«Но даже если жизнь и бежит чередом, одно останется неизменным никогда»
Семеро Архонтов давно покинули земли, став не более, чем сказками, которые рассказывают детям на ночь. Один такой сборник сказаний про Властелина Камня, который продавался на одном из рынков в Снежной в единственном экземпляре (Было чудом хоть что-то отыскать на этом базаре, так ещё и заморское!) был с грехом пополам выкуплен восьмилетним мальчишкой. Та ночь запомнилась ему надолго: в полярную ночь, когда рано вечерело, небо уже полностью было чёрным и лишь старые фонарные столбы освещали протоптанную на снегу тропинку от деревни к тому торжищу. Он пришёл сюда, чтобы продать деревянные фигурки, сделанные руками его отца, и материнские вязаные вещи — всё, чтобы после обменять вырученные деньги на еду. Тогда, ища себе место среди толпы, он остановился возле странника из Ли Юэ. Тот был высок, молчалив и с добрым выражением лица (наверное, из-за морщин, украшавших его старческое лицо). Седые волосы были собраны в пучок и завязаны лентой, а стоял старик в нескольких пухах, то и дело заливая в себя горячий чай из термоса. Похоже, люди Ли Юэ не привыкли к такой холодине. Мальчик же стоял. Стоял и с выпученными глазами и интересом во взгляде рассматривал то, что было выложено на деревянный стол — прилавок. Несколько книг из-под пера авторов Ли Юэ, какие-то старые книжки, сувениры, бижутерия. Последнее было красивым и манило даже ребёнка, ведь такие роскошные камни у него на родине не встретить, а здесь и глупцу понятно, что они стоили явно больше, чем старик предлагал за них! Потряся головой, отгоняя мысли, паренёк обратил свой взор на одну из книг, лежащую в более старом варианте переплёта, когда страницы ещё сшивали вручную шёлковыми плотными нитками. А будто золотом каллиграфично написанные слова «Сказы Ли Юэ» манили лишь сильнее. Он уже было потянулся рукою, но тут же остановил себя, отдёрнув руку и убежав. Ему повезло успеть и продать часть вещей, а заработанной моры вполне хватит на хороший ужин в виде картошки и даже нескольких яблок. Его беременной матери не помешают витамины — с этими мыслями ребёнок пошёл домой, лишь оглядкой смотря на лавку с книжкой и старцем. Ещё несколько дней подряд мальчишка приходил на базар, продавал вещи и покупал еду. Он приходил пораньше, чтобы попытаться продать всё быстрее, и чтобы оставалось время на любование книжком изподтяжка, больно уж та ему понравилась. И каждый раз, когда паренёк уходил и отвлекался, в груди ёкало сердце. Он боялся. Боялся, не заберут ли эту книжку, стоит ему моргнуть? Но каждый раз выдыхал и расплывался в улыбке, видя ту нетронутую. Сказы так никто и не брал, пока остальное расходилось, словно горячие пирожки и хлеб во времена голодания народа. А старец лишь с то улыбкой, то ухмылкой отдавал вещи почти за даром, иногда беря что-то взамен. И, казалось, вовсе не замечал вечно маячащего рядом ребёнка. Но так только казалось самому мальцу, ведь старик давно его приметил. Он лишь ждал, когда тот сам наберётся храбрости подойти, что всё никак не случалось. Момент оттягивался, в юнце больше рос интерес и страх, а так же обида за то, что та может уйти, ведь у него попросту нет средств на её приобретение. И так в один день мальчик с ужасом обнаружил, что ни той маленькой лавки, ни старика больше не было на том рынке. Не веря своим глазам, он убегал и прибегал вновь и вновь, протирал глаза, бил себя по щекам, пытаясь проснуться. Не веря в то, что это взаправду, упав коленями на