Раненное сердце

«Ты монстр! В кого ты превратился?! Я убью тебя! Раньше надо было думать!» Эти слова ранили Эйдена намного сильнее, чем лезвие ножа. Он не понимал, почему настолько дорогой ему человек предаёт второй раз. Зачем Хакон помог в самом начале, когда даже не знал о том, что ВГМ ключ принадлежит ему? «Не трогайте его!» Кричал в тот день «шестёрка» Вальца. Любовь с первого взгляда?.. Не похоже. Постоянные сравнения с жёнами, «малыш», это было простой шуткой, манипуляцией? К глазам поступили слёзы, что закрыли обзор вперёд и парень оступился. Ренегат, воспользовавшись случаем, направил остриё копья прямо в живот и сделал выпад. — А-а-ах, блять! — завопил Эйден, проползая назад. Боль гудела в ушах, в лёгких, всё тело буквально сигналило об ударе, который прошёлся прямо между рёбер. — Хы-ы-ы, Вальц будет доволен! Ты тот, кто ему нужен! — по-свински сопел мужчина. Размах арматурой и… Промах. Эйден хотел испустить последний вздох, однако услышал треск металла. — Ты-ы! Смеешь предавать Вальца?! Тебе рассказать, что с такими случается?! — Да похуй, один раз живём, — хриплый, успокаивающий голос Хакона, — Тем более, я решил, что сам хочу с ним разобраться. Стадо переглянулось между друг другом и недоверчиво сложили оружие в ножны. Только стук сердца и стоны от раздирающей боли слышались со стороны пилигрима. — Отдай ключ, малыш, — устало протянул бегун, присаживаясь рядом, — И я сохраню тебе жизнь. — Знаешь, что, Хакон? — почему-то некоторые буквы Эйден не мог проговорить. — Ты укусил себя за язык, чтобы остаться в сознании, ха? Ха-ха-ха! Да ты просто гений, Эйден! Хотел лично отдать вещицу небось? — Я хочу лично порвать тебя на куски, чёртов предатель! Как не в себя кричал путешественник. Слюни смешались с кровью, и, сделав неправильный вздох, он передвинулся на коленки и закашлялся, отплевывая бордовые сгустки. — Ты даже встать не можешь. Хватит. Хакон нахмурился и брезгливо повернулся в сторону. Лёгкого света костров и УФэшек хватало, чтобы рассмотреть кровавое месиво на полу. Кровь текла буквально отовсюду: нос, рот и ссадины на лице. — Мы могли быть командой… — «Мы»? Малыш, нет никакого «мы», есть ты и я. Разные понятия. Руки принялись шастать по покалеченному телу, в поисках ВГМ доступа. Эйден плакал. Боль обжигала органы, и он побелел от слабости. Кончики пальцев хрустнули на суставах и парень упал носом в собственную лужу крови… *** — Эй, Эйден, как тебе идея пойти со мной к океану? — Мне нравится. — Ты не пожалеешь, я обещаю. *** Воспоминания ещё больнее обидных слов. Колдуэлл принимал всё близко к сердцу. Отрицательные эмоции с чуткостью скрывал за маской отваги и смелости, но силы были на исходе. От беспомощности, Эйден сидел в убежищах Ночных Бегунов по ночам и просто смотрел вдаль. Ультрафиолетовый цвет пагубно влиял на восприятия других красок серого мира, погруженного во тьму. А он просто сидел и часами смотрел на восходящую луну, а потом скручивался под рваным одеялом и тихо плакал. — …Блять, Хакон, я спасаю твою задницу последний раз! — снова приходится возвращаться в реальность, — Я уже устала от твоих постоянных обещаний! — Прошу, помоги. — «Помоги» тоже мне! Кто его так избил?! — Я. — Ну так сам его и лечи! — Стой, ладно-ладно, я заплачу и прикрою твою спину, — с надеждой молил неизвестную женщину о помощи. Голова вновь заболела. Гул становился всё тише, голоса утихали, запахи отдалялись и Эйден вновь заснул. Путешествие по закоулкам памяти было весьма не долгим. Даже больше ничтожно малым. Создавалось обманчивое впечатление, что вот так выглядит Смерть: высокая фигура, на которую накинута чёрная ткань с кровавыми рисунками, рваный серый плащ, прикрывающий изуродованную морщинами белое лицо, а в руках обязательно коса с тупым лезвием. Теперь она нависает над парнем, поёт что-то своё, понятное только ей и всё ждёт, ждёт… «Бороться смысла нет», беззвучно сказал Эйден и поднял одну руку к Смерти, будто соглашаясь на контракт. Что будет дальше, не особо волновало его, самое главное — сбежать от боли, что сдавливала и без того ранимое сердце. — Давай, борись, Эйден! — очень странный голос воскликнул из тьмы. Смерть недовольно проурчала и повернула голову на сто восемьдесят градусов, не шевеля остальным телом. Она будто уже связалась тонкими нитками судьбы с жизнью Колдуэлла. Внезапно фигура испарилась чёрным