Все всегда можно вернуть

Как оказалось, слабым из нас оказался я. Тот, которого по умолчанию ставили на второе место по силе. Я сдвигал тебя на третий пьедестал, морально оказавшись слабее. Даже странно. Вроде бы я и сам желал этого разрыва, но самому же и было хреново. Ты все так же проводил собрания, мило улыбался окружающим и позволял пускать на себя слюни. Похоже, тебе доставляло удовольствие повышенное внимание к своей персоне, ощущение свободы и независимости. Словно отношения со мной сковывали тебя. Может быть, так оно и было. Ты не говорил мне ни слова, кроме рабочих приказов, стоило только окончательно порвать все связи. Наши порочные связи. Я прекрасно понимаю Кёю – куна. Эти торжественные приемы и вправду ужасны. Столько лживых тварей вокруг, на лицах которых прописана жажда денег и желание подняться по карьерной лестнице. Но еще большее желание оказаться в постели кого-нибудь из Хранителей. Мечта многих девушек и парней. Особенно милые молодые люди грезили о теплой постели белозубого блондинчика, в свои тридцать два остававшегося завидным холостяком. Но мало кто знал, что за измену его постигнет безжалостный камикорос и лишение секса на месяц. Лично по мне, так Кёя – кун слишком жесток. Но то, что лошадка у него хорошо выдрессирована, это я должен признать. Впрочем, Каваллоне знал, на что идет. Мило улыбаюсь гостям, потягивая из хрустального фужера на тонкой ножке терпкое шампанское. От меня, по счастью, на этом вечере не требуется ничего, кроме как присутствовать как Хранитель Тумана и следить за моим ангелом. Хотя нет, не так. Ты уже перестал быть моим. Выловить тебя в толпе не так уж и сложно – у кого еще может быть такая растрепанная копна волос и счастливая улыбка на лице. Разговариваешь с боссом одной незначительной для Вонголы семьи, строя наимилейшие глазки. Я в курсе твоего плана присоединить к Вонголе как можно больше мелких семей, обеспечивая им относительное покровительство и влияние. Но, как кажется лично мне, с этим парнем у тебя ничего не выйдет. Вертишь в тонких изящных пальчиках хрустальную ножку бокала с пурпуром вина. А вот это уже сказывается влияние нашего Облачка. Он не пьет ничего кроме вина из алкогольной продукции и босса настраивает на такую политику. Хотя бокал вина Тсунаеши идет больше, чем бокал шампанского. Кровавый цвет твой, Вонгола Дечимо, каким бы невинным ты не казался. Уж мне-то известно, сколько крови ты пролил этими тонкими изящными руками, такими сильными в ночи безумия и страсти, когда ты податливо изгибаешься подо мной, цепляясь пальчиками за плечи. И вот опять я думаю о давно минувшем. Что за черт со мной творится? Увлеченно разговариваешь с этим бильярдным шариком. Почему так грубо? Так он же лысый как коленка! Фу, Тсунаеши, у тебя определенно испортился вкус за несколько месяцев. После меня потянуло на таких уродцев. К Хибари бы приставал, что ли. Слежу за каждым жестом мужчины. Аж отвращение пробирает. То, как он вертит в своих пальцах бокал, то, как маслянисто поблескивают узкие глазенки, то, как он постоянно одергивает пиджак… Интуиция подбегает сзади и мощно ударяет медным тазиком. Поспешно отставляю фужер на ближайший столик и иду к этой воркующей парочке. Что у Савады за привычка отключать свою чертову гипер-интуицию именно на таких приемах?! Не понимает он, что ли, что она баба суровая и плохого не посоветует? Но на торжественных приемах Тсунаеши всегда ставит эту женщину в игнор, скидывая свою безопасность на Хранителей. Придурок, больше слов нет. - Тсунаеши, - в своей обычной манере подлетаю к любимому во всех смыслах боссу. – Можно тебя на пару слов? - Мукуро… У тебя что-то срочное? – по виду шатена можно сказать, что он лучше добровольно выпьет серной кислоты, нежели куда-то со мной пойдет. Вот вредина. - Срочнее не бывает, - состраиваю самые большие испуганные щенячьи глазки, какие только мог (у Мустанга научился, ага, он Кёе – куну на жалость давит) и вдобавок стал переминаться с ноги на ногу, как маленький мальчик, которому срочно надо в