Сцена в ресторане

Примерно за минут пятнадцать до начала съёмок новой сцены Колин в последний раз пробежался глазами по сценарию, надеясь, что не вышиб этим повторением из головы то, что в ней уже было. Павильон гудел как улей, декораторы наносили последний марафет, поправляя детали интерьера, статисты уже заняли свои места за столиками ресторана, оживлённо изображая разговоры, которые никто и никогда не услышит с большого экрана. Для начала съёмок не хватало лишь одного человека — Эзры Миллера. Колин начинал немного нервничать, что ожидание выльется в очередной марафет для пальто Персиваля Грейвза, которое обязательно помнется где-нибудь, на него осядут воображаемые пылинки, нитки и бог весть что еще, и его опять начнут обрабатывать щеткой. Еще ни один костюм на его памяти не требовал таких заморочек — Грейвз должен был каждую секунду выглядеть волшебно, точно наложил на себя заклинание Идеальности. Быть эталоном, колоссом магического мира, к которому можно испытывать только три типа эмоций — желать быть им, убить его или заняться с ним сексом. Кажется, Криденс Бэрбоун не подходил ни под одну из категорий. Разве что последнюю. Вот только был слишком зажат и стеснителен, чтобы даже помыслить о подобном. Зато Эзра, который его играл, уж точно бы не отказался от подобного. Да и то разве что после съёмок, потому что по личному заверению Эзры, он принципиально не занимался сексом с самого начала съёмочного процесса, объясняя это тем, что хочет прочувствовать сущность Криденса на всех уровнях, чтобы достоверно донести его образ до зрителя, передать его надлом. Судя по всему, метод работал — временами Эзра выглядел действительно несчастным и разбитым даже после того, как Йейтс объявлял «стоп, снято». Но если в перерывах Эзра и мог все же расслабиться, вновь став собой, то Криденс был лишен этого блага. Иногда Колину даже начинало казаться, что Эзра переигрывает в некоторых дублях — Криденс заикался и дрожал, как лист на ветру, будто его тело одна сплошная открытая рана, и ремень, которым его била мать, продолжает проходиться по коже каждую секунду, пусть даже висел в этот момент на брюках. В другие моменты Эзра был настолько убедителен, что Колину хотелось безжалостно запороть дубль, просто чтобы обнять этого парня и объяснить ему, что с ним творится несправедливое дерьмо, и он обязательно вытащит его из этого колеса Сансары. Сам Колин не сильно парился по поводу интима. Сексом он, конечно, не рвался заниматься — ему и по молодости хватило случайных перепихонов, о некоторых из которых приходилось сильно пожалеть… А сейчас ему хватало и руки. При желании их можно было менять, если хотелось разнообразия. Но никакой трагедии он из этого не делал. Эзра, конечно, тоже не драматизировал, он познавал опыт. То, как часто в последние полгода Эзра Миллер не занимается сексом, было явно не самым лучшим способом скоротать время до начала съёмки. Особенно если брать в расчёт, что им предстояла сцена с Криденсом и Грейвзом в ресторане. Это можно было бы даже счесть за свидание, если бы и Колин, и Эзра не знали, что Грейвз вовсе и не Грейвз, а принявший его облик Геллерт Гриндевальд, которого как приглашенная звезда должен был сыграть Джонни Депп. Временами на Колина накатывала меланхолия, что настоящий Грейвз отсутствовал в сценарии. Он был неплохим парнем, разве что излишне отстраненным и погруженным по уши в работу. Говоря простыми ирландскими выражениями, Грейвз был отличным мужиком, который обязательно бы проникнулся к Криденсу состраданием и нежностью, потому что увидел бы в нем такую же одинокую душу, как и он сам. А потом бы обязательно набил морду тем, кто попытается ещё хоть пальцем тронуть Криденса, или отмочил бы такое заклинание, которое его абьюзеры запомнили бы надолго. Оглядевшись по сторонам, Колин заметил заранее горбящего спину Эзру, которому Дэвид Йейтс давал последние напутствия. — Проверьте свет, — крикнул один из техников. Это ещё на пару минут. Значит, у Колина был шанс немного пробежаться по сценарию вместе с Эзрой. Последний раз они разбирали этот отрывок только на совместной читке вместе с остальными актерами. Лавируя между съёмочной командой, Колин