***
С момента звонка прошло довольно много времени. День закончился довольно быстро и пришло время завершить его. Глэм не очень любил ходить по улицам поздно вечером. Чувство дискомфорта и надоедливая паранойя, словно выбирались из тёмных переулков. Причиной, по которой юноша вышел из дома, была зарядка для ноутбука, которая осталась в квартире, куда он в скором времени должен вернуться, когда её освободят. Транспорта в это время суток мало. Ждать смысла не было. Потому Глэм отправился пешком, заткнув уши наушниками. Никаких фобий и страхов, как таковых, не было. Но наверняка даже самым крепким будет дискомфортно в такое время. Глэм сделал глубокий вдох. Перед глазами то и дело мелькал чей-то силуэт. Лица не видно за медицинской маской и капюшоном. Юноша вытащил один наушник. Холодный ветер дул сильно и громко. Но даже с музыкой на фоне, погодными условиями и редкими машинами на фоне, чёткие шаги за спиной ещё ни разу не затихли. Может, при свете фонарей его возможно было разглядеть, но мешало тому целых две причины: плохое зрение и то, что придётся обернуться и смотреть на незнакомца несколько секунд как минимум. Это вызовет подозрения, что является веской причиной отбросить дурную идею. Глэм уже практиковал попытки убедить себя в преувеличении. «Утомился, слишком много работал». Ведь любую ложь принять проще, если она будет не такой страшной, как правда. Если посудить с другой стороны, в таких ситуациях ещё ни одна ложь не уберегла чью-то жизнь, так ведь? Человек следовал за Глэмом целый квартал, держась на какой-то дистанции. Музыка уже давно стихла. Собственное дыхание было громче. Переживания официально оправдались. Сбылся один из кошмаров. Глэм лихорадочно вспоминал, где поблизости есть магазины. Теряться в такой ситуации он не собирался. За спиной зашаркали активней. Глэм почти сорвался на бег, но вовремя одумался. Водоворот мыслей продолжался. Нельзя идти домой, если, очевидно, кто-то за вами идёт. На асфальт упали ключи. Они издали такой громкий звук, что эхо послышалось, казалось, до соседней улицы. Терять времени парень не стал. Напряженная рука потянулась к ключам, а взгляд следил за преследователем из-за растрёпанной из-за ветра чёлки. Было холодно. Прикосновение к ледяному металлу принесло боль окаменевшим рукам, но обращать внимание на это не было времени. Единственное, что успел разглядеть Глэм — это совсем светлые, почти белые волосы, торчащие из-под капюшона. Эта деталь проявилась в отражении витрины одного из магазинов, в которую удалось незаметно заглянуть. К счастью Глэма, на пути оказался продуктовый. Здесь всегда были люди, да и в такой обстановке разглядеть человека было бы возможно. Зайдя в помещение, Глэм выдохнул, почувствовав тепло. Руки заболели ещё сильнее от смены температуры. Розовые от холода щёки быстро потеряли оттенок. Однако напряжение никуда не делось. Оно только смешалось с разговорами людей и шелестом продуктов. Даже петляя между полками магазина, юноша откуда-то был уверен, что остаётся в центре внимания неизвестного. Глэм дёрнулся, когда телефон в его кармане зазвонил. Внутри всё перевернулось от ужаса. С облегчением он взял трубку. — Да? — Где твою жопу носит? — как всегда суровый и недовольный голос Вики внушил какое-то спокойствие. — Я... В магазине. Мне нужно зайти за заря... — он замолчал на полуслове, когда столкнулся взглядом с крепким, высоким парнем. По телу ударила крупная дрожь. Но Глэм воспользовался возможностью, чтобы разглядеть парня. Пришлось задержать на нём взор. Чем-то он напоминал человека, с которым сцепилась Вики пару недель назад.Чёрная толстовка, рваные джинсы, руки в карманах, которые иногда поправляли капюшон. Внимание к деталям у Глэма было не отнять. Он успел заметить под рукавом толстовки какой-то красный браслет и внимательный взгляд. Неизвестный скрылся в глубине магазина. Теперь они оба знают друг о друге. — Глэм? Ты слышишь меня? Связь херовая. Блондин снизил голос, чтобы его слышала только подруга. — Вики, ты же сейчас дома? По паузе, можно было предположить, что Вики насторожилась. — Да. А что? После того, как товар пробили на кассе, Глэм почти бегом вышел из магазина и перешёл дорогу. Он признал для себя один факт — началась игра, в которую его втянули. Сейчас, он либо скроется от преследователя. Либо нет. — Ты не могла бы меня забрать? Подъехать к подъезду, где я раньше жил? На той стороне послышалась возня. Зазвенели ключи. — Допустим. Так в чём дело? Ты какой-то не такой... — Со мной всё хорошо, — Глэм успокоил шаг, сжимая телефона до побеления костяшек. Голос ни разу не дрогнул. Попытки говорить в привычном тоне почти увенчались успехом. Страх, который сейчас испытывал Глэм, нельзя было сравнить с любым другим страхом. Сковывающее чувство безысходности. Беззащитная добыча, которой предстоит хитростью бороться за свою жизнь. Эпизоды, волнующие его последний месяц, одни да другими мелькали перед глазами. Буквально недавно он боялся распада группы. Боялся, что подведёт кого-то. Боялся, что не