туалет. - Хорошо, идем, - обреченно выдыхает босс. Довольный, хватаю его за руку и волоку в сторону лестницы. У меня нет никаких сомнений, что этот тип пойдет за нами через некоторое время. Надо успеть. Поднимаюсь по лестнице, а сердце быстро колотится. Интересно, он тоже так странно себя чувствует или это только у меня тахикардия? Сколько я уже вот так просто не держал его за руку? Три месяца? Год? Я потерял счет дней с нашего разрыва, запомнив лишь один промежуток времени. Восемь лет и девять месяцев. Ровно столько Савада Тсунаеши был моим любовником. С моей стороны это слишком сентиментальные мысли, особенно сейчас. И, пожалуй, Хибари в который раз оказался прав. Все иллюзионисты безнадежные романтики. - Мукуро, зачем ты меня сюда тащишь? – Тсунаеши выдергивает свою руку из моей и замирает посреди коридора. - Ты к интуиции прислушивался? – строго, как отец, отчитывающий шкодливого сына, спрашиваю, заглядывая в спокойные карамельные омуты. - Она постоянно на таких приемах трещит, - махнул рукой Тсуна. Мне тут же захотелось его пришибить, так беспечно это прозвучало. - Потому что тебя постоянно хотят прикончить! – хватаю это создание за шкирку и затаскиваю за угол. Бурчит, пытается вырваться, но я недовольно шикаю, прижимая бывшего любовника к стене. - Мукуро… - Тсунаеши явно недоволен таким обращением со своей персоной, вон как злобно поблескивает затянувшимися золотистой поволокой глазками. Честно, мне плевать на его страдающее самомнение. - Заткнись и смотри, - позволяю ему немного выглянуть. Как раз вовремя. Только я успел создать более-менее достойную и подходящую случаю иллюзию, сопровождаемую новым сердитым шипением дорогого босса, как на лестнице послышались шаги и приглушенные голоса. Тсунаеши замер, осторожно выглядывая. Похоже, до него только начало доходить. А если бы слушал тетю интуицию, все было бы намного проще. Охотники за головами крупных мафиози неспешно поднимались по лестнице. Сразу их и не узнаешь, потому что они сами мафия. Слабая мелкая группировка, пытающаяся занять свое место под солнцем. В этот раз они позарились на огромный кусок, слишком большой для мелких шавок. За прелестную растрепанную головушку Савады Тсунаеши многие удавятся, лишь бы получить ее как сувенир, заспиртованный в баночке. А про внимательных Хранителей уже и позабыли. А ведь нас аж шесть штук, один вечно беспокойный Гокудера чего стоит. Вот они и показались в коридоре и… О да, именно такой реакции я и дожидался. Зловредно хихикаю, игнорируя тихое рычание босса. Порой этот милый мальчик умеет рычать не хуже своего ручного льва. Трое мужиков-охотников замерли, уронив нижние челюсти на красные дорожки из мягкого ворса. Как некультурно. Нет, ну что такого? Подумаешь, сильнейший босс мафии тихо стонет в поцелуй, прогибаясь под ласками своего Хранителя Тумана. С иллюзией я постарался на славу, так что все проходило довольно реалистично. Даже легкое возбуждение некстати подкатило к горлу – смотрится более чем шикарно. Еще и настоящий Савада так близко, что ноздри теребит знакомый запах дорогого одеколона и чуть терпкий, еле заметный на общем фоне запахов аромат его тела. Тихо сглатываю и перевожу взгляд с точеной шеи босса на постепенно оживающих охотников. На их лицах расползлись довольные усмешки. Ах да, я забыл упомянуть – за мою голову тоже причитается хорошее вознаграждение. Один раз увидев эту цену, я даже подумал, что меня заказал Тсунаеши, но нет, отчеты Гокудеры таких расходов не предусматривали. Иллюзорные Тсуна и Мукуро времени даром не теряли. Вот на пол полетел галстук, за ним рубашка, обнажая бледный красивый торс босса. Троица охотников приготовили оружие, тихо ступая по ворсу. Рядом со своим плечом чувствую вспыхнувшую волну тепла – Тсунаеши зажег Пламя Посмертной Воли. В Вонголе это стало считаться неким сигналом к началу действий – раз босс готов, Хранители могут творить что угодно. Честно признаться, я всегда этим пользовался. - Как нехорошо мешать увлеченным любовникам, - люблю такие моменты. На лицах полнейшее