дымом, и к горлу подступила тяжесть. Дышать было сложно, что-то мешало работать лёгким. — Он умирает, умирает! — кричал тот самый незнакомец. — Неси водку и железный маленький цилиндр. «Что они делают?» Не дают умереть. Спустя мгновенье, которое длилось целую вечность в том мире, где находился Эйден, грудная клетка вздымалась и опускалась. Проход к кислороду очистился и сверху что-то капнуло. Взглянув ввысь, Колдуэлл моментально погрузился в прозрачную воду. *** — …Любви покорны все живые души, Однако смерть способна разлучить их навсегда… — Кха… Кх-ех… Красивые строки… — жалобно прохрипел пациент. Где-то между ключицами виднелся цилиндр, позволяющий дышать лёгким. Хирургический металл был прикреплён коричневым пластырем и ватой. — Рад, что тебе понравилось, — Хакон даже не посмотрел в его сторону. — Ты забрал ключ?.. — Нет. — Почему? — Не хочу… — взгляд небесно-голубых глаз пал на перемотанные бинтами руки бегуна: похоже, он сжал кулак до крови, — …Тебя убивать и продолжать работать на Вальца. Я хочу защитить всех, но получается только хуже. — Так, значит, ты теперь хороший? — приподнялся на подушке Эйден и приподнял уголки засохших губ. — Хах, наверное, — тяжело вздохнув, Хакон посмотрел на Эйдена, — Скажи, наш план ещё в силе? — Мы же обещали друг другу, поэтому, думаю, что да. — Ты так говоришь, потому что тебе меня жалко?! Хакон вскочил со стула, и Колдуэлл от неожиданности дёрнулся, врезаясь макушкой в железную спинку кровати. — У-у-у… — заскулил пилигрим и потянулся ослабшей рукой к голове. — Я просто нахожусь рядом, а уже причиняю тебе только боль! — Хакон, прекрати кричать, иначе могилу мне копать будешь. Ночной Бегун бесшумно сел на край кровати и наклонился к голове Эйдена. Тот почувствовал запах алкоголя, доносящегося от Хакона, и поморщился, но не отстранился. Сил не было. Внезапно, ладонь со сломанными пальцами приподняли вверх и коснулись чем-то тёплым и влажным. Шестёрка Вальца бережно положил руку путешественника себе на сердце. — Бьётся, — сказал очевидное Эйден, и Хакон пару раз хихикнул, — Что ты хочешь сказать? — То, что оно бьётся благодаря тебе. Иронично получилось. Эйден, у которого сердце было полно заботы, которую дарил он окружающим, смогло спасти давно разрушенную душу Ночного Бегуна. Подарило чувство надежды, однако, пожертвовало всем. — Тебе было больно всё это время? — тихо спросил путешественник, старательно двигаясь к теплому плечу мужчины. — Да, но когда появился ты, я вспомнил только радостные мгновенья своей никчёмной жизни. Уверенность, подаренная тобой, переросла в жадное поглощение сил. Мне стыдно, очень стыдно, из-за меня, ты- — Помолчи уже, дай отдохнуть немного. Перебил пилигрим и наконец нашёл мягкое место. Голова легла на широкое плечо. Рука спокойно улеглась на бедро Хакона. — Мир?.. — аккуратно спросил бегун. — Да. У тебя сердце бьётся быстрее, чем после ночной погони. Ничего не хочешь мне сказать? — Силы на шутки появились, я смотрю? Взгляды мужчин встретились. Невинно-детский и уставший взрослый. Первый вгляд источал доброту, а второй лишь поглощал его, словно насос. — Я хочу остаться с тобой, но не смогу подарить тебе заботу, только страдания. — Мне не нужна забота, — уверенно сказал Эйден и облизал пересохшие губы, — Я хочу быть нужным кому-то, стать любимым и знать это. — Это не одно и то же? — Я сам не умею любить, как это делают влюблённые, но за дорогого мне человека отдам свою жизнь. — Ну уж нет, я не дам тебя убить! — возразил более взрослый голос. — Но ты сам пытался буквально недавно убить меня… Однако, не смотря на это, я не дам тебе погрязнуть в пучине одиночества. …Тишина. Самая ужасная пустота. На щеках обоих появился лёгкий румянец, и Хакон дрогнул губами вперёд. Колдуэлл прикрыл глаза от горячего поцелуя в самое нежное место — шею. Никто не мог объяснить, что происходит в данный момент. Тело парня тянулось к бегуну словно примагниченное. — Эйден… — Почему ты остановился? — с досадой пробубнил пациент и оставил руки на чужом торсе. — Пожалуйста, пообещай мне, что не бросишь меня одного. — Обещаю, Хакон. Последущие минуты, часы длились долго. Всё потому, что они просто общались. На самые разные вещи, обо всём на свете! В основном говорил Хакон, а младший слушал и делал серьёзный вид, отдыхая на коленях у своего человека. Хакон массировал ослабшие мышцы возлюбленного.