Ворон, волк и врач

Когда что-то выглядит слишком хорошо, чтобы быть правдой, так и есть — где-то кроется подвох. Лера это знала. Этими мыслями она и грызла себя, пока поднималась по лестнице за неизвестным мужиком в неизвестную же квартиру. Мужик обещал золотые горы за скромное маленькое одолжение — стать супергероиней и спасать мир, что было совсем подозрительно. Лера не верила в альтруистов, поскольку сама была такой. Если бы не папин долг в 12 миллионов, если бы не Киря, попавший в беду... Мужик знал, на что ее ловить. Лера только надеялась, что и правда будет спасать мир, а не работать в эскорте. - Заходи, поздно бояться, - ее впихнули в квартиру, и Лера почти настроилась защищаться, но там никого не было. Почти никого. Возле дивана сидел огромный сурового вида пес. Черный, с большими пронзительно-умными карими глазами. Как будто он понимал все, что происходит, и заранее осуждал. Лера опасливо посмотрела на него. Вообще-то она любила собак, но в этом было что-то подозрительное. - Не пугайся, это Волк, - мужик картинно рухнул на диван, красиво поигрывая обтянутыми водолазкой мышцами. - Ты назвал пса Волком? - чтобы скрыть волнение, Лера судорожно вцепилась в бокал с водой. - «Волк» ему подходит, - мужик пожал плечами. - Шерсти от него много, и она везде, но что поделаешь... - Я по-прежнему не знаю, кто вы такой, - Лера решила оставить всех псов на потом. - Может, представитесь наконец? - «Так проходит слава земная...», - с деланной горечью пожаловался мужик псу, - я написал тебе во Вместе, переназначив настройки приватности, минимум трижды я оговорился во время нашего разговора в кафе. Я думал, что ты догадалась, но не идешь в полицию, понимая, что у тебя не примут заявление: поговорила с незнакомым мужчиной и решила, что он «Гражданин». Лера, ну же, мое имя... Волк рассерженно заворчал, словно осуждая велеречие мужика. До Леры все-таки дошло, и все собаки мира перестали ее волновать. Когда они все-таки договорились, что Лера не будет никого убивать и ничего взрывать, а будет нести мир, добро и справедливость, Разумовский продиктовал ей номер телефона. - Это Олег. Позвонишь ему. Он спецназовец, наемник и отличный тренер. Он проверит твои знания и научит приемам, о которых не рассказывают на обычных курсах. Какое-то время ты будешь сопровождать его, потом он станет лишь тебя подстраховывать. К сожалению... Разумовский вздохнул, на секунду на его лице промелькнуло что-то, чему Лера не могла дать точного определения: то ли печаль, то ли недовольство. - К сожалению, его возможности ограничены. Но сейчас в Питере темнеет рано... - он покосился за окно. - Тебе пора идти, солнце почти село. - А это тут причем? - поразилась Лера. - Сплошные тучи же, его вообще не видно. Разумовский улыбнулся ей чуть натянуто: - Ma chérie, столько вопросов, понимаю. Но тебе пока хватит. Это потом. Олег может заниматься с тобой только по вечерам, но, думаю, днем тебе и так было бы неудобно. Позвони ему и договорись. Мы с ним нынче стараемся не пересекаться, да, Волк? - он потрепал пса по ушам. На прощание он снова посмотрел на нее как-то странно, словно собираясь с силами: - Позвони ему сегодня вечером, Лера. Он будет ждать. Дверь захлопнулась чуть ли не у нее перед носом. Лера пожала плечами и пошла домой все обдумывать. Она не могла знать, и, наверное, даже не чувствовала, что Сергей смотрел ей вслед из-за шторы. Солнце садилось, он чувствовал, он знал это даже без настроенного напоминания на телефоне. Он всегда знал: - Ты бы сейчас сказал, что попал. И сказал бы, что тебе странно, что она согласилась. А напомнил бы, мол, странно, что она вообще пришла, потому что девушки меня со школы динамили. Ах, Волче, собеседник из тебя — хуже некуда. Но я и так знаю. Пес недовольно рыкнул. Он волновался. Он тоже знал, но это ничего не меняло. Сергей обреченно отошел от окна. Раньше он всегда оставался подле Волка, чтобы поймать хоть проблеск, но это было слишком тяжело. Ведь это он был во всем виноват. Он лениво начал стягивать водолазку — так было проще. Не стоило еще больше усложнять Олегу жизнь. Олег Лере скорее понравился, а больше всего ей понравилось, что когда Олег ее тренировал, Разумовского возле не наблюдалось. Его вообще не наблюдалось — обычно он оставлял ей сообщения, текстовые или голосовые. Пару раз звонил, но это скорее было исключением из правил. Как правило, ею занимался Олег. Она так и не поняла, в каких отношениях эти двое состоят, враги они или друзья, но скоро ей стало все равно: тренировки, тренировки, учеба, тренировки. Но вот что было странным: в спортзале подле Олега всегда торчал ворон в клетке. Когда она впервые его увидела, то оторопела. Олег не выглядел человеком, который любит домашних животных. Ему бы какого волкодава на железной цепи. Но у Олега не было волкодава, а был белый ворон. Лера знала, что бывают вороны-альбиносы, но была почти уверена, что у тех - красные глаза, а не пронзительно-желтые, как у этого. На первой тренировке она все на него пялилась и все время отвлекалась, Олег только