Короткий вздох, и Лео ощутил легкую горечь зеленого чая на своих губах.***
Стрелки часов показывали без семи минут полночь, когда Лео услышал утробный рев мотоцикла и скрежет гаражной двери. «Наконец-то», — он открыл глаза, прерывая вечерний сеанс медитации, и легко поднялся с колен. В коридоре, как обычно, гулял сквозняк, и Лео уже подумал о том, чтобы набросить на юкату теплое хаори, но тут послышался шелест задней двери, а после знакомая, пусть и едва различимая, поступь Рафаэля. Гулко открылась дверца холодильника — задребезжали бутылки с молоком. Леонардо зябко повел плечами и направился в сторону кухни, двигаясь также неслышно. В неверном свете угадывались знакомые очертания кожаной куртки и растрепанных волос. Лео коснулся выключателя, и тут Рафаэль его заметил, резко обернувшись. В следующий миг кухню залил яркий свет. — Блять, что за театральщина, Лео?! — выругался Раф. — Я тоже рад тебя видеть, Раф, — Леонардо скрестил руки на груди. — Впервые со вчерашнего дня. — Ох, куда же без нравоучений Лео-сенсея, — Рафаэль закатил глаза и повернулся обратно к холодильнику. — А я-то думал, чего это день такой хороший. — Рад, что для тебя он был хорошим, — Лео поджал губы, ощущая странную смесь досады и облегчения. — Настолько, что ты не мог выбрать время и написать, что с тобой все хорошо. — Эй, мамочка, мне вообще-то семнадцать лет, — ядовито ответил Раф. — С голода не помру, на органы меня тоже не продадут — с моими-то привычками. — Хватит паясничать, Раф, — Леонардо нахмурился. — Все волновались из-за тебя. — Да, но не спишь в такой поздний час только ты, — Рафаэль наконец-то обернулся, держа в руке завернутый в пленку сэндвич. — Может, тебе пустырник попить или еще какую-нибудь хрень от нервов? Серьезно, бро… — Ладно, все, — Лео едва не скрипнул зубами. — С тобой невозможно разговаривать серьезно. Рад, что ты в порядке, — я пошел спать. — Эй, Лео! Ты чего это? — Ничего, спокойной ночи, Раф… — Лео уже собрался выйти из кухни, когда его запястье оказалось в капкане теплых шершавых пальцев. Вывернуться из этого захвата было легко, но Лео почему-то не спешил с этим. — Извини, — голос Рафа упал на пару тонов. — Я не хотел стебаться, просто… — Ты пьян? — Лео только сейчас почувствовал легкий аромат алкоголя. — Немного, — Рафаэль дернул плечом. — Валентинов день же, надо было отпраздновать. — Боже, Раф, — Леонардо прикрыл глаза. — Твоя девушка на тебя дурно влияет. — Зато твоя нет, — зеленые глаза Рафа потемнели. — Просто сама святость. Сплинтер уже дал вам свое гребаное благословение? — Во-первых, сенсей ни о чем не знает, — Лео нравился этот разговор все меньше и меньше. — Во-вторых, все совсем не так. И в-третьих, это тебя совершенно не касается. — Да, так же как тебя не касается, где я, с кем я и что делаю! — прорычал Раф, больно стискивая его запястье. — И чтобы больше не караулил меня у входа, словно ревнивая жена. — Я волновался! — Лео тоже повысил голос. — А мне похер на твое волнение! — Рафа трясло от гнева. — Хорош меня контролировать, братец. Или я соберу манатки и свалю на все четыре, если уж ты настолько тяготишься моими выходками. — Да ты и так дома не появляешься, — холодно отчеканил Лео. — Куришь, пьешь и зависаешь в компании Кейси. — Ха! Какие-то претензии к Кейсу? — Рафаэль рассмеялся. — Да ты ханжа, Лео. — Я ничего не имею против Джонса, просто ты слишком отдалился от нас, — Леонардо тяжело вздохнул. — Вернись домой. — Я и так дома. — Ты меня понял. — Не-а, — Рафаэль криво усмехнулся. — Раф… — Что? — Мне больно. Раф нахмурился, а потом опустил взгляд — его пальцы и впрямь слишком сильно стискивали запястье брата. — А… — он поспешно отпустил его, отметив, что завтра на светлой коже точно появится синяк. — Прости. — Ладно, проехали, — Леонардо вновь вздохнул. — Увидимся утром. — Эй, — теперь ладонь Рафаэля врезалась в стену, преграждая ему путь. — Скажи честно. Лео невольно прижался спиной к стене. Снова тот взгляд. — Что? — едва слышно выдохнул он, ощущая резкую нехватку кислорода. — Ты, правда, не встречаешься с Караи? — У нас… все сложно. — Ну, с тобой легко и не бывает, — он усмехнулся, а потом внезапно приблизился. Носа вновь коснулся запах виски, сигарет, кожи и чего-то ягодного. Вишня? Однако прежде, чем Лео успел что-то сделать, губ коснулось теплое дыхание. Сердце колотилось о ребра как сумасшедшее, когда он ощутил горячую сухость второго в своей жизни поцелуя. Горьковатый вкус виски осел на языке — по спине побежали странные колючие мурашки, но в следующий миг все закончилось — Раф отстранился. Несколько бесконечно долгих секунд они смотрели друг другу в глаза, а потом Рафаэль выдохнул: — Блять. И бросился прочь из кухни.