~
Множество лет назад они впервые встретились на ночном поле в Ли Юэ. Якс, как всегда, делал свою работу — патрулировал местность. Его привлёк странно разодетый чужеземец, который валялся в высокой траве, на кучке цветков-сахарков, как оказалось позже — пьяный. Сначала Сяо подумал, что это — очередной путешественник из иного мира, и вообще не хотел с ним связываться, но этот спящий пьянгуча оказался не особо то и спящим, и резко вцепился в штанину борца с демонами, напугав его. Сам сел и рассмеялся, как ни в чём не бывало, но самомнение Сяо этот момент ударил достаточно сильно. Разозлившись, Якс наговорил всякого, что обычно говорит с намерением напугать и развеять интерес шастать по Ли Юэ некоторым глупцам, что выглядят настолько хило, будто совсем не могут за себя постоять. И с каждым новым словом Венти улыбался ярче, по итогу вообще пригласив Сяо присмотреть за собой, раз он создаёт впечатление настолько слабого человека. Архонт был хитрым. А этот странный, как оказалось — один из Якс, оставшийся в живых, был таким… душевным. Именно таким. Венти ощутил его боль и отчаяние. За маской грубости и агрессивности был одинокий и уставший парень, не знающий своей сути. Венти вёл себя по-детски, представившись обычным бардом. Пел ему песни утренними зорями бренча на арфе, пока тот, заткнув уши не до конца, уходил прочь, показывая, как ему всё равно. Венти угощал вином из одуванчиков, всё выпивая в одного, потому что гордость Сяо никогда бы не позволила выпить с малолетним бродяжкой. Венти приглашал посмотреть на звёзды с ним в Мондштадте, и… однажды Сяо с закатанными орбитами кивнул утвердительно. Наслушавшись всех песен и рассказов от барда, какие там широкие поля, высокие горные склоны, и шумное море с охлаждающим бризом. Наслушавшись о запахе свободы, тот самый, что обязан нести свой крест защитника, ощутил лютый голод. Голод по вольности. Уговаривал себя до последнего не идти за этим оборванцем, но всё равно опустился на пышную зелёную траву рядом с ним, внимательно разглядывая дерево в Долине Ветров и слушая, как напевает свою песню ветер свободы земель Модштадта. Там был другой запах, другой воздух и другие звуки. Сердце, что было скованно будто железными цепями, сразу же поймало долгожданное облегчение. Венти не затыкался. На каждое выдавленное слово Сяо у него была своя история. — Я уверен, что свобода — наивысшее удовольствие. Оно… приятное и нежное. Оно облегчит твою жизнь. Сяо смотрел в вечерние плывущие облака, принимающие, порой, самые необычные и причудливые формы цветов или неизвестных миру созданий; они убаюкивали. Стоило раз опустить веки, и он оказался обнятым. Дыхание спёрло, кровь забурлила как лава в жерле вулкана, и если бы это был хоть кто угодно кроме барда, ему бы пришлось долго отходить от переломов. Раньше один из Якс не ощущал потребности расправить крылья, как бы сказал Венти. Даже мыслей то и не было, что жизнь, как у него — на самом деле печальная. Он пережил много потрясений, боли, как физической, так и моральной, наблюдая как умирают товарищи один за другим, превращаясь в тех, кого он был создан истреблять. Венти буквально раскрыл Сяо глаза на то, что он достоин отдаться чувствам, как никто другой. Что он достоин быть счастливым, и отдыхать, не думая ежедневно о своём священном предназначении — убивать демонов. Сяо забыл, что в нём есть что-то человеческое, абстрагируясь от общества и уйдя с головой в свою рабскую работу, ради которой он вообще когда-то появился на свете. И рассказывать простому барду о том, что он — создание, созданное Архонтом ради службы для него всю свою жизнь он не хотел. Далеко не из-за стыда, напротив, это ведь достаточно почитаемая миссия. Адептов все уважают, их боятся и ими восхищаются, но Сяо не говорил об этом просто потому что он не говорил ни о чём ни с кем. Вся прошедшая жизнь оставалась внутри него, но… От Венти шла такая аура чистосердечности. Благородства. От него веяло свободой, которая передалась и Сяо. Якс лишь один раз допустил мысль, что никогда не думал о людском и приземлённом, которым наслаждаются и восхваляют обычные люди, и посмотрев на барда, который, как ему казалось, не следит за языком, открыл тому дверь в свой внутренний мир, в котором предстоит смахнуть тонны три паутины. Сяо впервые в жизни расслабился. Расслабился рядом со странным малолетним пьяницей, любящим непроизвольно бренчать на небольшой арфе со светящимися бирюзовыми струнами и сочинять глупые рифмованные песенки о ситуациях, в которые они попадают. Сяо распахнул глаза и продолжил смотреть на облака, чувствуя, что Венти утыкается головой в