Главное золото.

Саша переживала. За Аню, которая после решения федерации о том, кто будет в команднике, все ещё была грустная, потому что каждый понимал: лишних медалей не бывает. За Ками, которая сутки плакала из-за допинг пробы, но к которой было не попасть по понятным причинам. За Этери Георгиевну, которая пришла вместе с Медведевой(как она вообще умудрилась оказаться в олимпийской деревне?), белая как мел и уставшая, и сообщила им некоторые возможные исходы этой ситуации, а ещё заверила, что Ками поддерживает ее соседка всеми силами и чтобы они не лезли на рожон, пытаясь пробраться к ней. Женя, вечно улыбающаяся и находящая позитив везде, была серьёзная и грустная, но смогла выразить слова поддержки и попыталась успокоить девушек, которые впитывали каждое слово как губки. Две женщины уже направились к выходу, когда пожелали спортсменам спокойной ночи, убеждая, как он, сон, им необходим. Саша на прощание обнялась с Медведевой, несмотря на антиковидные ограничения. Именно тогда Женя попросила приглядеть ее за поникшей Аней, а Трусова в ответ за Этери Георгиевной. Олимпийская чемпионка на это невольно улыбнулась, соглашаясь с юной спортсменкой. Они разошлись: женщины пошли дальше решать вопрос по Валиевой, а девушки разбрелись по комнатам, а точнее, незаметно для Трусовой, первая скрылась Аня. Саша после разговора чуть успокоилась, невольно проводя рукой по рыжим волосам. У главного тренера была ею любимая Медведева, Ками тоже была не одна. Осталась только Аня. Единственная, за кого Саша действительно переживала как за себя и даже больше. Трусова мягко подошла к закрытой двери, тихонько стучась подруге в комнату. В ответ - молчание. Потоптавшись на месте, спортсменка нерешительно нажала на ручку двери, в любой момент готовая остановиться, если услышит просьбу не беспокоить, но тишина продолжала поглощать их блок. Дверь приглашающее распахнулась, позволяя Саше оценить ситуацию: Аня лежала на кровати, головой повернувшись в ее сторону, переодетая уже в короткие шорты и светлую футболку. В комнате было жутко холодно, а виной всему - открытое окно. Трусова невольно сглотнула, оглядываясь на девушку, которая давно уже украла ее сердце и которая все ещё была не в курсе этого. - Аня, ты же заболеешь! - воскликнула рыжая, в два шага подскакивая к окну и захлопывая его, - на улице минус! Девушка сдернула холодное одеяло с кресла и хотела было укрыть шатенку, но заметила ее дрожь и мурашки на обнаженных бёдрах. - Погоди минутку, - ракета стрелой полетела к себе в комнату, стаскивая теплое одеяло со своей кровати и возвращаясь в спальню Щербаковой. Оценивая ситуацию, она неожиданно вспомнила, как кто-то ей рассказывал, что если хочешь быстрее согреться, то надо раздеться и прижаться друг к другу, что не задумываясь она решила сделать. Скидывая с себя толстовку и штаны, она потянулась к футболке, как наткнулась на эмоции в глазах Анечки - удивление. - Так быстрее согреешься, - пробормотала Трусова, но понимая, что уже поздно смущаться, окончательно скинула футболку, оставаясь лишь в нижнем спортивном белье. Прыгнув на кровать к Щербаковой, она так же быстро помогла ей раздеться, предательски пропуская мысль, что не так она себе это представляла. Кожа девушки была холодная как лёд, а Сашина словно пламя. Обнявшись и накрывшись тёплым одеялом, они замерли обе прислушиваясь к внутренним ощущениям. Трусова несмотря на все, была рада оказаться вместе с любимой девчонкой в объятьях, а Аня была благодарна своей Саше за все, думая, что если Трусова не признаётся ей в любви во время Олимпиады, то она сама обязательно сделает это после. Но потом в ее голове вспомнились события с Камилой, спортивная жизнь которой могла оборваться в любой момент из-за глупых войн между странами. Жизнь одна. Она сейчас. Дай Бог будет завтра, но нужно ценить каждое мгновение. - Ты мне нравишься, Саш, - негромко произнесла Аня, утыкаясь лицом в шею, - я хочу сказать это сейчас, потому что мне так страшно, что будет дальше и как вообще все будет. Мы должны быть сильными, но я не могу: я расстроена из-за Ками, из-за твоего не получающегося 3А, из-за журналистов, которые лезут буквально везде. А на себя злюсь, потому что... Не успела Аня закончить свою печальную речь, как Саша решила применить самое действенное средство на свете - она быстро наклонилась к тонким губам и отрывисто поцеловала ее, вкладывая в поцелуй бесконечную нежность. Все ещё находясь в защитных объятиях Трусовой, спортсменка невольно расслабилась, отвечая на поцелуй сначала нерешительно, а после с не меньшим