***
Тесей не любил дождь. Он слишком хорошо помнил те, первые дожди упавшего неба. Помнил, как природа мстила оставленным подросткам, насылая на них не прекращающиеся неделями дожди, помнил злые ледяные стрелы, прошивающие листву мутировавших деревьев, фанеру и неосторожно оказавшихся снаружи людей. Тесей пару раз видел подобных несчастных, не успевших вовремя укрыться от них. Жуткое зрелище было: насквозь проткнутые, реже отсеченные руки, ноги, а иногда и тела. В большинстве своем это сулило медленную и мучительную смерть от кровопотери. Эти первые, затяжные дожди надолго вселили в него страх перед непогодой. С появлением Купола все изменилось. Град тысячи стрел больше не был страшен юному городу, но нелюбовь к дождям осталась. Зато Бард дожди любил. Он считал, что лучшего аккомпанемента к гитаре, чем шум дождя по крыше, найти просто невозможно. «А потом, после каждого дождя рано или поздно восходит радуга», — заявлял он с улыбкой и притягивал Тесея ближе, как будто стремясь спрятать от непогоды. Правитель потер лицо. Нашел время страдать! Но шелестевший над городом дождь вгонял в сентиментальную тоску. Собственная кухня в свете дежурной подсветки вдруг показалась удивительно пустой и безжизненной. Захотелось закрыть глаза, представить, что все еще в порядке, что сейчас войдет, улыбаясь и отфыркиваясь, Бард, принеся с собой запах мокрой улицы и искрящиеся в неярком свете капли в волосах, обнимет теплыми руками, шепнет что-нибудь уютно-успокаивающее… но вместо этого вспомнилось совершенно другое.***
В тот вечер, почти двадцать лет назад, тоже шел дождь. Неприятная мелкая морось, не оставлявшая надежды на окончание. Казалось, она будет длиться вечно, пока не зальет город до краев. Правитель зло хлопнул дверью, оставляя за спиной шумную мокрую улицу. Это надо же было открыто заявить, что он, Тесей, пытается посадить город на короткий поводок! Фактически назвать его диктатором. Ну, спасибо, удружил! Такого резкого неприятия идеи он уж точно не ожидал. Они неоднократно обсуждали контроль эмоций во имя спокойствия общества, и Бард относился к этой идее вполне спокойно. Так что же случилось сейчас? Неужели тот факт, что планировалось применить эту технологию не только к преступникам, что-то глобально менял. Тесей коротко выпустил воздух сквозь крепко сжатые зубы. Они часто спорили, не сходились в управлении городом, но тот раз был особенно тяжелым. Поссориться почти до хрипоты прямо на совете еще надо было суметь. И даже то, что конечное решение вроде бы устроило всех, не радовало Тесея. Ужасно хотелось выпить, но он пока не мог себе этого позволить. Хлопнула входная дверь. Тесей даже не повернулся посмотреть, кто пришел. Чужие в их — уже только его — дом не заходят. Проще было сделать вид, что капли, наперегонки сползающие по стеклу, были интереснее, чем тот, кто сейчас застыл в дверях кухни. — Я только вещи собрать, — нарушил затянувшееся молчание Бард. — Угу, — Тесей поморщился. Дурацкая фраза, дурацкое начало разговора, вообще все — дурацкое. Почему он не мог это сделать молча. Просто тихо исчезнуть, как будто и не было вовсе. — Точно не хочешь поговорить? — в голосе искреннее волнение. Тесей смог только покачать головой. В горле стоял тугой ком. Это бессмысленно. Он не сможет убедить остаться, а причины ухода они уже обсудили на злосчастном совете. Договор даже подписали, будь он неладен. А личными чувствами Архонта можно и пренебречь. Да и кому вообще какое дело до этих самых чувств. Тесею бы самому сейчас не помешал браслет. Медный желательно. Чтобы впрыснул в вену дозу успокоительного, замедлил глупо заходящееся сердце. — Тесей? — на плечо опустилась родная, знакомая до кончиков пальцев рука. Он и не заметил, как подошел Бард, так и не дождавшийся ответа. Тесей долго учился просто доверять, делить чувства на двоих, не взваливать на себя все, загибаясь, как ломовая лошадь, а еще дольше — говорить. Обсуждать мысли, эмоции, проблемы и страхи. Вот