Big Sean — Jump Out the Window
Да, похоже, я готов совершить кое-что безрассудное.
Сделав так, что тот дятел, с которым ты тусуешься, снова был тебе лишь приятелем.
А не тем, с кем тебе нравится трахаться после каждой тусы.
Или я параноик-мечтатель, раз думаю, что ты притворяешься, никак не забывая меня?
Выпрыгнуть ли мне из окна… не из-за тебя.
А за проведённое с тобой время, что, может, никогда мне уже не вернуть…
Ночь, улица, огни от неонов и фонарей… и толпы зверей в такое время суток, как ни странно. Она раньше никогда бы не подумала, что полно зверей обоих лагерей пищевой цепочки будут бродить кто куда ещё и после одиннадцати — как если день с ночью были одним целым, а не поводом ограничений во времени ради распорядка дня. И ей был бы вполне понятен тот факт, что с каждой половиной месяца от приближения весны к лету тьма окутывает мир гораздо позже по времени, чем в самом суровом периоде зимнего сезона… что и ночью могло становиться относительно светло. Но нет, сейчас настоящая темнота, и только куча света в площади и везде в населённом пункте-мегаполисе здорово помогали не спотыкаться на ровном месте от впечатлений и некоторой боязни. Вернее, последнего было бы очень и очень много, не будь его рядом, и не только от того, что красивая одинокая молодая самка ночью — как кусок прелестного влажного мясца для бандитов далеко не только в плане съесть её, в том числе будь она хищницей, что так и есть. — Луис-сэмпай, я раньше никогда не задала бы такой вопрос любому из моих знакомых, конечно же, больше из числа ровесников, с кем когда-то училась или буду учиться, но… Скажи, ты куришь потому, что у тебя есть на это причина, и не одна, или… или просто хочешь это делать? Есть догадки, что твоё новое окружение так на тебя повлияло, но… я не люблю ошибаться и не хочу доводить до беспочвенности. Подобные вопросы про курение не вызвали бы у него ничего и от его старого приятеля волка Легоси, к которому он, олень Луис, так и не понял, как найти золотую середину в понимании его поведения и вызываемых им действий. Их на удивление нельзя назвать антисоциальными и в некотором смысле опасными для общества, поскольку так выглядит весьма и весьма издалека по сравнению с тем, какая, мать её, благородная цель в башке волка стоит за ними. Серый дурень явно не поступает как способный лишь на разрушения полностью не осознающий этого хулиган, даже если действия очень похожи на такое, сколько бы ни знай при этом настоящей сути его поступков. Впрочем, периодически сам Луис смотрел и на себя, желая прокручивать в голове его больно лёгкую смену контингента из школьника в главаря мафии только в качестве того, насколько он переменчив, оставаясь при этом самим собой. Да, возможно, он и убедил себя, что встрять перед самой главной из заправляющих городом банд на её пути было велено судьбой. И совсем не так, как обычно она лихорадочно подбрасывает всё, что ей вздумается, на голову любого несчастного зверька в её руках — лучше уж её обвинять, чем высшие силы или произошедшее, над которым не властна личная предусмотрительность. Но тем чаще будет продолжать задаваться вопросом, как часто впредь он может быть тем, кем воспользуется в своих и его интересах любая неотъемлемая отрасль общества… ежели до этого дойдёт. Быть звездой академии, затем с недавних пор боссом головорезов, а теперь и охотником на противозаконников, не понимающих по хорошему извещениями в виде законных оснований прикрытия лавочки. Так и до полицейского недалеко, так как Луис время от времени желал, чтобы от него когда-нибудь отвязались с обязательствами сделать его не просто очередным Выдающимся, а вести за собой всех остальных его реформами. — Так, ты имеешь ввиду… что я… — Извини, перебью, потому что догадываюсь, что ты на это скажешь. Будто без очередной сигаретки тебе жизнь становится не мила и день не очень то и идёт? Иногда Луис также желал понять, кто кого может переплюнуть в непредсказуемости ещё и так, что это будет вызывать неловкость от нахождения рядом не более десяти секунд. Гадал об этом, просто занимая мозги чем-то ещё, кроме дел, в отношении Легоси и волчици Джуно, которая сейчас шла с ним по тротуару, без особого интереса смотря на вывески магазинов с ресторанами, в отличие о десяти минут ранее. И мало того, неужели эти двое одинаковы в неожиданности с одним единственным различием — серый делает, тогда как каштановая говорит всё приводящее в замешательство? И тоже проступают вопросы в голове у Луиса от их двоих только первые мгновения, логично предпочитая сторониться опасностей и последствий своей опрометчивости, как всякая самка со своей головой на плечах. Самому ему давно стало интересно, думает ли так об этих несносных волках одинакового вида только он, или в разной степени все те, кто не против с ними болтать и чем-то заниматься? — Чёрт, у тебя, красавица, это получилось произнести почти обеспокоенным тоном, и тем не менее полным интригующей заинтересованности. Когда те, кто общаются со мной, обычно не замечая делают так при разговоре, становится как минимум живее обычных разговоров. И самое впечатляющее — ни слова про личный фронт и как там у меня с половой жизнью, что пора бы детей иметь, стоит только выпуститься. Джуно как-то быстро сдалась в доказательствах своих точек зрения, дав неслучайному попутчику выговориться. Тогда как он стал мысленно одёргивать себя, понимал ли сам, что несёт и правильно ли его поймёт она. В целом, ему не чувствовалось ничего странного в её подлове на истинные намерения выяснить интересующую её вещь для понимания, что она потом станет делать с узнанной информацией, абсолютно житейской и личной. Никаких подловов и компроматов в её сторону он не стал бы себе позволять, и вовсе не только из-за её удивительной для опасного зверя красоты… а потому что так просто нехорошо делать тем более в отношении самки. Любящей баловать себя розовыми надеждами, даже если они не исполняются… неважно, что всё это звучит по-детски, иногда стоит выпускать пар смущения, чтобы проще понимать, как продолжать становиться взрослыми лучше всего. — Чувствую, из рассказов папы, это стали допытывать куда реже сейчас, чем в его время. Ни доли понимания, что мои способы, кого выбираю и зачем делаю, обязаны волновать кого-то ещё. И то в основном те старики, пережившие беби-бумерство как священную миссию, не собирающиеся расставаться с порядками, по каким жили. И всё же не давала ему сложить вывод одна особенность интереса Джуно к тому, почему её старший товарищ стал курить… а может и раньше это как-то делал на территории Черритона, или пора бы уже убедить её просто не видеть в этом знаков острой перемены в личности. Но это скорее