успеет закончить все свои дела. Это всё стало пустяком за считанные секунды, как на противоположной стороне улицы показался тёмный силуэт. Теперь Глэм боялся за себя. За своё здоровье и жизнь. — Не бросай трубку, ладно? — сделав голос максимально мягким, почти умоляющим, попросил Глэм. Дал слабину. — Ладно, ладно! Но твоё поведение меня пугает. Ты там ни во что не вляпался? Блондин свернул в переулок и зашёл в какой-то двор, чтобы обойти дом, вдоль которого он чуть ли не бежал. Преследователя больше не было видно. Это пугало и обнадёживало одновременно. На главную дорогу Глэм не решился вернуться. Он предпочел петлять по дворам и скверам. — Мне показалось, что за мной кто-то шёл, — прямо сказал Глэм, заходя в подъезд. — Блять. С тобой не соскучишься. Не вздумай уходить никуда, пока я не приеду. — Хорошо. Следящий за Глэмом из темноты пристальный взгляд остался незамеченным. Его обладатель вытащил телефон и сделал несколько фотографий улицы и номера дома, где скрылся музыкант. Неизвестный ещё долго смотрел на дом, пытался разглядеть, в каком окне загорится свет, где мелькнёт высокая фигура. Тщетно. Уже очень скоро, парень ретировался с места.***
— Что за фигня, Глэм? — вздохнула Вики, откинув свою куртку куда-то в сторону вешалок. Глэм молчал. Свое пальто он аккуратно повесил, и даже поднял куртку рыжей. — Ты сказал, что за тобой кто-то следил, — напряжено нахмурившись, Вики коснулась плеча парня, в надежде привести его в чувство. Это сработало. Задумчивый, немного потерянный взгляд взметнулся на подругу. — Да. Кажется, я оторвался от него. Он довольно долго за мной шёл. Меня это несколько беспокоит. — Ясен красен, что беспокоит. Меня это тоже беспокоит. Пока Глэм пошёл заряжать ноутбук, Вики поставила чайник. — Ты разглядел урода то хоть? — девушка начала заливать в чашку кипяток. — Немного, — спокойный голос казался таким фальшивым, что Вики даже захотелось отчитать Глэма, но почему-то промолчала. — Блондин. Наверное, много осветлялся. В маске был и толстовке. Виктория застыла. Она стояла к Глэму спиной, поэтому он не мог увидеть ошарашенные глаза по пять копеек. — Рваные джинсы и какой-то красный браслет на руке. Кипяток начал переливаться через края. Руки задрожали. Вики не признавала того, что происходит. — Вики! В чём дело?! — Глэм одёрнул её, забрал чайник и убрал его в сторону. К его удивлению, рыжая никак не отреагировала. Она даже не заметила, как Глэм вытер со стола кипяток и взял обожжённые руки в свои. — Что происходит? Ты можешь получить ожог, — ледяные после улицы ладони накрыли большое, красное пятно на руке Вики. Она медленно подняла на него глаза. — Глэм. Не ходи больше так поздно. И в ту квартиру пока что не возвращайся, — она отпрянула, одёрнув руки. — Хорошо. Но что случилось? — Это была не просьба! Ничего не случилось, — быстрым шагом девушка ушла в комнату. Соболь, который поджидал её на одной из полок, быстро прыгнул на плечо хозяйки, после чего фыркнул что-то неодобрительное. Вики пришлось его погладить, чтобы он перестал возмущаться. Да и самой рыжей не мешало прийти в себя.***
— Эй, только не говори, что опять засядешь за работу, — потирая глаза, она вытащила свою чашку, когда увидела Глэма на кухне с ноутбуком. — А что же мне ещё остаётся? — блондин уже успел переодеться и привести себя в порядок. А сейчас он сидел за обеденным столом, смотря в монитор. — Что б ты без меня делал? Изжил бы себя, — с нервной усмешкой произнесла Вики. — Ты же понимаешь, что я не могу отлынивать от работы так часто? Вики пришлось сдерживаться, чтобы не рассмеяться. — Часто? Да ты всего день ничего не делаешь. Он немного постоял, непонятливо смотря, то на Вики, то в сторону комнаты. Будто пытался понять, согласен он с ней или нет. — Что ты там застыл? Тишина. Блондин, кажется, снова задумался и теперь не скоро появится. По крайней мере, пока не «поймает сигнал». Закатив глаза, Вики облокотилась о столешницу, смотря перед собой. — А что мне тогда делать, по-твоему? Этот вопрос будто стукнул рыжей по голове, напомнив ей, о чём же она забыла. — Вот же ж дырявая башка... Точно! — она быстро пошла в комнату, в сопровождении заинтересованного взгляда Глэма. Спустя несколько матов, пары секунд возмущения и звуков боя, Вики вышла из спальни, довольная, как слон. А в её руках — чехол с гитарой. Глэм просиял, когда рыжая широко улыбнулась. — Играй, — хмыкнула девушка, протягивая ему чехол. — Ты привезла её из студии? — на губах растянулась тёплая, мягкая улыбка. — Ну явно не спиздила, — хохотнула Виктория, устроившись на подоконнике. — Хотя кто знает... — она требовательно постучала по месту рядом с собой, намекая, чтобы Глэм сидел рядом. — А нам не будет тесно? — он перекинул ремешок через плечо, оставив инструмент болтаться на себе. — Садись, тебе говорят. Ты такой худой, что тебя при желании можно в щель впихнуть. Так что не гуди. Это стало сильным аргументом. Глэм усмехнулся какими-то своим мыслям и сел на подоконник. В окружении скудного интерьера, пропитанный табаком, музыкант