В форме сердца

Матвей никогда не любил четырнадцатое февраля. Еще со школы, когда подростки открывают для себя новую возможность сделать и получить подарки, устроить какое-нибудь тематическое мероприятие, весело провести время или на худой конец почувствовать себя словно в крутом американском фильме. Для Матвея же это был в лучшем случае самый обычный день, а в худшем — день разбитого сердца. Потому в первом случае он просто не получал валентинок, хотя, вроде как, он был веселым и симпатичным парнем, а для школьниц что еще надо? А во втором случае… Неприятно, и это еще мягко сказано, когда ты не можешь отправить валентинку объекту своей симпатии, потому что это парень из выпускного класса, да и еще стопроцентный натурал. В этом вопросе Матвея никогда его гей-радар не подводил. Может быть и девочек из его школы он тоже никогда не подводил, поэтому они не присылали никогда ему валентинок. В любом случае, день этот, который только с натяжкой можно было назвать праздником, радости Корецкому не приносил и он всегда старался его проигнорировать. Но в этом году принципы дали сбой. Как и гей-радар, как выяснилось. Еще в сентябре, в начале учебного года, Матвей, почти случайно, пригрел уши во время разговора Саши и Лили. Благодаря девушке Алиновский стал куда более разговорчивым, общительным и в принципе менее депрессивным, чем раньше, что не могло не радовать Матвея. Общие упаднические настроения в библиотеки вообще начали потихоньку сходить на нет после появления Романовой. Она, полностью оправдывая свой цвет, стала маленьким неутомимым солнышком, которое старалось осветить и пригреть каждого. Бесконечный поток тепла и света доставался и Матвею, который был этому рад, хотя и приходилось расплачиваться волвлечоностью в учебу, чего требовала Лиля. Больше всего Матвей был рад, потому она дружила с Сашей, и теперь он сам мог не искать странных поводов, чтобы провести с ним время, а просто стал частью общей тусовки. А потом их еще и поставили в одну группу практики, учились ведь все на одном курсе. Матвею нравился Саша, но сначала он как-то его не приметил, потом стало очевидно, что Инга, наверное, не просто так тусуется рядом с ним все время, потом и вовсе Саша натворил такого, что ему стало не до отношений. Матвею ничего не оставалось, как забить на свою симпатию в надежде, что со временем она пройдет, как и многие его симпатии до этого. Подслушанный разговор внезапно перевернул все с ног на голову. Матвей тогда дремал за самой последней партой огромной поточной аудитории, потому что там было очень легко спрятаться от чужих глаз. Его разбудили знакомые голоса. Сначала он не хотел просыпаться, ведь получается совсем скоро будет лекция и его и так разбудят. Можно было доспать несколько минуточек, а потом уже тема разговора заставила его замереть и всего обратиться в слух. — Слушай, Саш… — Мм? — Извини за личный вопрос.. — Я постараюсь ответить. Спрашивай уже, а то мне страшно, что ты себе успела надумать. — Инга она твоя… мммм… девушка? Просто, — тут Лиля начала тараторить, явно смутившись своих слов, — после молота ведьм она принесла тебе цветов и хотела спать рядом с тобой и я подумала что ты и она а потом она еще сказала и я подумала… — Так, стоп, — оборвал Алиновский поток слов Романовой, — Инга моя лучшая подруга, не девушка. Мы просто очень близки, потому что дружим чуть ли не с рождения. Я порой забываю, что такие проявления близости трактуются определенным образом, а Инга к тому же такая.. сама знаешь, — судя по звуку, Саша усмехнулся. Последовал облегченный вздох Романовой. — Уф, спасибо. А то я думала… ой. А можно еще вопрос? — Что уж, спрашивай. — Можно я приглашу ее на свидание? Есть шанс, что она согласится? — на одном дыхании выпалила Лиля. Последовала небольшая пауза и потом короткий смешок. Матвей пожалел, что не может видеть Сашиного лица, потому что он, скорее всего, улыбался. — Вот к чему эти неловкие вопросы были, ха! Пригласи конечно, я думаю она будет рада, ты ей сразу понравилась. Ой, я этого не