От ненависти до любви один украденный термос

«От этих инженеров одни беды…» Горестно думает Григорий, опрокидывая в себя ещё одну рюмку горячительного. Сегодня можно. Сегодня день выдался на редкость паршивым. А ведь при первом взгляде на него, он думал что это просто очередной зачахлый парниша, который ехал не пойми куда и которого лидер мог бы обвести вокруг пальца, заставив заплатить деньги, показав так называемый «мультик» для взрослых. Кто-ж знал, что Гриша влюбиться то? Да так сильно, что чуть ли не с ума сходит, видя его. Он даже следил за ним немного, так, ради любопытства. И клацал каждый раз зубами, слыша такое приедливое «особа». И сжимал их ещё сильнее, понимая, как та обесценивает его. А сердце больно сжималось всё сильнее при том, как тот бегает за ней. Странно, безумно, ненормально. Не так, как должно быть, но так, как есть. Он вертел в руках этот дрянной термос, обводя большим пальцем рисунок цветочков на нём. Надо бы его вернуть. Он же вроде не геем был, что же случилось тогда? Наверное, Кеша просто особенный. Ну, или, что-то действительно пошло не так. Ему нужно увидеть его. Да, прямо сейчас. Лидер подзывает одного из своих помощников, дожидаясь пока тот нагнётся к нему, и говорит: — Мне нужен Кеш… Иннокентий, тот инженер. — Нам привести его прямо к вам? — чётко, как и должно быть, произнёс один из парней, на что получил быстрый кивок. После ещё одной просьбы по типу «оставьте меня одного», все трое мужчин удалились, выполнять поручение лидера. А поручение заключалось в том, что им предстояло найти, а после и «выкрасть» инженера, где бы он не был. А может и не выкрасть, может, он и добровольно согласиться сесть в машину, они же вроде со железным друзья теперь. Но в любом случае, они должны, и, как кажется, стоит сделать это поскорее.