вздыхал. Иногда ворон обитался на Олеговом плече и ласково ворошил тому волосы. Но чаще Олег сразу ссаживал его в клетку под возмущенное карканье. Клетка была золотой, и это сильно не вязалось с мрачной сосредоточенностью и сдержанностью Олега. В какой-то момент Лера даже не удержалась и спросила: - Она действительно золотая? Олег мучительно поморщился: - Позолоченная. Золото - слишком мягкий металл. Он предлагал платиновую... - он покачал головой. - Но я сумел убедить его, что это не целесообразно. Лере нечего было сказать насчет целесообразности воронов в спортзале, поэтому она промолчала. Мало ли, у кого какие загоны. Может, это было главным условием Разумовского — чтобы Олег держал рядом с собой ворону. В конце концов, кто там знает, что в голове у не слишком психически стабильного человека. Ворон вечно ехидно поглядывал на Макарову, когда у той что-то не выходило, и насмешливо каркал, так что Лера пришла к выводу, что слухи об уме и мстительности ворон ничуть не преувеличены. Олег всегда открывал глаза, когда солнце уже село. Темнота его никогда не смущала и не пугала, он настолько приспособился, что даже уже не мог вспомнить, каково это — ощущать на лице солнечный свет. Сергей вечно из-за этого переживал, покупал ему какие-то БАДы, закармливал витамином D, ставил специальные лампы... Олег считал, что он не цветочек, чтобы загнуться от отсутствия ультрафиолета, но покорно следовал Сергеевым инструкциям. День его начинался всегда одинаково — открыть ноутбук, посмотреть видеопослание Серого — записки были ниже его достоинства — понять, чего тот хочет и как этого достичь. Серый говорил, что им надо уехать за Полярный круг, где полгода - день, а полгода — ночь, и хоть пожить, как нормальные люди, и они даже из-за этого поспорили, но Сережа уступил доводам Олега, и они выбрали относительно спокойный Питер. Потому что Серому хотелось вернуться, а Олегу хотелось, чтобы Серый перестал себя грызть. Была зима, ночи были длинные, Валера не сопротивлялась вечерним тренировкам, и желать Олегу было больше нечего. Ворон нетерпеливо каркнул, и Олег рассеянно пересадил его на плечо. В клетку он его сажал, только когда приходила Валера, и то больше для того, чтобы та не отвлекалась. Олег легонько погладил белые перья — иногда ему казалось, что ворон все понимает, но он по себе знал, что это иллюзия. Олег послушно открыл ноутбук и стал смотреть запись. Днем Сережа должен был протестировать полученные Валерой навыки, и Олег волновался, как бы тот не переборщил и не испугал девчушку вконец. Сережино послание было полно возмущенных воплей, что он-де гоняет Валеру как маленькую, и «вообще, Волков, научи ее сражаться чем угодно, хоть мягкими игрушками. Ты мне наприсылал кучу фотографий с местной избитой шпаной, а на деле она даже сопротивляться не сможет, захоти я с ней чего сделать! Да что там - она, как выяснилось, даже стрелять не умеет!» Сергей, как и всегда, драматизировал, но здесь он был прав — это Олег просчитался. На днях Валеру ждало увлекательное знакомство с огнестрелом. - У него есть имя? - Лера и ворон с подозрением поглядывали друг на друга. - Нет, это просто ворон, - покладисто отозвался Олег. - Не отвлекайся, Валера. - У пса Сергея имя есть, - Лера любила собак, а вот птицы, особенно с острыми когтями и клювом, ее сильно настораживали. - Не думаю, чтобы ворон хотел, чтобы его как-то называли. Он самодостаточен, - Олег, словно нехотя, все же погладил птицу по голове. Та возмущенно каркнула, но стоило Олегу оторвать руку, сразу клюнула, мол, гладь еще. - Экие нежности, - пробормотал Волков. - Зачем ты его тогда завел? - Лера предпочла бы поотвлекаться, после четырех пар тренировки шли туго. - Кто кого еще завел, - хмыкнул Олег. Сергей знал, что если что-то выглядит слишком хорошо, чтобы быть правдой, то, скорее всего, там кроется какой-то подвох. Не бывает слишком легко, не бывает слишком удобно. Но история с превращением бывшего детдома в не пойми что была слишком болезненной. Он не захотел слушать Олега, не захотел прислушаться к его доводам. И теперь все полетело в тартарары. Погибли люди, Макарова перепугалась на крыше и теперь была дерганная и злая, и шанс, что она захочет смотать удочки, был очень велик, но хуже всего было, что Олег был расстроен. Олег ему ничего не сказал, Олег как всегда был лаконичен и настроен на решения проблем, но он отправился в арсенал, в свою собственную квартиру, и остался там и на день. Туда Олег уезжал редко, только когда чего-то опасался или его одолевали сомнения. Сергей не был уверен, но подозревал, что и то, и другое имело значение. Сергей чувствовал себя виноватым. Он не боялся одиночества, но с тех пор, как произошло то, что произошло, он не переставал себя винить. Он бы давно отпустил Олега, но в их состоянии в одиночку было не выжить. Его грела мысль, что Волков все равно, несмотря ни на что, остается рядом, и хоть «рядом» это было весьма условное, но знать, что Олег ходит по той же квартире, трогает те же вещи... Самым большим кошмаром Сергея было