вырулил к развернувшемуся к нему именно в этом момент Эзре, и тот наградил его улыбкой. — Здравствуйте, мистер Грейвз, — дразняще произнес он. — Привет, мой мальчик, — хмыкнул Колин, улыбаясь совсем не по-грейвзовски, хотя уже пора было бы входить в образ. — Не хочешь немного пробежаться по репликам? Эзра неопределенно пожал плечами, и Колин невольно отметил его слегка безучастный взгляд. Он бы поверил, что тот уже вживается в сущность Криденса, если бы не до сих пор блуждающая на его губах улыбка. Колин быстро пробежался мыслями по своему внутреннему монологу о сексе и вновь уставился на губы Эзры. Они были слишком… слишком всё. Будто их специально создавали для запретных наслаждений, чтобы шептать непристойности. Эзра зачем-то улыбнулся ещё шире, точно заметил, куда направлен его взгляд, и облизал губы. — У тебя все хорошо? — расплывчато спросил Колин. — Я тут подумал, — встрепенулся Эзра, точно его приложили электрошокером, — как Криденс бы вел себя наедине с Грейвзом. Обжиматься по подворотням — этого одно, но совсем другое — пойти куда-то вместе. Грейвз ведь пригласил его. Да еще и какой ценой — Криденс наверняка упирался и стеснялся. Или же Грейвз настолько запал ему в сердце, что он бы пошел с ним куда угодно, только пальцем помани. Или все вместе? Эзра с запалом вывалил на него свои мысли и выжидательно уставился. — Как думаешь? — Головой, — немного растерянно с ходу ответил Колин, особо не размышляя над сказанным. Эзра немного истерично захихикал — шутка явно пришлась ему по вкусу. — Ты что-то принял? Смех Эзры резко оборвался, и он одарил Колина загадочной улыбкой. — Только кексики. — Кексики? Эзра подмигнул, блеснув карим глазом. — Кексики, — подтвердил он. — С травкой что ли? Колину очень хотелось, чтобы это не прозвучало с завистью, но гарантировать результат было сложно — его ответ последовал слишком поспешно. Эзра заговорщицки приложил палец к губам. — Чшшш. — Ебанулся? А если кто почувствует? — прошептал Колин, украдкой смотря по сторонам на гудящий словно улей павильон. — Поэтому я и не курил. С убедительностью этого довода было сложно поспорить. — Эзра, Колин! — позвал Дэвид, замахав рукой и привлекая их внимание. — Займите места, пожалуйста, и давайте начнем. Эзра как по команде вжал голову в плечи, становаясь Криденсом, и в такой зажатой позе проследовал до стола, вокруг которого расположили камеры. Колин напротив приосанился, входя в образ Грейвза. Они должно быть на контрасте выглядели как две стороны одной медали. Оба в черном, оба волшебники, но Криденс нервный и поникший, как выброшенный на улицу котенок, а Грейвз уверенный и надежный, как швейцарский банк. — Сцена сто тридцать четыре, дубль один, — объявила ассистентка оператора. — Приготовились! — проскандировал Йейтс в мегафон. — Иии... начали! Камера наехала, делая общий план. Эзра сидел, пряча глаза и стараясь не смотреть на уже принесённый заказ. Колин мог поклясться, что за кадром в предыстории этого эпизода заказ делал конечно же Грейвз, потому что Эзра был прав — Криденс бы жутко смущался, выбирая самое дешевое. Но, мой мальчик, ты видел вообще, как одет Грейвз? Он бы и половину меню заказал, если бы ты только заикнулся. Но Криденс заикался по другим поводам. — С-спасибо, м-мистер Грейвз. Я вам так благодарен… Эзра дернул головой, поджимая плечи, и все же поднял глаза на Колина. Взгляд его был немного мутным и самую малость восторженным. Он стеснялся своих эмоций и тщательно скрывал их, пытаясь ужаться всем телом. Этот момент даже немного забавлял Колина, потому что Эзра был выше него на дюйм, и это приходилось компенсировать сутулостью Криденса и каблуками Грейвза. Грейвзу следовало возвышаться над Криденсом не только психологически, но и физически, чтобы нависать над ним своим авторитетом. — Ну что ты, мой мальчик, — небрежно произнес уже Грейвз, а не Колин. — Это меньшее, что я могу для тебя сделать. — Но вы д-делаете, — попытался вяло поспорить Криденс. По мнению Колина, кроме как исцеления рук, Грейвз-Гриндевальд не делал ничего, и лишь сейчас для разнообразия решил накормить Криденса не только обещаниями. Грейвз обворожительно улыбнулся, но в уголках глаз все равно затаилась