грудь, как его дыхание проходит сквозь тонкую майку и словно обжигает собой кожу. — Меня накажут, — недовольно констатирует Сяо, а бард ещё крепче сжимает его в объятии, запрокидывая на него ногу, чтобы обвить охотника на демонов ещё крепче. — За что? Венти лезет с поцелуем, и Сяо сгорает от стыда перед своим прошлым образом грубого и непоколебимого Якса. Сгорает прошлый Сяо — разбитый, несчастный и отчуждённый. Делающий вид сильного и спокойного, но в душе такого же избитого, голодного по чувствам и жажде жизни, которой никогда не ощущал. Сгорает от стыда, от того, что делает Венти и как. Сгорает как спичка — быстро, ведь знал же, кто он и с кем у него составлен контракт. Только вот Венти он ничего не сказал, боялся расстроить.~
Оказалось, за чувства можно отхватить. От любви Архонта ветра Сяо медленно умирал. И с самого начала он прекрасно знал чем всё это закончится, и до последнего противился. Противился, пока Венти не стал обнимать. Пока не поцеловал его, навалившись сверху, а кожу не стал ласкать шёлк ветра, что возник совершенно из ниоткуда. А когда только пошёл на эту игру, что оказалась недолгой, то отхватил счастья по-максимуму, просто сбежав с бардом, оставив свои маску с копьём на самом видном месте в постоялом дворе «Ваншу». Сяо, вообще-то, был бы тогда очень рад, если бы Моракс действительно бы спал вечным сном, отпив целое озеро слёз, выплаканное скорбящими жителями Ли Юэ по своему правителю. Но даже после смерти Гео Архонта, он, чёрт возьми, всё равно оставался живее всех живых и вездесущим. Архонт контрактов не следил за каждым, кто обязался исполнять свои обязанности по закреплённым срокам, их просто сразу же настигало своё наказание. Короткий срок, остававшийся у него, заставил использовать все свои возможности в полную меру, и через пару дней после общего признания, что они влюблены друг в друга, Венти очень удивлялся проявленной напористости от своего всегда закрытого и обожаемого партнёра, да сразу понял, что с ним что-то не в порядке, ведь… от Сяо не исходило вибраций, какие он чувствовал ранее. Они становились всё слабее и слабее. И в один момент Венти жутко пожалел о своей возможности чувствовать вибрации чужих душ, потому что чёрная душа Сяо, которую он полюбил и принял всем сердцем, почти не давала о себе знать, а вид самого Адепта указывал на то, что он сильно болен и истощён. Ни один раз бард предлагал помощь и просил поговорить о самочувствии своего спутника в небольшом уединённом путешествии, в первое и последнее, в которое отправился Якс за всю свою многовековую жизнь. Вопреки всем обстоятельствам, Сяо рассказал о своей жизни только в тот момент, когда ощутил, как сильно всё затвердело внутри, а конкретно — начало приходить в действие проклятие, питаемое от сил Моракса, за несоблюдение когда-то составленного им же контракта. Сяо нельзя было любить. Жить как человек — можно. Обучать людей своему искусству борьбы с демонами — тоже можно. Рассказывать о своих пережитых страданиях и тщетности бытия Якс — тоже. Закрыться ото всех, прикрываясь титулом Адепта — пожалуйста. Не контактировать с людьми, просто делая свою работу по-тихому, в тайне от любых глаз — запросто. Или же, кричать о своих заслугах на главной площади города, схватывая все лавры и почётные поклоны — тоже без проблем, но… Любовь разделяет человека, он больше никогда не будет полноценным. Полная отдача, о какой просит влюблённая душа — самая что ни на есть ловушка. После крепкой любви уже никто никогда не будет прежним, полноценным собой. А последний из Якс для Моракса всегда должен был быть в порядке, готовым нести свою службу ценой жизни, не позволяя душе отделиться ради соединения с другой, без всякой возможности отдаться другому человеку настолько, что хотелось бы прийти в жертву ради него. А Сяо нарушил контракт, и поплатился за это. Он начал каменеть изнутри, и это было болезненно и мучительно, но виду охотник на демонов всё равно старался не подавать, только вот Венти не был слепым, да и не был он обычным человеком, ради которого на такую жертву пошёл Сяо, будучи уверенным в этом до их самого последнего разговора. Архонт ветра иногда вызывал какие-то странные воспоминания в Сяо и ассоциации, словно он уже когда-то видел образ малолетнего бродяжки, который даже возраст свой не назвал, но так и не вспомнил, что он ужасно похож на Барбатоса — Архонта земель Мондшадта, ни разу не обратив внимание на его статую, когда они в очередной раз приходили к огромному дереву в Долине Ветров чтобы насладиться тёплым летним ветром и посмотреть на звёзды, слушая как стрекочут в траве кузнечики, а