снег возле дерева недалеко от ярмарки, руками в красных рукавицах тот закрыл красное от мороза лицо и заплакал. В кармане курточки с заплатками лежало несколько золотых монет — достаточная для покупки книжки. Но уже было поздно. Этой ночью, лёжа на печи, он лежал, укрывшись одеялом по самую голову. В груди всё ещё был остаток горечи. Мальчик никогда ещё так не расстраивался из-за вещей, зная положение в своей семье, но почему-то потеря именно этой вещи его так огорчило. Вытер нос и сопли рукавом молочного цвета рубашки, тот слез с каменной печки. Обычно в это время слышался вой и гавканье соседского пса, что лаял даже завидев свою тень. Но сейчас он был тих. Несколько озадаченный этим, но всё ещё поникший, мальчик перевёл свой взгляд и посмотрел в окно: за несколько часов уже успело прилично намести, но большие снежные хлопья продолжали падать. Было темно, фонари еле светили своим жёлтым светом. Но взгляд того привлёк силуэт неизвестного, стоявшего возле их забора. Мальчик приоткрыл рот и тут же запрыгнул в свои валенки, накинув материнский пуховик. Столь трусливый, боящийся и ночной тьмы, почему-то сейчас он вышел в метель на улицу, идя прямо к этому силуэту, будто ослеплённый. А сразу за ветхим деревянным забором стоял старик с пучком седых волос и улыбкой на лице. Мальчик удивился знакомому очертанию и остановился, разинув рот от удивления лишь шире. Большие синие глаза, полные невинности и удивления, смотрели на старца, покрытого тенью, и только его взгляд и глаза медового оттенка были хорошо видны. Мужчина достал что-то из своей сумки и протянул тому. Каково же было удивление ребёнка, когда он увидел ту самую книженцию, за которой столько бегал! — Я думаю, это принадлежит тебе, мальчик мой — прозвучал бархатный голос, такой непривычный для пожилого человека, но приятный ушам. С радостью на лице ребёнок протянул свои руки и замер, заглянув продавцу в глаза вновь. — П-правда можно? — он сглотнул слюну, не веря. Последовал кивок и юнец забрал книгу, прижав к себе. Радости не было предела настолько, что малыш и не заметил, как добрый старик уже ушёл. Лишь мысленно сказав тому «спасибо!» и пожелав удачной дороги домой, паренёк ушёл домой, принявшись тут же читать заветный сборник рассказов.«В далёкие времена, когда ещё множество Архонтов ходило по этой земле, Властелин Камня, ещё тогда не имевший этого имени, спустился к синему огромному океану, расстилавшемуся от Фонтейна до Монштадта. Тогда Архонт окинул воды взглядом своим янтарных глаз и поднял землю, лежащую на дне под толщей вод, создав ещё один материк, позволив людям придти туда, чтобы основать жизнь. Сейчас эти земли известны, как Ли Юэ»
— Ого! — удивился мальчик, завороженно смотря на рукописный текст и изображения в привычном Ли Юэйском стиле с линиями, имеющими разную толщину и какую-то мягкость. Будто каждый предмет был выведен кистью мастера всего одним прикосновением щетины с чернилами к листу. А сами эти рисунки, столь цветные и пленящие взгляд, изображали Властелина. Похож он был на высокого мужчины в белых одеяниях и чёрными свободными штанами, а капюшон его закрывал лицо. И только длинный хвост тёмных волос был виден.«Но ужасная беда посетила земли Тейвата: Архонты, все, как один, начали ужасающую битву на долгие годы. Эту часть истории называют «Война Архонтов. Бесчисленное количество Богов пало, а демоны распространились по всем землям Тейвата. И лишь семеро вышли победителями в той войне, а конец войне положил сам Моракс.»