выглядел совсем не на своём месте. Слишком ухоженный и аккуратный. Но смотря на него несколько секунд, Вики всё-таки передумала. Если распустить волосы, одеться по-домашнему, Глэм отлично впишется во всю эту атмосферу. Чтобы не мешать музыканту, Вики устроилась справа. В таком положении гриф её не задевал. При этом ноги находились за спиной Глэма в согнутом состоянии. Невольно он облокачивался на них, так как деться больше некуда. Свет был выключен. Девушка не изменяла своим традициям и местным правилам, в которые Глэм не пытался влезть. Впервые за всё время проживания в этой квартире, Вики не хотела выкурить все сигареты, что у неё есть. А ведь обычно по вечерам так и происходило. Глэм начал играть. Вики затаила дыхание, как будто оно могло как-то сбить блондина. Непринуждённая, лёгкая песня. Несмотря на всю эту простоту, даже нечто лёгкое и элементарное Глэм был способен преподнести изящно и красиво. Как зачарованная, Вики смотрела на пальцы, что быстро перемещались по грифу. Неужели, ему не больно? Наслаждаясь чистой игрой, без единого косяка, Вики прикрыла глаза, но не до конца, чтобы бесстыдно рассматривать тонкие черты лица, аккуратные губы, скулы, о которые иногда хотелось порезаться. Однако почти всё внимание захватывал взгляд, отражающий тусклый свет, который пробивался с улицы от фонарей. Наконец-то Глэм обратил внимание на Вики. Он слегка прищурился, не переставая играть. Не скрыть, как ему льстит её внимание. Теперь они смотрели друг на друга, чуть ли не с вызовом. Кто же первый отвернётся? — Вики, ты ведь знаешь, что смотреть так долго на людей — это неприлично? — уголки губ всё не опускались. Сказанное вовсе не было замечанием. — О-о-о-оу. Прости-и-и. Ты ведь так против! Я вижу, как ты страдаешь! Как я посмела? — хихикнула Вики. Темп игры потихоньку замедлялся, но Глэм старался продолжать. — Я бы так не сказал, — со вздохом выдал юноша, тряхнув головой, чтобы убрать с глаз волосы. Рыжая подвинулась к нему, потянув прядку светлых волос на себя, чтобы потом заправить её за ухо Глэма. — Ещё б ты был против, чудик, — девушка, будто против воли, положила голову на хрупкое плечо. А точнее, уткнулась в него лбом. Как же сложно было разгадать этого человека. Уйма вопросов так и желали вырваться наружу. Вики со временем поняла, что не сможет сделать окончательный выбор и принять решение, пока не узнает как можно больше. Полностью довериться или не доверять вовсе? Это стало делом принципа. — Скажи, Глэм... — вдруг начала Вики. — Почему ты ушёл из дома? Ты не похож на потрёпанного жизнью человека. Музыка прекратилась. Блондин уткнулся затылком в стекло. — Почему я должен быть... Как ты сказала? «Потрёпанным жизнью» ? — Ну... Ты ведь, наверное, долго был один. Да и как можно вообще чувствовать себя не заёбанным, когда остался без дома? Тишина. Уже по привычке, Глэм улыбался, перебирая струны. — Я был один. До появления Чеса. А ушёл я, потому что не видел своего будущего. Отец ни за что не позволил бы мне выступать, играть на гитаре и тем более выглядеть неподобающе. Виктория заинтересованно подняла на него глаза, вникая в каждое слово. Невольно, она пыталась представить, как выглядел Глэм раньше. Всегда ли так улыбался? Всегда ли с ним было так спокойно и жутко одновременно? — Он требовал от меня быть идеальным. Наказывал за ошибки вместо того, чтобы указать на них, — парень коснулся подушечками пальцев запястья, спрятанного под напульсником. Вики взяла его руку и стянула ткань, чтобы снова взглянуть на шрамы и наконец-то понять, откуда они. Блондин не стал противиться, следя за чужой реакцией. — Линейкой. Он бил нас с Лидией каждый раз, если мы делали что-то не так. Моей сестре везло чуть больше. Доставалось в основном мне. Рыжая аккуратно прошлась по рельефу шрамов большим пальцем. — А мама? Глэм продолжал наблюдать за Вики и за тем, с каким волнением и нескрываемым удивлением она смотрит на увечья, которые не позволят забыть о «дорогом отце». — Она боялась отца. Никогда не перечила ему. Может, она и хотела бы встать на мою сторону. Но никогда не делала этого. Вики наконец-то потеряла интерес к его шрамам, и теперь просто держала ладонь Глэма у себя, будто тем самым демонстрируя, что никуда от неё он не денется. Юноша выглядел совсем опечаленным. Он не злился и сильно не расстраивался. Просто принял этот факт, как данность. Но даже так на душе скреблись кошки. Ведь ничего не вернуть. Его лишили детства, веселья и здоровой самооценки. Вики почему-то стало стыдно на секунду, что она потревожила его болезненные воспоминания. — Но почему именно тебя он так ненавидел?! Глэм горестно усмехнулся, будто ждал этого вопроса. — Потому что я не поддавался его системе. Я умел сопротивляться и находить обходные пути. Отца это бесило. Вот и вся правда. Наверное, он бы быстрей признал, что я мёртв, чем то, кем я являюсь. Вики не могла даже подобрать слов. Её детство тоже не было сказкой. И почему-то до этого момента она не встречала никого с подобной проблемой. Не знала, как выглядят