вдалеке внимание привлекают маленькие, плавно летающие светлячки. Венти знал, что у Сяо будут последствия, но не знал, что такие жестокие. И когда он почти перестал слышать вибрацию души Сяо, то не выдержал, и первый рассказал о себе, подавляя боль в грудной клетке от осознания, что его предмет воздыхания скоро уйдёт на покой. Венти говорил ему о ценности свободы, о высших чувствах, он давал Сяо ощутить на себе трепет освобождения от цепей обязательств, но если бы он только раньше узнал, что Гео Архонт не пересматривает свои контракты и не сможет ничего сделать, то… лучшим решением было бы отпустить Сяо, как бы тяжело это не далось. Охотник на демонов сам сделал свой выбор, зная, что ему уже уготовано наказание. — Я не просто бард, беспробудно пьющий вино из одуванчиков, Сяо… — Венти сжал холодеющую ладонь Сяо обеими руками, и с грустью всмотрелся в янтарные глаза парня, которому стало тяжело дышать. — Я — Барбатос, Архонт ветра, Сяо. Я не знал, что всё так получится. — От тебя иногда… исходил ветер… я чувствовал, что ты необычный человек… да и даже если ты не человек, то… — Сяо говорил с перерывами и большим трудом, боясь, что так и не сможет договорить всё то, что так долго держал в себе, — …очень удивительный… Я люблю тебя. Никогда и никому Сяо не говорил таких слов. В сердце стало невыносимо больно, он зажмурился, стиснув зубы. Это была не та боль, какую он испытывал много веков назад, борясь с ужасающими до глубины души демонами. Это была не та боль утраты своих товарищей, которые переметнулись за охотой друг на друга, поддавшись скверне и отчаянию, передавшейся от демонов, и заполонившей собой всё нутро ранее благородных и смелых охотников. Это была не та боль, с которой Сяо жил всю жизнь. Она была… более гнусной. Мысль, что он умрёт на глазах и руках того, которому смог сказать слова, приведшие его к смерти — ужасно саднила, оставляя после себя шлейф горького сожаления, что он всё-таки не был достоин любить, а после, разбивать сердце своим скорым уходом. — Я тоже люблю тебя, — Венти прижался к Сяо так крепко, обвив его плечи и ощущая, как мокнут глаза. — Я сделаю всё, чтобы ты был счастлив в следующей жизни, и мы увиделись вновь. Венти зарыдал так громко и отчаянно, как не делал этого ни разу в жизни, ведь последние слова Сяо уже было не суждено услышать, он умер в объятиях любимого человека под синим звёздным небом, которое прорезали длинные ветки дерева, в корнях которого они оба любили быть рядом вдали ото всех. Архонт ветра долго не мог отпустить из рук тело Сяо, которое после его смерти стало быстро твердеть, превращаясь в камень. Придя в себя от долгого плачевного транса, в котором Венти не мог перестать винить себя за всё, он собрался с духом и освободился от объятий с каменной фигурой Сяо. С помощью небольшого ветряного потока он перенёс его в укромное место на Пике Буревестника и спрятал, отправившись в Ли Юэ на поиски Моракса, навсегда отошедшего от дел, которыми занимаются боги на своих землях. Венти был страшно понурым. В Ли Юэ в последний раз он отправился забавы ради и поиска приключений, потому что жизнь уже порядком приелась. Наедине с собой Венти ощущал уже не душевное спокойствие, а отягощающее чувство бессмысленности продолжения своей жизни, ведь он уже успел увидеть жизнь достаточно полно. Он видел войну, участвовал, победил в ней. Он видел спокойствие мирных дней, к которым привёл свой регион и был несметно счастлив и горд собой за это. Он видел любовь. И не один раз, всегда отдаваясь ей без остатка, но никогда ещё его любовь не была столь разрушительной. В Ли Юэ Венти хотел просто развеяться, и ни за что бы не поверил что там, в жёлтом поле с пышной и мягкой травой наткнётся на того, кто сможет разжечь такой огромный столп пламени внутри его груди, который потом сожжёт всё нутро, и, к сожалению, не только своё. Поэтому теперь, возвращаясь в это место, его пронзало ощущение пустоты, а взгляд бирюзовых глаз не искрился радостью и воодушевлением получения новых впечатлений. Барбатос выглядел подавленным и печальным, слоняясь по шумным и ярким площадям в Ли Юэ. Его способности Архонта легко позволили отследить такую же величественную и особенную душу, как и его, среди всех этих толп, которая, как по шутке судьбы, привела Венти к похоронному агентству, в котором его встретил высокий и опрятно одетый мужчина с давно знакомым пронзающим взглядом. — Давно не виделись, — вопреки его суровому виду, Чжун Ли улыбнулся и протянул Венти руку для рукопожатия. — Нам нужно поговорить, — серьёзно произнёс Венти, с грузом на душе принимая чужое рукопожатие, и ощущая крепкую хватку Моракса, которая сквозь года не потеряла ни капли своей силы.~