Вчитываясь в каждое слово и перебирая страницу за страницей, мальчик сглатывал, читая о великих подвигах столь Древнего Божества, об Адептах, Яксах, про Архонта Вихрей Осиала, которого Рекс Ляпис одолел каменными копьями, про некогда давнего друга — Аждаху, про Разлом. И с каждый прочтённым словом улыбка становилась шире, а груди быстро билось сердце. Казалось, что тепло уже исходило не от печи, на которой он лежал, а от него самого, изнутри. Столько нахлынувших эмоций смешались вдруг в одну, заставляя того продолжать читать до самого конца, пока не вышло солнце из-за горизонта, чьи лучи падали на его лицо и рыжие волосы. Зевнув, мальчик закрыл книгу и наконец упал головой на подушку, сжав столь желанный и любимый предмет в руках, лишь после засопел.***
В ушах раздаются удары, словно кто-то тяжело бьёт в барабан. Столь ритмично и спокойно, так необычно. Нечто холодное окутывает со всех сторон, и чувствуется лёгкость во всём теле, а так же будто чьи-то прикосновения, нечто, гулчющее по всему телу, даже под белой футболкой. Глаза открываются, видя лишь муть и очень мягкий, очень далёкий свет где-то наверху. Воздух выходит из лёгких, его тут же обволакивает водой со всех сторон и маленький пузырь устремляется вверх. Взгляд синих бездонных глаз проводил его, а после тот снова прикрыл глаза, чувствуя, будто медленно падает куда-то вниз, туда, где легко и откуда не выбраться, туда, где холоднее и куда свет уже не в силах дотянуться. Он поворачивает голову и снова открывает глаза: нечто размытое падает рядом с ним. Несколько секунд ещё тот смотрит, протянув руку к лежащему рядом сокровищу. На ощупь что-то твёрдое, покрытое рыхлыми кусками, что после касаний тут же начало отваливаться и словно растворяться в воде.Столь мягкое и хрупкое, одного касания достаточно, чтобы нарушить всю структуру.
Будто выстрел, осознание пронзило его. Сердце забилось быстрее, а организм начал просить больше кислорода, стоило «проснуться». Отдёрнув руку, тот поспешил выплыть наружу, пока остатки некогда человека, все кости и на удивление хорошо сохранившиеся волосы вовсе отсоединились друг от друга, расплывшись кто куда. Времени было мало, глаза начинали болеть, а вода, попадающая в дыхательные пути, душила. Без того замутнённое изображение и вовсе поплыло из-за отсутствия кислорода, холод неожиданно резко въедался в кости и силы начали покидать. Но тот всё ещё плыл, пересиливая себя. А вода же, будучи против, будто и вовсе окутала его сильнее, сжимая в своих объятиях, затормаживая и не давая шанс на спасение. Последний лучик света отразился в его тусклых глазах и судороги охватили тело, возвращая снова в самую пучину.***
Ещё этим утром парень не представлял, что окажется в Водной Бездне и что ему будет суждено умереть в её объятиях. Ещё утром Аякс сидел на лестнице со своим другом и списывал задачи по физике. Не успевший сделать ни единого домашнего задания из-за очередной ночной смены на работе, юноша был вынужден прибегнуть к списыванию, дабы не оставить себя без ещё одного источника дохода — стипендии. Пусть и малой, но любые деньги были важны. Единственным предметом, что тот всё же удосужился подготовить, была история. Их преподаватель был хладок и педантичен, а так же весьма строг и не любил тех, кто безалаберно относится к его предмету. Мужчина не брезгал заваливать двойками любого, а его обширные знания в юрисдикции, а так же острый ум позволял заткнуть любого, обыграв любую ситуацию в свою сторону. Потому даже одарённому Аяксу, более известному среди знакомых и друзей, как Чайлд Тарталья, приходилось несладко. Но удача была на его стороне, ведь, кажется, тот был любимчиком этого эрудированного дьявола. -На обеде сегодня будет курица в кляре с пюрешкой, я постараюсь убежать с пары пораньше и ухватить для тебя, — выдохнув белый густой дым с едва уловимым ароматом, схожим на вкус тумана, Скарамучча убрал прядь тёмных волос со своего лица и перевёл взгляд глаз оттенка индиго на списывающего его конспекты парня из Снежной. Рыжеволосый был сосредоточен, его рука неотрывно переписывала всё необходимое, пока