люди с такой же участью. Хотя не особо интересовалась, на самом деле. Непроизвольно, она сжала руку Глэма чуть сильнее. И тут же почувствовала, как тонкие пальцы также сжали её ладонь. — И если тебе интересно, я действительно был один. Деваться было некуда. Возможно, если бы кто-то мог меня защитить, мне бы не было так плохо, — парень сделал паузу, позволяя Вики взглянуть на вторую руку. Она оказалась чистой. Доставалось только правой. Жестоко, бить по одному и тому же месту. Правда, которую узнала рыжая, объясняла, почему Глэм так долго отнекивался. Наверное, Вики поступила бы также на его месте. Ненависть к совершенно незнакомому человеку, который посмел причинить такую боль Глэму, возросла резко и сильно. — Скажем так: теперь я готов ко всему, — осторожные, полные замешательства глаза поднялись на Глэма, наконец-то отрываясь от рук. Девушка пыталась подобрать в голове нужные слова. Она ожидала услышать что угодно, но не ко всему оказалось готова. И что вообще люди говорят в таких ситуациях? Вики решила использовать ту же тактику, как и в прошлый раз. Она снова поддалась эмоциям, переступив черту. Подобралась достаточно близко, прижавшись к губам Глэма. Опять. Он застыл, как статуя, сразу же убрав руку от грифа. Вики только почувствовала, всего раз, как он резко втянул воздух от неожиданности. Неужели, задержал дыхание? Также, как и она. Как же рыжая была рада, что её ярко-алых щёк не было видно. Тишина. Всего на несколько секунд. Её прервал чей-то тихий вздох. Доверившись друг другу на такой короткий промежуток времени, даже ритм дыхания и сердцебиения слился в одно. Девушка улыбнулась сквозь поцелуй, когда почувствовала прилив уверенности. Она понимала, что это временно и уже через десять минут ей будет стыдно даже в глаза Глэму посмотреть, а пол ночи пройдёт в эйфории после этого вечера. Приятные воспоминания и послевкусие мягких губ будут накатывать внезапно, мешая уснуть. Но оно того стоило. Никакое прикосновение не могло сравниться с тем, что происходит сейчас. Однако по-прежнему никто не решался дотронуться, словно это могло что-то испортить. Нарушить атмосферу. Перед тем, как голова отключилась полностью, Вики полностью закрыла глаза, формулируя в голове хоть что-то, что могло послужить оправданием своему действию. Поцелуем она будто хотела показать, что останется рядом и выражала поддержу, как умела. Ей удалось подгадать момент, когда Глэм будет уязвимым. Возможно, кто-то мог легко этим воспользоваться. Но не Вики. Мысленно, она улыбнулась, чувствуя общее умиротворение спокойствие, которого так сильно не хватает. Ещё один барьер между ними рухнул. Она отстранилась после нерешительного поцелуя, почти задыхаясь от переизбытков чувств. Девушка никак не могла отдышаться. Ей стало жутко неловко за себя, ведь разговор о поцелуях между ними уже был. Совсем недавно. Глэм приоткрыл глаза. Он спокойно, будто ничего необычного не произошло, слушал сбивчивое дыхание Вики и параллельно с тем пытался выровнять своё. Хрупкие плечи, до этого прямые, оказались расслаблены. Виктория воспользовалась возможностью и снова уткнулась в Глэма лбом. Тот позволил себе прикоснуться к рыжей макушке. Он собрал несколько прядей и накрутил их на палец, чтобы убрать в сторону. Глэм уже перестал спрашивать себя, что же с ним происходит. Сколько бы он собственных принципов не нарушил при общении с этой девушкой, одно останется нерушимым — не врать самому себе. А не врать — означало принять, что он влюбился. В её яркий спектр эмоций, вспыльчивость и воинственность. Пальцы музыканта осторожно перебирали рыжие прядки, накручивали их и расправляли, возвращая в основную массу волос. Вики замерла. Прикосновение было мягким, почти невесомым. Глэм не видел, но она залилась краской до самых ушей, ещё и улыбнулась вдобавок. Ей хотелось бы, чтобы это продолжалось вечность. Уже очень быстро рыжая собрала себя в кучу, чтобы выдать речь, которую так и не смогла довести до идеала: — Если я скажу: «пиздец, как грустно», я уверена, тебя это взбесит, — закатила глаза рыжая, комментируя рассказ Глэма, о котором они чуть не забыли. — Не представляю, как мне реагировать. Твой папаша — редкая мудила и это факт. Съебал и правильно сделал. За это тебя легко уважать. Дыхание продолжало подводить. Никак не получалось надышаться, как после бега. Из-за этого Вики часто запиналась и материлась в интервале между словами. Глэм улыбнулся её бессвязным речам, наблюдая за растерянностью и стыдом за очередной импульсивный поступок. Здесь он не мог её отчитать, ведь сам был не против и особо не скрывал этого. А вот отчитать самого себя уже было отличной идеей. — Короче. Я обычно не даю людям обещания... И не думай, что ты дохера особенный, — пыталась подвести Вики, но вечно металась и терялась. Сама мысль, как близко сейчас находится Глэм и насколько сильный сейчас его парфюм, мешала сосредоточиться, а изящная ладонь на макушке расслабляла почти до состояния сна. К Глэму постоянно хотелось прикоснутся, запустить руку в волосы, пристроиться