бы проснуться и не найти поблизости Олега ни в каком виде. Не найти записки или сообщения. Больше всего Разумовский боялся, что однажды Олег решит, что жизнь и без того слишком трудна, чтобы терпеть в ней ещё и Сергея. Что одному будет проще. И его кошмар начинал сбываться. Разумовский не мог позволить себе расклеиться. Надо было нарыть компромат на Каменного, разведать, кто и зачем попытался подставить Чумного доктора, кто вообще знал, что Сергей снова в Питере. Надо было найти наемников и оставить подробные инструкции Лере и Олегу. Надо было... А времени было мало, всего часов 10, и время тикало, тикало, тикало, и солнце было уже в зените, и Сергей был вымотан, и волновался за Олега, и ему хотелось поехать туда, на квартиру к Олегу, и проверить, как он, но Разумовский не смел, а продолжал работать и работать. Олег знал, что все пошло наперекосяк, но насколько оно пошло, он понял, когда на пороге его квартиры возник бывший «сослуживец» с командой наемников. Прежде чем мозг и тело резко занялись выживанием, Олег успел только подумать, что, к счастью, он решил побыть один и не приволок сюда Сергея, которого могли бы прибить в пылу драки. И хорошо, что был вечер, а то самого Олега могли бы убить, и он бы этого даже не понял. И он ведь почти справился, почти. Но «почти» никогда в зачет не шло. Когда он пришел в себя, подвешенным на крюке, как туша или как коптящаяся селедка, он знал, что все пропало. Серый ничего не узнает еще часов 5 или 6. А вот Вадим точно узнает его тайну. Вернее, их тайну. И Олег знал, что если его все-таки заставят заговорить, он все равно об этом не расскажет, он лучше умрет, но не расскажет тайну Сережи. Но от него мало сейчас что зависело. Боль проходила сквозь тело, Вадик был готов потратить на него хоть всю ночь — выдержки у него всегда хватало, и Олег понимал, что скоро все закончится, что все закончится, как он боялся: он умрет ничего не соображающей тварью, умрет бессловесным и жалким созданием. С тех пор как произошло то, что произошло, - Олег никогда не винил в этом Сережу, он не винил его ни за пять пуль, ни за проклятие — Волков отчаянно цеплялся за остатки своей человечности. Понимаешь, как сложно быть человеком, только тогда, когда перестаешь им быть. А теперь ему даже умереть человеком не дадут. К его удивлению, он снова пришел в себя, но уже на полу. Голое тело ныло, как и всегда. Мысли путались. Яркие запахи снова уходили и смазывались. Олег тяжело дышал, пытаясь за что-то зацепиться взглядом. Он ненавидел этот переход. Обратно превращаться было даже хуже, чем туда. Похожие ощущения у него были, когда он пришел в себя после операции и комы. И такое было каждый гребанный день. Вадик сидел рядом на корточках, покусывая неизменную зубочистку. - В какую чертовщину ты умудрился влезть, Поварешкин? Впрочем, можешь не говорить, уверен, когда твой драгоценный Разумовский сюда явится, он нам сам с удовольствием все расскажет. И он помахал перед Олеговым носом открытым чатиком во «Вместе». Разумовского трясло. Лера прямо чувствовала исходящее от него нервное напряжение, как от гудящих проводов на линии электропередач. Сама Лера старалась быть собранной и спокойной, должен же тут быть хоть один вменяемый человек. Правда, получить в 6 утра фотографию окровавленного Олега без объяснений было не слишком весело. Она сразу перезвонила Сергею, но добилась от него мало прока. Вот и сейчас он торопливо излагал ей план действий, больше похожий на тщательно продуманную попытку самоубийства, и периодически сбивался на невнятные комментарии: - Ты должна будешь незаметно пробраться на склад. Поторопись, Лера, я буду отвлекать их разговорами, но не уверен, что меня будут слушать. Конечно, они уже знают... Нам нужно успеть до 18 часов, это важно... Иначе... Иначе они что-то сделают с Олегом, если уже не сделали, и я... Лера, ты должна будешь действовать, как только я подам знак, это крайне важно. Тебе нужно вытащить Олега. Если осталось, что вытаскивать. Надеюсь, ты успеешь к этому моменту добраться, потому что иначе... - Так что это будет за знак? На что надо ориентироваться? - прервала его рассуждения Лера. Разумовский мучительно нахмурил лоб и закусил губу. Он словно хотел ей что-то рассказать, что-то, идущее откуда-то из глубины, но потом обреченно расслабился: - Ты все равно не поверишь. Увидишь — поймешь, Лера. Не пропустишь. Главное, не забудь, я там на заднем сидении одежду для Олега оставил. Лере идея отреагировать непонятно на что не понравилась, но ей право выбора никто не оставлял. Пробраться на склад было делом не таким сложным — Лера как раз успела к тому моменту, когда туда втащили под белы рученьки самого Разумовского. Оставалось только ждать неведомого знака. Лера нигде не видела Олега, вернее, там был уж очень хорошо узнаваемый пес с не менее узнаваемым шрамом. Сначала Лера рассвирепела, что они зачем-то поиздевались над собакой, но потом... «Нет, ведь этого не может быть, потому что никогда не может быть». Но уж слишком много совпадений было, и если... Додумать