говорил. Снова последовала небольшая пауза и смешки. — Неужели по ней не видно, что она лесбиянка? Мне всегда казалось это очевидным! Может потому, что я ее так долго знаю… Хотя, если ты думала, что мы пара, по нам обоим видимо не понятно, — продолжал Саша. — Подожди, так ты тоже? — внезапно спросила Романова. — А, да. У Матвея перехватило дыхание. Оказывается, его симпатия не такая уж и безнадежная, как он думал. Правда, после того раза Матвею так и не хватило решимости пригласить Сашу куда-нибудь. В отличии от Лили, которая видела цель и не видела препятствий, регулярно приглашая Ингу на свидания. Уже через месяц они пополнили ряды открытых лесбийских пар в их и без того радужной организации. Матвей искренне был рад за девушек, с которыми успел действительно сдружиться, и завидовал им самую малость. Сердце предательски пропускало удар, когда они, вчетвером, выходили с пар, и Инга с Лилей сразу же брались за руки, без стеснения переплетая пальцы, а он дергался каждый раз, когда случайно сталкивался с Сашей локтями. Хотелось как-то эту ситуацию уже поменять, хоть в какую-то сторону, но решимости не хватало, и извечная привычка сбегать от проблем брала верх. Но с каждым днем, наблюдая за счастливыми девушками, у Матвея копилось все больше и больше храбрости, чтобы наконец-то открыть свои чувства Саше. Четырнадцатое февраля показалось подходящим моментом. Девочки, к слову, тоже сыграли в этом свою роль. Лиля прожжужала Матвею все уши, что она хочет устроить для Инги в этот день. Доставать с этим Сашу она не могла, потому что очень боялась, что он спалит всю контору подруге. Саша умел хранить секреты, но была вероятность, что он начнет задавать Инге наводящие вопросы, желая получше выведать для Лили ее предпочтения, а она прижмет его и заставит все выложить, лазурная это умела. Поэтому в обсуждении кафешек, цветов и конфет приходилось участвовать Матвею. Лиля пыталась прикрыть это аргументом, что Матвей должен понимать свою сестру по цвету как никто другой. — А вот это как тебе? — Лиля показала фотографии другого кафе со своего телефона, — тут еще скидка на четырнадцатое будет всем лгбт-парам. Матвей рассмотрел вполне приятный интерьер в современном, но уютном, стиле. Большие окна, на широких подоконниках много зелени. Светлые стены с небольшим декора, который не забирал на себя все внимание, а только разбавлял однообразие стен. Там была россыпь зеркал, картины с ненавязчивыми сюжетами. Лампы с широкими абажурами. Несколько полочек с книгами и декором. Все вместе создавало мягкую и спокойную атмосферу. Матвей сразу подумал, что Саше бы здесь понравилось. Кафе чем-то напоминало его квартиру, только более светлую и просторную, с меньшим количеством хлама, которым она регулярно пополнялась из-за Соловья. — О, тут прикольно. Чем кормят? — спросил он не без любопытства. — Пицца, паста, — Лиля покрутила сайт заведения, — о, у них будет пицца в форме сердца. Она продемонстрировала Матвею фотографию. Блюдо выглядело очень аппетитно: пухлые румяные бортики удерживали достаточное количество разнообразной начинки, а сверху все было украшено свежей зеленью. — Красиво, — искренне признался парень, — я бы сюда сходил. — Тогда решено! Схожу сюда с Ингой, и если будет вкусно, сходим обязательно все вместе, — девушка довольно улыбнулась. Матвей тоже натянул улыбку. Он бы сходил сюда не со всеми вместе, а вдвоем, с Сашей. Может быть Лиля о чем-то начала догадываться еще тогда, видя его кислое лицо, или так действительно сложилось случайно, но в то кафе девушки решили не идти. Лиля придумала сводить Ингу в океанариум, а потом в японский ресторан. — …Я убедил ее, что есть суши после похода в океанариум отличная идея! Инга точно оценит такую шутку, — улыбался Матвей, пересказывая планы девушек Саше, когда они возвращались с практики. Они были вдвоем. Матвей увлек Сашу заговором, чтобы проводить его до дома. Он уже решился пригласить Сашу на свидание, но из последних сил оттягивал этот момент, боясь отказа. — Ну ты и затейник, — усмехнулся