I hate you (Not really)

1:27 утра — Чонсон, что ты на это скажешь? Ты в деле или ты слишком напуган? — Хисын ухмыляется, уголок его рта слегка приподнимается, когда он предлагает сделку Чонсону. Сделка, заключенная, чтобы закончить небольшую ссору, которая произошла между ними ранее на пустом шоссе. Вы можете спросить, в чем причина их ссоры? Давайте просто скажем, что после того, как Хисын покинул Quatro, гоночная команда, состоящая из Джемина, Джейка, Джено и их нового члена, Чонсона, который, согласно разговорам в городе, был лучше его. Эта новость взбесила Хисына и в то же время взволновала его. Хисын был в восторге от того, что узнал, что есть кто-то, кто якобы лучше его разбирается в гонках. На протяжении всей своей жизни он всегда был лучшим. И Хисын разозлился, когда услышал что Чонсон лучше его. Он ненавидит Чонсона. Он ненавидит его за то, что тот повредил его репутации и за то, что ранил его гордость. Эта его ненависть закончилась тем, что он позвонил Джено, лидеру Quatro. Бросая вызов Чонсону, их новому участнику гонки. Хисын и Quatro (кроме Чонсона) оставались вежливыми даже после того, как он ушел и поменялся командами. Конечно, они все еще были друзьями, но из-за гордости и эгоизма Хисын отдалился от своих друзей, с которыми он давно дружит. Это заставило кровь Чонсона закипеть. Неужели этот ублюдок такой упрямый? Чонсон набросился на Хисына, когда услышал, как тот говорит гадости о нем и его команде. Находя Хисына глупым за то, что он рисковал своей дружбой с тремя другими только из-за своей гордости. — Если я соглашусь и выиграю, что я получу? — спросил Чонсон, скрестив руки на груди и опираясь на свою "Toyota Supra", на капоте которой он специально нарисовал дату своего рождения. — Твой выбор, детка — выпалил Хисын, оглядывая Чонсона с ног до головы. В то время как Чонсон стоял там, ошеломленный этим маленьким ласкательным именем, но он просто отмахнулся от него: — Договорились — сказал он, наконец соглашаясь. Чонсон посмотрел на Джено, у которого было озабоченное выражение лица, но Чонсон просто покачал головой, улыбаясь, чтобы заверить его, что все в порядке. Взгляд Чонсона вернулся к Хисыну, который уже смотрел на него, его глаза с каждой минутой становились все более конкурентными. — Отлично! Тогда мы заключаем сделку. Побеждает тот, кто первым доберется до конца шоссе — сказал Хисын, подходя к Чонсону, их плечи соприкоснулись, когда он, наконец, оказался рядом с ним. Хисын наклонился к его уху и прошептал: — Давай посмотрим, из-за чего весь этот шум — Чонсон закатил глаза, отталкивая Хисына плечом от себя. Это действие заставляет Хисына хихикать, пока он идет к своему Лансеру Эво. Чонсон был слишком взбешен, чтобы отступить сейчас, поэтому он просто вздохнул, садясь в свою машину. Всего за несколько секунд до того, как часы пробьют 1:30, Хисын выглядывает из окна своей машины и кричит: — Удачи, куколка! — ласкательное прозвище снова взволновало Чонсона, и Хисын догнал его, когда часы пробили 1:30. — Черт — Чонсон выругался про себя, мчась по шоссе. Он слегка ухмыльнулся, когда наконец приблизился к Хисыну, и он просто знает, что Хисын смотрит на него через зеркало заднего вида. Улыбка на лице Хисына исчезла, когда он увидел, что Чонсон просто следует за ним, но не прошло и пары секунд, как уголки его губ превратились в ухмылку, когда он увидел поворот на дороге. Хисын быстро дрейфовал, сцепление пробивалось через изгиб. Создавая торнадо дыма, дующего в направлении Чонсона, заставляя его прижимать язык к щеке: — Мудак — пробормотал Чонсон. Хисын снова расширил глаза, когда увидел прямо за собой Чонсона, решительного, с горящими глазами. Это было похоже на внезапный выброс адреналина, влившийся в организм Чонсона. Он хорош, думает Хисын. Хисын зашипел, пытаясь отвлечь внимание Чонсона, но младший просто продолжал смотреть вперед, на его лице появилась ухмылка, когда он, наконец, пронесся мимо Хисына. Хисын напрягся в шоке от этого. Проклиная себя несколько раз за