глаза скакали с одних конспектов на другие. Столько шрамов покрывало эту бледную кожу рук, сколько из них было скрыто под синей толстовкой. Если снять весь его верх, то можно увидеть две рваные раны на трапециевидной мышце, ещё несколько на плечах. Накаченная грудь была на удивление не тронута, но на левой стороне, на нижних рёбрах имелся большой след от разреза, а ещё ниже, снимая штаны. Скарамучча отвернулся, подставив небольшой курительный аппарат к губам и сделав затяжку, выпуская дым через нос. Он снова поймал себя на этих мыслях и попытался скрыть смущение, отогнать образы и растворить в этом дыме. Эта похабщина творится в его голове со времён, когда они начали жить вместе, уже порядком двух лет. Всё начиналось с обычных мыслей о том, какой его новый друг красивый, обаятельный и тупой, а в последующем это превратилось в то, что каждый раз, стоит брюнету остаться рядом с ним, как хочется прижаться к разгорячённому телу и впиться в плоские бледные губы. Все мысли скрываются за алкоголем, но и этот же самый алкоголь играет плохую шутку со Скарамуччей, из-за чего тот всё время лезет к тому с поцелуями. Но Тарталья вечно увиливает. — Не стоит, — поставив точку, Чайлд закрывает тетрадь и возвращает вторую — Сегодня на обеде я иду к Чжун Ли. — К этому старикану? — одно лишь имя заставляло краснеть от злости, а нахмуренные тёмные брови лишь больше выражали недовольство — Нахуя? — Мне нужно с ним поговорить кое о чём. — Ну конечно, ага, — Скарамучча закатил глаза и встал с лестниц, вытряхнув остатки травы, которую только что курил, и сунул трубку в сумку — Только ебитесь тише. Чайлд ответил на это вздохом, решив не продолжать диалог и отпустить друга на пары. В конце концов, у них были разные группы, и даже курсы. Вместо того, что бы бежать и успокаивать вдруг ни с того ни с сего разозлившегося товарища, тратя драгоценное время, юноша последовал на свои занятия, после которых, как и было заявлено, решил навестить Чжун Ли. Мужчину всегда было сложно найти, стоило звонку прозвенеть, как тот будто испарялся, и появлялся лишь в самые неподходящие времена. Его шаги были необычно тихими для его конституции тела, а любимый выход из-за спины не подозревающих заставлял дрогнуть онеметь. Истинный дьявол! Но только на обеде удавалось выцепить этого преподавателя — на обеде. Он всегда запирался у себя в аудитории и ел в тишине и одиночестве, не питая симпатий к непрошенным гостям, отрывающим от трапезы. Такая сторона его личности, надменная и властная, будто перед тобой величественный гордый дракон с жаждой растерзать, совсем не подходила его милейшему лицу и приятному голосу, звучащему в лёгких разговорах с людьми. Будто два близнеца расхаживали по заведению, и пока один помогал студентам и коллегам, говоря о красоте мира и искусстве, второй заставлял кровь стынуть в жилах. Но зная это, Тарталья лишь больше проявлял симпатии к мужчине, видя в нём пример для подражания. Чжун Ли знал, где обозначить грань дозволенного и где начинается его личное пространство — это не могло не пленять. Послышался стук в дверь. В аудитории было тихо, будто и вовсе никого не было. Тогда юноша постучал ещё, настойчивее. По ту сторону раздался тяжелый скрип отодвинутого кресла, и стук каблуков о пол. Он явно шагал так, чтобы непрошенный уже жалел о содеянном. Звук открывающегося замка и вот дверь отворилась, а перед Чжун Ли, хмурившим густые тёмные брови стоял бледнолицый парень с рыстрёпанными рыжими волосами. Плоские губы изогнулись в улыбке и он протянул преподавателю небольшую картонную коробочку с классическими юэбинами — именно такие предпочитает старшее поколение Ли Юэ. А что нравится им, несомненно, понравится и столь благородному господину, чьё поведение похоже на престарелого старика. Нескольких секунд хватило мужчине, дабы сопоставить всё и отойти от двери, пропуская своего студента. Всё с той же улыбкой Тарталья залетел внутрь. Он не просто был уверен, он знал, что Господину Чжун Ли понравится его маленькое угощение. Знал, что только так можно задобрить рассерженного дракона. — Что тебя привело