Чжун Ли подозревал неладное, ведь его внутреннее чутьё ощутило какой-то подвох, когда Сяо окончательно закаменел. У Моракса нет вездесущего ока и он не следит за каждым человеком в Ли Юэ поголовно, поэтому даже не знал, что Сяо больше нет в живых, а услышав это от старого знакомого растерянно замялся, раскрыв рот и пряча взгляд от осуждающего взора Венти. К слову, Чжун Ли даже не знал, что охотник на демонов отошёл от дел в последние несколько дней назад, и вовсе убежал в Мондштадт со своим новым спутником, с которым даже и говорить в первое время не хотел, избегая всякой привязанности к кому-либо. Венти сказал, что Сяо превратился в камень. Сказал, что Сяо несправедливо поплатился за свою любовь и сказал, что Гео Архонту тоже стоило бы вместо своего грандиозного обмана быть сейчас мёртвым. Сказал это размашисто и дерзко, совсем не сдерживаясь и не боясь за последствия. Это, кажется, перенялось от Сяо. — Я никогда не меняю условия установленных контрактов, Барбатос. — Венти. Меня зовут Венти. Это несправедливо! — Он был Адептом, которого создал я для защ… — Но он был живым существом, имеющим право на жизнь, на свободу… — Тебе не стоит навешивать свои убеждения другим людям, это несуразно, — Моракс скрестил руки, оглядывая Венти надменным, обыденно свойственным ему взглядом. Не зная что ответить на эту правду жизни, Архонт ветра недовольно топнул ногой, уводя взгляд в даль морской глади, прекрасно виднеющейся с вершины цветастого утёса, на который они пришли поговорить без лишних ушей. Здесь, в Ли Юэ, тоже было по-своему романтично и эта мысль ударила Венти под дых, — что они с Сяо уже никогда не насладятся самыми причудливыми видами Тевайта. — Ты можешь сделать что-нибудь? — умоляюще поинтересовался Венти после минутного молчания и осматривания синевы моря вдалеке. — Жизнь и смерть — закономерны. Вселенная отдаёт что-то миру, а потом забирает что-то взамен. Это и есть цикл жизни. Но помимо этого вселенная ещё и кармична, а магия позволяет проворачивать много интересных событий, стоит с осторожностью относиться к нашим возможностям, учитывая, как они могут повлиять на судьбы нас и других людей потом… — Ближе к делу, — нетерпеливо фыркнул Венти, и его косички дёрнулись вместе с его изменённой позой. — Это будет стоить очень дорого. Отдай вселенной то, чего тебе будет стоить твоё желание. И… какое у тебя желание вообще? — Чтобы мы с Сяо переродились в одно и тоже время, в одном и том же месте… И мне совсем не важно сколько лет пройдёт перед этим. Я хочу, чтобы Сяо смог наслаждаться счастьем в следующей жизни, не обременённый никакими контрактами и обязательствами перед кем-то. Я хочу, чтобы мы смогли спокойно любить друг друга в наших следующей жизни, чтобы… Смешок Моракса сбил Венти с мысли и он со злостью посмотрел на ухмыляющегося. — А у тебя большой размах. Ты знаешь, чего тебе будет стоить это желание? — И оно вполне осуществимо? — Ты собираешься прожить ещё целую вечность, умереть и переродиться рядом с Сяо, но ты понимаешь, что вы будете другими людьми и в другой жизни, которая вообще может быть не похожей на эту, а с чего ты вообще взял, что вы полюбите друг друга? — Я хочу, чтобы мы вспомнили свою прошлую жизнь. Я хочу перенос памяти, хочу, чтобы мы продолжили быть вместе в другом месте и всё, — Венти на секунду поджал губы, чувствуя как внутри него всё скручивает от болезненности своего желания. — Мне не нужна целая вечность сейчас. Ты… клонишь к тому, что мне придётся пожертвовать сейчас своей жизнью? — Я не сомневался в твоей смекалке, Венти, — Чжун Ли воссоздал перед собой толстую хлипкую книгу и на последней странице стали быстро появляться буквы, в итоге составившие текст нового контракта, описывающего все пожелания Архонта ветра для того, чтобы его желание сбылось. Венти пробежался глазами по изложенному и с усмешкой хмыкнул, увидев часть, где придётся отдать энергию своего глаза бога Анемо для достижения столь сильного заклинания. И он не колеблясь поднял перед собой небольшую сияющую сферу из воздуха, потоки которого заставили всю траву вокруг, листочки деревьев и торчащие по бокам свои же косички затрепыхаться. Чжун Ли пронзил Барбатоса неодобрительным взглядом, чаруясь тому, насколько решительно и быстро Венти согласился ради того… чтобы просто исполнить своё очередное нелепое желание, воодушевлённое любовью к свободе. Чжун Ли был вынужден в глазах людей и Адептов всегда оставаться непоколебимым, справедливым и стойким. В любых ситуациях проявлять холодность головы, но сердечно он