попытку выкинуть подобный трюк. И когда он наконец увидел конец шоссе, которое не так уж далеко, он попытался догнать Чонсона. Он действительно пытался, но этого было недостаточно. Он просто был недостаточно быстр. Гонка закончилась. Чонсон выиграл. Хисын проиграл. Когда Хисын, наконец, дошел до конца, он крепче сжал руль. Он увидел, как Чонсон спрыгнул со своей машины, направляясь к нему с явной ухмылкой на лице, но прежде чем он смог добраться до машины Хисына, Джено, Джемин и Джейк подошли к Чонсону, обнимая его. Джейк схватил его с широкой улыбкой на лице, пока Джемин играл с его волосами. В то время как Джено просто стоял там, глядя на троих, затем на Хисына с легкой улыбкой, которая заставила его отвести взгляд, чувствуя, как в его горле растет огромный комок. Хисын вышел из своей машины. Вздохнул, когда Чонсон подошел к нему, шагая и напевая, выглядя хвастливым. Хисын сглотнул. — Я выиграл. Ты проиграл. Я лучше тебя. Так что смирись с этим, неудачник — сказал Чонсон, выглядя гордым собой. — Пытался играть грязно, да? Знаешь, твоя маленькая игра в флирт не сработала для меня, когда началась гонка — добавил он, смеясь над бесстрастным лицом Хисына. Чего Чонсон не ожидал, так это того, что Хисын наклонится, расстояние между их лицами почти не существовало. На этот раз Чонсон сглотнул. — Детка, что, если я скажу, что позволил тебе выиграть, потому что хотел бы увидеть, как весь твой мир рухнет, когда мы будем участвовать в настоящих уличных гонках, и я выиграю — Хисын улыбнулся, глядя в расширенные глаза Чонсона, прежде чем взглянуть на его губы, а затем снова на глаза. Чонсон уже собирался ответить старшему, но тут они услышали полицейские сирены. Все, кто был на шоссе, широко раскрыли глаза. — О, ты, должно быть, шутишь надо мной! — воскликнул Джено, подбегая к своей машине, и двое других сделали то же самое. С другой стороны, Хисын и Чонсон застыли, все еще глядя друг на друга большими глазами. Как только они услышали, что полицейские сирены становятся громче, Хисын втолкнул Чонсона в свою машину, а затем сел за руль. — Какого хрена ты думаешь, что делаешь? — Чонсон крикнул. — Твоя машина далеко, ты действительно хочешь рискнуть и быть арестованным? — сказал Хисын, пристегиваясь ремнем безопасности. Чонсон делает то же самое. — Черт, прекрасно. Но ты вернешься за моей машиной, Хисын — Сказал Чонсон, стреляя кинжалами в Хисына, который просто кивнул, смеясь. Хисын завел свою машину и сразу же выехал с шоссе, по которому они ехали, теперь въезжая в город. Он маневрировал в потоке машин и, посмотрев в зеркало заднего вида, увидел, что полицейские огни следуют за ним по пятам. Хисын использовал трюк, который он проделал ранее, быстро проходя через каждый поворот, когда у него была такая возможность. Надеясь, что дым закрывает обзор полиции. Хисын начинал нервничать. Это была, вероятно, самая долгая автомобильная погоня, которую он когда-либо испытывал. Он легко мог бы заплатить за штраф, но на этот раз он не хотел этого делать и не знал почему. Визг шин, гудение клаксонов и рев двигателя - это единственное, что вы можете услышать внутри машины. Больше никто не говорил, и это заставило Хисына открыть рацию. Чонсон не возражал и просто смотрел назад, наблюдая за полицией не так далеко от них. Когда они, наконец, добрались до дороги с меньшим количеством машин, Хисын сунул руку в карман джинсов, достал сигарету и закурил. Заставив Чонсона шокироваться, когда он выхватил это из руки Хисына. Он не потрудился посмотреть, слишком сосредоточенный на дороге: — Какого хрена? Дай мне это— Что? Почему ты ... Эй, ты только что выбросил в окно? — крикнул Хисын . — Не кури, черт возьми, за это с нас могут взять больше! — Чонсон воскликнул. — Что это? Чонсон? Уличный гонщик, который хорош в двух ботинках? Детка, расслабься! Нас не поймают. И плюс ко всему! У меня был стресс, ясно? — Хисын засмеялся, заставив Чонсона закатить глаза. — Не мог бы ты, пожалуйста, просто сосредоточиться на дороге, мы почти теряем