Лере не дали. Над головой Разумовского занесли меч, и Лера была готова вмешаться, хоть у нее и не было четкого плана, и она не знала, как ей действовать, но тут с Сергеем начало твориться что-то странное. Его затрясло, как в лихорадке, но явно не от страха. Он резко втянул в себя воздух, то ли застонал, то ли попытался что-то сказать — бандиты старались его удержать, но его резко выгнуло, под неестественным углом, словно выломало изнутри, это было так жутко, что даже мужик с мечом отпрянул. Пес завыл. Сергей закричал, пронзительно, люди так не кричат, не могут - короткий, отрывистый звук — и вот его одежда осела, пустая, а из неё вылетел ворон и вцепился прямо в косы мужику с мечом. Тот от неожиданности отпрянул, меч выпал, и Лера поняла, что ей пора вступать в дело. Она поискала глазами пса — но его уже не было, а был Олег, кажется, чуть-чуть дезориентированный и совершенно голый. И если она сейчас же что-то не сделает, то он пострадает, и тогда... Мужик с косами ударил Сергея, то есть ворона, и тот с коротким сдавленным карканьем отлетел в сторону. Думать было некогда, Лера спрыгнула вниз, схватившись за цепь, сорвала часть секции с лампами, бандиты шарахнулись от падающей конструкции, Олег сориентировался и бросился вперед. Лера никак не могла увидеть ворона, а бандиты стали уже очухиваться от произошедшего. Она увернулась от пары ударов, сама нанесла парочку вслепую, ворон каркнул, Лера его наконец-то заметила и схватила, ринулась к Олегу, пока того не продавили численным перевесом. Бросила дымовую шашку, благо, маска позволяла ей видеть сквозь дым, дернула за руку Олега и потащила со склада под прикрытием всеобщего замешательства. Хорошо, что Олегу было не настолько плохо, и он смог относительно сам оперативно добраться до машины. Ворон хрипло истерил в Лериных руках — то ли она его сильно сдавила, то ли ему просто было плохо. Его возмущенное карканье так сильно напоминало Разумовского, что Лера мысленно пнула себя за то, что не догадалась раньше. Она буквально швырнула вороном в Олега, тот неловко его подхватил, забираясь на переднее сидение. Сергей предусмотрительно оставил ключ в замке зажигания, Лера дергано стартанула и порадовалась, что сумела, вдобавок к обычным курсам, походить еще и на курсы экстремального вождения. По плохой обледенелой дороге так лететь было крайне опрометчиво, но им надо было убираться отсюда поскорее. Олег тяжело дышал. Сергей оставил свой бежевый плащ в машине, так что Волков прикрылся им, но все равно было слишком холодно, и ему явно было неловко, и, что самое ужасное, неловко было Лере. Ей, как врачу, должно быть все равно, кто там в какой степени одетый, но тот факт, что Олег превращался в волка, тьфу, то есть в пса, похожего на волка, и поэтому сейчас сидел рядом с ней голым, почему-то делал все гораздо, гораздо более неловким. - У него что-то с крылом, - неожиданно сказал Олег. - Нам нужно к ветеринару. - Голый окровавленный мужик и Чумной доктор с вороном... Мы явно произведем фурор в ветклинике. - Плевать, Валера, если он серьёзно ранен, то действовать надо сейчас. Сам он сможет что-то внятно сказать часов через 12. А твоих знаний тут наверняка не хватит. Лера мысленно досчитала до десяти и выдохнула: - В ветклинике мы его все равно оставить не сможем, и операцию какую сделать не получится, во-первых, потому что утром они обнаружат не ворона, а Сергея, а во-вторых, мы не знаем, как их препараты подействуют на человека, и если наложат какую лангетку — то это тоже будет бесполезно. Он придет в себя, и уже тогда решим, что делать. Крови я не вижу, а все остальное подождет. И тебя надо перевязать, потому что ты ранен серьезнее. И вообще, тебе надо одеться — ты, вон, замерз уже, а с твоими легкими тебе простужаться нельзя. Там на заднем сидении вещи лежат, я сейчас остановлюсь на обочине, и ты хоть накинешь что-то. Олег проворчал на тему того, что одежда будет угваздана в крови, но особо препираться не стал. Лера деликатно отвернулась, пока Олег, матерясь от холода, судорожно напяливал брюки и свитер. Она попыталась осмотреть ворона, но ее сразу попытались клюнуть, и она отложила это дело. Если может клеваться — не так уж и сильно ранен. Крыло он действительно подволакивал, и летать, наверное, сейчас не мог. - Не могу поверить, что вы мне ничего не объяснили, - задумчиво пробормотала она. - Я могла растеряться там, на складе, и все бы плохо закончилось. - А ты бы поверила? - Олег, судя по наступившей тишине, отвлекся от сражения с молнией. - Нет, но мне бы сейчас не было так неловко! Я чесала тебя за ушком! Олег смущенно хмыкнул. - Не знаю, мне жаль, что я этого не помню, или мне жаль, что я об этом узнал? Лера хотела было обернуться, но дернулась обратно: - Ты ничего не помнишь, когда ты?.. - Нет. Половину дня как стирает. Не помню, что происходит. Дверца хлопнула, Лера решила, что можно поворачиваться. Надо было добираться до базы. Олег вяло поотбрыкивался от перевязок: «Все равно с утра все заново придется начинать», на что Лера практично заметила, что