понимал и жалел Венти. Новость о кончине единственного из Якс, одного из сильнейших и превосходных Адептов тоже не прошла бесследно, душу закутала едкая досада. — Это… нужно не для меня, а лишь для приведения в жизнь твоего очень серьёзного и тяжёлого желания, Венти, — в конце концов Моракс дал понять, что не осуждает своего бывшего знакомого. — В твоей беде нет ни капли моей вины, Сяо знал, что ему не дано испытывать любви. И он был не прав. Венти бы сказал об этом громко и эмоционально. Он сказал бы всё, что думает, привёл бы все аргументы мира, и самым главным указал бы на то, что никто и никогда не давал Мораксу права при всём его несоизмеримом могуществе создавать на свет существо, у которого запрет на любовь и отношения — то самое, что спасает любую живую душу от всепоглощающей душевной пустоты и одинокого безумства. Но Венти промолчал, получая в пальцы изящную золотую ручку, которой он поставил красивую подпись, указывающую на полное согласие в, только что созданном между ними двумя, контракте. С рождения Барбатос не был Архонтом. Он даже не был человеком, а только блуждающей душевной пустотой, отнятой когда-то у кого-то настолько нехорошего, что не заслуживал ощущать ничего в этом мире, кроме дуновения ветров на землях Мондштадта. Он был слабым элементом ветра. И он прекрасно помнит о тех временах. Барбатос никогда не был равным другим Архонтам, наделённый силами извне, можно сказать, тоже созданный искусственно; почти как Сяо. И чтобы убить в себе чувство ничтожности перед другими богами он тренировался и раскрепощался долгие годы. Чтобы стать тем, кем он в итоге стал, Архонт ветра потратил ни одно десятилетие. Для людей десятилетие — огромный цикл жизни, в котором сотни воспоминаний и моментов. Для Архонтов — тоже самое, но они никогда не признаются в этом, лучше сделают вид, что это — просто пшик, а не ушедшие года, как песок сквозь пальцы. А Венти никогда никому не врал, он наслаждался каждым днём своей жизни, своей бесконечной свободы и силами, которые черпал от своего же вдохновения возможности снова жить и ощущать всё это. И по благородности сердечной старался донести это благо — возможности жить свою жизнь каждому, кого только не встречал на пути, постоянно вдохновляя людей на простые или великие вещи. Все считали Архонта ветра бездарем, безуспешно пытающегося стать великим, но… не важно что считают люди и другие боги. Для Венти важно лишь то, скольким людям он действительно, когда-то оказался полезен и в чьи сердца привнёс хотя бы частичку успокоения и наслаждения. Таким был Архонт ветра, именуемый себя простым человеческим именем Венти и обличием молодого путешествующего барда, любящего прикладываться к алкоголю. Чжун Ли прекрасно знал, что он не прав, и что Венти ничего не скажет в ответ, но груз ответственности весом с целый нефритовый дворец хотелось скинуть так сильно, что он пошёл на эту гнусность перед Венти в последний раз. Чжун Ли видел в нём далеко не глупца, а самого отъявленного храбреца и самого спокойного, миролюбивого Архонта из всех, кого только знал. Никогда раньше он не вызывал в Мораксе такого чувства глубокого уважения как в этот момент, когда Венти под веянием своих сердечных чувств согласился сделать шаг вперёд в неизвестность, которая ждала его по ту сторону жизни ещё сотни, тысячи, может и вовсе миллионы лет. Он тысячи лет назад отнёсся бы к этому желанию с презрением, не соглашаясь на контракт ни под каким условием, застыдил бы Барбатоса донельзя, мол это — чересчур эгоистичное и глупое желание, присущее людям, а не богам, но сейчас, когда прошло время, а он сам ушёл на пенсию, переложив свои обязанности на других людей, не то чтобы Адептов, то не имел никакого права возникать; и напротив же, он проявил благосклонность, понадеявшись, что всё-таки когда-нибудь этих двоих будет ждать настоящее счастье, потому что Сяо своими заслугам действительно заслужил этого. Чжун Ли не мог гарантировать, что всё будет так, но прописал всё досконально детально, чтобы вселенная прислушалась и исполнила это последнее, самое заветное и самое громоздкое желание, какое только было выпрошено у Моракса за всё время; коего было несметно много. — Интересно, какой будет следующая жизнь, мне теперь хочется пофантазировать, — улыбнулся Венти, протягивая Мораксу сферу своих Анемо сил, которая мгновенно погасила его глаз бога, болтающийся на штанине. Тот навсегда померк, потеряв свою голубизну и постоянно издаваемое слабое свечение. А Венти стал обычным человеком, который ощутил свою боль от утраты ещё глубже, а дуновения ветра стали едва заметны от потери