придирка, касающаяся личного восприятия того, что вызывает желание задать вопрос… тогда как почему с таким же облачённым в шкурку невинности любопытством она вместо речи о курении не спрашивает его, что ему нравится в сексе и в отношениях с самками? Но тут же себя осадил за недальновидность, что как раз они не будут заводить разговор про это с «парнями» до последнего, что кажется специальным отвлечение на еду, фильмы, книги и прочее, но никак не отношение к сексу. Луис согласился сам с собой, что пусть лучше до подходящего момента думает так, как сам полагает, что и «девушки» считают, будто неизбежно приведёт к тому, о чём они станут непринуждённо говорить с полным тестостерона противоположным полом… в отношении интима. — Это в-всё, конечно, з-заставляет задуматься, сэмпай. Я даже забыла, зачем задавала тебе вопрос про курение… почему ты… А-ай, короче, сейчас я ещё кое-что объясню, почему вдруг такая любопытная по этому поводу. Краем острого оленьего глаза с крайней степенью чутья жертвы максимально издалека ему нравилось смотреть на ту, у которой со зрением едва ли не та же полезная фигня. Как волчица, легонько дёрнувши кудри ото щёк, опускает глаза, секунды назад смотря на звёзды среди искусственных звёзд внизу, осознавшая, что ещё чуть-чуть замешательства с её стороны… и она попадётся в свою же ловушку. Безбожную попытку выяснения всего самого-самого с ложной целью застать врасплох при подходящем моменте — будучи наедине, причём среди всех, но незнакомых. — Да уж, потрудись, Джуно, изложить своё мнение, зачем знать о какой-то привычке чужому зверю, будто своих нет. Если захочешь сию же минуту… типа оправдаться. В этом ничего зазорного нет, сразу говорю… да ты что, поникла, что ли из-за меня?Мы знаем друг друга, как облупленные.
Но я должен принять то, если тебе хочется это быстрее забыть.
Я знаю, что твоя мама научила тебя самоуважению.
И давно считаю, что у настоящих королев под контролем их игры… среди обычных женщин тоже.
Потому в их сети попадётся любой.
Он и не думал обижать её словами, что уж говорить о делах… начиная представлять, что пусть даже она была виновата в чём-то, где не рассматривается измена с другим, он ни за что не стал бы ставить это где-нибудь оступившееся прекрасное создание на место в грубой форме. И не из-за всего того, что ему и так хорошо известно, с чем он смирился, что думать иначе бесполезно, и с чем просто был согласен — с её красотой, и как она может обезоруживать особенно с применением качества твёрдости в своих убеждениях. Впрочем, благодаря этому в целом и произошло их совместное путешествие не просто так по городу, и не просто в условленное место, чтобы побыть вдвоём среди цивилизации… а в конкретную точку с конкретной целью. — Ну вообще немного да… даже едва ли не совсем. Луис, ну за-а-ачем ты та-а-ак… теперь буду виноватой себя чувствовать! И так влезла с тобой в твоё дело, так теперь ещё с этим… умудрилась тебя достать, хотя не было никаких предпосылок выпытывать. Если скажешь, что я наделала херню, то я не обижусь… Чёрт, да если и получалось бы обижаться даже по делу, что Джуно оказалась бы виновна неком серьёзном упущении — это выглядело бы заметно наигранно. Однако в такой форме, будто Луис начал бы всем сердцем отрицать причастность его дорогой… подруги Джуно в том, в чём её стал бы обвинять он или все те, которые имеют при нём право голоса и его уважения. Да и не дорос пока сопляк, будь он главой воротил в том числе, чтобы встревать в действительно взрослые разговоры, за которыми нередко следует вершение судьбы над обвиняемым — если оленю скажут так напрямую, то он знает, что не обладает правом возразить. Но намертво вцепится рогами в возможность изложить свою точку зрения… обратив его в последнее слово в совещании. — Э-эх, не совсем идёт тебе смущаться от стыда… только разве что от такого, от которого ты можежь дар речи потерять. От такого ты можешь стать ещё милее, словно распускаясь при рассвете цветком, и тогда с тобой не только самцу можно будет сделать что угодно… Но не о таком речь… жесть, ты всегда так плывёшь, когда тебе правду говорят? — А-а-а, ч-что… ой, если от пр-равды, то только от приятной… я же не дура, чтобы не понять, чёртов угодник Луис. Ах-х, эта правда будет очень тёплой для меня. Нет, олень действительно не ошибся, когда пытался понять уже ради своего интереса, виден ли отличительно румянец волчицы с её-то бежевым мехом около щёк? Либо бескультурно сливается, что становится сложно понять, поддалась ли она вихрю чувств внутри или просто идёт, собирая всё вертящееся на её языке… возможно, делая это не от балды или со скуки. Тогда как их руки параллельно друг другу не специально соприкасались, а в этот момент коснулись особенно близко, будто это могло как-то повлиять на последующий жар вверху и внизу от удовольствия нахождения вместе. — Не забыла, что мы так-то вместе, вдвоём идём на задание? А не что ты со своими метафорическими подружками восхищённо болтаешь обо мне за моей спиной, пытаясь сделать селфи с любой моей попавшей в твой кадр издалека частью тела? — Ага… дорогой друг. Я не тупая, и ты это почти сразу понял… ещё до того, как я тебя прижала на полу в зале. Любишь вспоминать этот наш эпизод, достойный быть нарисованным… вот только разве что для форумов, где одни озабоченные сидят? Когда-нибудь рассудительный по природе благородный олень не только начнёт уметь дозированно принимать в себя смелую заполошность волков, сильнее других твёрдых в своих действиях, но и аккуратно пользоваться ей, чтобы быть сильнее, чем прежде… особенно головой. Изредка становящийся жертвой нравов других зверей в отношении того, что они сами собой «заражали» его особенностями поведения, где его части невольно передавались ему через впитывающую всё губкой память, Луис перестал видеть в этом проблему. Вот только в отношении близкой ему и, как оказалось, ожидаемо по всем фронтам не состоявшейся пары лесных волков он так и не определился не только в том, как их вляиние сказывается на его холодной психике, тем не менее всегда открытой для своих… а что оно вообще из себя подразумевает! Проще прочесть научные труды в поисках скрытых повадок отношения со свободным обществом у этого грозного вида с душой простаков, не забывающих плести вокруг себя сети, чем пытаться самому сложить окончательное мнение ради того, стоит ли дальше его личностного роста эта связь? — Да, да, да, что ж с тобой делать, кроме как ничего, м? Напомнить тебе, что у нас цель задержать, или скорее всего ликвидировать… помнишь хоть, на что ты напросилась со мной, что тебя едва не заставили у моих колен… поклясться предо мной?Но ты, позвонив однажды ночью, льёшь мне слёзы через телефон.