рядышком и наконец то защитить от всего мира. — Но могу своим байком поклясться, что с этой секунды, каждый, кто причинит тебе боль — сдохнет в адских муках, — она подняла голову и самоуверенно разулыбалась. Так улыбаются люди, которые готовы поклясться за достоверность своих слов. Последовала долгая пауза. В кухне стало еще темнее, чем десять минут назад. Поздней осенью по-другому и быть не может. Единственным источником света служили фонари за окном. Такой мрак создавал какую-то очень личную, почти интимную обстановку. Было спокойно и комфортно. Редкий момент, когда Вики чувствовала себя в полной безопасности и знала, что ничто сейчас ей не угрожает. Юноша убрал руку от её головы, чтобы поставить гитару на пол и опереть её о подоконник. Так, чтобы не упала. После чего повернулся к девушке всем телом. Все это время за ним следила пара зеленых глаз. Вики почти вздрогнула, когда губы Глэма накрыли её в благодарном поцелуе. Как будто обещал ей тоже самое. Ей стало легче, ведь теперь не одна она потеряла контроль над ситуацией. На этот раз поцелуй был дольше. Подобная терапия отлично справлялась со стрессом и отгоняла все дурные мысли. Да и не только дурные. Абсолютно все мысли. Почувствовав опору за спиной, Вики расслаблено облокотилась на стену. Глэм наделся, что смог вложить в секунды их контакта как можно больше заботы и нежных чувств, которые испытывал. Будто старался признаться в чём-то важном и сокровенном, о чём молчал по сей день. Наверное, больше эмоций принесёт только прямое признание. Глэм отстранялся всего на миллисекунды, чтобы сделать глоток воздуха, а потом вновь прижимался, наслаждаясь одной единственной слабостью, что у него была. Слабость, которая сносит голову и творит какие-то чудеса. Глэм в очередной раз убедился, как внешность бывает обманчива. Он никогда бы не представил, что сможет так спокойно целовать байкершу, и уж тем более не думал, что сможет в неё влюбиться. Суровый вид этой девушки только отталкивал людей. Но, как показала практика, кто угодно способен на любовь. Вики сделала примерно такие же выводы. Почти всегда её тянуло на людей, которых не особо колышет любовь и искренность. Наверняка, Глэм объяснил этот феномен обычным, психологическим фактом. Впервые за несколько месяцев, Вики искренне порадовалась, что однажды ей попался Айз. Без этого предательства она ни за что не подпустила бы к себе кого-то, вроде Глэма. — Во-первых... — парень отпрянул и обнаружил, что находился ближе, чем несколько секунд назад. — Давай обойдёмся без убийства, хорошо? — он аккуратно коснулся её пальцев, а потом и ладони, создав из их рук замок. — Всё-таки, это наказуемо. По крайней мере, в нашей стране. Вики наигранно расстроилась, притворившись, что подавлена этим заявлением. — Ладно. Но тогда я сломаю им какую-то конечность. Сам выберешь. Устраивает? — Более чем, — улыбка на мгновение упала с лица. Юноша отодвинулся. — А во-вторых... Отчего-то Вики заволновалась. Это «во-вторых» началось как-то невесело. — Вики, мы не можем просто брать и позволять друг другу такую близость. Скажи, неужели тебя это не беспокоит? Мы уже это обсуждали. На что рыжая обречено вздохнула. Больше всего она надеялась, что не услышит этого вопроса. Конечно, беспокоит. — Я знаю. Но ты же сам не против. Так в чём проблема? Для Глэма сложнее всего было признавать, что она права. От этого его реплики даже ему казались нелогичным бредом. Ведь замечание было толковым. — В том, что для меня это — проявление чувств. Не скажу, что я считаю аморально целоваться со своими друзьями. Но этот как минимум неприемлемо, — он слез с подоконника, захватив гитару. Слово «друзья» его искренне повеселило. Это было чистой формальностью. Но почему-то сейчас стало серьезным аргументом. — Впрочем, я виноват сам. Не знаю, почему из раза в раз не могу себя контролировать. А может, знаю, но не хочу признавать. Вики удивлено захлопала глазами. Несколькими предложениями он буквально описал собственную причину волнения и почти провёл самоанализ, как будто делал это каждый Божий день. Рыжая не понимала, как можно настолько легко признавать такие вещи и говорить их другим без какой-либо боязни. — Да какая разница? Поцеловались и поцеловались. Это не стоит заморочек, — она поменяла положение, чтобы сидеть лицом к блондину и следить за его силуэтом в темноте. — Для меня это не так просто, — пожал плечами второй. Он не особо напрягался, но был более серьёзным, чем обычно. Наверняка это временно, пока не отойдёт от потрясения. Вики выдохнула в ладони несколько матов. Как решать подобные проблемы, она не знала. Не умела. Потому что Глэм только что лишил её единственного способа, которым она пользовалась. — Поговорим об этом завтра? — неторопливо и спокойно он подошёл к рыжей. С каждым шагом её сердце колотилось чаще и громче, по ощущениям. В такой тишине Вики даже испугалась на секунду, что Глэм услышит этот стук. С долей тоски, она кивнула. Вики точно знала, что их ждёт серьезный разговор. Рано или поздно, им надо