Мгновение

      Рин старательно выдирает сорняки из корней благоухающих цветов, ладонью размазывая грязь по лбу, пока пытается вытереть выступившие капли пота.       Демоны — это плохо. Так её всю жизнь учили думать и размышлять, но всё же вот она стала тем самым чудовищем из сказок, а долгожданных эмоций так и нет. Мир всё так же скучен и однообразен, и лишь цветные сны Судьбы как-то разбавляли серую рутину.       Ватанабэ никогда не испытывала яркую палитру человеческих чувств, не ощущала ни боли, ни голода — ничего. Словно пустая кукла, которую Боги в насмешку наградили даром провидения.       Девушка тянет особенно крепкий корень, вцепляясь отросшими когтями в кору. Будучи человеком, она была невероятно слабой и болезненной девочкой, а став демоном — так и не пробуждает в себе аппетит и жажду крови. Её максимум — прокусить собственную губу, но и тогда металлический привкус на языке не вызывает никакого отклика.       Её отношения с Музаном… Странные. Кибуцуджи не питает уважения ни к кому, кроме себя, а Рин это прекрасно осознаёт. Поэтому головой, которая всегда хорошо работает, понимает, что Повелитель демонов превратил её в одно из своих отродий не просто так. За дар, больше в Ватанабэ не было ничего примечательного.       Слишком худая, чтобы стать полноценным обедом, слишком прямолинейная, чтобы выступить в роли хорошего собеседника, но чудесная пустота в душе и зияющая дыра там, где должно быть сердце — делали её отличным приспешником.       Внезапно крепкий корень поддаётся, с треском вырываясь из земли. Девушка от усилий теряет равновесие и падает на спину. Наверное, было бы неприятно, если бы она умела испытывать боль. — А если бы ты хорошо ела, Рин-чан, — слышит она сладкий голос, — то в секунду разобралась бы с этим.       Ватанабэ спокойно кивает, а после поворачивает голову в сторону, откуда исходит звук. Она прекрасно знает, кому именно принадлежит эта реплика.       Доума был слишком странным даже для неё. Было в нём что-то фальшивое, лживое и мерзкое, отчего инстинкт самосохранения вопит о том, что с ним стоит держаться осторожно. А ещё лучше — как можно дальше.       Девушка продолжает медленно моргать, равнодушно рассматривая красивое лицо. Глаза у Второй Высшей Луны действительно потрясающие — такие красочные и яркие, словно маленькая радуга, на которую так любила смотреть её мать.       Родителей Рин съела первыми. Не потому что оголодала, а потому что семья бы мешала, представляя опасность. К тому же — рассуждает Ватанабэ — людям легче умереть, чем смириться с правдой, которую они не желают осознавать. — Рин-чан! — Зовёт её парень, тыкая щеку когтистым пальцем, — ты меня совсем не слушаешь!       Доума надувает губы и сокращает расстояние между ними до минимума, заставляя девушку выставить открытую ладонь вперед. Упирается рукой в его крепкую грудь и холодно кидает: — Не слушаю, Доума-сама, — она старается выбраться из этой дурацкой ловушки, в которую её загоняет Вторая Высшая Луна, — выпустите.       Но парень не повинуется и, кивая головой, словно игрушечный болванчик, окончательно зажимает её у дерева, отрезая любые возможные пути побега.       От него веет невероятным холодом, отчего Ватанабэ ежится, зябко передёргивая плечами. Всё же что-то от человеческого мира в ней ещё сохраняется. Девушка опять пробует оттолкнуть демона, едва не распарывая водолазку своими когтями. Никакого эффекта.       Рин поднимает взгляд, встречаясь глазами со своим мучителем.       «Селёдка, — фыркает Аказа, обращаясь к ней, — натуральная селедка с таким же стеклянным взглядом. Может, скинуть тебя обратно в море?».       Но Ватанабэ знает, что Третья Высшая Луна не причинит ей вред. Просто демон так выражает своё изумление. Тем не менее Аказа уважает её за прямолинейность, честность и серьёзность.       