Саша, — тебе бы самому свидания устраивать. — Хах, да, я такой, — Матвей замялся, хотя это как раз был подходящий момент для приглашения. Саша внимательно на него посмотрел, как будто понимал, что ему нужно время, чтобы собраться с мыслями и сказать что-то. Щеки у Матвея покраснели, но ведь это может быть потому, что у всех рыжих чувствительная кожа, а московский февраль никогда не радовал теплой погодой? — Слушай, раз девочки завтра после практики пойдут на свидание, и мы будем свободны, может быть тоже куда-нибудь сходим? — выложил он на одном дыхании, стараясь внешне сохранить спокойствие и равнодушие. Все-таки это только приглашение, о своих чувствах он еще не слова не сказал. — Я не против, — улыбнулся Саша как ни в чем не бывало, — у тебя есть на примете какое-нибудь место? — Да, — Матвей с облегчение выдохнул и расплылся в глуповатой улыбке. Первый шаг сделан, — да, есть. Ты ведь любишь пиццу? Матвей не знал людей, которые бы не любили пиццу. Правда, она никогда не была любимой Сашиной едой. Тот любил домашнюю кухню, и был тем странным человеком, который любил супы, а еще всегда съедал капусту с голубцов. Матвей запоздало подумал, что может надо было самому поискать симпатичный ресторан с домашней едой. Первой ассоциацией к домашней еде почему-то была грузинская кухня, и Матвей подумал, а были бы в этот день в меню хинкали в форме сердца? Хачапури по-аджарски в форме сердца? — О, Лиля говорила про это кафе, — заметил Саша, когда на следующий день они подходили к заведению, вырвав Матвея из раздумий. — Правда? — Матвей против воли напрягся, ожидая как-то подвох. — Хотела пригласить сюда Ингу, а потом передумала, — Саша улыбнулся и посмотрел на Матвея с какой-то веселой хитринкой в глазах. Матвей отвел взгляд, стараясь скрыть внезапно нахлынувшее смущение. Саша что, обо всем уже догадался? Они прошли внутрь. Интерьер выглядел куда лучше, чем на фото. Моментально создавалось мягкое, уютное настроение. Погода была хорошая и через большие окна падали золотые лучи, преображая пространство, рассыпаясь причудливыми тенями на стенах. Хотелось сесть за столик, завернуться в заботливо оставленный плед или обхватить руками забавную узорчатую подушку с кисточками. Но почти все столики были заняты, и Саша удивленно приподнял бровь, когда официантка подтвердила, что на фамилию Матвея забронирован один. Тот обернулся на Сашу и задорно улыбнулся. Зайдя с холодной улицы в теплое помещение его щеки стали еще розовее. Их усадили у окна, за маленький столик на двоих. Он действительно был маленький, парни столкнулись ногами под ним. Под неловкие смешки они кое-как разобрались, как им сесть, чтобы оба чувствовали себя комфортно. Матвей, конечно, очень бы хотел, чтобы он мог без зазрения совести и глупой неловкости прижаться коленками к коленкам Саши, но сидеть и так, когда его щиколотка чуть касалась щиколотки парня было неплохо. Саша или не чувствовал в этом ничего особенного, или очень хорошо скрывал себя. Им принесли меню, включая красочный флаер со специальным предложением — сегодня любую пиццу можно сделать в форме сердца, и кроме того, для пар будет действовать скидка. — Какую ты хочешь? — спросил Матвей, разглядывая меню. — Может быть с морепродуктами? Я знаю, что ты любишь этих всех морских гадов. Матвей удивленно поднял взгляд на Сашу. Что-то он не припоминал, когда говорил о своей любимой еде. Тот спокойно продолжал рассматривать меню, но почувствовав взгляд парня поднял глаза и улыбнулся. — Как ты догадался? — любопытно спросил Матвей. — Я не догадался, я знал. Я просто заметил, что на всяких тусовках ты всегда выбираешь такую. А еще ты воруешь Зоин коктейль из морепродуктов в масле, когда никто не видит, а она до сих пор уверена, что это делает Тамара, — Саша довольно усмехнулся. Матвей удивленно замер на секунду. Саша не просто заметил, а запомнил подобные мелочи. Он, между прочим, не жил в общежитии уже почти год, а про его полуночные набеги на морепродукты с чужих полок до сих пор помнил. Уши чуть