было поговорить. Создавалось впечатление, что эта беседа будет решающей в их взаимоотношениях. — Ладно... Только, если этот пиздец перестанет так напрягать нас! Парень кивнул. Он заметно порадовался, когда они пришли к какому-то умозаключению. Теперь можно было и сменить тему: — Какие у тебя планы на завтра? Переключиться на что-то попроще Вики была безумно рада. Даже улыбнулась. — Сходить в качалку с Багом и Алексом. С утра сгоняем. Чёт я совсем разленилась. На что блондин кивнул. Вики указала на него взглядом, как бы спрашивая: «а ты?». — Что ж. Мне нужно взять билет на ближайшее число до города, где меня попросили провести частный концерт. Около двух дней меня не будет, — бросил Глэм, пожимая плечами. Он предполагал, какая последует реакция и у него был заготовлен ответ. Виктория вдруг возмутилась. — Стоп... Ты один собрался где-то выступать?! — она наблюдала, как музыкант бродит по кухне, пьёт воду и отходит от недавнего поцелуя. Его поведение заметно изменилось. В спокойном тоне иногда проскакивали запинки, а взор, то и дело возвращался на Вики. Но этот момент можно было заметить только в том случае, когда Глэм выходил на свет. — Один. Придётся ехать на поезде. Постараюсь звонить, если желаешь... За время, пока он это говорил, Вики уже подошла почти вплотную, заглядывая в голубые глаза, в попытке разглядеть их. — Я хочу с тобой, — наконец-то сказала она, скрестив руки в замок и сложив их перед собой. — Можно? Пожалуйста-пожалуйста! Смотря на невинную, будто самую честную и добрую в мире улыбку, Глэм усмехнулся. Он был не силах ей отказать. — Не смею препятствовать. Возьму нам два билета. Рыжая просияла и улыбнулась во всю ширь. — Уху! — словно ребёнок, обрадовалась Виктория.***
— Ну наконец-то ты пришла, — Алекс усмехнулся, наматывая бинты на кулаки. В зале почти не было людей. Тренера, да и пришедшая троица. — Да, пацаны... сорян, что забила на вас. Баг хохотнул. — Ну, Вики... Ну даёшь! Не парься. Погнали лучше не тренажёры, а? Рыжая накинула на плечо рюкзак. Сейчас было непривычно прохладно. Майка и спортивные штаны были явно не для такой погоды. С непривычкой, девушка подошла к зеркалу, чтобы собрать волосы в хвост. Из отражения на неё уставились полные замешательства и волнения глаза. Ожидание — ужасная для Вики вещь. Встряхнув головой и прогоняя дурные мысли, рыжая переключилась. В зале она не была довольно давно. Но фигуре пока что ничего не угрожало. Сквозь майку виднелся пресс, а мышцы на руках и крепкие плечи придавали Вики суровости. — Ну чё ты там застряла? В темпе вальса! — торопил её Алекс, который уже взялся за штангу. — Ой, заткнись, а? — Виктория бросила рюкзак на лавочки и села напротив ребят. — После тренажёрки по пивку? От слов Бага рыжая хмыкнула, дотянувшись до штанги у ног Алекса. — Ты смешной такой. Прикинь? Выходят, значит, накаченные... — она расставила руки по бокам, как бы показывая размеры. — Все такие брута-а-льные, — теперь она слепила суровую моську. — Заходят в магаз и выдают: тёть Валь, нам пива! Только после зала. Устали! — в завершение реплики, Виктория слегка стукнула себя по коленке свободной рукой, учтиво кивнув. — А чё? Идея огонь, согласна. Парни расхохоталась. Алекс уронил штангу и в последнюю секунду убрал ногу перед тем, как на неё придётся удар. Гогот стал громче. Теперь Вики была на веселе. Настроение заметно поднялось. Предстоящий разговор с Глэмом уже перестал так волновать её. Баг вскинул руки, как бы привлекая внимание. — Раз все на веселе... Анекдот! — О не-ет! — громче загалдела Вики, ожидая очередной, ужасной шутки, над которой все присутствующие посмеются. Алекс шутливо передал ей свои соболезнования. — Короче. Взяли людоеды в плен русского, немца и американца... — Баг тихо рассмеялся, предвкушая реакцию на анекдот. — Говорят им: мы вас отпустим, если выпьете ящик водки, пожмёте лапу медведю и трахнете чукчу, — Баг проигнорировал осуждающие взгляды тренеров и показал на Алекса. — Алекс, ты — чукча. — Какого хера, мужик? Вики закрыла лицо руками, сдерживая истерический хохот. Штангу она опустила, от греха подальше. Девушка выпала из реальности всего на секунду. Сейчас она была в естественной и привычной для себя среде. Но даже в ней не получалось расслабиться также, как бывает в присутствии Глэма. — Ну, короче. Немец выпил ящик водки и сдох. Американец выпил ящик водки, пошёл в лес к медведю и не вернулся. А русский выпил ящик водки, весь в говно пошёл в лес... — он снова сдавленно рассмеялся. — Вернулся, побитый и исцарапанный... — потом Баг повернулся к Алексу и пожал ему руку. «...