Шёлковый Я!

      За окном уже начинало темнеть, из чего Винсент сделал вывод, что пора собираться домой. Сегодня суббота, и он не планировал задерживаться допоздна. Он взял в руки телефон, чтобы узнать, где сейчас находится Рикки, когда в дверь неожиданно громко постучали. Винсент знал, что это могла быть только его секретарша.       Он присел в крутящееся кресло, беря в руки металлическую зажигалку, и ответил:       — Входи.       Дверь медленно открылась, и симпатичная брюнетка в деловом костюме осторожно протиснулась внутрь, глядя на Винсента извиняющимся взглядом, будто знала, что сейчас он будет недоволен.       Винсент напрягся, осматривая её, и сразу спросил:       — Что случилось, Ситилия?       Она прикусила губу и быстро произнесла:       — Мистер Эванс, там пришла ваша мать.       Винсент на мгновение прикрыл глаза, понимая, что у него нет сейчас сил на эмоциональную борьбу, но также зная, что она не успокоится. Он облизал губы, рассматривая дорогую зажигалку, которую ему совсем недавно подарил Рикки.       Хм.       Рикки. Из-за него Амелия постоянно сюда таскается.       Решив, что нет никакого смысла откладывать неизбежное, он только уточнил:       — Все меры соблюдены?       Ситилия недоуменно на него посмотрела, словно оскорбленная тем, что он мог подумать, будто она стала бы нарушать хоть одно из его правил.       — Конечно, мистер Эванс.       — Ладно, пусть входит, — разрешил он, беря в руки сигару.       Щелчок зажигалкой — и в комнате запахло горьким шоколадом. Он откинулся в кресле, вытягивая ноги и складывая их на стол. Он до сих пор был в чёрном деловом костюме с туго завязанным галстуком, но чувство, словно на его шее удавка, появилось только при упоминании матери.       В следующую секунду в его кабинет быстрым шагом вошла Амелия, причём глядя на него так серьезно, что Винсент мысленно попросил у Бога прощения за все свои грехи. И побольше сил, да.       — Меня только что обыскивали металлоискателем! — возмутилась Амелия, останавливаясь напротив Винсента, буквально в метре от него, обходя стол.       — И тебе привет, мам, — слегка насмешливо улыбнулся он, разглядывая её с лёгким прищуром.       — Что это значит? — ошеломленно произнесла она, бросая на его стол свою сумку. На ней была черная дубленка и белый шёлковый платок на голове. Она сняла перчатки так демонстративно, словно собиралась придушить его голыми руками.       Винсент даже не шелохнулся, продолжая курить свою сигару.       — Это обычные меры предосторожности, — спокойно объяснил он.       — Меры предосторожности? Ты что, думал, что я могу прийти к тебе с пистолетом?! — она крайне недоумевала, подходя к нему еще ближе.       Винсент наконец убрал ноги со стола, ровно садясь в кресле, и внимательно посмотрел в её глаза.       — Нет, я так не думал. Но после того случая, когда ты пришла ко мне с диктофоном, я, знаешь ли, стал сомневаться в том, что ты желаешь мне счастья.       Она всплеснула руками, словно не понимала, о чём он говорит.       — Я просто никак не могу успокоиться. Это выше моих сил, знать, что ты делаешь с моим внуком.       Винсент закатил глаза, в очередной раз делая затяжку. Он оглянулся по сторонам, припоминая, где у него стоит виски. Он обещал Рикки, что будет сдерживать себя и меньше пить, но выдержка летела к чертям, когда ему приходилось выслушивать такие заявления. Решив, что справится с ней без алкоголя, он потушил сигару в пепельнице и спокойно поинтересовался:       — Чего ты хочешь от меня?       — Я хочу добиться от тебя ответа.       — Ответа? — он хмыкнул. — Какого ответа? Ты всё знаешь.       — Ты понимаешь, что то, что ты делаешь со своим невинным сыном, ненормально?       Винсент решил быть очень милым, поэтому не стал сообщать ей, что он давным-давно вытрахал из Рикки всю невинность. Вместо этого он спросил:       — Ты что, опять собираешься совать нос в мои дела?       — Не в твои. Я беспокоюсь о Рикки.       — Тебе не о чем беспокоиться. У него всё просто замечательно.       — Замечательно? Отец уже почти полтора года… — она на секунду смутилась, отводя глаза, затем всё-таки тихо продолжила: — трахает его. Ты думаешь, у него может быть всё замечательно? Ты используешь его. Ему некуда от тебя деваться. Он всего лишь ребенок, который сдался под давлением сильного родителя. Ты должен немедленно это прекратить!       Винсент снова прикусил губу, разглядывая её. Как же его это раздражало. Амелия устраивала такие разговоры примерно раз в два месяца. Они заканчивались всегда одинаково — она просто убегала, громко хлопнув дверью, а потом строчила Рикки непонятные смски на тему того, что он должен немедленно переехать жить к ней.       Винсент, если честно, от этого устал.       — Я его ни к чему не принуждаю, — он пожал плечами, поднимаясь на ноги. Нужно срочно ехать домой, иначе скоро он прекратит контролировать себя.       — Ой, да брось! — гневно воскликнула она, следуя за ним по пятам, и они вместе остановились у большого панорамного окна. Винсент обернулся, кладя одну руку в карман и крепко сжимая ее в кулак. — Думаешь, я не знаю, как ты всё это делаешь? Бедный мальчик всего-навсего хочет твоей любви, но получает лишь… это. — Она неопределенно взмахнула рукой, и этот жест мог означать всё, что угодно, но Винсент понимал, к чему она клонит.       — Мам, давай мы разойдемся сегодня по-мирному? У меня на вечер запланирована куча отчётов по работе.       — Не смей уходить от темы! — резко сказала она. — Не заговаривай мне зубы, Винсент. Я понимаю, что таким образом ты всего лишь пытаешься отомстить мне.       Винсент после этих слов недоуменно приподнял брови.       — Что?       — Да, ну а как же. Ты никогда не хотел детей и винишь меня в том, что тебе пришлось возиться с Рикки. Ты не любишь его.       Винсент сжал зубы, чтобы не сказать ничего грубого. Вместо этого он глубоко вздохнул пару раз, а потом посмотрел прямо в её сверкающие ненавистью глаза и тихо, но отчётливо произнёс:       — Я скажу тебе сейчас это в первый и последний раз, надеюсь, что повторять не придётся. Я люблю его. Очень сильно и очень давно. Я не позволю тебе этому помешать. Я не отпущу его от себя, пока он сам этого не захочет. И мне совершенно плевать, что ты думаешь по этому поводу. Это понятно?       Амелия открыла рот, и казалось, вот-вот задохнется от возмущения.       Винсент, наблюдая за её реакцией, мягко улыбнулся.       — И после слов «я не отпущу его», ты хочешь сказать, что он с тобой по доброй воле?       — Ты слышишь только то, что хочешь услышать. Как насчёт реплики «пока он сам этого не захочет»?       — Она ничего не значит, потому что он просто не знает жизни без тебя. У него может быть своя семья, дети! Он не должен быть рядом и потакать всем твоим желаниям. Твоя ненависть и похоть напрочь оглушили тебя, — зло сказала она, нервно заламывая руки, и Винсент после этого догадался, что она не совсем трезвая.       — Ошибаешься. Я сейчас соображаю кристально ясно и понимаю, что происходит.       — Ну так признай, что это ненормально, когда отец спит с сыном!       Винсент отвернулся от нее, но она тут же схватила его за локоть, разворачивая к себе лицом.       — Ты снова уходишь от ответа!       Он вывернулся из её хватки и раздраженно посмотрел на неё.       — Во-первых, прекрати трогать меня. Во-вторых, да. Это не совсем стандартно, ты права.       Амелия после его слов, кажется, впервые облегченно вздохнула, и он продолжил:       — Но это касается только меня и его. Ты ничего не можешь изменить, смирись.       — Как я могу смириться? Ты хоть понимаешь, в каком отчаянии я живу в последнее время?       Винсент призадумался над её словами.       — Хм. Я вижу решение этой проблемы. Найди себе мужа и оставь нас в покое, как тебе такой вариант?       — Ты опять смеёшься надо мной? — ошарашенно спросила она.       — Нет, поверь, мне совершенно не весело. Я действительно считаю, что отсутствие своей личной жизни толкает тебя на то, чтобы лезть в мою.       — Если бы у тебя была нормальная личная жизнь, то я не лезла бы к тебе!       — Да брось, — он отмахнулся от нее. — Ты всегда лезла в мою личную жизнь. Когда я жил с Мелиссой, ты постоянно крутилась возле нас. И знаешь что?       — Что?       — Мне это надоело. — Это он произнёс уже злым голосом, надеясь отпугнуть её, но чёрт возьми, с его матерью это никогда не работало. Она только ближе подошла к нему.       — А знаешь, что думаю я? — подозрительно ласковым голосом спросила она.       Винсент на это заявление только закатил глаза.       — Тебя просто никто не любит, кроме него, именно поэтому ты так вцепился в него, не желая отпускать. Потому что, если отпустишь, то останешься один до конца своих дней!       Винсент после её слов нежно ей улыбнулся.       — Может, меня недолюбили в детстве? — весело спросил он.       — Хочешь сказать, что ты стал таким монстром из-за меня? — Возмущение в её голосе было идеальным.       — Хочу сказать, что ты совершенно меня не знаешь, — спокойно ответил он, снова подходя к своему столу и глядя на часы на руке. На телефоне пиликнула смска, но он не успел ее прочитать, так как Амелия снова напала на него.       — Да, моя вина, что ты стал таким избалованным и заносчивым, я слишком многое тебе позволяла.       — Хм. Я тоже слишком многое позволял тебе, — заметил он. — Так что предлагаю раз и навсегда обозначить границы и разойтись. Меня страшно утомляет этот разговор. Мне надоело, что ты приходишь и вмешиваешься туда, куда тебя не просят. И мне надоело чувствовать себя психопатом, насильником и педофилом, каким ты хочешь меня постоянно выставить. Я впервые влюбился по-настоящему. И я могу быть нежным и чутким, плевать, как сильно ты не хочешь в это верить.       — Нежным и чутким? — рассмеялась она. Винсент только улыбнулся на это. — Ты чёртов извращенец, даже не понимаешь, о чём говоришь. Ты влюбился в своего сына. Сына! У тебя определенно проблемы с головой! Ты даже не гей!       — Ага. А ещё я ненавижу ярлыки, массовые предрассудки и людей, которые считают, что в силах мне помешать. Мы всё выяснили или ты еще не выдохлась?       Амелия гневно скрипнула зубами.       — Твой сын заслуживает лучшего.       — Возможно. Но я даю ему всё, что он попросит.       — Он просто не понимает…       — Рикки далеко не глупый, — резко ответил Винсент, впиваясь в неё взглядом. — Прекрати говорить о нём, как о ничего не понимающем в этой жизни ребенке. Он сам в состоянии решить, что ему нужно.       — Ну точно! — воскликнула она. — В состоянии решить? Ты за него всё решаешь с самого детства! И шагу ступить не дал!       — Ну а если я не против? — Раздался тихий голос за спиной, и они резко повернулись в сторону двери.       Рикки стоял на пороге в белом спортивном пуховике, скрестив руки на груди, и пораженно смотрел на Амелию.       Винсент почему-то облегченно выдохнул. Он никогда и никому в жизни не смог бы признаться, что Рикки стал для него не просто мальчиком, с которым он живет вместе и трахается, но и его поддержкой, опорой и защитой. Винсент привык всегда сам решать свои проблемы, но когда Рикки неожиданно заступался за него, Винсент понимал, что ему это нравится.       — Рикки… — ласково произнесла Амелия, делая шаг к нему.       Рикки только покачал головой, словно объясняя, что не желает, чтобы она к нему подходила.       — Когда ты уже успокоишься? — только и спросил он, по-прежнему стоя на пороге. — Чем больше ты нападаешь на него, тем сильнее он заступается за меня. И тем сильнее я его люблю.       — Я… что? — Амелия неуверенно посмотрела на него, а потом перевела глаза на Винсента.       Тот хмыкнул.       — Рикки пытается объяснить, что чем сильнее ты хочешь нас разлучить, тем крепче становится наша связь. Всё верно, мой сладкий? — он обольстительно улыбнулся. Рикки тепло улыбнулся ему в ответ.       — Но… — Амелия не нашлась, что сказать. Несколько секунд она по очереди просверливала их взглядом, словно надеясь, что кто-то из них расколется, а потом подошла к столу, забирая свою сумку. — Этот разговор не закончен, — обратилась она к Винсенту.       — Слушай, не заставляй меня говорить охране, чтобы тебя сюда больше не пускали.       — Я знаю, где вы живёте, — пожала она плечами, будто это совершенно не проблема.       — А в моих силах сделать так, чтобы ты больше никогда не видела ни меня, ни Рикки. Ты этого добиваешься, что ли? — поинтересовался Винсент.       — Ты этого не сделаешь!       — Еще одна попытка «достучаться до меня», и у меня не останется выбора, — спокойно ответил он. — А теперь… не хочу быть невежливым, но тебе пора уйти.       Амелия даже не стала с ним прощаться, подходя к Рикки. Тот сразу напрягся всем телом, будто боясь, что она схватит его и потащит за собой. У Винсента от этого движения защемило сердце.       — Я люблю тебя, малыш, — тихо сказала она. — Надеюсь, что скоро ты поймешь, что это, — взмах рукой в сторону Винсента, — не любовь. Я всегда приму тебя к себе.       Рикки прикрыл глаза, ничего не отвечая, и открыл, только когда за ней захлопнулась дверь.       — Боже, — пробормотал он, глядя на Винсента. — Я хотел подождать снаружи, но она так громко говорила…       — Не переживай.       — Ты как вообще?       Винсент обессиленно опустился в кресло и ответил:       — Пришел бы ты пораньше, было бы ещё лучше. Она мучила меня минут двадцать, — усмехнулся он.       — Проблемы с родителями? — Рикки весело на него посмотрел. — Кому ты рассказываешь? Мне это знакомо.       Винсент осмотрел его с головы до ног и мягко попросил:       — Иди уже ко мне.       Рикки тут же сорвался с места, подходя к нему и усаживаясь на колени. Когда руки Винсента крепко прижали его к себе, он оставил на его губах легкий поцелуй.       — Обещаю, что проблем с родителями у тебя больше никогда не будет, — прошептал Винсент ему в губы.       — Ты не можешь этого обещать, — рассмеялся Рикки.       — Ну… — Винсент слегка отклонил голову, чтобы посмотреть в его глаза. — По крайней мере, я буду стараться.       Рикки только кивнул, глядя на него с лукавой улыбкой.       — Я заметил странную вещь… после разговора со своей матерью ты… знаешь, всегда такой шёлковый. Это, правда, длится минут пять, но всё же.       Настала очередь Винсента смеяться. Да, Рикки всегда мог поднять ему настроение.       — Значит… её визиты полезны? — мягким голосом уточнил он, убирая рыжую прядь волос с его лба.       — Нет, — Рикки отрицательно покачал головой. — Мне не нравишься шёлковый ты.       — Шёлковый я?       — Ну… я всегда думаю о тебе так, когда вы с ней ссоритесь и она уходит. Просто шёлковый.       Винсент смотрел на него несколько долгих секунд, пытаясь применить это слово по отношению к себе, а потом заявил:       — А мне нравится, как это звучит.       — Вот об этом я и говорю, — заметил Рикки. — Поскорее бы уже прошли эти пять минут.       Винсент снова рассмеялся.       — Ну, тогда поехали домой, — предложил он, сжимая его член через ткань спортивных штанов, отчего Рикки тут же ахнул. — Там я перестану быть шёлковым.       Рикки счастливо ему улыбнулся, поднимаясь на ноги.       Надевая пальто, Винсент подумал о том, что этот разговор действительно никогда не будет закончен, потому что он планировал провести с Рикки всю свою жизнь, ну а Амелия всё равно не успокоится. Ей... никогда не удастся понять то, что происходит между ним и Рикки. Так стоит ли ей объяснять?