***

— Ох, ну, п-парни, можно н-не много по ост… Аккуратнее же… — слегка дрожащим от волнения голосом, просил парней Иннокентий, в то время как они, крепко, чтобы не вырвался, держали его за предплечья и тащили за собой, прямо в лапы хищнику, которого уже понемногу отпускало алкогольное опьянение, но выпивки в организме всё ещё хватало для твёрдого намерения поговорить с проблемой его бессонницы. — О, Гриша?.. Тут это, т-твои друзья немного раз… Разбушевались, вот, гулял себе спокойно и тут о-они, схватили и в машину зас… Посадили, я испугался так! — тараторил Кеша, когда его уже отпустили, и легонько отряхивался, слегка потирая места, где чужие руки касались его. Видать, сжали слишком сильно. Возможно, Григорий потом об этом с ними поговорит, если вспомнит, конечно. Сейчас, все его мысли были заняты немного стесняющимся мужчиной перед ним. Он уже видел его несколько раз, и тогда, когда тот был уже прям через чур уверенным в себе, и обычно, это заканчивалось не лучшим образом. После одной такой встречи, лидер можно сказать, «потерял» свои ноги. Сейчас, спустя долгое время, уже было чуть-чуть, но всё же лучше, он мог на них хотя бы встать ненадолго, и уже даже мог сделать несколько шагов, что было прогрессом, и Кеша искренне радовался за него, что безумно грело сердце. Кивнув своим ребятам, и после чего те вышли за дверь, он посмотрел инженеру прямо в глаза. Пока он ждал его прихода, он думал о том, что скажет ему, и думал, что готов, но только заглянув в его карие глаза, слова все мигом улетели, а скрываемое волнение захватило его изнутри. Инженер неловко мнётся с ноги на ногу, ожидая, пока Григорий скажет хоть что то. И начинает он, непременно, со своей излюбленной фразы: — Ну здарова, отец, Такая неизменная и уже родная фраза, что в душе у инженера сразу потеплело, от чего он слабо улыбнулся и кивнул. — Тебе, наверное, присесть стоит.— продолжает лидер, кивая на недалеко стоящий деревянный стул, и Кеша сразу берётся за него, ставит рядом и садится, плотно сводя коленки вместе и кладя ладони на них, молчит. — Будешь? — Гриша пододвигает рюмочку чуть ближе, как бы предлагая, но уже знает–откажется. — Н-нет, спасибо, не пью. — железный знает. Он просто хочет говорить, хочет слышать его голос. Рюмку отодвигает обратно, сегодня пить он больше не собирается. Оба неловко молчат ещё какое-то время, смотрят себе под ноги, и лидер, неожиданно даже для себя как-то резко положил руку на ближайшую к нему ладонь инженера. Ощущает, как он чуть вздрагивает, но руку не убирает, молчит и аккуратно поворачивает ладонь, как бы сплетая их пальцы. Григорий прерывисто вздыхает, прикрывая веки, но через тёмные очки этого совсем не видно. — Гриш, может с-случилось что? — тихо зовёт Иннокентий. Заметно, он не хочет прерывать этот некий интимный момент глупыми вопросами, но не может. Должен спросить, понять, что именно имеет в виду мужчина. Гриша же говорить не хочет от слова совсем, в ответ лишь тянется и быстро, еле ощутимо касаясь сухими губами губ инженера, сразу отстраняясь, опуская голову, не желая видеть возмущённого взгляда карих очей. Когда пальцы не расцепляются, а наоборот сжимают руку сильнее, лидер обращает взгляд сначала на это, а затем на лицо Кеши, такое доброе и улыбчивое. Деревянный стул с неприятным скрипом подъезжает ближе, и инженер неуверенно кладёт голову тому на плечо. Свободная рука железного крепко сжимает ручку кресла от напряжения. Чувства внутри кажется готовы разорвать его на кусочки. Лёгкое давление сбоку совсем не тяжёлое, а тепло от его тела приятное. — Гриш… — всё так же тихо зовёт инженер, чуть поворачивая голову к лицу лидера, на что получает короткое мычание, как бы означающее, чтобы Иннокентий продолжал. — Можешь поцеловать меня ещё раз? — в пол голоса просит мужчина, слегка отстраняясь, осматривая почти незатронутое эмоциями лицо железного. Знал бы он, что происходит у Григория внутри. Огонь, грёбаный пожар и кажется, что лава течёт по венам, обжигая, оставляя болезненные волдыри. Лидер не находит причин ему отказать, повторно касаясь обветренных губ, но уже на подольше, снова прикрывая веки, наслаждаясь каждым моментом, каждой секундной. Поцелуй выходит нежный, чувственный, не обязывающий на продолжение, но по глазам Кеши, Григорий видит, что он хочет, хочет продолжить. Пару молчаливых секунд глаза в глаза, и поцелуй повторяется, но уже глубже. Каждый понимает, что партнёр позволяет, чем и пользуются. Языки неуверенно касаются друг друга, сплетаясь вместе. Когда инженер тянется снять с лидера очки, тот сначала хочет возразить, но всё равно позволяет их стянуть и отложить на стол рядом. Руки медленно скользят по телам, не спеша снимать одежду, но пару верхних пуговиц клетчатой рубашки Иннокентия всё же расстёгиваются, а белый пиджак лидера бережно висит на спинке стула. В помещении стало более душно и как-то жарко. Щёки приобрели розовый оттенок, и кажется, даже кончики ушей заалели. Пальцы инженера цеплялись за одежду Гриши, как бы пытаясь её стянуть, но вскоре останавливаясь, где-то на краю затуманенного сознания понимая, что Григорий сам не очень хочет сейчас раздеваться или раздевать, но стягивает с Кеши его рубашку, оглаживая худоватое тело. Руки неуверенно спускаются ниже, к паху, еле ощутимо касаясь и поглаживая. Слышится треск ширинки, и инженер приподнимается, помогая приспустить штаны с нижним бельём. Лидер делает также, не снимает, лишь спускает до колен. Гриша замечает пристальный взгляд к своему члену, на что лишь закусывает губу. Когда органа касаются холодными пальцами, он её чуть ли не прокусывает, в ответ прикасаясь к инженеру, аккуратно обхватывая ствол. Сначала, движения медленные, неспешные, вверх и вниз. Рука двигалась так же как и ладонь партнёра, иногда сжимаясь или большим пальцем надавливая на уретру. Вскоре чуть быстрее, вверх-вниз, вверх-вниз. Долго продержаться никто из них просто напросто не мог. Первым кончил лидер, через пару секунд за ним последовал инженер, заканчивая с заглушенным свободной рукой стоном. Сидя в своём кресле и пытаясь отдышаться, Григорий понимал, всё только начинается, но он своего — добился…