до утра еще дожить надо. - Ты мне вообще с утра-то дашь это сделать? Себя перевязать? Олег задумался: - Думаю, да. Я тебя уже знаю. Ты своя. Лера не стала комментировать это заявление, но решила спросить: - Как так вышло вообще? Олег, ты мне можешь рассказать? Откуда взялось это... Проклятие или что там у вас? До сих пор поверить не могу... Олег посмотрел на нее с какой-то странной печалью. Осторожно покачал головой: - Это пусть тебе Серый расскажет, если решит рассказать. Это... его тайна, не моя. Лере пришлось и правда сидеть там до утра. Родители с ума сходили от очередной «ночной смены» на работе, но Лера не могла бросить затемпературившего Олега, да и с Сергеем все было неясно. Она чуть ли уже не минуты считала до восьми утра. Олег к этому времени вежливо ушел к себе в комнату, чтобы не травмировать ее очередным зрелищем перевоплощения, но было видно, что и он тревожится за Разумовского. Сергей вылетел из комнаты, взъерошенный и раздраженный, на ходу натягивая рубашку: - Олег, он?.. - конечно, про состояние Леры спросить ему в голову и не пришло. Пес осторожно проклацал по коридору и легонько рыкнул на Разумовского, мол, не ори на нашу спасительницу. По крайней мере, Лере хотелось так думать. Потом подошел к Лере и жалобно положил ей голову на колени. Разумовского подотпустило. - Эх ты, сума переметная, - с облегчением сказал он. Кисть у него была как-то неестественно выгнута. После всех перевязок и препирательств — у Сергея был вывих, и Лера сумела его вправить — он обессиленно рухнул на стул. Прикрыл глаза рукой, потом с иронией поглядел на Леру: - Спрашивай уже. - Не буду спрашивать, почему ты мне ничего не сказал, но что это такое, что с вами происходит? - Ты уже сама поняла — проклятье. Привязанное к световому дню, что б его. С рассветом Олег превращается в пса, а с закатом я становлюсь вороном. - И снять его никак нельзя? - концепция проклятий все еще не очень укладывалась у Леры в голове. Сергей попытался пожать плечами, но тут же об этом пожалел и поморщился: - Я пытался. Мы пытались. Полсвета объездили, Америка, Мексика, все дела. Нет, его, кхм, с душой наложили. Лера могла представить, за что на Разумовского наложили такое проклятие, и даже не слишком винила того человека, но ее деятельная натура сразу попыталась прикинуть варианты выхода из ситуации, хоть мозгом она и понимала, что, скорее всего, Сергей все эти варианты уже просчитал и проверил. - И тот, кто его наложил, не знает, как его снять?.. Лера решила не говорить про «не хочет», потому что понимала, если чего-то захочет сам Разумовский — все вокруг резко захотят того же. И хоть ей было жалко Олега и Сергея — что бы они там ни сотворили до, они явно страдали, а Лерино призвание не позволяло ей смотреть на чужие страдания без сочувствия - ей не хотелось думать, что Сергей мог сотворить с человеком, который такое с ним и Олегом провернул. Сергей вдруг расхохотался, совершенно безумно, и Лера вспомнила про все его проблемы с головой. Это был хриплый, лающий такой смех, или скорее каркающий. - «Не знает»?...О да, не знает, потому что и наложил по незнанию, и сам не знает, как и что сотворил. О, этот человек бы все отдал, чтобы его снять! Он все смеялся, но это уже было похоже на истерику. У Леры закрались нехорошие подозрения... - Подожди, это значит, что ты... Сергей посмотрел на нее — сквозь нее — потерянным взглядом. Жилка над бровью у него дергалась, пальцы судорожно сжали край стола. Он говорил словно не с ней, словно он все проговаривал себе: - Именно. Когда я пришел в себя, когда мое безумие прошло и я смог вернуться, я понял, что сотворил. Что сделал Олегу и что сделал с Олегом. И я не мог ничего исправить, а Кутх ушел, и я... Я сказал, и мои слова обрели силу, с оперенными так бывает, я не знал... Я сказал, что лучше бы нам с ним никогда не встречаться, и слова мои сбылись, и мы не можем встретиться — ночью я ворон, а днем он - пес. Мы неразрывно связаны и навсегда разъединены, мы навечно порознь, и я умудрился сделать его жизнь еще хуже и не могу это исправить. И уже боюсь что-то сделать. Лера потрясенно молчала. Сергей тоже замолчал и отвернулся от нее — словно за окном неожиданно было что-то крайне интересное. Лера неловко принялась убирать обрывки бинтов и пустые упаковки от лекарств. Пес, до этого устроившийся у нее в ногах, недовольно завозился. Лера с трудом удержала себя, чтобы не потрепать его по ушам: ей все еще сложно было думать о Волке как об Олеге. - Мне надо домой, - наконец, выдавила она. - Родители уже с ума сходят. Я зайду вечером — проведаю Олега... И тебя. - Хорошо. Спасибо, ma chérie. Осторожнее там, - он по-прежнему не поворачивался к ней, и Лера подумала, что с него станется и дверь за ней не закрыть. Но она ему ничего не сказала. Сергей все-таки потом закрыл дверь, хоть и боялся, мало ли, потом Лере открыть никто не сможет. Он устал. Рука болела, тело болело, и голова противно ныла. Придется поспать. Он ненавидел спать днем — и так слишком мало времени у него было на то, чтобы побыть