⚙ ⚙ ⚙
Железная леди почетно украсила офисное помещение, притворяясь среди иных печатных машинок «своей», однако первые, кто считался основателями почтовой компании «С.Н.», знали её секрет. Честно говоря, для обыкновенных служащих, она была объявлена просто красивым интерьером, придающим помещению изюминку. Запускалась машина только при повороте ключа, что хранился у президента компании. Тем не менее, в тайну была посвящена и Вайолет, которая по сравнению с вечно ссорящейся парой молодых людей, начала изучать свойство числового значения букв в словах быстрее Каттлеи. В индустриальную эру, когда люди начали верить в технологии, вера и в магию цифр стала проще. Во время реабилитации, когда Клаудия Ходжинс регулярно навещал подопечную и, безусловно, не смог сдержаться и не рассказать про удивительный предмет, где ключевым словом для девушки стало слово «любовь», она всё чаще стала интересоваться этим изобретением. В отличие от говорливого Ходжинса, она, параллельно изучению каллиграфии и составления писем, прочла справочник, что прилагался к машине. Не могла она и не заметить искреннего восхищения Ходжинсом сей загадочной машиной, что, возможно, помогла бы ей обрести знание, чтобы понять все слова, запечатленные её памятью после разлуки с майором Гилбертом. Она чувствовала это, но не могла знать, что доверчивый Клаудия Ходжинс, несомненно, воспользовался 🅲🅼🅵🅰 в первый же день, чтобы уяснить, как относится к нему его дражайший друг, что бросил его подло на амбразуру прекрасных вопрошающих зимних глаз. Железная леди выдала неутешительный прогноз в 98% дружбы, с намеком, что никогда между ними не будет безразличия, а взаимодействие с примесью взрывной привязанности. С разбитым сердцем, Клаудия высказался пред познавшим дзен кактусом, что был с любовью посажен в белый горшочек и повязан зеленым бантом, будто всегда знал, насколько бессовестна бугенвиллия. И, чтобы отомстить, тут же проверил злодея на взаимосвязь с его фиалкой, сильно волнуясь и плеснув себе для храбрости коньяка. В тот вечер в душе у Клаудии окончательно расцвела роза свахи, которая никогда не отступит, ведь Железная Леди пообещала, что сумма «7» и «1» невероятно сильно ценят друг друга, будто являясь половинками одного целого. Цокнув языком при разборе остальных показателей, где уровень взаимодействия по работе (майора и его смертельного оружия), как считал Ходжинс, был совершенно запредельным, а также вызывали опасение цифры по дружбе (хотя разница в 2%, где он всё же был фаворитом в этой стезе, несколько грела душу рыжему бесу), что могли сбить ориентиры в головах этих молодых людей, не признающих самых очевидных вещей. Ходжинсу предстояла величайшая работа, чтобы склеить эти половинки одной и той же сути в одно целое, чтобы победить вероятность всего в 65%, что эти люди смогут решиться на брак. Сделав вызов Железной Леди, что он обязательно выиграет, Клаудия поднял стакан и осушил его.⚙ ⚙ ⚙
Естественно 🅲🅼🅵🅰 не могла быть основным доходом для молодой компании, которой предстояло встать на ноги. Основным заработком стала доставка писем и использование автозапоминающих кукол, которые прошли курсы по освоению автопомощницы 🅲🅼🅵🅰. В трудовых контрактах прописывалось, что сотрудницам запрещается разглашать данные о машине, пока она не пройдет исследование. Не смотря на азартность и авантюризм Клаудии Ходжинса, он оставался человеком чести. Никогда его целью не было чистейший заработок, когда он, как он считал, был винтиком к открытию, что сам создатель Железной Леди не смог полностью достичь в связи с каким-то недоразумением. Ходжинс, которому хватило всего двух попыток, чтобы поверить в потенциал машины, решился на глобальный эксперимент. Для этого ему требовалось, чтобы автозапоминающие куклы, кроме своих природных талантов к писательству и психологической оценке своих клиентов, применяли иногда, если есть таковая надобность возникнет, расчеты 🅲🅼🅵🅰, даже если случаи по прогнозам были неутешительными. Однако у машины при описании каждого расчета, были советы, как можно преодолеть