способностей. Даже гулкие и бьющие по ушам вибрации душевной силы Чжуна Ли заглохли, но… Венти улыбнулся. — Венти… ты безрассудный, ужасно чувствительный и развязный Архонтишка. — О чём ты, я бард, — подмигнул он, собираясь уйти с земель Ли Юэ навсегда. Собираясь вообще уйти навсегда. — Не изволишь испить со мной вина в последний раз? — перед уходом одёрнул его Чжун Ли. «Как это когда-то было», — подумал про себя Венти, отказываясь, и причина была даже совсем не в неприязни к Мораксу, которую Венти с усердием подавлял, а в том, что Венти спешил на другую встречу. Встречу к Сяо. На душе было не свойственно спокойно, хотя Венти и осознавал, что гуляет по улицам Мондштадта в последний раз в своей жизни; этой жизни. Уже душой устремившись вдаль, в то самое, что неизвестно ни ему, ни кому либо в мире. Гуляя он фантазировал и представлял как всё это будет, как вообще отреагирует Сяо. Как там всё будет? Мир будет таким же причудливым, магия станет сильнее, не во время ли очередной войны они реинкарнируются, отстаивая свою свободу силами и смертельными боями? Или же очнутся они в самом из спокойных раскладов, когда все Архонты истребят всё зло и придут к единому порядку? Будет ли вино таким же вкусным, как и сейчас, и вообще… будут ли там другие люди, знакомые глазу сейчас? Слушая чужие восхищения своим сегодняшним прекрасным настроением, Венти воодушевился ещё сильнее. А солнце клонилось вниз, к воде, намереваясь лечь спать; также, как и он. Не торопился, размеренно шёл по Пику Буревестника к тому самому, ради которого отдал свою божественную сущность другому Архонту. Ради которого был готов лечь спать на-подольше, примерно, лет на тысячу-две-три, и неважно на сколько, главное — проснуться однажды рядом и понять, что всё было не зря. Сяо в том же положении, он каменный, и Венти прекрасно просматривает нахмуренные брови, что он сдвинул от нестерпимой боли. Как красиво легли его волосы в застывшей фигуре, когда касались чужого тела — обнимающего его Венти. Бывший Архонт окинул взглядом ускользающее за горизонт солнце, обрамляющее небо вокруг оранжевыми красками и аккуратно примостился к Сяо в то же положение, каким оно было последним. Вот так, под звуки готовящихся ко сну птиц, освежающему ветру, поддуваемому с водной глади моря и открытым темнеющим небом, проявляющим первые далёкие созвездия на себе, Венти опустил веки, зажёвывая во рту усыпляющую вечным сном траву. В объятиях даже ледяного от покрытия каменной корки Сяо, Венти всё равно было тепло и спокойно. — Я люблю тебя, — сказал он перед тем, как отключился окончательно. А проснулся рано утром по громкому звонку одной знакомой классной песни, которая будила его на протяжении уже нескольких месяцев. Венти распахнул глаза и уставился в знакомый потолок, перевёл взгляд на стену с плакатами, а потом подорвался к зеркалу, оглядывая себя со всех сторон и понимая, что выглядит точно также, как и выглядел вчера. И точно также, как выглядел в прошлой жизни. Две жизни смешались в одной голове, которая не смогла справиться с обильным количеством информации защищаясь отвлекающей, бьющей по вискам мигренью. — У меня всё-таки получилось! — он свалился на колени, стукаясь ими о паркет и разревелся во весь голос, призывая этим из соседней комнаты заволновавшуюся мать и младшую сестрёнку. — Что такое, Венти?.. — услышав из уст матери имя, которое он слышал каждый день, он заревел ещё отчаяннее. «Венти. Я — Венти… А ещё в моей жизни есть Сяо… Сяо, мой школьный друг.» Венти перебирал в памяти моменты, как они встречались все вместе с компанией своей друзей, как они гуляли одни в торговом центре, выбирая для себя новые шмотки. Как ездили с классом в Нью-Йорк прошлым летом, как отмечали день рождения их общей подруги, впервые попробовав алкоголь и напившись до бессмысленного смеха в тишине ночи, убежав от компании, чтобы просто встретить рассвет с бутылкой у берега. А потом Венти вспомнил, как он познакомился с Сяо, когда тот проходил мимо лежащего пьяного барда, пытаясь изначально вообще не обращать внимания. Ещё вспомнил, как осторожно Сяо касался его тела, заползая руками под лёгкую рубашку, поглаживая грудь, и как ласково касался губами его чувствительной шеи, уставившись на то, как тянется за солнцем полоска утреннего света, восходившего над Пиком Буревестника. — Всё хорошо, мам, — Венти встал с пола и немного успокоился, спровадив из комнаты двух прекрасных девушек в его жизни. Рот пришлось прикрыть ладонью, чтобы ни пропустить ни единого писка, потому что последнее воспоминание окончательно добило — смерть Сяо, смерть своего Анемо. Смерть себя. Чжун