собой — но он знал, что после сна голова прояснится. А обдумать ему надо было многое. Он лег, не раздеваясь, прямо на покрывало. Дверь осторожно приоткрыли носом, и Волк, деликатно стуча когтями, зашел в комнату и неловко остановился у порога. Сергей, при всей своей привязанности к Олегу, запах псины не переносил. И шерсть тоже. Поэтому в Сергееву комнату Волку обычно ход был заказан. Но сейчас Сергей слишком устал, и ему было слишком плохо. - Можно, можно, - буркнул он, и пес радостно устроился прямо возле кровати. Лера перевязала ему спину, но ему было плоховато, и Сергей подумал: хорошо, тот будет рядом, так за ним легко приглядеть. Надо будет сделать перевязку, напоить-накормить-погулять, но сейчас он устал, и дремота наползала ватным одеялом — Сергей сам не понял, как заснул. Ему снилось, что он в лесу и идет через темный мокрый лес. Он не знал, ни как попал сюда, ни что тут ищет. Он просто шел по тропке, которая вывела его к гроту, который был чем-то освещен, и ноги сами повели Сергея туда — уж больно приветливым тот казался на контрасте с лесом. Грот был весь уставлен лампами, масляными, они горели, перемигивали — большие и маленькие, резные и простенькие, их было много, и казались они знакомыми... - Это из той сказки, что ты читал в детстве, - Сергей обернулся. Сзади стоял Тряпка, как и всегда весь в белом, как и всегда с видом святоши. Несчастненький такой, измученный. - Где я вообще? - Сергею не нравилось находиться где-то с Тряпкой. - Что это за место? Тряпка его словно не услышал: - Мужик все спрашивал: сколько ему жить осталось? И получил ответ на свой вопрос. Так и ты... Ты хотел знать, как снять проклятие. Считай это проекцией в твоей голове. Твой гениальный... - Тряпка усмехнулся, - … мозг выдал тебе решение. Ты спишь, Сережа. Это твой сон. Поэтому я тут. Считай, что твои Эго и Супер-эго вошли в контакт. - И что мне надо делать? - Сергей огляделся. Что-то привлекло его внимание — огоньки играли с ним, притягивали — вот два светильника, подвешены на одну цепочку, разные совершенно, но масла в них — поровну, и Сережа никак не мог отвести от них взгляда. - Это... - Да, - Тряпка выглянул из-за его плеча, - ты правильно угадал. Ваши с Олегом жизни связны: его не должно было зацепить проклятье, ведь ты проклинал только себя. Но он простил тебя, вы оказались повязаны кровью и смертью, и он не разорвал эту связь, а потому добровольно принял на себя часть проклятия. Это был его выбор, но ты можешь сделать свой и забрать все проклятие себе. - И что тогда?.. - это был глупый вопрос, Сергей уже понял. Если он заберет проклятие себе, то навсегда оборотится в ворона. Он станет птицей целиком, отринет в себе человека. - Ты можешь оставить все как есть, и вы по-прежнему будете меняться с восходом и закатом. Ты можешь отдать все проклятие Олегу — он это примет, но ты хотел все исправить... Сергей замер в ужасе. Он готов был, и правда готов был сделать что угодно ради Олега, история на складе это подтверждала, но навсегда оборотиться, чтобы Олег мог жить нормальной жизнью, пожертвовать своими амбициями... У Сергея было столько планов: он хотел возродить Чумного доктора, навести порядок в Питере, у него были еще и другие проекты, даже его творчество, и готов ли он это все поставить на одну чашу весов, а на другую - благополучие Олега? Он колебался - и стыдился своих колебаний. Тряпка снова усмехнулся, но Сергею и так был понятен ход его мыслей: Разумовский снова думал только о себе любимом. Нет. Сергей не мог так поступить с Олегом, когда представился шанс сделать что-то ради него. Олег и так пострадал, опять пострадал из-за него, нельзя, чтобы он снова оказался в опасности. Сергею Разумовскому было плевать на всех людей в этом мире, кроме Олега. Только ради него он мог решиться... - Мне нужно уладить все дела, - он дернулся к выходу из пещеры. - Я быстро. И сразу вернусь. Тряпка, кажется, ему не поверил, но Сергею было все равно. Он проснулся в поту, рука болела, за окном непривычно для февраля светило солнце. Волк подскочил, заскулил, когда Сергей завозился на кровати. Сережа сполз, долго сидел и почесывал пса за ушами. Потом все-таки заставил себя встать и заняться делом. Времени у него было не так много, даже если это просто сон, просто очередная иллюзия его больного разума, он должен рискнуть. Дела, в основном, заключались в том, чтобы оставить Олегу доступ к деньгам и инструкции, как пользоваться счетами и что делать в случае чего. Камеры, автоматический поиск дел, автообновление серверов — это все легко настраивалось и способно было долго функционировать без Сережиного участия. Лера отлично впишется в роль нового Чумного доктора, ее жажда справедливости и чрезмерный альтруизм сыграют тут не последнюю роль, Олег ей поможет, он не бросит эту затею, он знает, как она важна для Сергея. Сережино дело продолжится и без него. Надо было только что-то сказать Олегу, записать какое-то видео — было бы жестоко совсем ему ничего не объяснить, хотя, может, так тому было бы легче смириться... Но Сергею поговорить с Олегом на прощание. Видео вышло коротким и скомканным, а концовка вообще подкачала. - … И я проверил, Олег, вороны в неволе живут до 70 лет, так что я все время буду рядом, еще успею тебе надоесть. Помни, захочешь окольцевать — только благородные металлы, никакого алюминия! Инструкции, что делать с долгом Леры, я тебе оставил. Ну и кури поменьше. И носи шарф, тебе нельзя простужаться. И... - он виновато поискал слова, но на ум ничего больше не шло, и все это выглядело жалко, - ...