рубеж, что мешает людям понять друг друга. После грандиозной ссоры с Гилбертом из-за Вайолет, плачущей среди мертвых писем, Ходжинс, успокаивая бурю в душе, вспомнил ту самую сноску, что если вдруг взрыв настолько поглотит их, что пути к примирению не будет видно, надо просто желать быть с этим человеком столько, сколько ты сам того пожелаешь. Вопреки. И Клаудия верил, что однажды этот дурень позвонит, не боясь услышать вдруг в ответ чёрствого голоса Ходжинса, что он запоздал с ответом. Потому что этого холода никогда не будет, и когда этот звонок поступит, Клаудия вновь будет смеяться и подшучивать над белой бугенвиллеей, словно прошел лишь день или час с того момента, когда они в последний раз говорили. Итак, для эксперимента требовалось рассмотрения около пары сотен случаев, где Железная Леди била бы не только в бровь, но и в глаз. И, если всё получилось бы, то тогда это тут же было бы опубликовано, передано в руки изобретателя, что после этого точно мог бы поставить это на поток, или же улучшить Железную Леди, если такое возможно.⚙ ⚙ ⚙
Компания росла, об её сотрудниках начинали говорить за пределами Лайденшатфлиха. Клаудия Ходжинс никогда не сомневался в том, что его автозапоминающие куклы уникальны, даже если бы у них не было ничего, кроме авторучки и простого листа бумаги. Особенно в случае двух жемчужин: страстной и невинной. Его не посещали сомнения и при первых шагах, когда первые клиенты писали жалобы на вспыльчивость Каттлеи Бодлер, привыкшей доказывать в своей покинутой семье, что она далеко не самый слабый представитель, а один преотвратительный меркантильный человек отказался от услуг Вайолет, потребовав другую куклу. К счастью, тогда уже мисс Бодлер научилась сдерживать гнев, и клиент не пострадал за то, что обидел её подругу, которую она считала своей младшей сестрой. Эксперимент тоже набирал обороты. Хоть иногда к услугам Железной Леди не нужно было прибегать, случаев с её феноменальной точностью оказалось предостаточно. Однажды малышка Вайолет кроме своего задания по написанию письма, привела с собой перепуганную девушку, с невероятно прекрасным лавандовым оттенком пепельных волос и гетерохромией радужек. Она была столь нереальна, что Клаудия Ходжинс нарезал вокруг находки не один круг и поставил, наверняка, очередной рекорд по сотворению слов в минуту. А уж история, поведанная Вайолет о том, что её считали в какой-то секте полубогиней, где эти ужасные люди хотели убить восхитительную деву, тем самым вернув на небеса, взволновала его настолько, что он не успокоился, пока военная полиция не приняла его заявление, а после не убедился, что все гадюки из этой Утопии были пойманы и отправлены в Альтаир. Девчонка, которую звали Сивиллой Люкс, что казалась в первый день неспособной принимать такой большой мир и видеть рядом с собой по-настоящему заботящихся о ней людей, внезапно спустя год расправила орлиные крылья и стала грозой всей компании — Сивилла Люкс получила должность личного секретаря президента. Она безоговорочно приняла обязанность принимать заказы не только от клиентов, намечая курс автозапоминающих кукол, но и принимала ответные звонки от сотрудниц, что запрашивали отчет 🅲🅼🅵🅰. Словно стрижка до плеч (по поводу девственно-прекрасного шелка Клаудия пролил немало слез), красная беретка, строгая оправа очков и смена одеяния монахини на презентабельный деловой костюм, наделили её навыками акулы. Даже Бенедикту Блю не так уж было просто пройти мимо её офисного стола и проникнуть в кабинет старика. Сперва молодой человек должен был отчитаться пред секретаршей, на которую, в отличие от Каттлеи, наорать не получалось. Лишь один внимательный взгляд разных глаз заставляли ему подавить гордый нрав и примирительно оставить на столе пару плюшек, чтоб задобрить зверя. Ключ от Железной Леди был передан Люкс, о чем после Клаудия немного пожалел, ведь теперь ему не удавалось творить с машинной маленькие шалости. Иногда, как скучающая сваха, что заждалась звонка от жениха, он проверял регулярно Каттлею или Вайолет после