покраснели, но Матвей понадеялся, что это останется незамеченным под прядями рыжих волос. — А еще надо будет попросить не добавлять оливки, ты ведь их не любишь, да? Всегда их выковыреваешь… — продолжал Саша, не заметив смущение парня. — А ты какую хочешь? — стараясь звучать спокойно спросил Матвей, надеясь увести фокус разговора с себя и перестать так глупо краснеть. Внутренне он успел себя обругать, что никогда не был таким внимательным к мелочам, которым отдает предпочтение Саша. — Не знаю. Ты же меня пригласил, так что можешь выбрать сам, — тот пожал плечами. — Но есть-то мы будем вместе, надо выбрать, чтобы обоим понравилось, — настаивал Матвей. — Может быть вам подсказать? — спросила официантка, подойдя к столику. — Наверное не надо. Саш, просто выбери которая тебе нравится, — Матвей чувствовал себя не своей тарелке. В голове крутился какой-то глупый страх, что официантка сейчас брякнет какую-нибудь двусмысленную глупость. — Любую нашу пиццу можно сделать с двумя начинками, и пиццу в форме сердца тоже, — девушка улыбнулась. — О, замечательно! Тогда одну половинку с морепродуктами, только не добавляйте оливки, а другую вот эту, э, с курицей и ананасами. Нормально будет, эти начинки друг другу не мешают? — Саша был удивительно спокойный и совсем не нервничал, что даже начинало казаться Матвею подозрительным. Алиновский, как и все в их тусовке, не отличался прекрасными социальными навыками, а тут вроде не самая обыденная ситуация, свидание, да еще и с парнем, а он и бровью не ведет! Стальная, а вернее, каменная выдержка. — В форме сердца или обычная? — уточнила официантка. — Сердечко, кончено, — Саша посмотрел на Матвея и улыбнулся. Ногой под столом он плотнее прижался к его ноге, явно пытаясь дать как-то знак, — у нас ведь свидание. У вас ведь еще скидка для пар сегодня, да? Сердце Матвея сделало в груди немыслимый кульбит, а в лицо ударила краска. Он, оказывается, совершенно не был готов к такой открытости, а тем более к этим хитрым, веселым искоркам в глазах Саши. — Да, разумеется, — как ни в чем не бывало продолжала девушка, — что из напитков? — Я буду морс. Матвей, а ты? — Саша выжидающе посмотрел на того и чуть коснулся пальцами его руки, выводя из замешательства. — А, я не знаю, — Матвей растерялся, все еще не до конца осознав случившиеся, — закажи за меня. — Ну, тогда два морса, — Саша улыбнулся официантке. Та повторила заказ, получила кивок от Саши и отошла, после чего Матвей наконец-то облегченно выдохнул. — Ты чего? —поинтересовался Саша, обратив на реакцию Матвея внимание. — Просто не ожидал, не знаю, от тебя такой, — Матвей запнулся, боясь прозвучать слишком прямолинейно. Такой открытости? Молчи, скрывайся и таи, и чувства и мечты свои — гимн Матвея в отношении своей ориентации и симпатий на протяжении всех двадцати лет, а тут парень на первом же свидании называет их парой. Матвей окончательно запутался. Может быть он чего-то не понимает? Может быть все это время его интерес к Саше был для всех очевиден, и для того тоже? — Я думал, ты догадаешься, — Саша наклонился через столик и понизил голос. Матвей сглотнул, когда тот оказался так близко. Можно было посчитать белые ресницы среди черных и отметить пару карих крапинок в серых глазах; а еще совершенно забыть понимать смысл слов, когда их произносят таким низким, хрипловатым шепотом, — тут ведь скидка для пар. Ты поэтому меня сюда позвал, да? Я решил тебе подыграть. Саша хитро улыбнулся, а сердце Матвея в очередной раз сделало кульбит. Саша все еще не понял, что Матвей действительно позвал его на свидание? На самое настоящее, романтическое. Матвею нравилось, когда Саша вот так расслаблялся, переставал много думать и накручивать себя, но сейчас это сыграло с ним злую шутку. Матвей хотел провалиться сквозь землю. Насколько прямолинейным ему надо быть, чтобы Саша наконец-то понял? Какой же он твердолобый! Парень медленно и глубоко вдохнул и выдохнул, собираясь с мыслями. Ладно, не все еще потеряно. Он просто скажет словами Саше, что тот ему