и доучился. Теперь от него требуют то, что он сейчас сделать не способен. — Что ты хочешь услышать? — остатков спокойствия хватило ровно на то, чтобы загнать бурю внутрь и ответить так, как отвечал бы любому другому жителю города: спокойно, без лишних эмоций. — Мы уже все обсудили. Этот эксперимент необходим. Без него не выяснить, кто прав. Ты принял решение. Полис поможет отстроить за Куполом жилье, даст ресурсы на первое время. Хотелось крикнуть: «Проваливай к своим Изгоям». Шепнуть: «Останься, я не смогу один», но Тесей только прикусил язык, в надежде заглушить боль внутреннюю болью внешней. Он не будет ничего говорить. В конце концов, каждый из них уже принял решение. Тесей-сейчас нашел бы слова. Пусть путанные, наивные, глупые, но нашел бы. Попробовал бы поговорить еще раз, удержать, в конце концов, хотя и понимал — воплощенный ветер свободы не удержишь силой. Сейчас он был готов даже отступить и пересмотреть браслеты. Тесей-тогда был слишком горд для этого. Надеялся, что пройдет год, быть может, несколько лет, друг наиграется в анархию и вернется. Он даже не представить себе не мог, что это действительно растянется на двадцать лет. — Уверен? — Бард еще рядом, терпеливо дожидался ответа. Аид бы побрал его дотошность! Теплая рука легонько, успокаивающе погладила плечо. Ему сейчас и самому тяжело, Тесей это знал прекрасно. Упрямец, гордец! Поставил все на кон ради своих принципов, а сейчас мнется рядом, не решаясь уйти. — Уверен. Иди уже собирайся. — Тесей даже не сделал попытки улыбнуться. Максимум, на что его хватило бы — дежурная улыбка Правителя, но Бард считывал их на раз-два. Считывал и очень не любил. Он был за искренность. Всегда. Во всем. В людях, в эмоциях и чувствах. — Все в порядке. Не навсегда же. Вернешься через двадцать лет, еще победу твою отпразднуем. — продолжил Тесей. Он не знал, кого пытается убедить больше: Барда или все же себя. Может, если он скажет вслух, то сам поверит в это. Тесей-сейчас знал — не поверит. — Давай лучше выпьем, а? За успех! За то, чтобы ты оказался прав. — Тесей преувеличенно бодро встал, меланхолия уступила место какому-то истерическому веселью. В глаза Барду он все еще старался не смотреть. Боялся, сам не зная чего. — Рано еще, я же только ухожу, — чуть улыбнулся Бард, отвергая протянутый стакан. Вроде бы такое поведение немного успокоило его, хотя Тесей и не сказал бы наверняка. Что таится в голове у Барда, он мог понять далеко не всегда. Они вроде поговорили о чем-то еще, вроде бы даже выпили за удачу, Тесей это помнил потом крайне смутно. Кажется, он вполне искренне шутил, пытался улыбаться и повторял, что все будет отлично, стремясь поверить в это сам. Зато он помнил другое: крепкие объятия на прощанье, когда на миг показалось, что это действительно ненадолго, что это также просто, как поход к Реконам, и удаляющуюся в мокрую, промозглую тьму фигуру с потрепанным рюкзаком и гитарой за спиной. Только когда эта спина исчезла за поворотом, Тесей тщательно прикрыл дверь и смог позволить себе эмоции. В стену яростно полетел стакан. Прямо как стоял, с остатками алкоголя. Потом Тесей долго и вдумчиво собирал осколки, тщательно вытер вылившуюся оттуда янтарную жидкость, стремясь утопить в привычных движениях все лишние эмоции.***
Почему-то эти осколки, блики на стекле и на полу он помнил лучше всего. Просто в мельчайших подробностях представлял, в отличие от того, что было потом. Дождь мелко шуршал по крыше, по стеклу окон. Тесей прошелся по кухне, не зная, чем себя занять. «Должно быть, за Куполом сейчас ливень, а сюда проникает только легкая изморось», — подумал он. Правитель уже было решил, что сегодня сон ему вовсе не обязателен и вполне можно им пренебречь и поработать где-нибудь в старом штабе, где ему всегда проще думалось, как вдруг раздался звонок. Неожиданно ярко вспыхнул в темноте экран лежащего на столе телефона. «Остался один месяц» — лаконично высветилось на экране. Жизнь продолжалась.