опасность. Он кивнул на тарелку с десертом перед Криденсом. — Угощайся. Прошу тебя. — Спасибо, — выдохнул Криденс, подцепил десертную вилку, и та выпала из его пальцев. — Стоп, снято! — объявил Йейтс. Грейвз выдохнул, Криденс склонил голову ещё ниже. — Эзра, постарайся в следующем дубле не уронить вилку. У Криденса не болезнь Паркинсона. — У Криденса изранены руки, Дэвид, — объяснил Эзра голосом своего персонажа. — Ему неловко, и он нервничает. — Ладно, снимем и так, и так, а потом подумаем на монтаже, — уступил Дэвид. — Возьмите ракурс на лицо Грейвза. — Сцена сто тридцать четыре, дубль два… Через полчаса Колин почувствовал, что уже взмок в одежде Грейвза, под мышками было липко и сыро. Рубашка, жилет, пиджак и пальто… Наверняка Грейвз пользовался каким-нибудь заклинанием Непотения, потому что Колину становилось откровенно жарко, о чем он и пожаловался Дэвиду, и тот великодушно позволил избавиться от пальто. Стало немного полегче, но легче не делал Эзра. — Что ты делаешь? — спросил в перерыве Колин, видя, как тот тянется вилкой к куску торта, который Криденс медленно точил все это время. Колин предвидел это испытание со своим десертом — он обожал сладкое, и потому специально плотно пообедал. — Хочу попробовать еду, — бесхитростно признался Эзра, вонзая зубчики вилки в бархатистую кремовую посыпку верхнего бисквитного коржа торта. — Думаешь, между дублями на столе заметят изменения? Хотя... мы ведь и должны есть. У Криденса с Грейвзом вроде как свидание. — Это не свидание. Гриндевальд тебя использует, — резюмировал Колин, устроив локти на столе и наблюдая за тем, как Эзра с жадностью отправляет вилку с кусочком торта в рот. Проносит между своих пухлых губ, оставляя на них крошки, которые вдруг нестерпимо захотелось смахнуть. Или слизать языком. Блядство! — А фрукты? — с воодушевлением спросил Эзра, косясь на вазочку с глянцевыми яблоками, велюровыми персиками и яркими солнечными апельсинами с бугристой шкуркой. — Они скорее всего бутафорские, — угрюмо заметил Колин, что больше подошло бы Марти или Рэю, чем Персивалю. Зыркнув по сторонам, Эзра решил рискнуть наесться парафина. Он цапнул из вазочки персик и жадно воткнул в него зубы. Из уголков рта и по подбородку потек сок. — Коолиин, — восхищенно простонал Эзра, со смаком жуя. Колин издал позорный то ли всхлип, то ли стон, чувствуя, как твердеет в штанах. — Еда настоящая! — Детка, тебя мучает голод после кексика? — с тоской язвительно спросил Колин, не в силах отвернуться от этой порочной картины. — Я знаю, — весело подтвердил Эзра, царапнув зубами по персиковой косточке. — Я уже давно все сожрал глазами. С трудом держался на одном только профессионализме. — Зубы не сломай, — с предательской улыбкой посоветовал Колин, наблюдая за рвением Эзры, обсасывающим косточку. К счастью, за его внезапно пробудившимся после травки чувством голода больше никто особо не следил. Сам Колин к десерту Грейвза почти не притронулся, скорее символически пригубил, чтобы показать Криденсу свое участие, и тот не испытывал вину, а ощутил его расположение. Хотя за праведными трудами Грейвз вряд ли умудрялся выкраивать время на прием пищи. — Колин… — позвал Эзра, пока тот попивал кофе из бумажного стаканчика, принесённый специально для него, а не Грейвза. — Колин? Довольно успешно начавший игнорировать Эзру Колин, чтобы немного сбросить взвинченный настрой, вновь поднял на него глаза. Отщипнув от сильно уменьшившегося торта кусочек и насадив его на вилку, Эзра протягивал его через весь стол, подставив ладонь, чтобы мимо не просыпались крошки. — Колин, хочешь куснуть, пока перерыв? Делал это Эзра с такой детской непосредственностью, что Колин, не долго думая, подался всем телом к его руке, приоткрыв рот. Было бы прекрасно, если бы это не попало в объективы камер для закадровых сцен, которые позже будут использовать для промо-тура фильма, чередуя эти эпизоды с фрагментами из трейлеров и интервью с актерами и создателями. Иначе повышенного внимания им с Эзрой к своим персонам не избежать. — Нравится? — с довольной улыбкой спросил Эзра, тыльной стороной ладони стирая с уголка рта сок персика. Нежный и воздушный сладкий крем, немного