недоумение вперемешку со страхом, зажатые в дрожащих руках пистолеты сбиты с прицела. Как бы невзначай помахал трезубцем и продолжил мило улыбаться. – Может, я смогу вам помочь? - Но ты же… - один из мужчин переводит взгляд с меня на выводящего алый засос иллюзорного и обратно. - Ой как вы невнимательны, - деланно всплескиваю руками и к чертям убираю эту дразнящую иллюзию. Ну да, не могу я не паясничать, за что не раз получал по хохолку от Кёи – куна. Тсуна не такой агрессивный, поэтому предпочитает прикладывать словесно. - Мукуро, хватит трепаться, - Савада показывается из-за угла, как бы чисто по делу поправляя перчатки. Охотники дружно гулко сглатывают. Молодцы, ребята, быстро поняли, что им пришел конец. - Как прикажете, босс, - с показной покорностью склоняю голову. – Что с ними делать? - Как обычно, - Тсунаеши первым делает выпад, сбивая с ног ближайшего к нам охотника. Ну, раз уж босс принялся кулаками размахивать, то и мне стоит подключаться. Долго эти парни не продержались. Нам хватило пары минут, чтобы троица лишилась возможности шевельнуть хотя бы пальцем. Перешагивая через живописно раскинувшегося лысика, подхожу к Тсунаеши. Он быстро набирает заученный номер и терпеливо ждет, когда соизволят взять трубку. - Хибари, почему так долго? – недовольно бурчит Савада, когда слышит тихое: «Слушаю». Я всегда поражался: за десять лет этот милый мальчик изменился до неузнаваемости, перестал вздрагивать и трястись рядом с Облачком, заикаться в разговорах с Занзасом, даже порой повышал голос на этих двух самых страшных личностей в своей жизни. - Короче, на втором этаже валяются три охотника за головами, - по всей видимости, Кёю – куна взбесил тон босса, и он начал язвить, но был так бессовестно прерван. – Можешь делать с ними что угодно, только чтоб я их больше не видел. Ку-фу-фу, я уже вижу довольную хищную усмешку Облака. Он любит такие приказы, практикуясь на подопытных свинках в средневековых пытках. А еще Кёя – кун хороший медик. Такой хороший, что может вскрыть, а ты и не заметишь. - Тсунаеши, тебе не кажется, что для них это слишком жестоко? – несильно пинаю одного из парней. Хибари мне не простит, если я нанесу еще повреждений его новым игрушкам. - В самый раз, - бурчит Савада, пытаясь слюной оттереть бордовое пятнышко крови на манжете. - Оставь, размажешь сильнее, - останавливаю его руку. От прикосновения прошибает током, и вновь нахлынуло возбуждение. Резко отдергиваю руку. Да что за черт? - Мукуро, ты в порядке? – ну и нафига эта забота в голосе? Отворачиваюсь. Не хочу видеть тебя сейчас, Тсунаеши. - Все просто отлично. Иди отдыхай, развлекайся и будь впредь внимательнее, - сворачиваю за угол, быстро направляясь в отведенный мне номер. Похоже на позорное бегство. Не отрицаю, все возможно. Я больше не в силах находиться рядом с ним. Какой же я стал на удивление слабый, сам на себя не похож. Портишь ты меня, Вонгола Дечимо. Надо было в свое время все же уничтожить тебя. Повелся на красивые глазки. *** Прохладная вода приятно остужает тело. Давно мне не приходилось прибегать к собственноручному способу расслабления. Дыхание все еще немного сбито, а в голове пестрой стайкой проносятся приятные, но такие болезненные воспоминания: Тсунаеши передо мной на коленях, увлеченно… Так, соберись, не думай ни о чем лишнем. Размазываю по расслабленному телу ароматный гель для душа, мысленно себя проклиная. Я совершил глупую ошибку еще тогда, десять лет назад, когда согласился стать твоим Хранителем Тумана, Вонгола Дечимо. Ты смог показать мне, что в мафии не все так плохо и не нужно пытаться ее уничтожить. И я поверил, повелся как ребенок, которому пообещали награду. И почти весь срок я исправно ее получал. Твое тело. Сначала просто желание, а потом и странное чувство, носящее название «любовь». И расстались мы глупо, теперь-то я понимаю это. Но уже ничего не исправить, да и тебе стоит задуматься о супруге и наследнике. Так мы объясняли это всем любопытным. Но настоящая причина крылась в другом, я видел это в твоих глазах, но