знакомства с тем, или иным молодым человеком. Именно от этого ему иногда было так отрадно видеть склоки Бенедикта и Каттлеи, ибо в нижнем ящике, в тайной папке, помеченной сердечком, Железная Леди отрапортовала майору Ходжинсу, что ссоры между этими людьми нормальны, и лишь свидетельствуют об огне любви. Однажды они обязательно разуют глаза. Проверить же юношу, что признался в любви Вайолет под звёздным небом, президент был просто обязан. И совершенно иррационально (сваха из него была в этот миг так себе), Клаудия радовался 35% возможной любви, словно только что ему сообщили отличную новость, что пока глупой бугенвиллии нечего опасаться. Он даже потянулся к телефону, чтобы позвонить Гилберту и сообщить ему, что необходимо прекратить игру в прятки, ибо только он нужен малышке Вайолет. Но пожалел Ходжинс о своем решении не потому, что лишился одного развлечения, а именно из-за того, что Люкс была жестока. Как только президент Ходжинс сообщал своему секретарю, что сегодня вечером он задержится на встрече с одним партнером, как его мечты разбивали, говоря, что с его числовым именем всё печально, не видать ему крепких отношений, только интрижки. При этом Люкс никогда не проверяла себя. К чему это? Глупости какие… … и Железная Леди молчаливо соглашалась с ней. Хотя, если бы ей дали слово, она обязательно высказалась, что её эксплуатация несколько неправильна.⚙ ⚙ ⚙
Всё сдвинулось с места, когда межконтинентальный поезд «Роковая Женщина» начал свой бег. Именно с этого мига начали подтверждаться расчеты 🅲🅼🅵🅰 из секретной папки Ходжинса. К этому событию Гилберт Бугенвиллея не был готов, и хоть колени его предательски вздрогнули, когда старший брат в своей ироничной манере обнадежил его, что прекрасное чудовище всё знает ещё с фестиваля «Летающих писем». Полковнику Гилберту после этого ничего не оставалось, как безнадежно взвести пистолет и пойти на встречу «Ночным Ястребам». Но перед этим он совершил спасительный звонок к своему другу, которого он считал таковым на всю жизнь. Вся энергия свахи активировалась только с одного слова, что Гил готов встретиться. Готов, потому что иначе нельзя. Он сам должен спасти её, лично участвовать в операции по освобождению поезда от захватчиков. Не было никаких сомнений, что бывшее оружие Лайденшатфлиха не попытается взять эту миссию на себя, уже не являясь частью армии. И хоть разговор вышел коротким, друзья восстановили все отношения, что были до этого. В расцвете огненного цветка Риторно, половинки одного целого, наконец, слились. В один из вечеров, после этого, Клаудия пригласил Гилберта к себе. Ходжинс проживал в «С.Н.», поэтому, наверное, сперва хотел показать другу, чего он добился после войны. До этого они уже пару раз встречались в отеле, так как Бугенвиллея очень редко проводил ночи в своем родовом особняке, где он хоть и был главой семьи, но не узурпировал истинную власть женской половины дома. Разговор шел в мирной дружеской обстановке, будто в который раз эти мужчины являлись юношами четырнадцати и шестнадцати лет. Темы Вайолет, Ходжинс, безусловно, не касался, ибо если инструмент по имени Гилберт вдруг заводился на эту тему, то оказывалось, что он может говорить об этом весьма откровенно. От настолько прозрачной любви у Ходжинса усиливалось сердцебиение, а так как один молодой человек уже признал его стариком, то надо было немного думать о здоровье. Однако Клаудию, конечно, беспокоило, что как только этот откровенный субъект сталкивался с непосредственной причиной его сердечной болезни, как замолкал и в нём что-то ломалось. Тем не менее, он слишком хорошо знал Гилберта, а его явно не стоило торопить. Главное уже произошло — они встретились, а дальше судьба не подведет, если даже совершенно бездушная машина, работающая только по алгоритму и формуле, признала этот союз наилучшим. В голове Ходжинса вспыхнула лампочка. — Слушай, Гил, я хочу тебе кое-что показать. Правда, придется побеспокоить цербера… — Цербера? — удивленно переспросил Гилберт, с интересом покосившись на Ходжинса. — Гм, быть может я несколько