до встречи. Он выключил камеру, отправил в мессенджер Волкову запись, и вернулся к себе в комнату. Ему надо было снова заснуть, а он не был уверен, что сможет это сделать вот так, с такой мешаниной в мыслях. Волк настороженно следил за ним. Сергею стало до обидного одиноко. - Иди сюда, - он похлопал по кровати подле себя. Пес недоверчиво посмотрел на него — обычно в постель к себе Сережа его не пускал. - Иди, иди, забирайся, сегодня можно. Волк заскулил, когда пришлось напрячь больную лапу, но послушался. Осторожно лизнул Сережину руку. Сергей уткнулся в короткую теплую шерсть. Он хотел бы сказать, что пес пах Олегом, но это было неправдой. Пес был псом и пах псиной. Но все-таки так было немного легче. Сергей ведь знал, ради кого это все. Он боялся, что не заснет, но дремота снова затопила его темной водой. В этот раз он быстро добрался до грота. Тряпка все так же там был, но ничего не сказал при виде Сережи. - Видишь, я вернулся, - мстительно сказал Сергей. Препираться с собой же было глупо, но он ничего не мог поделать. Он стремительно прошел к светильничкам, решительно протянул руку, но в последний момент остановился. Он чувствовал спиной взгляд Тряпки. Это было трудно, он ненавидел свою птичью сущность, ненавидел эту недожизнь неразумного зверя... Но ведь он ничего не будет понимать? Это же как смерть, но только понарошку? И это ради Олега. Он как-то по-детски всхлипнул, чувствуя отвращение к себе, схватил светильник, который — он знал — был его, занес над Олеговым. Рука дернулась, по телу прошла судорога, но Сергей был этого сильнее, он не боялся... Он перелил масло, осторожно, стараясь не расплескать. На дне оставались жалкие капли, и огонек замигал. - Видишь, я смог все-таки. Ты ошибался во мне, - он повернулся к Тряпке, но того за спиной уже не было. Сереже стало обидно. Значит, и теперь — как уже было прежде — он останется совершенно один. Перед лицом небытия и вечности пожирания каких-то очень полезных червяков в виде белого ворона. Он вздохнул. Значит, такая у него судьба. Он всегда шел против течения, побеждал вопреки всему — пришло время смириться. Он хотел выйти наружу, но пещера вокруг исчезла, она все-таки была мороком, порождением его сознания. Мрак подступал, он был густым, темнота, как и когда-то в детстве, убаюкивала. Сергей засыпал, исчезал, растворялся, и это было хорошо, и хоть что-то он сделал правильно, и он только надеялся, что и в этот раз Олег его простит. Сергей не думал, что проснется собой, но проснулся. В комнате было темно, и что-то на него навалилось и не давало дышать. Сначала его пронзило острое разочарование, что ничего не вышло и все было зря, но потом до него дошло — темно. И то, что не давало ему дышать, было скорее кем-то. Вернее, Олегом, который навалился на него всей тяжестью тела. Совершенно голым, к слову, Олегом. Лицо у него в темноте было едва различимо, но все равно Сережа мог оценить, какое у этого лица мягкое и недоуменное выражение. Он так по нему соскучился. Сергей вцепился в Волкова как в спасательный круг, и только когда понял, что сильно давит на Олеговы же свежие ссадины и порезы, несколько ослабил хватку. Облегчение, которое он ощутил, было настолько сильным, что он просто заполошно дышал Олегу в шею и ничего не мог сказать. Это был тот редкий момент, когда ему и сказать-то было нечего. Олег ему что-то говорил, но Сережа не мог собрать в голове отдельные звуки в слова. Волков это быстро понял и покорно позволил себя обнимать. Сергей не знал, сколько они так лежали, но двигаться ему никуда не хотелось. Лера... Точно, Лера же должна придти. Но он все равно не двигался. - Серый, - ласково сказал Олег, - Сережа. У меня плечо затекло. И задница замерзла. - Согреть? - тут же отреагировал Сергей, но Олега нехотя выпустил. Правда, пялиться на него не перестал, как будто Олег мог раствориться в воздухе. - Мне надо одеться, - смущенно сказал Олег. - Меня все устраивает, - Сергей все не прекращал глазеть, как ребенок в зоопарке. Олег хмыкнул, но все же пошел искать одежду. Сережа тут же пошел за ним. - При мне одевайся, а то мало ли... - ему было неловко, он отвык от близости Олега. Олег не стал это комментировать, а обратился к более насущным проблемам: - Что произошло? Почему заклятие спало? Или оно не спало, и это временный эффект? Сережа не знал. Вернее, знал, но не был уверен, и говорить Олегу ничего не хотел. - Может, это из-за стресса? То есть я сам случайно его снял, когда из-за тебя переволновался?.. В эту версию Олег явно не поверил, но тут наконец-то