их, и я начинаю сомневаться в твоих навыках вождения, знаешь ли. Это заявление заставило Хисына мчаться по дороге на максимальной скорости. То, что сказал Чонсон, подстегнуло его желание утолить собственную гордость, и песня, звучащая на заднем плане, просто придала ему уверенности: — Боже, ты невероятен — сказал Чонсон, качая головой в ответ на детское поведение старшего. Через несколько минут он снова оглянулся и вздохнул с облегчением, потому что они, наконец, потеряли их. — Я знаю, детка. Я действительно невероятен. Видишь? Мы их уже потеряли — с гордостью сказал Хисын. От ласкательного имени у Чонсона закружилась голова, и он снова мысленно выругался. — Ты можешь, блядь, притормозить? Мы уже потеряли их! — Да, да — Хисын замедляет ход, останавливая свою машину. Чонсон выглядывает из окна машины: — Ну и где мы, черт возьми? — спросил он Хисына, увидев, что они находятся на очень высоком месте. Место, откуда открывается вид на весь город. — Расслабься, ладно? Это как раз то место, где я немного зависаю, когда за мной гонятся — Хисын сказал, выходя из машины, смутив Чонсона, когда тот открыл для него дверь: — Давай останемся здесь на некоторое время. Пусть им надоест оглядываться в поисках нас. Чонсон вышел из машины, глядя на Хисына, который уже сидел на бревне рядом с большим деревом. Хисын жестом пригласил Чонсона сесть рядом с ним. Сначала он колебался, но потом просто вздохнул, наконец сев рядом с Хисыном. — Между прочим, ты обычный гонщик — выпалил Хисын, глядя на открывающийся перед ними вид. — Обычный? Я лучше тебя, Ли — сказал Чонсон, заставляя Хисына посмотреть на него, немного приподняв брови, прежде чем усмехнуться, прежде чем отвести взгляд на младшего. — Детка, ты совсем не такой — сказал Хисын, поднимая глаза и глядя на луну. Его кожа блестела в ее свете. Чонсон бессознательно обнаружил, что смотрит на старшего. Теперь он ясно видит татуировку Хисына в форме дракона, расположенную на его руке. Он не мог разглядеть, что это был за рисунок, когда они разговаривали на пустом шоссе раньше. Чонсон также заметил кольцо на губе, которое ярко сияло в лунном свете. Чонсон был слишком погружен в наблюдение за Хисыном, что не понял, что старший теперь тоже смотрит на него с ухмылкой на лице. — Ты хочешь потрогать это? — Что? — спросил Чонсон, удивленный вопросом старшего. — Я спросил, ты хочешь потрогать это — Хисын ответил, указывая на свою татуировку. Чонсон сглотнул: — Ты что, с ума сошел? Нет ... — Он не успел закончить фразу, как почувствовал, как Хисын схватил его за руку, положил ее на руку Хисына, слегка потирая ее вверх и вниз по татуировке. Когда Хисын убрал руку с младшего, Чонсон инстинктивно сделал то, что Хисын делал раньше. Прослеживая рисунок татуировки указательным пальцем, глядя на нее. — Я тебе уже так сильно нравлюсь? — Хисын сказал, смеясь, заставляя Чонсона убрать свою хватку со старшего, закатив глаза. — Ты такой чертовски раздражающий, надеюсь, ты это знаешь. —О, я знаю, детка — сказал Хисын, подмигнув Чонсону. — Ты можешь, пожалуйста, перестать называть меня деткой? Что, черт возьми, с тобой не так? — Чонсон сказал, что затем он почувствовал, как Хисын придвинулась к нему ближе, заставив его напрячься и немного покраснеть. — Почему? Взволнован? О, подожди… Посмотри, как маленький Чонсон-и напрягается и краснеет, как мило — сказал Хисын, поддразнивая его. — Немного? Прошу прощения? — сказал Чонсон вызывающим тоном, теперь глядя на старшего. Но он снова был застигнут врасплох, когда Хисын немного агрессивно схватил его за челюсть, приблизив ее к лицу. Чонсон почувствовал холодный металл кольца для губ Хисына, когда оно коснулось его губы из-за их непосредственной близости. Чонсон почувствовал, как сильно забилось его сердце при этих словах. Хисын сократил оставшееся расстояние между ними, поцеловав младшего, отчего глаза Чонсона расширились. В конце концов Чонсон обнаружил, что склоняется в поцелуе, а позже обвивает руками его шею. От ощущения холодного