И пожал руку чукче». Алекс с Вики переглянулись, как бы соображая, правильно ли они поняли анекдот, пока их друг на фоне без остановки смеялся. — Чувак. Ебать медведя — это не смешно, — вопреки своим словам, Вики заливисто рассмеялась во весь голос, наплевав на правила приличия. Тренировка прошла совсем легко и незаметно. Кто-нибудь время от времени шутил на какие-то неприличные темы, над которыми приличный человек не засмеётся. Два часа в физическом напряжении помогли Вики переключиться и наконец-то забыть о лишнем. На костяшках остались небольшие раны от груши, которую Виктория била с особым усердием. От выпивки она отказалась по той причине, что её дома ждёт Глэм и с ним надо как-то общаться. Смотреть в глаза и пытаться не стыдиться. Желательно трезвой, хотя соблазн был большой. В субботу на улицах почти не было людей. Или были, но они явно не торопились. Гуляли и расслаблялись. На горизонте появился полицейский участок. Девушка, что стояла на крыльце, не осталась незамеченной. По ярким волосам Вики сразу же её узнала. С широкой улыбкой, она её окликнула: — Эй, Райли! Та обернулась и ответила такой же лучезарной улыбкой. — Ух ты. Какие люди! Рыжая остановилась рядом с ней. Невольно, она прислушалась к крикам, доносящиеся из участка. — Кого там режут? Райли неловко усмехнулась, осмотрев подругу, которая шла буквально в одной майке, явно уставшая, но очень довольная. Под рукой неаккуратно держала джинсовку. После зала ей всё ещё было жарковато. — Хочешь посмотреть? О! Я как раз познакомлю тебя с отцом. Уверена, он будет рад тебя видеть. Отказаться от такого предложения Вики была не в состоянии. Конечно, она пошла следом, слушая позитивные речи девушки. Хотя на самом деле ей был интересен скандал. В участке, посреди коридора, стоял мужчина в форме. По привычке Вики напряглась. В такого рода место она зашла добровольно впервые в жизни. Глаза офицера, такие знакомые, со злостью смотрели на персону перед собой. Вики остановилась. Она уставилась на девушку, что кричала на того во всю глотку. Голос оказался неприятным, режущим слух. — Вы не знаете, кому переходите дорогу! — рявкнула она. — Мой отец лишит вас всего! Длинные, натуральные, блестящие волосы. Блондинка угрожающе сверкнула голубыми глазами. Тонкие, немного резкие черты лица и выразительные скулы Вики уже где-то видела. Дежавю. — Девушка! Прекратите истерику! Ваш отец сейчас в другом городе. Вы мне угрожаете уже битый месяц! — продолжал офицер. — Просто дайте нам разобраться и дело с концом. Райли посмеивалась, смотря на эту картину. Своей издёвки она даже не скрывала. — Как вы смеете?! Вы знаете, кто я такая?! Паззл в голове Вики медленно складывался. Она продолжала рассматривать девушку, даже не задумываясь, что начинает пялиться. — Какая у неё фамилия? — ляпнула Вики, наклонившись к уху Райли. — Да сложная какая-то... длинная. Вики не отрывала от блондинки глаз. Приталенное платье ниже колен на тонких бретельках, около двери дорогое пальто, а руки, кажется, должны быть полностью оголены, но запястья закрывали длинные, изящные перчатки. Хотелось бы похвалить выбор одежды этой дамы, если бы не её поведение — Пап, ну что? — Райли обратилась к офицеру. Мужчина мотнул головой. — О, нет! Мы не закончили! Я не перестану сюда ходить, пока вы не отзовёте своих людей! Не смейте разрушать наш бизнес! У отца нет наследников, кроме меня! Вы разрушаете мне всю жизнь! — продолжала вопить та. — Я слишком долго шла к тому, чтобы занять место отца не для того, чтобы какие-то простофили взяли и всё к чертям развалили! — С вашей стороны, мисс, — слегка повысил голос офицер. — Было очень опрометчиво связываться с человеком, который заварил всё это. Поэтому, будьте добры, примите последствия. Вики прищурилась. Что-то во всём этом её сильно смущало. «— Папа сказал, что у этого придурка сын есть. Или был. Я не знаю. — Эм... А что с ним случилось? Собеседница пожала плечами. — Сказали, что мёртв. Но никаких подтверждающих документов нам так и не предоставили. Короче, очень мутный чувак.» — Нет, девушка. Насчёт наследников нам ещё предстоит поговорить. Если окажется, что они есть... — Что?! Да как вы... Что вы себе... Я одна в семье! — ...То дело затянется. Очень вероятно, что начнётся разбирательство, почему бизнес передали вам, а не второму наследнику. Вы это понимаете? «— Потому что я не поддавался его системе. Я умел сопротивляться и находить обходные пути. Отца это бесило. Вот и вся правда. Наверное, он бы быстрей признал, что я мёртв, чем то, кем я являюсь.» Вики застыла. Теперь она смотрела в пол, не смея поднять глаз. То, что происходило прямо у неё под носом, складывалось в единую картину. — послушайте, Лидия... Лидия. — Не смейте называть меня по имени. Вы не достойны этого. Райли вдруг звонко расхохоталась. Почти истерично. — Ты разговариваешь с представителем закона, дурочка. — Ах ты... — Ну всё! Охрана! — мужчина несколько раз хлопнул, подзывая крепких охранников. — Выведите её! Несколько минут возмущенных криков прошли за зря. Лидию пытались вывести, несмотря на её угрозы. Наконец-то мужчина повернулся к дочери и Вики. — Чем обязан? — он широко улыбнулся в очень похожей с дочерью манере. — Па-ап. Прошу любить и жаловать, Вики. Она с её другом вытащили меня из того клуба. Помнишь? Рыжая наконец-то отвлеклась от своих мыслей и неловко кивнула. — Здравствуйте. — Ох. Безумно рад наконец-то с тобой познакомиться. Прошу в свой кабинет. Я поставлю чайник. Райли