хрустящая прослойка… Колин с наслаждением прикрыл глаза, медленно жуя, и показал большой палец, пока крем таял на языке. Может, взгляд Эзры и оказался шальным, но его не разобрало, лишь немного вдарило по голове. Кроме голода он отлично контролировал все остальное, просто стал более улыбчивым и разморенным, несмотря на внезапные приступы активности. — Вот так и должно выглядеть настоящее свидание Криденса и Персиваля, — по-чеширски улыбаясь, безапелляционно объявил Эзра. Под столом голени многообещающе коснулся носок ботинка Криденса. Колин закашлялся, от сладости торта запершило в горле. Эзра мигом вскочил с места, перегибаясь через стол. Он едва не опрокинул вазочку с засохшей гвоздикой, которую Грейвз по сценарию превращал в прекрасный и опасный, совсем как Криденс, магический цветок перикулид, схватил кофе и сунул стакан ему под нос. — Запей, пока не подавился! Колин жадно присосался к отверстию в пластиковой крышке. Стало немного лучше. — Какого дьявола ты делаешь? — просипел он, наклоняясь и отставляя стакан на пол, чтобы потом тот не попал в кадр. — То, что наверняка хотел бы сделать Криденс… Просто слишком боится своих желаний, — невинно объяснил Эзра, садясь обратно и облизывая крем с зубчиков вилки после того, как те побывали во рту Колина. — Детка, нас снимают, ты помнишь? — с мольбой скорее прошипел, чем прошептал Колин. — Я же тебе не отсасываю, — пристраивая обглоданную косточку на тарелку позади торта, чтобы она не попала в объектив, прямолинейно рубанул Эзра. Колин бы подавился еще раз, если бы уже не проглотил торт. Кофе бы тоже оказался весьма кстати. Но эффектного фонтана брызг не последовало — запивая торт, он выдул все до дна. — Кексик пробудил во мне голод… — вдруг с искренним раскаянием поделился Эзра, понизив голос, так что Колину даже пришлось напрячь слух, чтобы разобрать, что тот говорит. — И я слишком остро понял, что изголодался не только по еде. — У тебя же воздержание. — Колин невольно гадал, как близок Эзра к тому, чтобы сорваться и нарушить данное себе и Криденсу слово, и не мог похвалить себя за эти мысли. — Я помню. — Эзра с грустью поджал свои невозможные губы, откладывая вилку. Колин с неизбежностью осознал, что ему от этого тоже становилось не менее грустно. Горячий, красивый и на всю голову долбанутый Эзра и прежде невольно возникал в его мыслях в довольно провокационных ситуациях и позах. Но то фантазии, никто не вправе запретить думать, пока не пытаешься затащить кого-нибудь в постель в реальности. А Колин уважал актерский опыт, чтобы не прикасаться к Эзре лишний раз вне съёмок и не провоцировать его тем самым нарушить свой вынужденный целибат. Но сейчас Колин мог помочь Эзре утолить, по крайней мере, один голод. К тому же зверский аппетит, вызванный травкой, был довольно быстро и просто решаем. — Эй, Эзра? — позвал Колин, наблюдая за тем, как тот по миллиметру отщипывает от прохудившегося кусочка торта Криденса жалкие крошки, чтобы не смести все подчистую. Эзра молниеносно вскинул голову, уставившись на него печальными глазами заблудшего пса. — Сходим после съёмок в настоящий ресторан? Колин мог бы предложить заказать что-нибудь на студию, но опасался, что перспектива остаться наедине в трейлере станет не просто слишком большим, а фатальным испытанием и соблазном, к которому они оба пока не были готовы. — Ох, правда? — оживился Эзра, мигом расслабившись и даже перестав горбить спину и вжимать голову в плечи. — А куда? Меня устроит любая национальная кухня. — Можешь выбрать сам. Только что-нибудь не слишком шумное и многолюдное, чтобы нас не фотографировали папарацци. Эзра на секунду задумался, наконец-то потеряв интерес к остаткам кусочка торта, а потом его губы тронула робкая, но хитрая улыбка. — У меня есть на примете одно местечко на окраине Лондона. Прямо в эту секунду, со стрижкой Криденса под горшок и в костюме пуританского мальчика, с сияющими слегка раскосыми глазами и лучащийся предвкушением, Эзра выглядел чертовски обаятельно и невероятно притягательно. Именно такого Криденса и мечтал бы увидеть настоящий Грейвз, мечтал бы добиться в нем разительных изменений, сделать его счастливым. В этом Колин не сомневался.