был слишком зол, чтобы выяснить все нормально, гордо удалившись. А ведь могло быть иначе. Выбираюсь из душевой кабинки и с невероятной скоростью заматываюсь в полотенце. Зря я так долго стоял в холодной воде, очень даже зря. Мокрые волосы неприятно липнут к спине. А ведь это из-за тебя я не стал стричься, отращивая хвост. Помню твою робость и смущение, когда ты впервые притронулся к моим волосам, тихо пробормотав, что в будущем мне идут длинные волосы. Ты дрожал как осиновый лист после этих слов. Должно быть, ждал потока ехидства, а я… Сначала впал в подобие анабиоза, потому что не ожидал от тебя таких слов, а потом, если мне не изменяет память, в первый раз затащил тебя в постель, раззадорившись от яркого румянца на щеках и милой улыбки. Брр, опять не о том думаю. Хватит-хватит-хватит, не хочу снова в душ. Обмотавшись полотенцем вокруг бедер, на случай неожиданных посетителей, коими могли оказаться любые жители гостиницы, ибо тут знатный проходной двор, выхожу из ванной комнаты и замираю. - Ты никогда не изменишь своим привычкам, - наглядное доказательство того, о чем я только что говорил. На мягкой, заправленной белоснежным постельным бельем, широкой кровати вальяжно восседает мой драгоценный босс. - Я не думал, что ты почтишь меня своим вниманием, - картинно кланяюсь, затягивая полотенце потуже. Конечно, стесняться мне нечего и некого, но будет весьма эпично, если посреди «серьезного» разговора я предстану в неглиже перед очами Тсунаеши. Получилось бы забавно, не спорю, но рисковать здоровьем не стоит. За десять лет милый и невинный босс научился не затаивать злость и обиду, а выражать их ударом в челюсть в гипер-режиме. - Как всегда паясничаешь, - фыркнул Савада, закинув ногу на ногу. Непроизвольно облизываюсь и тут же отворачиваюсь, придавая лицу равнодушное выражение. - Зачем пожаловал? – вооружаюсь расческой и принимаюсь приводить в порядок спутанные волосы. Это всегда такая морока, особенно с этим хохолком. Но расстаться с фирменной прической рука не поднимается. - А что, просто так заглянуть нельзя? – Тсуна с интересом наблюдает за процессом распутывания колтунов. Он никогда раньше не видел, как я воюю со своими волосами, потому что имел дурную привычку дрыхнуть до обеда. Пока он беспробудно спал, обнимая подушку, я, как правило, успевал принять душ, привести себя в порядок, приготовить завтрак и разосраться с кем-нибудь из Вонголы. В общем, босс приходил на все готовое. - Уже несколько месяцев ты не заходишь просто так, - откидываю волосы за спину, прекрасно чувствуя твой взгляд. Да, я знаю, что тебе нравится, когда волосы ровной иссиня-черной волной спадают вдоль спины, контрастируя с бледной кожей. - В этот раз зашел, - недовольно фырчишь, забавно морща нос. - Чем обязан? – скрываю удивление за насмешкой. В последние несколько лет ты редко бывал искренним. Даже со мной. - Я скучаю, Рокудо, - тихо проговариваешь, потупив взгляд. – Скучаю по тебе. Внутри все словно обрывается. Смотрю в карамель чужих глаз и тону, снова чувствуя себя мальчишкой, влюбленным в чужую доброту и нежный взгляд. Сердце начинает отбивать чечетку. Непривычное для меня состояние. - Тсунаеши, скажи, что я ослышался, - не понимаю зачем, но я действительно хочу и готов это услышать. – Ты был инициатором того разрыва… - Да ты вспомни, как это было глупо! – Тсуна ерошит волосы, а я не могу сдержать смешка. Я узнал, что он изменил мне с девушкой и спокойно вечером завел с ним разговор на эту тему. Я не Кёя – кун, чтобы сразу относиться с агрессией. Да, я разозлился, но ведь, если прикинуть, то у Тсунаеши могли быть свои причины для такого поступка. Ну захотелось мальчику бабу, что ж поделать. Поэтому, прежде чем угрожать любовнику трезубцем, я решил выяснить причину. Пришлось активно удивляться: мой мирный мальчик вспылил, мол, он заметил, что наши отношения уже не на том уровне, что мы устали друг от друга и должны разойтись. Один раз взглянув на тебя тогда, я сразу понял – великолепно подготовленная ложь. И именно это меня тогда вывело