нравиться. Слова-то Алиновский понимает лучше намеков. По крайней мере должен. Когда Матвей заставил себя перестать думать обо всех этих недосказанностях и намеках и просто расслабился, то время сразу пошло легко и непринужденно. Саша понимал все его шутки, сам шутил в тему. Матвею даже в какой-то момент перехотелось признаваться Саше, что это не просто дружеская встреча, потому что Алиновский выглядел таким расслабленным и довольным, каким бывал не слишком часто. Он много улыбался, много говорил, а когда слушал, то с искренним интересом и вниманием. У Матвея от этого в груди растекалось тепло, а щеки порой предательски вспыхивали румянцем, особенно от мысли, что он бы хотел, чтобы Саша всегда был таким; всегда был таким рядом с ним; и был рядом с ним как можно чаще. Матвей готов был сделать почти что угодно, чтобы это свидание никогда не закончилось, настолько хорошо ему было в этот момент. Тени на стенах заметно переместились; пицца была давно съедена, потому что оказалась невероятно вкусной; морс был выпит, и даже листья мяты и ягоды были съедены со дна стакана. Нужно было рассчитаться. Матвей вытащил из кармана несколько сложенных купюр. — Я думал пополам, — Саша тоже достал из кармана деньги и недоуменно посмотрел на Матвея. — Я тебя пригласил, значит я и плачу, — Матвей перехватил Сашину руку у чекбука, не давая ему посмотреть на счет. Сашины щеки немного покраснели. Нежный, розовый румянец удивительно ему шел и Матвей поймал себя на мысли, что уже совсем не чувствует себя неловко, удерживая Сашину руку в своей. Наоборот, он почувствовал себя гораздо уверенней, когда вызвал у Саши румянец. Это гораздо больше походило на такое романтическое свидание, каким его успел навоображать Корецкий. — Ладно, — тихонько выдохнул Саша, явно смутившись. Чуть помедлив, словно не хотел прерывать прикосновение, а может, чтобы еще побороться за право заплатить, он все же убрал руку из руки Матвея. Тот положил деньги к чеку, чувствуя непривычную гордость и удовлетворение, хотя он и тратил почти все свои сбережения на это свидание, которое до сих пор не ясно, чем закончиться. Матвею отчаянно, до дрожи в ногах, хотелось, чтобы оно не заканчивалось. К сожалению, всему приходит свой конец, и оставалось надеяться, что сейчас он будет хорошим. Они вышли из кафе, когда вечер только-только начинался. Сумерки, уже по-весеннему поздно, медленно опускались на город. Небо все еще было ясным, далекая высота лазури постепенно окрашивалась нежными закатными цветами, желто-розовые облака легко плыли по ней. Воздух был приятно-прохладным, дышалось легко. Хотя сила зимы продолжала ощущаться — легкий морозец пощипывал носы, уши и кончики пальцев. Матвей непроизвольно протянул руку к руке Саши, чтобы согреться прикосновением, но вовремя себя остановил, что тот даже не заметил этого порыва. — Ну, — начал Саша как-то неловко, — поехали домой? — Может быть немного прогуляемся? — с надеждой спросил Матвей. Он все еще не сказал Саше самого главного. Мерзнуть не хотелось, но Матвей знал, что второй раз он не выдержит этой непонятной ситуации, когда вроде зовешь человека на свидание, а вроде и пытаешься сохранить путь для возвращения в дружбу. Все эти тонкие намеки Саша чувствовать и считывать не умел, поэтому выходила двойная неловкость. Лучше было наверняка прояснить ситуацию. Саша кивнул. Они решили выйти к набережной — совсем недалеко был Парк Горького. Пока они шли, Матвей опять первым завел какой-то непринужденный разговор, стараясь заполнить возникшую между ними тишину. После того случайного касания рук у чека Саша словно что-то понял и задумался, периодически выпадая из разговора, погрузившись в свои мысли. Матвей изо всех сил старался завладеть вниманием парня, чтобы тот не успел надумать себе ничего лишнего. Матвею снова стало страшно признаваться в симпатии, он успел тысячу раз пожалеть, что позвал Сашу на свидание. Потом еще тысячу раз порадоваться, что все-таки позвал, потому что когда Саша на него смотрел, когда искренне смеялся над его