Ли, несомненно, был прав, что Архонт у Модштадта был таким себе — эгоистичным, вольным и по титулу невоспитанным. Венти легко отказался от своего божественного статуса не только потому что хотел безграничной свободы, а ещё потому что из-за него Сяо лишился жизни из-за его любви. Сяо, который заслуживал счастья гораздо больше, чем Венти, и гораздо больше, чем тот же Чжун Ли. Ради Сяо, которого Венти полюбил очень быстро до глубины души, он согласился отказаться от всего, что имел, даже от собственной жизни. Правильно сформированное желание сбылось, но… Венти не знал, как тяжело будет вспомнить в другой жизни свою старую. Совсем не учёл, что из-за этого переплетутся две жизни, и каким тяжким грузом это окажется. Никогда Венти не думал о Сяо, как о парне, с которым бы ему хотелось быть вместе. У Сяо когда-то была девушка, с которой они расстались не так давно, причём с её стороны, поэтому сейчас парень вообще не хотел бы задумываться над новыми отношениями. Венти осознал это с ужасом, боясь за последствия, боясь за чувства Сяо. Что он скажет ему сегодня? Как он отреагирует на всё это?.. Будет ли это точкой в их дружбе? Будет ли началом, нет, воссозданием прошлых отношений? Будет ли этот своенравный поступок, принятый исключительно самим Венти, ключом к их будущему расставанию в принципе? У Венти тоже были отношения, но он никогда не воспринимал их так серьёзно, насколько это должно быть. Венти вообще удивляется каким это образом так плотно соединились две его личности, что там, что здесь — он ужасно ветренный и импульсивный человек, а Сяо… Сяо даже здесь в меру замкнут и часто выглядит так, будто он ненавидит людей вокруг себя, хотя миллион раз может доказать всем своим друзьям и близким обратное, он просто выглядит хмуро, а на деле он более живой и открытый миру, в отличие от того Сяо, которого так сильно полюбил Венти. Уже пол восьмого, скоро бежать на школьный автобус, а Венти никак не может собраться и отпустить со своего лица красноту от нескончаемого потока слёз, ожидая встречи с Сяо, у которого сегодня первый урок начнётся только после третьего — как раз после обеда. Венти проклинает учебное расписание и хочет позвонить Сяо, чтобы разбудить его. Вообще хочет поехать не в школу, а прямо к нему домой, уже наконец-то обнять, поцеловать, спросить, что он чувствует? Но это было бы так глупо и нелепо, что приходится взять себя в руки. В конце концов, сейчас они должны продолжать жить той жизнью, в которой оказались сейчас. Больше Венти не хочет вести себя необдуманно и импульсивно. Он собирает весь дух из остатков своей сдержанности и умывается, быстро собирается, надевает привычные зелёные штаны с белой толстовкой и несётся из дома в автобус, просигналивший, наверное, раз двадцать. От мамы получает на прощание несколько ласковых по поводу того, что ему следует начать собираться с вечера и думать о последствиях своих действий заранее, и в автобусе, при переосмысливании эти слова уже вызывают в нём лёгкую улыбку, ведь оказались сказанными вполне ко времени. На уроках было толком не собраться, из головы всё никак не могли уйти воспоминания о Монштадте, о его прошлой жизни и людей оттуда. Ко второму уроку пришла идея сравнивать всё вокруг — людей, манеры, еду, технологи и… отсутствие магии. Венти даже не мог себе представить такой мир в самых странных фантазиях. Этот мир оказался таким другим, таким чужим, что он аж ненадолго взгрустнул. Зато потом нахлынули моменты прожитой жизни здесь, и он понял, что насыщение жизнью зависит не от места, где живёт человек, а от событий, людей и развлечений, которых он себе находит. За свои семнадцать лет Венти прожил жизнь такую же насыщенную, как и целую прошлую вечность, будучи Архонтом ветра. Венти стало настолько интересно, что он даже полез в интернет искать информацию о чём-нибудь, что помнил о прошлой жизни, но ничего не нашёл. Время оказалось нещадным, оно забрало в себя всё, что касалось его прошлого. История у этого мира и планеты другая, и неизвестно сколько тысяч… сколько миллионов лет прошло с тех пор, как они снова появились на белом свете. Неизвестно в какой точке вселенной, но… главное, что появились. На третьем уроке от этой мысли Венти незаметно для всех пустил слезу, опасаясь быть увиденным, но быстро пришёл в себя, осчастливленный осознанием, что сейчас вот-вот наступит обеденный перерыв и он увидит его. Венти уже написал Сяо, чтобы они встретились в столовой, и второй даже прочитал, только не ответил ничего. Сердцу стало неспокойно, и после звонка, ударившего по ушам и сердцу, он сорвался и что было сил побежал в столовую, будто самый изголодавшийся ученик в этой школе, совсем не обращая внимания на крики одноклассников, чтобы подождал их. Заполненная столовая. Знакомые лица и знакомая обстановка. Знакомый Сяо, сидящий в одиночестве и смотрящий прямо на него. Венти ощутил, как внутри цветёт весна — распускаются цветы от долгого холодного сна, как тянут стебли вверх разные растения, желая оказаться к солнцу поближе, чтобы погреться как можно быстрее, как просыпаются бабочки и пчёлы, готовые приступить к опылению прекрасных цветков. Венти подсел к нему с крепким объятием.~