Высказываешь мне всё, как тот, кого ты выбрала, обошёлся с тобой.
Руки чесались поставить на место этого долбанного ниггера, кто бы стал свидетелем этому?
А ты отговаривала меня разбираться с ним, не успев я высказать бурю своих эмоций.
Он спокойно притворялся мясоедом собственных собратьев перед львами, чтобы на растворить свой авторитет в прах перед ним. Спокойно, без отстранения морды из-за чувства грызущей изнутри неправильности стрелял пистолетом внутрь любой пасти и в любое сердце, если оно по той или иной причине не обрело права жить дальше за свои поступки. В конце концов, дошло до того, что быть с хищницей-доминантом в постели, не опираясь на отношения — самый высокий предел его мечтаний, с кем когда-либо он убеждённо соглашался настолько легко и быстро, не полностью на эмоциях! И даже если во время пробы его укрощения условной мясоедкой на вкус это может кончиться плохо её травмированной несдержанностью… Луис не захочет расстаться с убеждениями о самых лучших любовницах, даже если его чуть не сожрали бы в порыве страсти на клиентской кровати, в отеле или у него дома. Разве просто будет отказаться от собственного сложившегося представления о сексуальной сигаретной романтике с любовью в роли сильнейшего наркотика… стоит раз оказаться при смерти в её жутко цепких объятиях в помощь игривым порезам плоти хищных когтей? «Джуно, чёрт, ты иногда со мной пытаешься выглядеть более беспомощной и нервной от всяких глупостей, чем обычно, потому, чтобы в один момент удивить меня чем-то таким… о чём я понятия не имел, пока мы занимались бы делом, да? Оказаться ангелом-хранителем, подошедшим в подходящее время, чтобы всех вынести, стоит произойти безвыходной ситуации?» — Да, я знаю, нам нужно нейтрализовать чёрную лабораторию в подвале клуба и произвести арест поставщиков с переговорщиками без зачитывания им прав. Тем более мне несколько раз повторяли, когда отговаривали. А сколько фильмов, больше старых, чем последнего десятилетия, было о таком… В другой раз Луису было бы приятно повспоминать, что с подобной тематикой о накрытии подпольных порно- и нарко-притонов даже в кино для школьников-подростков, было захватывающе всего. Не только показанными режиссурой событиями, но и правильной подачей, где порой нет злых и добрых… а есть персонажи со своими убеждениями, где что-то окажется близким по духу, а нечто заслужит однозначного осуждения, отчего зритель успешно проходит проверку на внимательность в хорошем и плохом. Но сейчас реальность — и у неё свои вечно меняющиеся на ходу правила, тогда зачем Джуно будто на автомате старается разряжать обстановку, когда стоило морально готовиться к тому, на что она настояла себя подписать. Блядь… ради того, чтобы не упускать Луиса с того момента, как он исчез со школы и ещё через некоторое время окончательно объявил о своём уходе из Черритона? Она настолько переживает за него, что не против допустить своей смерти из-за него… Где отмазка о шальной пуле внутри места, в которое он ведёт её туда, будет издевательством и для него, и для её родителей, которые точно наверняка есть? — У тебя серьёзно хватило ума приплести всякие фильмы с эпизодами основных конфликтов их сценария о задержании наркоторговли крупным планом? Кажется, после этого мне стоит просто промолчать и пустить всё в поток… даже не переживая за тебя! А так не могу, видишь… даже закурить расхотелось, и теперь намкоший от моей слюны фильтр будет заново сохнуть. Боюсь, что стоит дать тебе попробовать такую сигаретку с моей частичкой, вот ты на месте провалишься от чувственного счастья. На самом деле и волчица тоже успеет не упустить возможности отыграться своими оправданиями в другой раз, тем более, пока думала, что и так их достаточно наговорила, пока они всё шли и шли… кажется, слишком далеко, обходя все площади в этом городе. Начиная словно думать телепатически, что лучше бы им где-нибудь уединиться среди посетителей и при разговоре за десертом пропасть во взглядах друг друга, до чего обязательно может дойти. Как и до более подробных объяснений, с чего он бросил всё, а она должна была просто принять это, в то время будучи знакомой с ним даже не полгода! Ничего не будет скрыто, в том числе желание свободы у Луиса, когда он обо всём об этом расскажет тому, кому всегда будет рад доверить самое ценное. Разве что, к примеру, кроме того, на сколько времени может удерживать эякуляцию и на сколько раз в дальнейшем способен восстанавливать силы — если у него с Джуно дойдёт до этого, пусть такие интересные факты станут для неё большим сюрпризом. Не без надежды, что самец попадёт в точку с ожиданиями самки, а не промахнётся чуть более, чем полностью. — Возможно, сэмпай, но… если бы я чувствовала реальное безразличие или отторжение ко мне, я бы ещё восхитилась подобному дару твоей, готова поспорить, самой вкусной травоядной слюнки самого смелого травоядного. Того, кого я счастлива близко знать… а не просто кратковременно млеть от твоей добровольно-принудительно подаренной мне частички. Действительно стоящяя вещь, вернее, подходящее её преподнесение, отчего приобретается сакральный смысл в крайне обычной вещи и она становится какой-то реально намекающей на её облачение в судьбоносный знак. Всего лишь слюна на так и не подожжённой сигарете… только Джуно могла полностью отвлечь на себя внимание, что прежде не баловавшийся табаком Луис ради минут с ней бросил эту затею до тех пор, пока она не продолжала бы отвлекать его своим легкомыслием невпопад. Либо он сам накрутил себе в голове, но ему придётся быть готовым взвинтить себе гайки внутри разума, стоит только не исполнить обещанную Джуно защиту перед кланом львов, сколько бы сил не будет им приложено. Да, пусть бронежилеты и понижали риск быть застрелянным, но полностью полагаться на него… всё равно что надеяться на изменение погоды в нынешний день, когда с утра известно объявлением, какой она будет в эти сутки.Тогда я стал гадать, вспомнишь ли ты, как любила и уважала себя раньше?
