Вечности мало

- Ты же не будешь плакать, когда я умру? - спрашивает Лу Хань, стирая влажные дорожки с щек Ифаня, когда младший перехватывает его руку и прижимает ее к губам, коротко целуя, и отрицательно качает головой, вглядываясь сквозь пелену слез в осунувшееся лицо любимого. Это как съесть клей, когда все внутренности слипаются между собой: легкие спадаются и не дают возможности нормально дышать, вызывая жгучую боль в груди, желудок сводит судорогой, а ноги предательски дрожат, как после долгого марафона. Ифань чувствует себя именно так, смотря на больничную койку, где как всегда, немного иронично улыбаясь, лежит Хань и еле слышно шепчет, пытаясь выдержать немного приказной тон, чтобы Ву прекратил лить слезы, ведь они для девчонок. - Ты сильный, ты сможешь с этим справиться, ты должен, - уверенно произносит старший, устремляя взор в потолок, он сам держится из последних сил, но его выдержки надолго не хватит, он прекрасно это понимает, потому старается убедить парня, сидящего на стуле возле кровати, что ему необходимо отпустить его, отпустить их, как можно скорее. - Я тебя люблю, - почти кричит Фань, как будто это может перечеркнуть все и разом, как будто слова мигом сотрут диагноз лейкемии из истории болезни, как будто исчезнут эти последние семь месяцев химиотерапии и борьбы за жизнь, которой в Лу осталось едва на неделю. Ифань не знает, как себя вести, не знает, когда у него наконец закончатся слезы, когда сердце начнет биться нормально, если смысл его жизни оставит его. Это как лишиться возможности дышать, когда судорожно открываешь рот, но воздух внутрь не поступает - ты просто тонешь. Он не представляет, как усмирить боль, выжигающую на его сердце с каждым днем новые шрамы, как стереть из памяти такого Ханя, как воскресить в голове то время, где они счастливы, где он солнечно улыбается и вечно поправляет свои волосы вишневого цвета. - Но, Фань, пойми же, что ты должен, я не хочу быть причиной твоих слез и твоей боли, не хочу оставлять после себя столько горя, - с каждым словом голос становится все тише, а губы еле двигаются, Лу Хань упрямо прикусывает щеку с внутренней стороны, чтобы не заплакать в унисон своему парню, он ведь старший, должен подавать пример стойкости. Но Крис только вновь качает головой, выказывая свое несогласие, он не знает, как понятнее донести до своей второй половины, что дни проведенные с ним для него самые лучшие, что делить с ним счастье и радость - это то, чего он хотел. Но не думал о столь скором окончании всего этого... Никто не думал. Он склоняется над любимым и осторожно касается его обветренных губ, а после не отрывая губ от его лица, ведет ими по скулам и целует прикрытые веки, сжимая в руках простыни от бессилия. Его бесит невозможность что-то изменить, бесит настолько, что хочется винить всех и каждого в болезни старшего, но это глупо. Просто унять гулко бьющееся сердце в груди и вытащить из него осколки израненной души по-другому не получается, поэтому он мысленно проклинает судьбу, жизнь, медсестру, врача и даже Бога, пока Лу спит или находится на процедурах, а Фаню остается только покорно ждать его в палате в одиночестве. - Ты не причина для настроения, неважно плохого или хорошего, ты - смысл, смысл моей жизни, - четко и размеренно говорит Ву, прижимаясь щекой к груди старшего, чувствуя, как под каркасом ребер стучит его сердце, как вздымается грудь при каждом вдохе, ему не хочется думать, как в скором времени всего этого не будет... Ифань знает, что слов не достаточно, чтобы передать все мысли, беспрерывно возникающие в его голове, но он уверен, Лу Хань все поймет без них, это как телепатия, когда ты понимаешь все эмоции любимого на расстоянии, когда будто читаешь его, как открытую книгу. Это непередаваемое ощущение, потому никто из них не готов поставить точку в этих отношениях, отношениях без будущего и надежды, но имеющих значительное прошлое. Лу хочет казаться мужественнее, сильнее, но видя слабость младшего, весь запал теряется, он только зарывается пальцами в его выжженные перекисью волосы и, мягко улыбнувшись, перебирает отросшие пряди волос, просто наслаждаясь его присутствием и теплом. - Прости, мне бы хотелось подарить тебе вечность, но, увы, это не в моей власти, - прикусывая нижнюю губу, он ощущает, как мягкие губы касаются его открытых ключиц, выглядывающих из разреза больничной рубахи. Ифань вновь целует его в губы, чуть проходясь по ним языком и делая глубокий вдох, смотрит в глаза Ханю и произносит: - Рядом с тобой мне было бы мало даже вечности. Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает… - Если любить, то до самого конца и после, - Ву сжимает пальцы Лу Ханя и шепчет что-то теплое на ухо, иногда прикасаясь губами к мочке уха или к пульсирующей жилке на шее. - Тогда после... После всего, что бы ни случилось, живи за нас обоих...