из себя. Только из-за этой откровенной лжи я ушел, гордо вскинув голову. - Я знал, что меня в тот день должны были убить, - теперь уже Тсунаеши выглядит как ударенный сковородкой по макушке, а я неспешно заплетаю косичку. - Знал и все равно ушел? – выдает через какое-то время босс, нехорошо прищурившись. - Ты меня послал, разве нет? – отворачиваюсь, роясь в шкафу. Впервые в жизни не хочу надевать узкие брюки, а ничего другого в гардеробе не наблюдалось. Впору хоть до Кёи – куна в полотенце скакать, чтоб брюки одолжить, да ведь пришибет он меня, бедного и несчастного, за нарушение дисциплины. - Не совсем… - Ты солгал мне, - склоняюсь к боссу и заглядываю в широко распахнутые карие глаза. – И изменил. - Ну… Понимаешь… - я все понимаю. Та девушка и должна была меня убить, а ты обработал ее раньше. Втерся в доверие, а потом, когда она поверила в наш разрыв, убил своими руками. Но это не вернуло все на круги своя. Скажи ты мне тогда правду, я бы принял это спокойнее. Глупый Тсунаеши. - Нет тебе прощения, - вот если бы не мой внешний вид, то прозвучало бы с должным пафосом. А так… Ну как можно выглядеть грозно в одном полотенце и с косичкой через плечо? Хотя, по словам Мустанга, Кёя – кун и обнаженный умудряется доводить любовника до заикания. В этом весь Хибари. - А если подумать? – Тсуна нехорошо щурится. Что-то мне подсказывает, что он задумал нечто такое, от чего я не смогу отказаться. - Тут и думать нечего, - отхожу на безопасное расстояние, а он еще и на ноги поднимается и подходит слишком близко. Смотрю в карие глаза, хитро поблескивающие. - Неужели ты не соскучился по моему телу? – голос становится на тон ниже, а руки плавно скользят по торсу, расстегивая мелкие пуговицы легкой рубашки. Невольно облизываюсь, следя за движением тонких пальчиков. Тсунаеши ведет себя слишком расковано, что позволяет мне сделать вывод… - Босс, ты перепил? – я не сдержался и хихикнул, заметив недовольную мордашку Тсунаеши. Он такой милый, когда сердится. Как его вообще враги Вонголы боятся?.. - Мукуро, - быстрый широкий шаг и он оказывается совсем близко, выдыхая мое имя мне в губы. – Хватит нам страдать ерундой. Я бы хотел его оттолкнуть и сказать, что из нас двоих ерундой страдает только он, приставая к бывшему любовнику, но не успел. Когда тебя так целуют вообще сложно думать чем-то, кроме нижней части тела. Тсунаеши никогда не стремился захватить лидерство, нет, его вполне устраивало подчинение. Его коронным номером было распаление, поддразнивание и набрасывание легкой сетки возбуждения, от которой уже просто так не избавиться. Юркий влажный язычок пробегается по губам, острые зубки прикусывают нижнюю. Савада прекрасно знает все мои эрогенные зоны, хоть и является пассивом – за почти девять лет сложно не выучить все важные точки любовника. Он знает, что во время поцелуя я обожаю легкие ласкающие прикосновения к груди, шее, затылку – иллюзионисты не только романтики, но еще и очень чувствительные. И распаленное в душе тело реагирует на ненавязчивую ласку босса почти мгновенно и однозначно. - Тсунаеши, - с трудом оторвавшись от чужих губ, состраиваю самое недовольное из всех возможных выражение лица. – Чего ты этим добиваешься? - Тупишь по-страшному, - Тсуна фырчит, стаскивая с плеч рубашку. Самый красивый из всех, с кем я когда-либо спал. Он и совсем юный был симпатичен, а сейчас, будучи взрослым мужчиной, он стал следить за своим телом. Лучше бы оставался тем скромным, хрупким, ни на что не способным мальчишкой, чем превращался в молодого соблазнительного дьявола. Даже обидно, ведь он мой первый конкурент на этот пост. - Соблазнить меня надумал? – пошло облизываюсь, осматривая каждый изгиб любимого тела. Всего три месяца его не видел и не имел доступа, а уже готов повалить на кровать и поиметь без подготовки. - Даже не думай о своих БДСМ-ных штучках, - гибкой развратной кошкой Тсунаеши прогибается и подходит ко мне вплотную. Становится жарко и уже даже полотенце кажется лишним, как и брюки на Тсунаеши. – Сегодня я хочу ласки и