преувеличиваю, но на прошлой отчетной неделе она не дала мне насладиться прекрасным утром, когда я всего распивал чашечку кофе на балконе и закусывал восхитительном пончиком. — Она? — ещё больше заинтересовался Гилберт, и его лицо стало несколько ироничным. О любвеобильности своего друга Гил знал ещё с самого детства. Именно из-за этого началось их знакомство, когда по душу местной Казановы пришёл человек чести и бросил «перчатку», чтобы отстоять имя совершенно незнакомой барышни, что так убедительно рыдала и причитала. — Полагаю, что это было справедливо, ведь неделя была отчётной. — А что такого? Ну, пил кофе… час, а она пришла, забрала пончик и сказала работать! Разве она не сущее зло? — Так кто она? — Тсс! — шикнул Ходжинс. — Быть может, она уже пришла и слушает нас, — подозрительно прошептал рыжий мужчина, встав с кресла, и отрыл дверь кабинета, чтобы выглянуть в офис и осмотреться. — Подожди, ведь рабочий день давно закончился… — Она живет здесь, как и я. Я выделил ей вон то помещение, — всё еще шёпотом ответит Ходжинс, указав на дубовую дверь рядом. — Но сегодня Каттлея пообещала, что уведёт её на пару часов, побеседуют о женском, перемоют мне косточки. — Даже Вайолет не живет здесь. — Жила бы, если бы ты всё же своевременно не обсудил всё с семейством Эвергарденов. А Люкс сирота, совсем крошка, не мог же я бросить её в беде. Ты бы знал, что ей пришлось пережить. — Значит, её зовут Люкс. — Эм, нет. Сивилла, но почему-то я всегда зову её крошкой Люкс, она такая маленькая… и суровая. Совсем не получается назвать её по имени. Леди… полубогиня. — Что? — А, ладно! Слушай, — после чего как на душу и в красках Ходжинс пересказал мистические события и спасение нежного цветка из темной клетки. —… так она оказалась у меня. Во время этой сказки, будто он сам побывал там, а не Вайолет разбиралась с фанатичными монахинями, Ходжинс открыл комнату Люкс и начал что-то искать. — Я, быть может, встреваю не в своё дело, но мне кажется, что даже учитывая, что компания «С.Н.» твоя, права на вход сюда у тебя нет. — Гилберт, можешь мне после бросить вызов, чтобы отстоять права ещё одной незнакомой тебе девушки, но… может не сегодня? — Время, место, способ разрешения конфликта? — подыграл Бугенвиллея, улыбнувшись. В этот миг он начал смахивать на своего старшего брата. — Вот! — вместо ответа воскликнул Ходжинс, показав ключ. Ему даже не пришлось проверять комод и прочее. Ключ на цепочке лежал на самом видном месте — на столе. Люкс и помыслить не могла, что кто-то придёт сюда, как вор. — И?.. Что это? — Ключ от железной Леди 🅲🅼🅵🅰, что значит с латинского: "Calculus Machinae Fundamenta Amoris". — Расчет машины основания любви? — приподнял бровь Гилберт. — Верно. Но не нужно столь дословно воспринимать, где в тебе хоть капля романтики? Разве не прекраснее переводить: "Машинный расчет зарождения любви?" — Ясно. — Так просто смирился? — захохотал Ходжинс. — Всё, что вокруг тебя вертится, так или иначе связано с безумием. — Но возможно! Кого ты хотел проверить. Ну же? — Чего ты от меня хочешь? — опешил Гилберт, которого уже тянули к столу секретаря, где стояла какая-то слишком громоздкая пишущая машинка. — Назови имя! — Чье? — Гилберт! Ты меня пугаешь, шевели своими ржавыми шестеренками живее. Это же машина любви. — Как по мне кусок металла. — Всё равно скажи, — настоял слишком жизнерадостный Клаудия, явно ожидая только имя «Вайолет». Долго помолчав и нахмурившись, Гилберт выдал: — Лаурис… — Что? — поворачивая ключ, Ходжинс поперхнулся словом. —… и Джулия. — А сестра твоя при чём? — Я свёл её с Лаурисом Шварцманом. — Это тот полковник, что был непосредственным начальником над тобой в годы войны? — Один из… — кисло подтвердил Гилберт. — Я как-то… — Бугенвиллея запустил пятерню в волосы, нарушив безупречность своей прически. — В общем, поступил подло. Пообещал ему встречу с сестрой, чтобы они на лошадях прогулялись, поговорили. Сказал, что она не против, а она не знала… Но он должен быть ей хорошей партией. Семья хорошая, сам человек слова, среди тех, с