И какова нужда для того, чтобы теперь отрекаться от этого, даже не задумываясь?
Ты за ради Бога раздавала друзьям с подругами советы для отношений, пока я это слушал, тебя приобняв.
И то, что на мне и на нас не особо старалась применять их, меня не волновало… но так было раньше!
С момента, как ты позволяешь себе быть живой мишенью потому, что так якобы надо…
Что с тобой стало, принцесса, так похожая на ту самую, из Марио?
Ведь мы могли зависать часами за этой игрой.
Но не от разыгравшегося воображения я сравнил тебя с принцессой из неё… раз уж ты постоянно за неё играла.
Однако все мысли о грядущем плохом, с чем можно было вообще не сталкиваться, уходили сами собой. Убирались прочь, оставляя после себя отголоски напоминания в памяти обоих, чтобы они окончательно не расслабились по пути, неся при этом с собой пистолеты. Пока она ненавязчиво прижималась к нему ближе как можно более этично без слишком прямых намёков влюблённости, а он, потеплевший от её внимания касаниями, начал касаться пальцами её пальцы, сжав её кулак и, крепко держа, накрыв его своей ладонью. Неплохое продолжение перед исполнением приговора тем, кто подумал, что боссы чёрного рынка города ему не указ. Ведь устное нахождение под защитой её столичной структуры выше рангом, включая выплаты двадцати процентов выручки от продаж веществ с костями, в самом деле знает своё дело в отношении возмездий за сговорчивых партнёров… почему бы это не выяснить, раз парочка латентных голубков ради этого идёт насмерть? Но был ли в гибели Луиса и Джуно, у которых впереди огромное количество дорог с множеством возможностей реализовать свой потенциал новой надежды для всех зверей, более важный смысл? — Ну вот я так и знал, что разговор уклонится в эту сторону, даже когда нам не помешало бы сейчас молиться по пути… а знаешь почему? — Нет, знаешь ли… часто мне кажется, что лучше не знать больше подробностей, чтобы не вляпаться в то, от чего не никогда отмоешься. Не избежав при это прокручивания в себе однотипных вопросов, зачем вы вообще идём заниматься этой хренью… когда всё прекрасно знаем, и более того, не лишены свободы выбора. А вот прессинг — это… До этого момента Луис ещё более-менее был в состоянии сдерживать замешательство в первую очередь только ради того, чтобы не отвлекаться от цели и её исполнения. И предпочитал плевать на то, что можно обходиться без демонстрации силы власти способами переговоров лицом к лицу один на один, оставаясь владыкой решал в основном дистанционно. Прекрасно знал, что честность в отношении обговорённого отсутствия сторонних лиц на защиту сторон никому не сдавалась с её старомодной честью ещё с прошлых веков. А потому в любом случае не стоит идущему на дело, которое предоставит попытку начать на хорошей ноте, сетовать на неисполнение условий количества персон на закрытой встрече, покуда больше стоило защищать свои интересы и намерения клана. Если понадобится, без чести, проявлять которую редко кто вообще любит, всегда на первом месте заботясь о себе. Но эта сучья невинная красотка Джуно так перевернёт мораль с её принципами с ног на голову своими ненавязчивыми заключениями… что может прийти озарение, будто тот, кто не безразличен ей, сам изначально «извратил» здравый смысл таким образом! Тогда как она даже одним своим присутствием может возвратить всё на место… на исходную позицию, отчего и кодексы упразднятся, и касающиеся «стукачества» с преданностью лидеру негласные правила частных группировок потеряют свою силу. Или это опять не связанные с любовью к ней фантазии расцвели пуще прежнего? — Да, прекрасный ответ, конечно, но не проще ли избежать полной херни, стоит о ней узнать? Я к тому, чтобы нас вдвоём правда не пришили раньше, чем это сделает нанятый Фри прикрывать нас снайпер — жирный гепард, но на деле конкретный скороход, стоит ему заметить подготовку к стрельбе со стороны противника. Луис, пытаясь успокоить себя от мыслей о гибели дорогих ему зверей по его вине, пусть это может быть не так в половине процентов возможных случаев, которые не следовало накручивать хотя бы от понимания того, что так они обязательно произойдут, дошёл до того, что стал ждать любого знака отступления. Да уж, разговор о нужности молитв, безусловно, о хорошем, а не о сохранения своей жизни лишением её другого, добавил ему по пути ещё и повода мыслить по-забавному суеверно. Будто успех дела или отказа от него во избежание ужасного грядущего… всё это начнёт зависеть от случайных наблюдений под воздействием редко обоснованной паранойи. Ещё половину пути до точки, которой был ночной клуб для все-толерантных особ, как к видам, так и ориентациям, олень ходил легко, как обычно, и нехотя болтал с в целом навязавшей себя спутницей, способной унимать спор клыками, не причинив никому вреда ими. Ну а теперь что, простите, происходит… получается так, что он убедил себя, что если потеряет её на своих руках, то безвозратно утратит и свою душу, возжелав самоубиться, если такое произойдёт? Отчего стройные ноги в бордовых брюках всё больше становились окончательно ватными… а, может, стоит тогда по мороженому? — Я совсем не против молитв, Луис, честно… вот только близко зная тебя всё дольше, я скорее помолюсь только потому, что тебе от этого стало бы легче, чем для себя. И ведь чувствую себя действительно дурой… как ты говоришь мне такое не в обиду, правда же? От того, что даже когда не хочу, вспоминаю типичные эпизоды типичных сериалов с типичными главными героинями, которые на вряд ли специально преподносятся так, будто они с пустой башкой. Которые обращаются со взглядом в никуда, что выглядит ни чем иным, как молитвой, п-хе, серьезно считая, что их слёзные просьбы исполнятся. А вот и знак пожаловал — милейшая волчица в блузке, стало быть обожающая то, что тонкая одежда подчёркивает её грудь скорее ради любви к своему телу, а не беспроигрышного привлечения самцов, на роковую встречу, которая может стать им обоим совместной работой в дальнейшем, надевшая подходящий её напряжённой атмосфере синий деловой костюм… листает чужие бистаграм-страницы своих реальных подружек, ища в их фотках сумки, телефоны, и иногда нижнее бельё с курортными пейзажами, куда они могут позволить себе уехать, не возвращаясь.Ты не спишь ночами напролёт, это будет видно даже слепому, как страдаешь недосыпом.
