На пути к мечте

      Видеозвонок от Шомы поступил как всегда очень не вовремя – Юзуру, хотя и не был занят ничем важным с самого утра, в данный конкретный момент принимал доставку еды в свой номер. Нажав «ответить», он отложил телефон на время, и вернулся через пару минут, когда со всем управился.       – Ты не дома? – Шома выглядел обеспокоенным тем, что не вовремя. И у него была такая замечательная особенность, любое своё место пребывания называть «домом».       – Нет. Как и ты. Я в отеле.       По крайней мере, беседуя вот так, через видео, и находясь в одиночестве, можно было не надевать маску.       – Я хотел поблагодарить тебя за отличный прокат и за поддержку…       Шома немного опустил взгляд и ещё больше обычного вжал голову в плечи, как будто извиняясь. Юзуру хмыкнул: какой уж тут отличный прокат. Звучит как издёвка. Звучало бы, если бы он не знал Шому, которому совершенно не был знаком сарказм. Он говорил всё искренне и чисто, как есть. Как раньше когда-то тоже говорил Юзу, а потом перестал.       – Ты молодец.       Потому что Шома не такой уж молодец, если смотреть объективно, но Юзуру всерьёз никогда не задумывался над этим. Он вообще почти не разбирал детально свои уже свершившиеся прокаты или прокаты соперников, просто так выходило, что своё место он всегда считал справедливым. Первое или второе.       Должно быть, следовало потрудиться ещё больше над добрыми делами, чтобы привести карму в равновесие. Можно искать сколько угодно отговорок и причин, вроде – не смог привезти с собой все свои талисманы, или отсутствие тренера, или отсутствие Марса в Третьем доме.       – Ты меня слышишь?       Шома что-то там говорил, пока Юзуру задумался. Только сейчас он обратил внимание, что настроение у Шомы точно не победное, как будто он рассчитывал на большее. Не слышно было, чтобы он находился на какой-нибудь вечеринке в свою честь даже среди своих. Он точно так же сидел в своём номере, и максимум – на фоне, кажется, болтал телевизор.       Вообще каналы на японском можно было очень даже легко найти и выбрать, просматривать свои-родные новости, любимые телепередачи и чувствовать себя прекрасно. Шома просто включил телек и не стал разбираться с тем, что там показывает какой-то китайский канал.       Он весь вечер после их последней тренировки думал то о своей программе, то о программах соперников. Думал о том, как Юзу в очередной раз упал и как-то подозрительно спешно после этого ушёл. И ещё думал почти со страхом о том, что если Юзуру всё-таки словит свой победный, неудержимый настрой, то всё – плакало его место на вершине почёта. Ничего не будет.       Всю ночь и часть утра после завершения соревнований, после какой-то кислой победы и скомканной пресс-конференции, он думал о том, что Юзуру весь переломанный.       Он выглядел отлично, но история травм заставляла думать о то, что, наверное, ещё одно серьёзное падение – и всё. На льду его они больше не увидят. Шоме в глубине души хотелось скулить, стоило только представить лёд без Юзуру. Он прекрасно понимал, что это естественно и неизбежно, но из мыслей своих это упорно гнал. Это невозможно, такого быть не может, не должно быть. Если бы только он мог чем-то помочь… стать поддержкой, не дать упасть.       Каждый раз в таких мыслях Шома успокаивал себя тем, что Юзуру не падал уже почти никогда. Казалось, он иногда забывал притворяться человеком и слишком явно сдавал себя, почти паря надо льдом.       Они кричали «fly Yuzu», но что-то здорово выбило его. Возможно, эта неудача на короткой. Видимо, ему действительно следовало отрастить крылья для победы.       – Ещё я хотел попросить прощения за то, что занял твоё место.       Шома произнёс это очень скомкано, почти себе под нос, так, что если бы они разговаривали вживую, стоя друг напротив друга, Юзу и не расслышал бы.       Некоторое время, удивлённо вскинув брови, он просто не знал, что ответить, а потом только тихо рассмеялся, по ходу дела отходя к постели и падая на неё.       – Не говори так. Спортсмены так не говорят и уж точно не отказываются от медалей. Никто не занял чужое место, всё честно, ты хорошо откатал, и…       – Нет, ты врёшь. Мы же видели это... – Шома недовольно насупился, и Юзуру захотелось попросить его расслабиться. Какой смысл махать кулаками после драки, к тому же, Шома делал это как-то неправильно и очень странно.       – Всякое бывает, ты и сам прекрасно знаешь. Никогда не можешь знать точно, что не споткнёшься.       – Ты идиот что ли?!       Показалось, что Шома, если до этого спокойно сидел, то сейчас – порывисто поднялся. Он недовольно пыхтел, закусывал губу и выглядел обиженным, расхаживая по комнате, как будто Юзуру дал ему пощёчину или что-то вроде того.       – Я хочу соревноваться с тобой на равных! Хотел… но ты идиот! Ты специально сделал это на тренировке, чтобы…       – Шома-кун, ты меня ненавидишь?       Эта дурацкая, почти детская злость Юзуру надоела. Странно, у них с Шомой не такая большая разница в возрасте, но вёл тот себя всё ещё как трудный подросток.       Он сам себя уже наказал и ещё накажет за то, что было. Он кое-как пережил эту ночь, уложив всё в своей голове, разложив на плюсы и минусы. Осознав, чем он остался доволен, а чем – нет. Почти ничего приятного, конечно, эта Олимпиада не оставила, почти никакого удовлетворения. Сначала эта глупая яма на льду, потом… Он позволил себе отдохнуть день. По-хорошему следовало бы обследовать стопу, надо наведаться в клинику и получить должное лечение, чтобы хотя бы к гала уверенно стоять на ногах. Надежды на это почти не было, наверное, снова придётся катать с обезболами.       – Нет.       – Хорошо. Так что ты хотел мне сказать?       – Ничего… – Шома едва сдерживал слёзы, а Юзуру не хотел знать, отчего он такой, голова сейчас была забита совсем другим. – Увидимся на показательных?       – Конечно.       Эти звонки ото всех. Сначала от тренера, хотя они с Брайаном и так виделись ещё вчера на льду. Потом от родных и знакомых. От кое-каких друзей, товарищей по команде. Юзуру казалось, что ему сейчас начнёт звонить весь мир, и все как один говорили, что он всё равно самый лучший, такой единственный, первый во многом, и ещё долго не предвидится таких, как он. И конечно, его всё равно все любят, даже с четвёртым местом. Это «всё равно» угнетало. Как будто вместе с отсутствием новой медали у него отбирали и все предыдущие достижения. Лучше бы шли все со своей жалостью подальше.       Он прекрасно знал сам, на что шёл. Цена высока, но иначе – никак. Можно иметь мечту, холить, лелеять её, и ничего для её исполнения не делать, ожидая, что она сама как-нибудь когда-нибудь сбудется. А можно сделать её целью и упорно идти к её воплощению. Юзуру придерживался второй позиции, потому что времени ждать и надеяться у него уже почти не было.