кем мне приходится работать, это редкие люди. Ты знаешь, я практически никому не доверяю. Нет, только тебя я считаю своим лучшим другом, но и с ним у меня сложились приятельские отношения. — Я ревную… — так же кисло сымитировал Ходжинс, вздохнув. — А?.. Да перестань, — улыбнулся Гил, в ответ получив мягкую улыбку. — Что ж, так и быть, проверим твои способности в сватовстве. Переплюнешь ли ты своего отца? — Не шути так! — огрызнулся Бугенвиллея, сжав руки в кулак. Ещё не так много времени прошло, чтобы эти двое ощутили себя стариками, припоминающими юношеские годы максимализма, романтики и авантюризма, а раз так, то Гилберт вполне обиделся из-за того намека на то, что он сам лично организовал побег своей невесты и её избранного. — Ладно-ладно, не сердись. Я только любя. Итак, Джулия+Лаурис, что же у нас выйдет… — весело застучал по клавишам Железной Леди Ходжинс. Машина зашумела, что-то обдумывая, а после сама стала выводить отчёт. Когда с этим было покончено, Ходжинс, опережая скептически настроенного Гилберта, схватил лист и замер. Сперва Клаудия схватился за грудь, после выронил бумагу, обоими руками обхватив лицо, схватил со стола стакан с водой, всегда предусмотрительно наполненный Люкс, выпил, отдышался, запричитал… — Сломалась, она сломалась! О, Железная Леди сломалась. Гилберт, наблюдая за этой сценкой, обеспокоено посмотрел на телефон, понимая, что ему надо позвонить врачу. Сегодня его друг определенно сошел с ума. — Замри! — рявкнул Гилберт, резким тоном таки заставив Ходжинса действительно замереть и пару секунд просто хлопать пушистыми ресницами. Пока Клаудия отходил от шока, Бугенвиллея прибрал упавший лист, чтобы увидеть то, что так повлияло на мужчину. Он увидел круги с цифрами абсолютно везде за девяносто процентов, практически приближенных к ста. Здесь не требовалось даже справочника… — Тут либо ты, машина, либо тётушка 🅲🅼🅵🅰… почила, — всхлипнул Ходжинс. — Кто умер?! — вдруг на сцене трагикомедии появилась новая актриса, резво вклинившейся между Гилбертом и Ходжинсом, при этом грозно глазами сверкнув в сторону Бугенвиллии. Так гордость Лайденшатфлиха познакомилась с тем самым «цербером» почтовой компании «С.Н.». — Быть может ему осталось недолго… — удивляясь собственной шутке, Гилберт кивнул в сторону Ходжинса и той самой машины. — Так…— от запредельной суровости, что глубоко отпечаталась в зеркалах Ходжинса, его сердце реально сжалось и бухнуло вниз, считая грудную клетку отныне ненадёжным местом. — Я всё объясню. Видишь ли, крошка Люкс, мой друг Гилберт… — Тот самый? — от суровости на лице девушки не сталось и следа, лишь искренняя любознательность. Казалось, что даже чубчик, выбивающийся из прически-каре, как-то приподнялся, словно его только что наэлектризовали. Ходжинс активно закивал, переводя стрелки. Гилберт возмущенно кашлянул. — … так вот Гилберт попросил меня узнать один расклад. — Звучит, как дешёвое гадание. И я абсолютно не понимаю восторгов, что вызывает это. Проценты. Глупость какая. И что значат еще эти ссылки? — Позвольте, — весьма вежливо и кокетливо протянула руку к листку Люкс, что от удивления у Ходжинса вновь чуть не отпала челюсть. — Ого! — после воскликнула девушка, широко распахнув глаза. Это ж на кого такой расклад пришёл? Фантастика! Железная Леди никогда такого не выдавала. — На мою сестру и… — совершенно безрадостно запнулся Гилберт. — Тогда ваша сестра, похоже, очень удачлива. Но цифры запредельные. Чтобы по всем параметрам. Они настолько идеальны? — Да где там, Гилберт иногда признавался, что его старшая сестра порой невыносимее старшего брата, — фыркнул довольный Ходжинс. — Так что, кажется я её сломал… — закончил на печальной ноте Клаудия, кинув на Железную Леди полный раскаянья взгляд. — Тогда проверь на том, что уже рассматривалось. Вбей Вайолет+Гилберт. — Минуточку! — Мистер Гилберт, не думаю, что ваш друг окончил академию ангелов. Наверняка он это проверял. — Ха, можно подумать, имея ключ от этой машины, ты после Риторно не проверила этого также. — Я точно такой академии не