ко мне? — успокоив свой пыл, мужчина закрыл за парнем дверь, поправив белый галстук с златокаменной брошкой. — Всего лишь один разговор, — Чайлд поставил угощение на край стола, взглядом пройдясь по деревянному столу: стаканчик с пишущими предметами, аккуратно сложенные стопки бумаг, тетрадей и других документов. Но ничего, что бы указывало на положенный тому обед, кроме запаха ароматного бульона со свининой. — Он не мог подождать? — Но тогда бы я больше Вас не нашёл, — парень тихо посмеялся и повернулся к преподавателю, заглянув в выразительные глаза. Столь яркие и будто видящие насквозь. Все влюблялись в них. Их необычный янтарный цвет манил лишь сильнее податливых дам, и только одним этим взглядом тот мог заставить их исполнить любую прихоть. А Тарталья, давно лишённый подобного, лишь молча любовался этой красотой мужчины. — Так что за разговор? — наконец разорвал тишину Чжун Ли. Чайлд не отвёл и взгляда. — Вчера ночью я видел Вас. — А дальше? — Вы разговаривали с Фатуи, — слова прозвучали резко и укоризненно, будто парень вынес приговор мужчине. Но тот не повёл и бровью, переведя взгляд на свой стол и проведя по нему рукой в перчатке. Кажется, его это совсем не волновало. — Допустим. Что дальше? — Я знаю, что вы работаете на них. — Это вполне себе привычно, я их многоуважаемый клиент, конечно же мы будем работать друг на друга, чтобы вынести из этого пользу. — Слышал всё до единого словечка, — Чайлд подошёл ближе к мужчине вплотную, вжав бёдрами в стол, и навалился всем тело так, будто тот сейчас ляжет спиной на бумаги, но парень придерживал его за излюбленный белый галстук — И в курсе Вашего состояния. И так же я хорошо вижу, когда Вы пользуетесь кем-то. Это тот самый случай. Молодой на вид историк смотрел в глубокие синие глаза своего студента, напоминающие ему огромный океан, неизведанный, вечно бушующий и никому непокорный. Казалось, приблизишься, ступишь и тебя уже затянуло. Этот необъятный свободный океан. Очень подходяще для такого человека, как Тарталья — вольный и сам себе на уме. Убрав руку со стола, Чжун Ли упёрся ею в грудь стоящего напротив собеседника и отодвинул от себя, слишком уж близко тот был. А этот Господин, как уже известно, очень бережно относился к своему личному пространству. Будь на месте Чайлда кто-то другой, от него бы уже давно не осталось и следа. — Заявишь на меня Миллелитам? — всё ещё спокойно и безмятежно заявил историк. Но нотка издёвки слышалась в этом бархатном голосе. Это заставило его приятеля сжать кулаки. — Это глупо. Не имея Вы какой-либо поддержки, не стали бы так беззаботно устраивать свидания с дипломатами Снежной. А имея деньги можно получить связи и информацию, — говоря за самого мужчину, произнёс Тарталья — Даже в свежем яблоке можно найти червя. И цели заявлять на Вас у меня тоже нет. Чжун Ли ухмыльнулся. — Тогда зачем всё это? — Хочу предложить сделку. — Я слушаю. Тарталья сделал шаг назад, отойдя от мужчины и прекращая вжимать того в стол. Брошь, нацепленная на куске ткани, за который тот держался ранее, блеснула жёлтым цветом. Чжун Ли выпрямился, встав, и приведя себя в порядок. Он не мог сдержать улыбки или скрыть довольного лица. Гадкому змею было до ужаса интересно, что же такого решил ему предложить мальчишка, раз зашёл так далеко. Мужчина был из тех, кто любил подобное. В любой сделке можно поставить свои требования. Но даже здесь он знал меру и никогда не заключал невыгодные контракты. Перетянуть чашу весов в свою сторону — запросто! Но не издеваться или пугать вторую сторону. — Раз Вы сотрудничаете с Фатуи, договоритесь, чтоб они приняли меня к себе. Уверяю, что ни они, ни Вы сам не пожалеете, — со всей серьёзностью заявил парень. Улыбка с лица педагога пропала и тот отвернулся от него. Чайлд на секунду нахмурил брови, однако, привыкший скрывать все эмоции за маской простоты и миловидной улыбкой, тут же расслабил их — В наше время незыблемая удача найти достойных кадров. -Тебе просто нужны деньги, верно? — сразу же раскусил того мужчина, даже не собираясь поворачиваться. Точно так же, как и Тарталья, он привык не