энтузиазмом. - Пускай все случится, - прошептала Аня в губы Ракеты, которая прислонилась своим лбом к ее. Саша внимательно посмотрела в карие глаза, слово что-то решая для себя и соглашаясь со спортсменкой. Чуть резко она подалась вперёд, впечатываясь в губы девушки, решительно раздевая ее до конца. Щербакова потерялась в ощущениях: робость и зажатость сменилась на страсть и желание, все сомнения канули в Лету, а бесконечно любимые губы, которые путешествовали по ее телу казались побывали везде, оставляя огненный отпечаток. Секунда боли, а после безграничное наслаждение. Неконтролируемые стоны. Чуть подрагивающие пальцы в ней, которые брали своё уверенно и быстро. Тонкие изящные пальцы на чужой груди, сжимающие сосок, закусанные губы, разметавшиеся волосы - все это отпечаталось в памяти Саши навсегда. В первый раз в жизни, она почувствовала то, что получила эмоций в виде счастья намного больше, чем при вручении любой медали. В голове на секунду пробежала мысль, что если ей все-таки вручат золото Олимпиады, она будет не так счастлива, как сейчас, внутри этой невероятной девушки. Аня же не могла думать ни о чем: оргазм подступил, смывая как волна все чувства, оставляя после себя идеальную гладь и бесконечную нежность. Единственная мысль, которая билась в голове - она хочет тоже самое проделать с Сашей. Любому человеку откинуть молча ракету на противоположную сторону кровати и забраться сверху показалось бы невозможным, но не Ане. Трусова уступала своей девочке абсолютно всегда: сначала негласно, а после по большой и чистой любви. Свой первый оргазм Саша получила очень быстро: проворный язычок девушки мягко изучил влажные складки принося небывалое наслаждение. И вот они лежат на белоснежной кровати, тяжело дыша, разгоряченные, абсолютно нагие даже не укрывшись, переплетя лишь пальчики рук. Аня медленно повернулась на бок, задумчиво разглядывая Трусову, которая слегка напряглась, подумав, что Щербакова жалеет. - Я ошиблась, - вдруг сказала Аня, внимательно глядя в взволнованные зелёные глаза. Ракету как будто окатили ледяной водой, неожиданно захотелось разреветься, но терять лицо было нельзя, поэтому Саша лишь сглотнула, ожидая продолжение. - Я ошиблась, - повторила Щербакова, ласково улыбаясь и кладя на щеку Трусовой ладошку, - ты мне не нравишься, я тебя люблю. За эти пару секунд Сашу убили и воскресили вновь. - Ах ты... - не успела выругаться облегчённая спортсменка, как Анечка рассмеялась хрустальным смехом и бросилась к любимой на шею, покрывая ее порывистыми поцелуями, - ты же знаешь, что так делать нельзя? Ты меня чуть до инфаркта не довела! - Ну не довела же, - пожала плечами феечка, позволяя Саше прижать себя к ее телу, путешествую по нему сильными руками. - Да я тебе сейчас так отшлепаю! - ляпнула Трусова, на что Щербакова с интересом подняла голову. Ракета покраснела, понимая, как двояко прозвучала ее угроза. Покачав головой, она лишь чмокнула ее в носик, закидывая ногу девушки на себя и начиная поглаживать раскрытой ладонью обнаженное бедро, медленно, но уверенно продвигаясь к ягодице . Мягкими движениями она сжимала ее, на что Щербакова вначале покраснела, но после поняла, что это ее Саша, которую стесняться надо в последнюю очередь, поэтому она просто помогла им укрыться рядом лежащим пледом, ведь одеяло благополучно валялось на полу. Устроившись в объятьях друг другу, обнаженные девушки принялись засыпать, как вдруг Саша поняла, что так и не ответила любимой. - Аня... - протянула она и, дождавшись вопросительного мычания, продолжила, - я тоже тебя люблю. Мы же будем вместе? - Я знаю, балда, - неожиданно далеко не сонно рассмеялась Щербакова, - вообще-то после такого ты просто обязана на мне жениться. - Эх, жалко мы не где-нибудь в Европе, я бы хоть сейчас... - вздохнула Трусова, ощущая как любимое тело продолжает трястись от смеха, - что? - Во-первых, остынь, злой рок, нам всего лишь семнадцать, - карие глаза девушки блеснули в темноте, а маленький кулачок несильно прилетел в плечо Трусовой, - а во-вторых, я хочу полноценное предложение, а не в спальне после секса. - Хорошо, будет тебе предложение, - рассмеялась на это Саша, счастливо прижимая к себе девушку, погружаясь в сон. Почему-то она была уверена, что у них будет ещё много предложений, ведь несмотря на весь свой ангельский вид ее любимая была тем ещё дьявольненком, которая точно заставит ее все переделывать, если ей хоть что-то не понравится. Да и она сама будет только этому рада, ведь любит эту девушку сильнее всех медалей. Даже Олимпийских. Теперь уж точно.