И всё больше вопросов роилось внутри меня, также мучая, как ты сама себя.
Хотя я, как тот, для кого важно слово женщины для взаимоуважения, должен оставить тебя и не лезть.
Какова цена твоему молчанию, если ясно то, что это не даёт тебе счастья?
Знак того, что она, завидуя белой завистью, по-прежнему мила, как прежде, о чём Луис и так знал… Одёргивая себя от того, что, не дай тот, кто действительно принимает молитвы разумных «букашек» в этом мире, может стать в будущем тем, кто без раздумий начнёт вытаскивать её, стоит ей запустить своё здоровье, гигиену и собственные принципы на пару с общепринятыми. Но будет возвращать её в социум из-за любви к ней, или невозможности смотреть со стороны, как она стала бы себя уничтожать, если бы дошло до этого? Чёрт бы побрал, скорее ему понадобится подобная помощь… только от неё, никак не от Бога, который решает вопросы по-своему. Да и Легоси тоже, если не хуже… он вообще только полезной жратвы принесёт и начнёт свои волчьи уставы задвигать, похожие на демагогию, чем попытки воодушевления. Ну а насчёт Хару, то… он и сейчас не мог смотреть ей в глаза из-за вины перед ней, что самовольно исчез. Чего рассуждать о будущем… которого не произойдёт, если ему удастся не сойти с ума от ещё более надвигавшейся ответственности, чем сейчас… даже без успокоительных колёс! — Дурочка ты… не сдержался, прости, и я бы, наверное, тоже стал принимать такое за чистую монету. Хотя чего врать, когда мы были детьми, не обременёнными заботами, кроме грёбаных домашек, рассчитанных на последние классы обучения школы, которые суют под соусом строгого требования младшеклассникам в частных лицеях… были не против молиться всего лишь потому, что такое может быть приятно делать. Просто кто-то продолжает держать это в уме, вот как ты… и, не в обиду, большинство самок в начале своего самостоятельного пути, когда им срочно нужен кавалер тупо потому, что хочется, и дело на удивление не всегда в ухаживаниях с сексом. Неважно, по какой причине она пыталась притиуснуться к нему ещё ближе, когда и так было достаточно, правда уже не в потоке толпы по шоссе и самым оживлённым улицам, но чуточку обособленно по более тихим переулкам. Почему бы не продолжать считать, что разговор складывается удачно сам с собой, к тому же он не о деле, когда по идее нужно обсуждать его… так ещё и не про выяснение отношений по пути к заданию? Они ведь оба знали, что имели право куда-нибудь сходить и наобщаться вдволь, даже в постели любого из мотелей, когда ещё первое время Луису, как руководтелю банды львов, и с проституткой было не позволено отлучаться в угоду доказательства важности своего лидерства и пользы чёрному рынку. Разве что привести сию самку лёгкого поведения с серьёзной болью от ужаса из-за всех проецируемых головой страхов быть разделанной на части в их пропитанное мясными запахами мраморное логово, ставшее и его домом тоже. Реально ли для этого всего навсего достаточно прикончить прежнего босса, чтобы получить такой почёт? — Эх, умеешь же ты говорить божественные вещи подходящими словами, Луис. А ещё то, что если и собрался кого-то задеть из вредности, но больше по существу… что тот, кого ты посчитал нужным осадить, заслужил это… у тебя под конец получается смягчаться и давать волю провинившемуся подумать над своими поступками. В дрожь бросает, что многие банды наказывают отрезанием… языка, например, или прочих конечностей… а я хочу продолжать считать тебя благородным. Тем более это слово указано в справочнике по всем животным видам… да даже в Вискипедии такое есть. Нет, было совершенно не подходящее время для того, чтобы ещё и пригласить на импровизированный танец. Где желание совершить его при всех и перед важным делом, о степени непресказуемости которого можно было только догадываться даже при на словах простой задаче устранения, могло всё больше питаться только всеми этими словами дорогой подруги… Прямо говорящими о том, насколько сильно она его ценит, куда бы его потом не занесло в ещё более опасный водоворот ответственности за чужих. Это и есть тот случай, когда ни знакомство с детства или со школы не смогли бы сравниться с тем, как двое однажды столкнулись и им не потребовалось много времени, чтобы полностью понять и принять друг друга. И вовсе не до той степени тесного общения, дабы они твёрдо заключили, что им ничего не светит вместе из-за разности характеров. Ни любви, ни дружбы, ничего такого, за что стоит держаться.Да, учившимся ладить с возлюбленными у своего «учителя» «ученикам» из друзей стоило помочь «наставнику»
Пока он никого не покинул от потери сил справляться.