оканчивала. — Но ты же была монахиней практически, как же ты можешь? Вскочив, оба стали что-то доказывать друг другу. И тогда, Гилберт самостоятельно решил перепроверить Железную Леди. Если лично в своей истории он был слеп, то сомнений в том, что он наблюдал сейчас, у него не было. Вбив молниеносно два имени, он нажал на пуск. Ходжинс и Люкс тут же обернулись на звук. — Что ты написал? Всё же решился, да? — хлопнул в ладоши рыжий, Люкс тоже воодушевилась, зная уже прекрасно, что могла выдать 🅲🅼🅵🅰 на союз двух имен Вайолет + Гилберт. Гилберт стойко выдержал паузу не ответив, дождавшись, когда машина напишет всё, что думает о Сивилле и Клаудии. Не сказать, что он верил в успех, но когда Люкс первой схватила лист и глянула туда, руки её задрожали, а губы сжались в тонкую линию. — Неправда! — рявкнула она, расплакавшись как ребенок, после чего толкнула ошарашенного Ходжинса и бросилась в свою комнату, закрывшись на замок. Злосчастный лист был поднят с пола. 5+6, гласил вердикт, процент вероятной совместимости 81%. Но больше всего вздох и неловкую виноватую улыбку у Клаудии вызвало знание, что значит эта сумма. Но, чтобы убедиться, он молчаливо открыл справочник нумерологии и нашел расшифровку: «Если постоянная шестерка примирится с переменчивой пятеркой, то союз будет удачным». Магическая цифра шесть принадлежала Сивилле, непостоянная, вечно жаждущая приключения — пятерка Клаудии. — Вот, расстроил малышку, получается, что с моей натурой только ей и совладать. Из-за тебя мне придется сказать ей слова предложения быстрее, чем ты, пень ты замшелый, сам решишься сказать это Вайолет. — Что?! Извини… Ходжинс вновь слабо улыбнулся, присев, кивнул Гилберту, чтобы тот сделал тоже самое. — Она была права и не права. Первый вопрос, что я задал Железной Леди, был о нас с тобой. — Ты всё же сошёл с ума? — Ну, ты знаешь, что я тебя люблю. Люблю, как самого недостижимого человека для меня во всем мире. Я ревновал тебя ко всем, кто крал тебя в академии, даже в армии. Всегда в кругу людей, ты к любому находил ключ. Это мне всегда надо было смеяться, выкручиваться, придумывать байки, чтобы стать душой компании, но ты… ты был в центре любой компании, играя только одну роль холодного аристократа, что всегда, всегда идеален. Но тебе никто не был нужен. Ты шёл к своей цели. Я всегда боялся стать для тебя простой марионеткой для достижения чего-то либо. Я… — Достаточно… Ты так сентиментален, Ходжинс. Но раз ты этого хочешь, я в который раз повторю, что с самого начала у меня был только один друг. Ты для меня всегда номер один. Доволен? — Быть может… — коварно сощурился рыжий бес. — А после я таки проверил малышку Вайолет и тебя. Как не печально, обо мне Железная Леди не говорила столь прекрасных слов. Вы предназначены друг для друга. Даже этот бездушный механизм так считает, что же говорить о людях? — Я люблю Вайолет, но я не хочу лишать её свободы. Пусть она сама решит, нужен я ей или нет. Она прекрасна, а благодаря тебе теперь может самостоятельно принимать решения. Я буду ухаживать за ней, лишь надеясь, что она примет меня, простит, хотя я этого не заслуживаю. Не за то, что бросил, я сломал ей жизнь с самого начала. То, кто она сейчас, доказывает, что я… сделал… — Помнишь, я сказал, что выстрелю в тебя, если ты дальше будешь преуменьшать свою роль в её расцвете? Всё в силе, друг. Я смогу. Гилберт усмехнулся и сказал, взглянув в сторону Железной Леди. — Почему твоя вера в это недоразумение настолько крепка? Мне кажется, что оно просто пишет только позитивное, что понравится людям. — О нет, мой дорогой друг. Тут ты крупно заблуждаешься. Я проверял на самых немыслимых сочетаниях. Из тех, с кем малышка Вайолет встречалась, ей подходишь только ты. Я для неё как отец по мнению 🅲🅼🅵🅰, один молодой напористый юноша, что мог бы выбить из тебя дурь и являлся прекрасной партией для неё, скорее был влюблён в образ, но, к счастью, для Вайолет существовал и существует лишь один идеал, да и Железная Леди так сурово выбила процент в 30% с копейками, никаких шансов не оставила твоему братцу… — Останови поток слов, Клаудия… — выдохнул Гилберт, что рыжий лис поджал хвост и понял, что сболтнул лишнего. Тем более Гилберт называл его Клаудией в основном только в то время, когда на самом деле злился. — Место, время, метод разрешения конфликта… выбирай.⚙ ⚙ ⚙