просияла, волоча подругу за собой. — Н-но... — Виктория обернулась через плечо. Их взгляды с Лидией пересеклись. Блондинка вдруг удивлено округлила глаза и вздрогнула. Как будто они друг друга где-то видели. Волнение, паника и злость подступали к горлу. Что теперь будет? Ей казалось, что что-то точно будет. — Итак, Вики. Глэм, должно быть, не с тобой? — мужчина протянул ей чашку чая. — Нет... Он дома. Сидящая рядом подруга поперхнулась. — Что?! Вы... От очередного вопроса про Глэма захотелось врезать кому-нибудь по башке. — Нет, нет! У него проблемы и я временно его приютила! — рыжая залилась ярким румянцем. Может, над ней так и продолжили бы издеваться, если бы не отец подруги. — Райли! Оставь её в покое. На что девушка звонко расхохоталась. — Ой-ой-ой. Не очень-то и хотелось, — она поднялась и шустро вышла за дверь. — Я куплю печенюшек. Чай без сладкого — тоска! Офицер усмехнулся, устроившись за столом. Помещение наполнял мягкий свет. На стенах висело какое-то оружие, различные грамоты. Также здесь был идеальный порядок. — Откуда ты, Вики? Та одним лишь недоверчивым взглядом дала понять, что лишнего она ни за что не взболтнет. — Изначально не отсюда. Живу тут несколько лет. С перерывами. Мужчина выгнул бровь, как бы интересуясь. Пришлось продолжить. — Ну... Я полгода жила в другом месте. Вернуться пришлось. Потому что некуда идти было, — откровенно сообщила Виктория, удивляясь, как же просто это может оказаться. Она вовремя замолчала, скрывая подробности своей жизни. — Не любишь говорить о себе, да? — офицер сделал глоток чая. — Говорить не о чем. По хитрому, доброму прищуру мужчины было видно, что у него своё мнение на этот счёт. Он вдруг произнес: — Знаешь, не каждая девушка пойдёт выручать кого-то из сложной ситуации. Даже не каждый парень. Вики смотрела куда-то себе в ноги, переплетала пальцы, словно она на допросе. — Женская солидарность, — просто ответила она. — А может, есть другие причины? Пауза. Пришлось задуматься, чтобы правильно сформулировать ответ. Он был не таким поверхностным, каким его преподнесла Вики. Она наконец то встретила чужой взгляд. Любые любопытные люди, а в особенности полицейские, в её глазах были изначально недоброжелателями. Но этот человек стал исключением. — Мне мало кто помогал в жизни в принципе. Проще придерживаться мнения, что если я могу помочь, я помогу. Мерзко от мысли, что я могу опуститься до уровня людей, которые прошли мимо, когда я в ком-то нуждалась. Офицер улыбнулся каким-то своим мыслям. — Знаешь, мне кое-что это напоминает. Расскажу тебе, — с этой репликой, он поднялся и неторопливо подошёл к окну. — Существует японская техника по восстановлению сломанных вещей. Кинцуги. Её суть заключается в том, чтобы сделать что-то сломанное чем-то более красивым. Не скрывать сколы и трещины, а залить их золотом, выставить их на показ, как нечто, чем можно гордиться. Вики не в силах была скрывать своего любопытства. Подобной истории она не могла ожидать, поэтому офицер легко её заинтересовал. — Не совсем понимаю... Мужчина улыбнулся краешком губ. — Думаю, в твоей жизни были моменты, когда ты чувствовала себя «разбитой». Взять ту же работу, которую ты потеряла. Ведь не все люди легко переживут такую неудачу. Извини, что напоминаю. Рыжая согласно кивнула. Перед глазами промелькали обрывки воспоминаний. Как мать пришла домой и сообщила семейству об увольнении. Тогда казалось, что их семья продолжит держаться на плаву и переживёт любые невзгоды. Что мама справится. Как показала практика, она оказалась слабым человеком. Решением своих проблем она предпочла алкоголь. Тот день изменил их жизнь навсегда. В тот день перестали верить в чудо. Пришлось взрослеть раньше. — Но ведь ты сделала доброе дело, так? — голос офицера вырвал её из тоскливых мыслей. — Я думаю, это повод гордиться. По крайней мере, я считаю так. Скажу проще: трещины — это обстоятельства. А золото, которым ты их заливаешь — то, что делает эти обстоятельства лучше. В нашем случае, даёт право гордиться собой. Вики слушала, не отвлекаясь. Метафора казалась ей странной из уст мечтательного на вид человека. Что было странно, ведь пару минут назад он был строг с Лидией, ни разу не уступив ей. Внезапно, поддавшись болезненным воспоминаниям многолетней давности, девушка начала осознавать простую вещь, которая никогда не приходила ей в голову. Она лучше своей матери. Она — это «золото». Трещины — это боль, которую мать принесла своим детям. — Я подумаю об этом, — она поднялась, как в трансе. Её ждал Глэм. Задерживаться больше не хотелось. Перед тем, как выйти, Виктория обернулась. — Скажите, а какая была фамилия у той девушки? Просто мне показалось, что я её знаю, — растягивая слова, аккуратно произнесла рыжая. Хотя ответ у неё уже был. Больше всего не хотелось в нем убеждаться. — Не думаю, что вы знакомы. Её фамилия Швагенвагенс, — он прервался, с замешательством смотря в спину Вики. — Не останешься на чай? Райли сейчас принесет что-то вкусное. На что получил отрицательный кивок. — У меня дела.