Ну какого чёрта ты потратила всю себя на этого парня?
Если ходишь измочаленной с высосанными жизненными соками?
И непонятно, он ли допускает это… ведь ты желаешь молчать, это твоё дело.
Становится не смешно, когда раньше я с улыбкой вспоминал о столкновении с тобой…
Такой стойкой идеальной укладки кудрей ещё поискать!
Тебе совсем не идут растрёпанные волосы в разные стороны, как у Эйбела The Weeknd…
Неужели этого недостаточно, чтобы что-то менять?
— Твои мозги работают лучше моего… счастлив это признавать, и оттого меня ужас как бесит продолжать считать тебя соперницей, а не подругой. Спасибо за твоё желание молиться обо мне, когда я не прошу, но со своей стороны не против помолиться за тебя, если остро припрёт это сделать или ситуация выйдет из-под контроля. Но неужели не понимаешь, что если тебя пристрелят со смертельным исходом… я буду также не находить себе места в мире и мне также незачем будет жить от глубокой боли по погибшему товарищу или любимой ровно также как и тебе по тому, между которым у вас обоюдная духовная близость? А этот танец был бы вовсе не репетиционным из драм-кружка, а потому могло ли дойти дело до танго? Как бы не хотелось, возможно, им обоим, но точно нет в первую очередь из-за этих полу-официальных нарядов, так как Луис предпочёл летнюю гавайку. Чтобы совсем не изжариться жарким летом, хотя своими думами о грядущем он чуть не устроил себе вулкан в своей голове… впервые такое происходит, где речи о попытках новых практик интима в его-то годы абсолютно нет. Не без удивления о том, реально ли пиджак на Джуно вовсе не вызывает у неё дискомфорта перегруза тёплой температуры, особенно при наполовину большего объёма шерсти, чем у него? В любом случае, оленю оставалось жаль, что он понятия не имел не только в отношении того, как, но и когда он сумел бы высказать волчице всё, что думал и думает о ней, через действия? Возможно, танго идеально подошёл бы прежде всего для благодарности за то, что Джуно, напросившись на дело у босса банды львов под закрепление крови со своего пальца перед бандой львов… как минимум желала знать, всё ли в порядке у Луиса, и не упускать его. Может, следя за ним своим присутсвием ранней ночью явно не как мамочка… ещё бы ему знать, как мамы беспокоятся о детях. — Ладно тебе, хватит уже… ты даже не пьяный, чтобы так признаваться мне во всём, что тебя… мучает или, наоборот, возвышает. Или лучше признаваться, пока живы? — Блядь, будто ты не против напиваться, ха! Устрою тебе как-нибудь сладкую хмельную жизнь за свой счёт, раз такое дело. И мы останемся живы, запомни… не защитит тебя тюфяк на крыше, тогда я приму удар на себя, если понадобится. Что ж, хотя бы в одном он стал точно уверен — раздетая в одном белье, развесёлая, пьяная вдрызг едва-едва совершеннолетняя леди волчица усыпила бы его взгляд своим прелестным зрелищем. Особенно как бы хохотала над не предполагавшей вызывать смех сцене из фильма, и ещё сильнее смеялась бы от тупой знакомой шутки, когда в наличии в том же самом фильме по-настоящему смешных эпизодов было бы куда больше. Усыпила бы… когда наоборот это стоило ему увидеть, снять на камеру, по крайней мере не вытряхивать из памяти, пока они относятся друг к другу со всей искренностью до боли прощания, что бы это ни вызвало. Но «доводить» случайно или специально до этого сейчас не стоило, а только при чувстве абсолютной свободы. Которая относительна у него из-за занятости выбывания из негодяев накопившегося дерьма по милости прежнего босса главных в чёрном рынке второго по важности города страны зверей. Впрочем, у неё она почти невозможна от такой же гнетущей ответственности за успеваемость в академии, и сохранении имиджа местячкового посла равенства всех перед всеми… кроме идейных маньяков, ведь «обычных» слетевших с катушек побирающихся по сомнительным углам мясоедов было возможно перевоспитать множеством безболезненных способов. Посла добра, который реально может стать им, заботясь не только о представительной оболочке, что волчица и пыталась делать в своих силах в свои годы. — Надо же, я всё ещё помню, что эта кутерьма в диалоге, которую ты устроила своей абсолютной невинностью, была начата с твоего вопроса о том, почему я стал курить… А ты небось и забыла, хищная дырявая головушка, которую только сила и неимоверное настаивание на своём в твоём случае помогают выживать… верно ведь? Возможно, так кажется лишь ему, оленю с большой ролью, здорово прокачавшему себя самостоятельно возникшим эмоциям, где он не мог предугадать, что они начнут контролировать тело и мысли, но стоило краем глаза заметить её удивление от самой себя из-за изображения её губами буквы «о»… хотелось видеть и дальше, как волчица пробует быстро очухиваться, возвращаясь из своего мира в реальный. Ну нет же, такой располагающий к общению вид не имеет силы добороты перед нормальными зверьми… когда речь о тех, кто покупает, продаёт вдвое дороже, отыскивает постоянных клиентов среди селебрити. И без сдерживания упарывается, один или с «бабами», знаменуя тем самым успех в прибыли от оборота своих зелий и порошков… каждый вертится и добывает богатства, как может и на что хватает ума, верно?Ох и не хотел я ни за что в жизни примерять на себя шкуру психотерапевта.
Ведь копаться в чужих мыслях — нагло влезать в чужую голову.
Но вот бы ты согласилась выслушать меня хотя бы в том…
Что я или сброшусь со своего окна, или разнесу тупик, о который ты слишком близко упёрлась.