А вот с этим… — Доума-сама, Вы что-то от меня хотели, — голос бесцветный и тихий, сравним с шелестом осенних листьев, — или просто так пришли помучить?       Вторая Высшая Луна подцепляет прядь её золотистых волос и долго рассматривает, имитируя интерес, а после хватает за плечи, доброжелательно улыбаясь: — Что ты, Рин-чан! — Он теснее жмёт её к дереву, — неужели я не могу просто прийти насладиться твоей компанией? И хватит уже этих «Доума-сама» да выкать мне, ты ведь моя дражайшая подопечная!       Ватанабэ щурится, слегка дёргает уголком губ, а после её лицо вновь разглаживается, словно и не было этих маленьких проявлений эмоций. Она не чувствует, но знает, что должна испытывать. — Тогда не мешайте мне работать, Доума-сама, — девушка намеренно пропускает мимо ушей его просьбу и пытается выбраться из капкана рук, — Вам пора принять посетителей.       Вторая Высшая Луна обиженно фыркает, а после Рин слышит, как хрустят кости. Её кости. Ватанабэ опускает глаза и наблюдает, как собственные ноги неестественно выгнуты в стороны, а единственное, что её поддерживает, так это объятия этого лживого демона.       Девушка вцепляется ему в шею, зубами вырывая сонную артерию, но место укуса тут же зарастает, оставляя на память лишь темное пятнышко крови на водолазке. — Щекотно, Рин-чан, — смеётся парень, — видишь, ты бы тоже могла так регенерировать, если бы достаточно ела.       Доума подхватывает её щуплое тело на руки, задорно улыбаясь, и куда-то несёт. Ватанабэ ловит восхищенные и завистливые взгляды послушников и послушниц, но ей всё ещё всё равно. Только инстинкт самосохранения говорит вырываться и бежать без оглядки.       И она пытается, но только Вторая Высшая Луна держит крепко, намертво вцепляясь в ткань голубого кимоно, да так, что длинные когти рассекают бледную кожу девушки.       В личной купальне парня тихо, душно и влажно. Белесый пар поднимается от воды, заполняя помещение и снижая видимость. — Почему же ты такая упёртая, Рин-чан? — Причитает демон, — я же к тебе по-доброму отношусь, а ты всячески отвергаешь мои ухаживания. — Мне не нужна фальшивая забота и любовь, — монотонно отвечает Ватанабэ, — поэтому приберегите её для тех, кто в этом нуждается, Доума-сама.       Вторая Высшая Луна с размаху кидает ею в ванну прямо в одежде, так, что девушка стукается головой о край купальни, и на секунду у неё мутнеет в глазах. Это быстро проходит, но стоит ей сфокусировать взгляд, как перед ней вплотную предстаёт лицо демона.       Прямо в воде, не отрываясь от Рин, парень развязывает оби, распуская полы испорченной одежды. Доума ведёт холодными руками по бедрам, мнёт талию и сильно сжимает одну из грудей, заставляя Ватанабэ приподнять одну бровь. Словно бы выражает своё удивление по поводу его поведения. — Знаешь, Рин-чан, — голос у него такой же ледяной, как и у неё самой, — я ведь тоже не чувствую. Но рядом с тобой мне кажется, что я закипаю от гнева. Это так прекрасно, правда? Мне так хочется сделать тебе побольнее, чтобы ты зависела от меня и ничегошеньки не могла сделать без моего участия.       Вторая Высшая Луна ведет носом от её подбородка и до самой мочки, с силой сжимая тонкие запястья.       Оставляет мокрый поцелуй на скуле, кончиком языка слизывая капельки влаги на щеке. Грубо целует, прокусывая нижнюю губу клыками, одной рукой давя на челюсти, чтобы Ватанабэ не смела ему мешать.       Демон тихо поскуливает, стоит ему ощутить горячую алую жидкость во рту. На вкус приятная, чуть сладковатая. Так странно, Доума был полностью уверен, что такая девушка, как Рин, обладает отвратительной кровью, похожей на воду. Это оказывается приятным сюрпризом.       Вторая Высшая Луна отрывается, вновь лучезарно улыбаясь окровавленными губами. Смачивает ладонь в тёплой воде и ведёт рукой по миловидному лицу, стирая грязь. Хихикает, вновь притягивая Ватанабэ вплотную. — Разве это не любовь, Рин-чан?