металла у него по спине побежали мурашки. Так продолжалось некоторое время, пока Хисын не услышал, как зазвонил его телефон, и, к своему ужасу, он прервал поцелуй. В то время как Чонсон просто молчал, переводя дыхание, ошеломленный. — Хи! Где ты, черт возьми, находишься? И ты знаешь, где сейчас Джей? — Хисын включил громкоговоритель, глубокий голос Джено наполнил воздух: — Я здесь — Чонсон ответил, все еще переводя дыхание. — Ой? О. — сказал Джено смущенным тоном, за которым последовал поддразнивающий, заставивший Чонсона закатить глаза: — Как ты? Тебя поймали? — спросил он: — Да! Ты ублюдок! Ты должен мне отплатить! Я вернулся за твоей машиной, ты, тупица! —сказал Джено, заставив Чонсона слегка улыбнуться этому маленькому жесту. — Ты так дорожишь мной, что вернулся за моей машиной? — Он поддразнил и рассмеялся, услышав, как старший застонал по телефону: — Пошел ты! А ты, Хисын, доставь его домой в целости и сохранности, или я приду за тобой. Ты понимаешь? — Джено сказал, что его тон был угрожающим, в то время как Хисын просто ответил "да" и извинился за то, как он вел себя раньше. В конце концов они помирились. Когда Джено сбросил звонок, Хисын заговорил: — Чон, а? — Ты не можешь называть меня так — усмехнулся Чонсон. — Почему? Ты хочешь, чтобы я называл тебя куколкой или малышкой вместо этого? Я называю тебя так, как хочу, Чон. Я уверен, что ты позволишь мне, видя, как ты отреагировал на мой поцелуй раньше... — Хисын сказал, снова схватив Чонсона за челюсть, но теперь мягко, заставляя Чонсона повернуться к нему лицом. — Давай просто пойдем, Хи. Они, наверное, уже сдались. И к твоему сведению, это ты первый начал! — сказал Чонсон, убирая руку Хисына, когда тот проскользнул внутрь машины. Хисын почувствовал, как уголок его рта изогнулся в улыбке, когда он услышал, как младший назвал его Хи. Что-то внутри Хисына вспыхнуло. Прозвище Хи - это определенно то, что он хочет услышать больше, и особенно от него. От Чонсона. Просто в этом есть что-то удовлетворяющее его. Хисын покачал головой, пытаясь избавиться от этой мысли. Он запрыгнул в свою машину, завел двигатель и поехал. — Подожди. Я давно хотел спросить тебя об этом... почему ты покинул Quatro? — с любопытством спросил Чонсон. — Потому что их имена начинались на "Дж". Джено, Джемин, Джейк, а теперь ты, Джей — Хисын ответил, смущенно отводя взгляд. Чонсон разразился смехом, заставив Хисына посмотреть ему в лицо, глядя на него с недоверием. — Ты смеешься надо мной? Прошу прощения! Но мне было больно, ясно? — Хисын сказал, защищаясь: — О-о-о… Маленький Хисын-и чувствовал себя не в своей тарелке из-за того, что был единственным с именем которое начинается на "Х" — сказал Чонсон, поддразнивая Хисына, как он делал с ним раньше. — Заткнись! — воскликнул Хисын с легкой улыбкой, найдя младшего милым. Когда Хисын добрался до дома Чонсона, он с радостью открыл для него дверцу машины. Как только Чонсон оказался у ворот своего дома, он что-то сказал: — Спасибо за сегодня, Хи. Возможно, ты проиграл сегодняшнюю гонку, но это не значит, что ты проиграешь все свои предстоящие. Я бы хотел снова потусоваться с тобой. Я думаю, ты не так уж плох? Тоже хорошо целуешься... — сказал Чонсон. Прошептав последнее утверждение и надеясь, что Хисын не услышал его, но он услышал. Он услышал это очень отчетливо, что заставило его широко улыбнуться младшему. — Спасибо, Джей. Ты и сам неплохой, знаешь — сказал Хисын, отворачиваясь от Чонсона, — И кстати… Ты тоже хорошо целуешься, детка. — добавил Хисын, поспешно делая шаг младшего. Отперев ворота и снова заперев их, он прислонился спиной к стене рядом с собой. Он схватился за грудь, обдумывая каждую мелочь, которая произошла за неполный день. Хисын, с другой стороны, сел в свою машину с широкой улыбкой на лице. Откинув голову на спинку автомобильного сиденья. Он решил, что передумал. Он не ненавидит Чонсона. Еще слишком рано говорить, что он влюбился в него, но он определенно уверен в одном: он не ненавидит его. Ни капельки.