— Ну прости-и-и пожа-алуйста… как я могла так проколоться! Хорошо, сделаем так… когда захочешь — тогда и скажешь, а пока я время от времени буду гадать, что за причины побуждают тебя курить, или их вовсе нет и ты стал этим, как его… А ведь Луис и сам забыл, сколько времени прошло с момента, как Джуно отвекла его не специально, как сама думает, при этом задав вопрос, с чего ему это делать. Задала бы она вопрос с таким же рвением, зачем ему куда-то идти убивать по мере необходимости в безопасности, на что они сейчас вместе идут, он бы без вопросов понял это. Но его удивляло куда больше то, что по одной, более серьёзной сомнительной вещи она не задала ни единого вопроса о подготовке к переговорам, а другую выпытывала словно сама у себя, пытаясь найти способы бросить зависимость, которая так просто не исчезает от того, что её живой носитель не хочет этого. Впрочем, олень ещё успеет поговорить об этом с местами нелогичной волчицей позже. Как бы крайне иронично это не звучало перед возможным предсмертным походом… на несколько процентов не дающем гарантии, что парочка подвешенных на язык и незамутнённое мечтами чувство сговорчивости с совестью останется стоять в помещении целыми, покуда вокруг них будут или трупы, или повязанные дилеры с изготовителями. Но чём ещё можно было говорить, если тихий, но когда «нужно», чрезмерно испульсивный Легоси метафорически взрывал мозг Луиса своими постоянно изменчивыми руководствами к действию, всё ещё оставаясь на светлой стороне, где в свою сторону не получит значительных упрёков. Неужели и от неё его холодно-рассудительному мозгу также достанется регулярная порция противоречий, которая будет исключительно притягивать, возбуждая желание пробовать глубже в образах и больше в объёме? Ага, видимо не стоило изначально от себя убеждать серого волка раскрывать клыки ради сохранности своей натуры, не отметая врождённую природу, как ненужную вещь. Может, Легоси и преуспел в этом своими способами, но вот бы его купидон защекотал до смерти, он так ни с кем и не потрахался, в его случае, только по любви! Но может, ходы так называемого противоестественного нестандартного мышления пока что у волков на пути Луиса, с чем он рад, что столкнулся ближе, чем мог думать когда-то, могли помогать ему лучше раскрывать самого себя перед собой, не тая зарытой в его недры личности ещё какой-то скрытой правды? — А про алкоголь ты бы даже не подумала так выуживать из меня причины, которые касаются только меня… Ладно, чёрт с ним, возьмись за мою руку, пока я перед возможной смертью повеселел из-за тебя… если скажу, что ты меня сейчас завела, ты смутишься, как маленькая самчока? Вначале Луис остановился на месте так, чтобы они вдвоём не мешали прохожим идти кто куда. И встал почти как вкопанный как раз от того, что курение небезразличного зверя для Джуно в ненавязчиво-нотационной форме интересовало её больше возможных убийств и, к примеру, отмывания почти закрытого декольте от крови со смешанными с жидкой марихуаной лейкоцитами. А потом переключил своё внимание со своего выяснения сути интереса у неё к сигаретам, словно ей было интересно знать, в какой момент можно пристраститься к табаку и сколько нужно времени на курение без интереса в этом, чтобы перейти на «новый этап»… на то, что ей будет приятно за него подержаться, почему нет! Некоторое время, когда встретился впервые с этой волчицей вне академии по её инициативе, ещё думал о её реакции на позволение держаться за его руку по пути, также болтая в итоге только о его безрассудном исполнении исчезновения ото всего прошлого. Но теперь сомнений не было, что она повиснет и и не отцепится, в общем-то, по причине не отпускать его из виду, пока не наладятся судьбы их обеих… ведь на починку мира рассчитывать не приходится. — Ещё бы, долбаный ты сердцеед, Луис… Как у тебя хватило наглости подумать иначе? И вообще, я бы лучше за твои рога тебя обняла, чёрт возьми… тем более они свежие, судя по виду. Но, знаешь ли, это будет возможно, только если я на тебя сяду! Сразу за тем, как Луис, прежде поправивший свою рубашку перед тем, как внешне делать из себя с Джуно настоящих влюблённых вместо друзей-колег, опешил от сказанного ей, в тот момент рисуя свою не совпадающую картину… продолжал оставаться ошарашенным, когда волчица реально собралась взобраться ему на плечи. Ведёт себя действительно как девочка, если бы тут же не убедила его в обратном, что кратко попыталась это изобразить. Наедине между собой они были бы рады допустить такое, и то лихая самка со своими идеями трезво понимала, что оленю, сколь сильным и накачанным он ни был, будет тяжело удерживать природно больше весящую волчью породу на себе на весу. Да, как бы она ни выглядело несколько анорексично от здорового цивилизованного питания без мяса, и как бы не смотрелась сексуально и изящно в своей стройности. Всё равно будет тяжелее его, но Джуно даже на мгновение подумала, что он будет рад принести свои кости в жертву ей именно так… Не говоря уже о Луисе с его личными таинствами об убеждённом согласии быть обглоданным её пастью… Но скорее позволить ей плавно легонько порезать его позвоночник, чтобы она испила оттуда травоядной крови и приготовилась быть свободной во всём, что бы ни задумала при условии о нулевых летальных исходах уединённой веселухи. Потому он так легко принял свою извращённость под воздействием редкого взаимоотношения с не очередной молодой самкой, всё не торопящегося превращаться в любовь из-за ни капли не подходящих для этого шага моментов. И друзья могут трахаться, ровно как смотреть в кино и играть игры, а иногда и помогать друг другу с длиннющими рефератами по годовым контрольным. Что ж, возможно из-за неопределённого статуса с Джуно, и видно, что утерянного статуса с Хару, который также был ни черта не ясен, кроме питания друг другом жалости и бесполезном отвращении к будущему… Лус не боялся последствий, взъярится ли волчица после того, как поймёт… как он понял её слова! Пусть сама думает, случайно или специально, особенно когда выговорил это, будто перестав ограничивать себя в такте перед самками.Не хочу выглядеть ничего не соображающим ревнивым клоуном.