— Я так сильно хотел, чтобы хотя бы в следующей жизни ты был счастливым, я так сильно люблю тебя, — Венти прижимается к Сяо также сильно, как и в прошлой жизни. Пришлось увести его с уроков, чтобы обо всём поговорить и привести в порядок головы обоих. Они ушли в соседний парк, который благодаря учебным часам сейчас был порядком пустующим. На улице было прохладно, но сухо и спокойно. На уединённой лавке между множеством деревьев, распускающих свои листочки их почти не было видно, и Венти не стеснялся своих чувств. А Сяо… не сопротивлялся. Он был растерян. А ещё ему было стыдно, что из-за его прошлой жизни, где он был специально созданным богемным существом для борьбы с демонами, не имеющим право любить всё равно испытал это чувство, обременяя, как оказалось, бога ветра на отказ от своих сил ради того, что они имеют сейчас. И он даже не знал что ему сказать в своё оправдание. Только Венти не нуждался в том, чтобы выслушивать от Сяо никаких оправданий, он сделал всё это ради него полностью добровольно, ведь так и поступают те, кто по-настоящему любят кого-то. Любовь творит с людьми страшные вещи. Сяо никогда не любил Венти до этого утра. Он был ему просто другом, который периодически был близко, периодически далеко, постоянно меняясь в своём мнении и кругах общения. Сяо никогда не смотрел в бирюзовые глаза Венти и не ощущал, как приятно расплывается внутри тепло. Никогда, до сегодняшнего утра. Проснувшись он тоже ощутил чугун вместо головы, а потом понеслось — воспоминания одно за другим. Все ужасы и беды прошлого. Вспомнил всё. Пожалел ли он обо всём этом? Пожалел. До того момента, пока тоже не начал сравнивать. Пока не обдумал свою прошлую жизнь — лишённую возможности чувств, лишённую простого человеческого счастья, но наделённую огромной силой. Только в этой, свободной и спокойной жизни Сяо понял, что то, что он имеет сейчас — имеет гораздо высокую ценность, чем его прошлая жизнь. Ему и тогда хотелось бы побыть эгоистом, и помимо защиты всех остальных отдохнуть, уединиться и сбежать ото всех далеко-далеко. Хотелось в глубине уставшей души, но он никогда не позволял себе думать о таком. А потом… появился малолетний бродяжка, открывающий глаза на то, что так можно. Он тоже крепко прижимается к Венти в ответ и целует его. Долго, глубоко, жадно. Так, как не целовался ещё ни с кем. Потому что Сяо помнит о своих чувствах, и никуда они не делись, он заслуживает это и, к счастью, в этой жизни волен пользоваться этой возможностью сколько только не захочется. Поэтому он будет. — Я люблю тебя, — после долгого поцелуя выдыхает Сяо в губы Венти, задыхаясь от недостатка воздуха. — Спасибо за… — Я рад, что смог сделать тебя счастливым, Сяо.~
В прошлой жизни Венти отдал всё за возможность, чтобы они оба однажды проснулись рядом счастливыми. Поздняя весна. Ранее жаркое утро, оглушающее чириканье пробудившихся воробьёв в кустарниках под окнами, и полоски яркого солнечного света сквозь горизонтальные жалюзи. Будильник ещё не прозвенел, но Сяо уже проснулся, просто так, хотя они и легли спать когда начало светать. Он лежит в объятиях Венти на полу, на кучке накиданных одеял, сымитировавших матрас. Рука у барда в прошлой жизни горячая, лежит на его боку, согревая своим теплом, и Сяо смотрит влюблённым глазами в спящее лицо Венти, который спит с приоткрытым ртом и выглядит бесконечно мило, пока у него изо рта не начинает течь слюна. Сяо широко улыбается, издавая слабый смешок и спешит краем одеяла вытереть его губы, но от этих действий, когда только Сяо заканчивает, Венти распахивает глаза и долго смотрит в ярко-жёлтые радужки напротив, которые, он готов поклясться, остались точно такими же, какими были в прошлой жизни. Дыхание у парней становится всё быстрее и горячее, пока они просто лежат в объятии и в абсолютной тишине, оскверняемой только звуками с улицы, смотря друг на друга. Венти приподнимает лицо и дарит недолгий мягкий поцелуй Сяо, возводя на его лице добродушную, влюблённую улыбку. Самому главному желанию Венти всё-таки было суждено сбыться.