пришла Лера и спасла Сергея от расспросов. Волкова все-таки надо было перевязать и еще раз осмотреть, и Сергей надеялся, что за счастьем и возней все вопросы сами себя исчерпают. Олег пошел на балкон покурить. В комнате Серый зубоскалил с Лерой и от счастья был особо невыносим. Олег улыбнулся. Он тоже соскучился, и ему, если честно, тоже хотелось вцепиться в Серого, прижать к себе и не отпускать в ближайшем обозримом будущем. Но он несколько отложил восторги на потом — надо было выяснить, что произошло, и решить скопившиеся проблемы. Но сначала все-таки блаженно и спокойно покурить. Олег автоматически полез в планшет — это была привычка: пришел в себя, оделся, закурил и посмотрел сообщения от Сережи. Вот и сейчас там было от него сообщение. И Олег его даже посмотрел. И ощутил ярость и гнев, которые он не чувствовал по отношению к Сереже очень и очень давно. Лера вполне искренне порадовалась за Олега и Сергея, не только потому, что приложила руку к Олегову спасению, но еще и потому, что со снятием проклятия с нее тоже снималась огромная нагрузка: не нужно было мониторить каждого поодиночке. И она была благостно настроена, пока Олег не влетел в комнату с побелевшими от гнева глазами и не приложил Разумовского об стенку, сдавив тому руками горло: - Какого. Хрена. Ты. Хотел. Устроить? Лера чувствовала, что ей стоит сказать Олегу — с пережатым горлом Сергей точно ответить не сможет. Ей очень не хотелось лезть между этими двоими, но моральный долг гнал ее остановить драку с потенциально плохим исходом. К тому же Олег сместил повязку. - Олег, ты его придушишь. Олег чуть ослабил хватку. Сергей не двинулся, только прикрыл глаза: - Лера, спасибо, ты можешь идти домой. - Он тебя убьет! - Лера не то чтобы была против, но... - Не волнуйся, Олег в состоянии будет разобраться с трупом самостоятельно... Олег отпустил его, довольно грязно выматерился, и вылетел из комнаты, а потом, судя по тому, как посыпалась побелка с потолка от шандарахнувшей двери, и из квартиры. - Что случилось? - Лера намеревалась предотвратить возможное смертоубийство. - Олег узнал, как именно я попытался снять проклятье, - Сергей сполз по стенке. - Он злится и имеет на это право. Лере особо не хотелось знать, в чем там было дело. - Я могу... Сергей устало посмотрел на нее: - Не надо, пусть остынет. Иди домой, Лера, ты и так уже много сделала. Лера застыла в нерешительности. - Не бойся, - Разумовский фыркнул, - если уж не убил, так и не убьет. Главное, чтобы не простыл — без куртки же выбежал... Олег далеко не ушел. Он стоял у парадной и зло пытался курить — руки у него от гнева тряслись, и он никак не мог зажечь сигарету. Лера не шибко желала к нему лезть, но ведь и правда — простудится же... Она отобрала у него зажигалку: - Что Разумовский такое устроил? - Он пытался снять с меня проклятие... То есть я не понял, что он хотел сделать — как-то перетянуть его на себя, что ли?.. Хотел сделать так, чтобы... В общем, чтобы он всегда был вороном, а я человеком. Как ему эта идея только в голову пришла?.. - Подожди, - Лера так удивилась, что решила уточнить, - ты хочешь сказать, что Сергей попытался сделать что-то глубоко неэгоистичное, пойти, так сказать, против своей натуры, и ты за него на это сердишься?.. Олег ответил ей измученным взглядом. Сергей не знал, когда Олег вернется и вернется ли. Он мог только ждать. Он ведь все сделал правильно, все сделал, как надо, почему все так хреново? Хлопнула дверь. Волков уже не пылал праведным гневом и как-то подуспокоился. Сергей жалобно посмотрел на него, чувствуя себя каким-то маленьким и бессильным. - Я все еще на тебя злюсь. За то, что ты хотел оставить меня на ближайшие 70 лет со своей вороньей сущностью! Которая норовит меня чуть что долбануть клювом! - Олег старался говорить строго, но в тоне звучала ирония. - Ты любишь птиц, - Сергей поднялся с дивана. - Терпеть не могу. - Ты любил Марго. Олег положил ему руку на плечо: - Серый, не знаю, что ты пытался сделать и что у тебя в результате вышло. Но, может, нам в очередной раз повезло, и все обошлось. И, возможно, когда я тебя выслушаю, то пойму твои резоны и не буду так сильно злиться. Но тебе надо все мне рассказать. - Я расскажу, я все расскажу! Олег, я не хотел... Но я не мог... - его почему-то затрясло, и он почувствовал, что сейчас заплачет. Столько лет не плакал, а тут расклеился. Выдавливать слова было больно. Олег обнял его, ласково положил руку на затылок, прижал к себе. - Расскажешь. Потом. А сейчас давай просто порадуемся, что ты не будешь каркать ближайшие -дцать лет. По свитеру Олега все-таки стало расползаться мокрое пятно - Сережа слабо всхлипывал, как дитя малое, и знал, что выглядит это ну очень глупо. Но Олег был рядом, и он был человеком, и его можно было коснуться, и это большее, на что Сережа мог рассчитывать. И они просто стояли так и молчали, стояли очень долго, а потом время снова начало идти, и у них, наконец, получилось поговорить, и они все говорили и говорили, пока над Питером разгорался поздний зимний рассвет.