Но мне хотелось бы, чтобы ты не забывала одно моё желание.
Что, может, будет лучше, если мы опять станем встречаться, но втайне ото всех.
Зажатые в тиски обстоятельств, поймём ли наконец, чего хотим друг от друга?
Вот бы однажды узнать от тебя то, понимаешь ли ты, как много значишь для меня…
Как же мне хочется знать это… вот бы ты, осознав, приняла меня без лишних слов!
— Пхаха-ха-хах, ну ты да-аёшь, нет, сейчас, погоди… Жесть, ты с таким восхищением это сказала, я уж было реально подумал, что речь будет идти о… что мне пиздец как повезёт, если сделаешь такое. Понимаешь, к чему я, или нет? Если сказала бы, что сядешь мне на плечи, вопросов у нас обоих бы не было… кроме твоего веса, прости за затрагивание этой темы. Ты правда желаешь быть мне опорой настолько, что сядешь… На всякий случай Луис поправил в переднем кармане рубашку с пачкой кофейных Lucky Strike в железном коробе… вдруг ещё гордая хищная самка во всей своей красе начнёт не только среди зверей срывать все покровы с того, кого ободряла и мечтала об его обращении внимания на неё, но и пытаться достать блок сигарет, чтобы выкинуть его в сторону. И он точно окажется влюблён в неё так, что сбежит нафиг с этого города, благо, при Ламборджини с его скоростью света, который и до северных стран может довести через океан, будто они оба проедут над ним. Но это слишком глупо, чтобы быть правдой, даже если таковая реальна… а до огромного количества примочек, как у вымышленного агента с тремя цифрами, ещё надо дорасти в отношении количества лет, а после думать, как выгодно отличаться ради званий. Вот только сейчас… как им обоим теперь однозначно относиться к предложению оленя пойти волчице с ним за ручку, не совсем уж случайно намекнув перед этим о столь интересной вещи? Не слишком тактичное преподнесение которой может заставить даму сгореть со стыда и прикрыть щёки ладонями! Или всё не бывает настолько плохо, да и вообще выглядит недурной шуткой, к которой стоит правильно отнестись? — Извращенец ты, чтоб тебя-я-я, ну мог хотя бы прикинутся, что правильно понял! А не так, что я бы краснела сильнее помидора от того, что ты выдал! Знаешь что… когда захочу, тогда и сяду на тебя, понял? А что ты там выдумаешь в своей опытной башке, будет тогда вовсе не моим делом… как захочу, так на тебе и усядусь, всё! Недолго волчица в деловой форме, которую ей нравится считать подходящей для выхода в звери, будучи ничем не занятой, кроме позволения духу города вести её, расстреливала артиллерией взглядов Луиса за его… хамство ли? Видимо, смущение дало знать о себе настолько, что Джуно мысленно окатила себя справедливым суждением, что она частенько делала, а потом говорила. Даже стала думать, что ровно также желала завоевать Легоси просто потому, что они неплохо смотрелись бы вместе… осознав бы, наверное, под самый конечный конец, что у него ум работает куда хлеще неё! И при этом он на удивление не хулиган, не отстающий, не вступающий в бунты, неконфликтный во всех смыслах. До тех пор, пока не появлялась нужда отбросить хорошего волчонка в сторону, что могло вызвать обоснованное что угодно… где остаётся только стоять или падать от его действий, и его твёрдое решение романтического союза с самкой с ярлыком шлюхи — ещё не самое необъяснимое. Так что оба примирительно выдохнули с улыбкой в пасти и пошли, как договаривались. Луис легко принял мысль, что прелестнее сдерживаемой смущением ярости Джуно ничего лучше не может быть в этот день… да, блин, и в другие ушедшие тоже, о чём он и вообразить не мог! Ибо прежде не исследовал в двух словах эту мысль настолько подробно и близко к сердцу. Вообще в отношении любой, которая могла бы впечатлить его вплоть до отношений, чего не было скорее даже не из-за его высокой актёрской известности в академии Черритон. Где по факту только там он ещё мог что-то для кого-то значить… выполняя участь красивого живого манекена, на который приятно смотреть, а не на такого же зверя с такой же душой. Он не предполагал, что когда-нибудь станет мысленно вгрызаться зубами в воспоминания о моментах влюблённости в том числе и по его неохоте подпускать к себе молодых самок только из-за раскрученного местной газетой академии, не особо имеющей ценности за её пределами, почётного титула секс-символа, о чём реакция таких же молодых учащихся не стеснялась писать и в больших заголовках. Это лишь мнение газеты и опрошенных её общажными репортёрами, но никак не города, не мира… ни самого Луиса лично. Ведь ему всё время его актёрской работы это казалось только приятным бонусом с временными привилениями, а никак не реальным поводом для гордости. Да, возможно и он сейчас преувеличил на вид конкретно вышедшую из-под контроля ответную реакцию. Но, возможно, исключительно ей ещё будет простительно выходить из образа настоящей роли получившего опасное задание зверя, хоть и злоупотреблять доверием подославших, кто будет смотреть и оценивать, никак нельзя. Если не только олень присоединился своим грубым вмешательством в своё прошлое, встав во главе, но и волчица вклинилась в чёрные дела. Она, не желавшая отпускать своё прошлое… пусть и недавнее, но одно из самых лучших в жизни, как она вольна считать. Чтобы прошлое оставалось настоящим, и если действительность стала бы неостановимо меняться окончательно, то только рядом с тем, кто помогал дышать жизнью, глубоко вдыхая её… а не то, что не сбудется.Может, мне всё-таки сигануть из окна, чтобы не мешать тебе жить, как ты желаешь?
Или остановить безумца, пока он не уничтожил тебя, в то время как я жив?
Наверное, я бы сделал и то и другое… ничто бы не меня не удержало.
Но только ради тебя, а не своей утерянной стабильности из-за того, что у нас не вышло.