нежностей, - обхватывает меня за пояс, теребя узелок полотенца и жарко выдыхая раскаленный воздух мне в губы. - Тсунаеши… мы же вроде как расстались, нет? – сам не верю, что противлюсь, когда желанное само идет в руки. У меня явно серьезные проблемы с головой. Надо будет попросить Хибари больше не бить меня по хохолку, последних мозгов лишает. - Никогда не поздно начать все сначала, - мурчит Савада, прижимаясь непозволительно тесно. Пропитанный возбуждением воздух словно наэлектризован, прилипает к коже, заставляя терять над собой контроль. – И вообще, мне с тобой до конца жизни отношения иметь. Не лучше ли, если они будут… такими? – закусываю губу, чтобы не застонать раньше времени. Тсунаеши по-кошачьи прогибается, потираясь обнаженным торсом о мою грудь. Уже плохо понимаю, что творю, зачем это делаю и на что рассчитываю. Все утром на свежую голову. А пока позволяю себе сорваться, опрокидывая Тсунаеши на мягко спружинившую кровать и вдавливая его в матрас своим весом. Что он там говорил про БДСМ? Это вполне можно сочетать с лаской, а ночь еще долгая… *** - Му-ку-ро, - нежно промурлыкали мне на ухо. - Савада, щекотно, блин, - лениво отмахиваюсь от шуршания на ушко, переворачиваюсь на другой бок, оказываясь лицом к лицу с довольной моськой босса. Такое ощущение, что это он меня поимел, а не я его. А еще надо достать календарь и нарисовать красный кружок – он впервые проснулся раньше меня. - Савада? Что за официальность? – Тсуна улыбается. Такой знакомой мне милой улыбкой Савады Тсунаеши, а не натянутой на маску улыбкой Вонголы Дечимо. – Где вся нежность? Где мое любимое «Тсу – кун»? - У меня из-за тебя спина огнем горит, не заслужил, - бурчу себе под нос. Содранная кожа дает о себе знать неприятным покалыванием, и даже то, что сделано это не специально и в порыве страсти, не могло оправдать моего нерадивого босса. - А у меня из-за тебя задница, но я же не жалуюсь, - фыркнул Тсуна, переползая через меня и принимаясь пальцами расчесывать мои волосы. Еще один подлый приемчик: знает, что от такой псевдо-ласки я готов даже помурлыкать. – Не хотел признавать этого первым, Рокудо, но я скучал, - тихим спокойным голосом проговаривает Тсунаеши, перебирая длинные пряди. И вот доставляет ему удовольствие в чужих волосах копаться?.. - Я вроде не давал повода скучать, - старательно сдерживаю рвущееся наружу мурчание, наслаждаясь прикосновениями прохладных пальцев к коже головы. - Скучал по твоим ласкам, - томный шепот куда-то в шею, и я опять его хочу. Ночи явно мало было. Помнится мне, именно я научил его так мастерски соблазнять. Неужели ученик превзошел учителя? Да никогда в жизни! - Как это мило, - принимаю сидячее положение, сладко потягиваясь и прогибаясь в спине. Раньше Тсунаеши смутился бы и отвел взгляд, а сейчас… Потемневшая карамель глаз скользит по каждому изгибу моего тела, оценивая и осыпая невидимыми метками. Нас уже не раз спрашивали, кто же на самом деле из нас актив? А все потому, что я иногда позволяю себе развлечься и вести себя как типичный укешка. Да и вообще, Кёя – кун вон какой строгий и опасный, но почему-то ни у кого не возникает сомнений, что этот мрачный индюк порой срывается и стонет под Каваллоне. А ведь выглядит Хибари как самый наиактивнейший актив. - Иногда мне хочется тебя убить, - Тсуна улыбается все так же мило и доверчиво. Приятно осознавать, что сейчас это только моя улыбка. - Давай ты повременишь с этим желанием? – выбираюсь из постели. – Если ты, конечно, хочешь, то можем вместе принять душ… - невинно улыбаюсь, накручивая прядку на палец. Тсуна жадно пробегается глазами по моему торсу, задержавшись взглядом на полувозбужденном члене и пошло облизнувшись. Ку-фу-фу, похоже, я все же получу задолженный минет. Словно прочитав мои мысли, хотя это невозможно, ибо даже я этого не умею, Савада с ехидной ухмылочкой поднимается на ноги, словно случайно проводя пальчиками по своему члену, и, дразняще виляя бедрами, вперед меня шагает в ванную комнату. Пожалуй, наше нежданное воссоединение будет веселым…