***
— Эдисон! Эдуард только зашёл в квартиру, как на него набросился любимый. Он поднял его на руки, быстро целуя в розовые губы. Евгений был в его рубашке, которая больше его на два размера, и серых боксёрах. — Привет, солнышко, — как же Женя обожал это обращение. Эдисон прошёл в зал и положил сумку на кресло, а сам с Чернявским на руках прошёл к дивану. — С годовщиной тебя. — И тебя тоже, Эдя! Как прошёл ВК фест? — Евгений обнял парня за шею, утыкаясь носом около ключицы.***
— Я так по тебе соскучился, — Перец оторвался от поцелуя, смотря в затуманенные возбуждением глаза Чернявского. Младший опять затянул его в поцелуй, шагая назад к кровати. Руки старшего полезли под рубашку парня, поглаживая талию, немного сжимая её. Женя залез на кровать, расстёгивая верхнюю одежду. Эдисон наклонился к шее персика, мягко прижимаясь поцелуями в районе мышц шеи, иногда посасывая, оставляя ярко-красные пятна. Евгений тихо стонет. Эдисон начинает спускаться, переходя на грудь. Он прикусывает одну бусину соска. — Ах, — Евгений прикрывает рот рукой, немного смущаясь. Эдисон облизывает сосок в знак извинения. После переходит на другой, делая с ним тоже самое. — Эдисон, — немного заикается Женя. — поцелуй меня, пожалуйста. Эдисон смотрит в глаза персика. Эти карие глаза такие красивые как темный янтарь. Эдисон часто ловил себя на этой мысли: они правда выглядели как два драгоценных камня, особенно на солнце глаза казались оранжевого оттенка. Эдисон часто пропускал рассказы возлюбленного, просто любуясь ими, и младший это замечал, ничего не говоря по этому поводу, только смущённо улыбаясь. Перец приподнялся, задерживая лицо в нескольких сантиметрах от его губ. — Солнышко, ты лучшее, что есть в моей жизни, — Эдисон целует персика. Переменная сначала верхнюю губу, потом нижнею. Женя приоткрыл рот, впуская язык Эдисона. Одежда постепенно улетала в угол. Вскоре улетели и боксёры. Эдуард оторвался от губ младшего и достал тюбик смазки. Выдавил жидкость себе на пальцы и прошептал: — Потерпи немного, — Эдуард стал растягивать Чернявского. Сначала один палец вошёл в тугое отверстие, немного прокручивая и сгибая. Когда палец стал хорошо двигаться, он добавил второй, а после третий. Глаза Евгения слезятся то ли от возбуждения, то ли от дискомфорта. Когда пальцы стали нормально входить и выходить, он смазал свой стоящий член, подставил его к анусу и медленно вошёл, остановившись, давая младшему немного привыкнуть. — Не тяни. Мх, — Евгений изгибается в талии, когда Эдисон делает один толчок, благодаря чему младший громко стонет, хватаясь за мягкую подушку. С каждым толчком он не сильно сжимает подушку от удовольствия, которое на него накатывало с каждым новым толчком. Он чувствует горячее дыхание, обдувающее в самое ухо, от чего то, наверное, покраснело. Он чувствует, как его подхватывают под бёдра, резко входя членом в одним толчком. Женя громко стонет и запрокидывает голову назад, широко открывая рот и закатывая глаза от удовольствия. Эдуард тихо усмехается и останавливается, наблюдая за реакцией и эмоциями. Улыбается уголками губ и быстро целует в раскрасневшееся ухо. — Тише, солнышко, — Женю ведёт от обращения. Он тянется к парню за поцелуем. И получает его. Толчки возобновились. Они стали медленнее и более резкими. Женю немного подбрасывала, почти при каждом толчке. Он кусает ребро ладони и сдавленно выдыхает. Глаза слезятся, а выдыхание и стоны меняются на скулёж. Эдисон замедляется и, затягивая Жеку в поцелуй, кончает, быстро выходя из него. Женя от сильного возбуждения и эмоций тоже кончает. — Как же я тебя люблю, Женя. — Я тебя тоже, любимый, — он медленно закрывает глаза, блаженно улыбаясь. — А почему не солнышко? Эдисон громко смеётся и обнимает парня за плечи. — Я тебя люблю, солнышко.