шутками, становилось непривычно тепло и хорошо. Между тем воздух становился холоднее. — У тебя руки совсем красные, — внезапно сказал Саша. Матвей много жестикулировал, пока говорил, и маленькая деталь не скрылась от внимания Алиновского, — ты замерз? — Нет, ерунда, — Матвей сначала махнул рукой, а потом нервно поправил волосы у уха, которое тоже покраснело от холода, и Саша заметил и это. — Давай купим что-нибудь горячее. О, вот как раз глинтвейн продают, — Саша увидел неподалеку ларек с напитками и решительно направился к нему. — Да ладно, не надо, — попытался запротестовать Матвей, но тот только посмотрел с улыбкой, но курса не поменял. Матвею пришлось сдаться с шумным вздохом. Саша купил два стаканчика, в этот раз не давая уже Матвею дать ему денег. Когда он передал напиток, пальцы их, разумеется, немного коснулись друг друга. Корецкому хотелось верить, что стало так горячо из-за напитка, а не из-за прикосновения, хотя тепло ощущалось не только в руке, но все тело на пару секунд бросило в жар. А Саша, специально что ли, не спешил руку убирать. Смотрел еще на Матвея так внимательно, словно ребус разгадывал. Матвей первым отвел руку, хотя делать этого совершенно не хотелось, но просто еще пара мгновений, и его лицо станет таким же красным, как напиток в стакане. Чем дальше шло это свидание, тем больше Матвей понимал, что в Сашу он влюблен гораздо больше, чем ему самому казалось. И поэтому тем страшнее было признаться, а то вдруг чувства его невзаимны, и Саша вовсе перестанет с ним после этого общаться? По Алиновскому вообще не было понятно, что он чувствует. То он говорит, что все это было только ради скидки на пиццу, а то вот так внимательно смотрит и нежно-нежно, осторожно-осторожно, касается пальцев, как какой-то влюбленный граф из девятнадцатого века. Они подошли к реке, оперевшись на перила. Вода все еще была закована льдом, только местами темнели полыньи. Матвей поднес стаканчик к губам и попробовал сделать глоток, но напиток все еще был слишком горячим и он зашипел, немного обжегшись. — Вкусно, но горячо, — Матвей улыбнулся Саше. Сейчас можно было не скрывать покрасневшие щеки, свалив все на холод и вино, — спасибо. — Тебе спасибо. Это был замечательный день, я себя почувствовал прямо как на свидании. Силы небесные, он до сих пор не понял! Матвей приложил все усилия, чтобы не произнести это вслух, но его лицо говорило само за себя. Саша замер с открытым ртом, вдруг осознав всю ситуацию. Щеки его стремительно краснели. — Оу, — выдохнул он и тихонько спросил, — так это было свидание? Матвей кивнул. — Видимо вышло не очень, раз ты не догадался, — Матвей попытался перевести все в шутку, чтобы было не так обидно. — Ты что, нет! — воскликнул Саша, — вышло замечательно! — он словно сам смутился своего порыва и продолжил менее уверенно, — я просто не думал, что после всего вообще кто-то захочет позвать меня на свидание, и поэтому, эм… Он виновато посмотрел на Матвея, словно ожидая от него какого-то приговора. У того сама собой возникла улыбка на губах. Смущенный Саша был таким милым и забавным! Матвей готов был рассмеяться, но побоялся обидеть и без того запутавшегося Сашу. — Извини, что я такой тупой, — промямлил тот. — Мне нравится тупицы, — усмехнулся Матвей. Саша в ответ медленно улыбнулся, словно не до конца верил смыслу этих слов, поэтому Матвей решительно продолжил, — ты мне нравишься. Саша окончательно расплылся в трогательной улыбке. — Ты мне тоже, — выдохнул он смущенно, — у такого тормоза, как я, есть еще возможность загладить вину свиданием? Теперь уже Матвей покраснел. Саша зовет его на свидание, именно на свидание. — Есть, — счастливо произнес Матвей и сделал то, что так хотел — взял Сашу за руку. Тот коротко, от неожиданности, выдохнул и поудобнее перехватил ладонь Матвея. — Ты знаешь, что чтобы держаться за руки зимой и не мерзнуть продают варежки в форме сердца? — Матвей сам не понял, зачем это спросил, но довольная улыбка Саши и влюбленные искорки в его глазах оказались подходящим ответом.