***
— Их круг постепенно замыкается, нас задавливают. Ещё день-два и, боюсь, нам конец. У нас попросту закончится резерв и все силы. Это и озвучивать не обязательно. Все и так чувствуют, как магия иссякает, как угасает даже воля. Люди стали похожи на ходячих мертвецов - истощённые, слабые, бледные. Силы попросту не равны. Вот если бы... — У нас есть способ. Единственный, но. — У нас нет этого способа, - Джин прерывает слова Юнги, сжимая зубы и глядя на того мрачно и тяжело. Прося помолчать. В миллионный, кажется, раз. Эту тему они уже изъели. Однако Юнги упрямо не желает пускать её в расход. Он устал. Спорить, подчиняться, жалеть. Отец Джин уже давно мёртв, но он почему-то обязан продолжать бороться, добровольно сходить с ума, искать какую-то надежду, до крови сдирать ногти, пытаясь выцарапать для себя хотя бы ещё немного времени. Бессмысленного и бесполезного. Им необходим этот способ. Люди бояться вклиниваться в спор, но напряжение, что повисает в убежище, ложится на плечи сдавливающими тисками, сильнее пригибая к земле. Джин самый сильный маг среди них. А его "фамильяр" видит куда больше, чем любой из присутствующих. — Нам нужен дракон. И ты сам это знаешь, - не усмешка, оскал безумца. Глаза Юнги заполняет тьма, по бездонной поверхности которой пляшут пламенные искры факелов. — Нам нужен твой огонь и твоя мощь. — Но ведь Джин не может... Кто-то всё же подаёт голос. И Юнги видит как у его компаньона (нет, друга, названного брата, того, кого ему завещали защищать ценой собственной жизни) до желваков напрягаются скулы и поджимаются губы. Не может. Рождённый драконом и утративший способность быть им. Его личное проклятье. Как насмешка - столь противоположное собственному. Гнетёт день за днём, заставляя выть от своей бесполезности. Оставаться просто человеком, когда остальные в тебе нуждаются, тоже бывает не менее страшно, чем скатываться в безумие. Смешно ли? Юнги вдруг издаёт хриплое карканье и напряжение среди людей неприятно трескается, подобно сгорающим в пламени ветвям. Костям. Сотням и тысячам человеческих костей. Которые от стука клюва по ним рассыпаются пеплом. Он смеётся, почти давясь этим звуком - звуком ворона, который подчиняет. И не может остановиться. Сгибается пополам, обхватывает себя руками, содрогается, силясь откашляться. — Мы выйдём на свой последний бой. У нас нет другого выбора. Если кто-то хочет остаться здесь, я его не осужу, мне самому страшно. Но, - Джин кладёт ладонь на спину друга, гладит и дрожащими пальцами сжимает ткань его кофты, давя в себе панику и стряхивая режущие глаза слёзы. - У нас нет пути назад и все вы это знаете. Его голос звучит мягко, но уверенно и чётко. Юнги знает, что люди пойдут за этим человеком даже в ад. И готов быть одним из первых. — А ты будешь рядом со мной. Вместе до самого конца, - чужие пальцы гладят, массируют кожу между лопаток, и скребущие кожу изнутри перья на короткие моменты перестают раздирать спину. Он уже всё решил для себя. Он не сдастся. Ни врагу, ни ворону.***
Рассвет капает на иссушенную землю алыми лучами, наполняя каждую трещину золотом. Кольцо врага сжимается, буквально душа остатки людей в их же убежище. Джин не замечает, как задрёмывает. Проходит всего-то какое-то мгновение. Веки разлепить слишком тяжело. Быть может всё это окажется лишь сном. Какова надежда? У них больше нет надежды. Он прекрасно знает, что ведёт своих людей на смерть. И отчаяние раздирает грудину напоминанием, что сам он бесполезен. Никакие отвары или зелья не помогут. Он просто неспособен найти в себе то, что подтолкнёт к превращению. Даже когда все вокруг будут умирать. Даже когда твой собственный друг сходит с ума. Юнги. Джин вскидывается, озираясь по сторонам и только сейчас понимает, что почти до боли сжимает в кулаке перо ворона. То жёсткое, но так приятно щекочет ладонь. Юнги! Джин вскакивает и бросает прочь из убежища, игнорируя оклики. Свет ослепляет, жжёт, душит. Ноги цепляются за камешки, чуть не опрокидывая на землю, а мир становится чётким не сразу. Чужая фигурка карабкается на гору тяжело и медленно. Однако уже почти достигнув цели. Исхудавшая, скрюченная, упрямая. Вражеская магия ударяет по камню почти рядом, вынуждая оступиться. — Юнги! — Джин вскрикивает, только сильнее сжимая перо. — Просто расправь крылья и сожги всё своё отчаяние, Джин, — голос доносится через ветер, но звучит больше в его голове, прокатывая мурашками по спине от самого седьмого позвонка в лопатки и ниже, в поясницу. Спазмом сдавливает горло и вынуждает сердцебиение сбиться. — И позволь мне умереть человеком. С края горы вспархивает птица. Куда крупнее обычного ворона, расправляя мощные крылья и ускоряясь, уворачиваясь от вспышек магии и поднимаясь всё выше и выше. Юнги накапливает всю магию, что есть в нём, вновь взмахивая крыльями и отталкиваясь от самого воздуха. А вниз падает уже человеком, раскинув руки и группируясь в полёте. Удар, с которым тело обрушивается на врага, вминает землю и взрывом раскидывает её ошмётки, волнами разгоняя скопившуюся энергию и снося с ног. Этого мало. Отвратительно мало, чтобы победить или перевесить в силе. Но несравнимо много для них всех, тех, кто остался. "У нас есть способ. Единственный способ. Дракона пробудит самая разрушающая боль в твоей жизни. Но если это не то, о чём я думаю, я вернусь в виде призрака и буду очень громко ржать над тобой, так и знай. Предатель." Голос Юнги всё звучит в его голове, воспоминанием. Тихим смехом, ещё похожим на человеческий. И улыбкой на губах друга. Не компаньона, не "фамильяра". Брата. Собственный крик кажется беззвучным, но разбивает утро на осколки. Он звучит рёвом и ветром закручивает пыль. Джин бросается вперёд, туда, где воронка из трупов врагов затягивается новыми подступлениями. Хватает всего лишь пары вздохов, ноги перестают чувствовать под собой твердь, тело становится почти невесомым, а сильный поток воздуха рывком кидает вверх. Огромный дракон с рёвом проносится над обрывом горы, воет и ослепляет переливами лазурного и фиолетового, отражая чешуёй солнце. Сгустки магии ударяют ему в грудь, в крылья, скребут по лапам и рассыпаются лишь щекотными искрами, которые не способны навредить этой громаде. Из разинутой пасти вырывается пламя, что жжёт и испепеляет. Уничтожает. И ведёт их к победе.