Первой счастливой парой, которую вычислила Железная Леди, оказались Лаурис и Джулия. После сего свадебного события, Гилберту стоило поторопиться, прежде чем пламя в светском обществе, сулившим ему только головную боль, погаснет. Тем более, что командировка на Север, где он до ужаса соскучился по голубоглазой автозапоминающей кукле, казалось ему мукой. Она перестала отвечать на письма… Обеспокоенный этим, Гилберт сорвался с рабочего места, не смотря ни на что. Он не нашел её в почтовой компании «С.Н.», но всё же голубоглазый юноша, стойко утверждающий, что Вайолет ему как сестра, всё же вдруг решился помочь ему. Оказалось, что у девушки резко закончились деньги, и ей пришлось застрять в городе, пока не сможет заработать деньги на билет до Лайдена. Это было в её характере, что она никогда не просила ничего для себя. Гилберт, конечно, не мог закрыть на это глаза. Желая её страстно увидеть, он тут же, не отдохнув ни после поездки в «С.Н.», ни после тряски на мотоцикле Бенедикта, отправился в этот злополучный город. Вопреки своим словам, что он готов ждать сколько угодно от девушки слов принятия, он не выдержал. Сорвался, как самый глупый мальчишка, и, только увидев её, горячо обнял, жадно коснувшись манящих губ. Их свадьба состоялась спустя несколько месяцев. Затем президент дочерней компании «С.Н.» Бенедикт Блю протянул руку Каттлее Бодлер. Их отношения уже были давно состоявшимися, ещё со времени, когда он встретил её на мосту, а она мечтательно вслух вела диалог с ним же… они, конечно же, поссорились и почти подрались, но невозможно было так ударить Бенедикта, чтобы он от нокаута потерял память и забыл, что она многократно повторяла, как любит одного ужасного почтальона. Дитфрид Бугенвиллея задержался в Лайдене после ограбления галереи одной талантливой художницы. За протянутым платком, последовало приглашение на свидание. Нет, сделал его не он, а госпожа Артемизия. С того дня она решила заполучить этого мужчину, и от своей цели не отказалась. И хоть на эту свадьбу не были приглашены сотрудники «С.Н.», Ходжинс попросил Вайолет передать послание от Железной Леди. Но не Дитфриду, а исключительно госпоже Артемизии, чтобы она точно знала, что этот мужчина не скроется от неё даже в море. Это стало прекрасным подарком на свадьбу. И, однажды печально поглядывая в окно, Клаудия Ходжинс дождался ответа на своё предложения от Сивиллы Люкс. Девушка просто не вынесла того зрелища, что взрослый и самостоятельный мужчина, который покорил множество женских сердец, впрочем, как и пару мужских, раскачивался в кресле-качалке, накрывшись пледом и поедая сладкую сдобу с чаем. С этим надо было что-то делать! Благодаря тому, что компания Клаудии Ходжинса разрослась по всему Лайденшатфлиху, эксперимент ускорился. Однажды это научное исследование было завершено, подсчитано, как подобает, и передано в руки уже забывшему о 🅲🅼🅵🅰 Хадману. Он уже был женат на прекрасной леди Джейн. Возвращение своего творения, он воспринял даже, как дьявольский промысел, чтобы разрушить его счастье, изъявить любопытство и поинтересоваться, что же теперь скажут по этому поводу цифры. Однако всё разрешила леди Джейн, без раздумий введя его имя и своё, чтобы доказать, что его опасения напрасны. Ведь вышла она за этого чудаковатого человека не только по любви, но и из-за восхищения его острым умом и одновременно глупостью. Они прожили до глубокой старости, любя и ценя друг друга. Что же стало с Железной Леди, спросите Вы? Пусть каждый решит из Вас. Ведь даже любое революционное событие может уничтожить мир, который все знали до этого, так и укрепить его позиции, где будет ждать прекрасное будущее. Мы сами создаем свою судьбу, зачастую принимая решения спонтанно, не ожидая, что в наши руки попадёт вдруг наша судьба.