выставлять большинство своих эмоций на показ. Но, кажется, он был расстроен? — В таком случае я вынужден отказать тебе. Пусть моего состояния и достаточно, чтобы построить ещё один Ли Юэ, я собираюсь это тратить только на своих детей и, возможно, партнёра. Если тот появится. Чайлд рассмеялся. Он вот так открыто говорит о том, что ему одиноко, или специально подбивает парня на это? — В таком случае будьте моим возлюбленным! — Хорошо, — наконец Чжун Ли развернулся к собеседнику и даже улыбнулся. Вид был такой, словно он и сам горячо желал этого — Я буду твоим парнем. Но при одном условии. Докажи мне, что Архонты существовали. Тогда будет тебе моя любовь, внимание, ласка и мора, сколько возжелаешь. Тарталья промолчал. Но протянул руку для рукопожатия. Это лишь больше раззадорило Чжун Ли, да так, что тот прыснул, как змей, и пожал руку. Контракт был заключён. Попрощавшись, гость из Снежной вышел из аудитории, оставив мужчину в одиночестве лакомиться панна коттой.***
— Что?! Снова на работу?! — недовольно воскликнул Скарамучча, стоя в прихожей и смотря на одевающегося сожителя. Тарталья толь вернулся утром, и собирается снова идти работать, стоило только парам кончиться. А домой он заскочил, чтобы переодеться — А я снова один останусь? Ну уж нет, проживём без этих трёх тысяч моры! — Ну ты же хочешь на завтрак отведать собы, — рыжеволосый посмеялся, застегнул сапоги и выпрямился, посмотрев на друга — Побудешь со мной на выходных. Я ведь не навсегда ухожу. — Да не нужно мне уже будет на выходных, я сдохну — прорычал, стиснув зубы, брюнет. Он ненавидел то, что Тарталья работает всё время. Ненавидел то, что понимал, как это было нужно. Ненавидел всё их положение. Просто отвернувшись, Скарамучча ушёл в комнату, захлопнув дверь. Чайлду же оставалось лишь вздохнуть и уйти, снова не рискуя заставить того бунтовать. Он не соврал, говоря, что собирается провести время со своим другом на выходных, однако, соврал в другом. С работы его выгнали ещё вчера, так и не выплатив и гроша за все эти месяцы непокорного труда. И самое ужасное во всей этой ситуации было то, что парень попросту не мог подать в суд на своего работодателя, ведь это была чёрная работа. В добавок, у него совсем не было документов, в Ли Юэ он находился фактически незаконно. Благо, обучение проходило спокойно, ведь документы там проверялись абы как. А ещё три месяца назад всё было хорошо: их небольшая квартирка досталась им со Скарамуччей почти даром, у обоих была подработка, деньги. Но когда сдающие эту самую квартиру резко предъявили какую-то задолженность, подняв цены, всё пошло наперекос. Скарамуччу выгнали с работы, чудом он уцепился за учёбу и не слетел ещё и с той. А Чайлду пришло работать за двоих, выкручиваясь, как только можно. И всё же в чужом месте пусть и вдвоем, но выжить тяжко. И как только он проглядел подонков, купившись?.. Но жалеть уже было поздно. Оно ничего бы не дало в любом случае. Сейчас парню оставалось лишь гулять по окрестностям, просматривая в интернете подходящие ему заявки с поиском исполнителей. Покрас заборов, развешивание листовок, работа на стройке — да что угодно! Но ничего из того, что могло бы выглядеть безопасно — все анкеты слишком уж сомнительны да заманчивы. Кто ж будет в здравом уме платить за раздачу листовок все сорок тысяч? На такой крючок клюнет только самая глупая рыбка, и только из-за естественного отбора природой. И пока тот просматривал объявления, дошёл до гавани, где остановился и присел на скамейку. А может, уже помочь способно только чудо? Устало откинувшись на спинку, он перевёл взгляд куда-то в сторону, и, смотря на порванные или изрисованные листовки, криво наклеенные на доске с объявлениями, приметил одну из них. Встав с места, парень подошёл ближе, изучая её досконально: белый лист рекламы с розово-голубыми узорами — очень броско в глаза, но и приятно взору. А само оно было о начале реконструкции старого храма на Ватацуми - единственного в своём роде - ещё имеющего в своих стенах (их остатках) магическую энергию, способую исполнять желания, стоит только помолиться. Чайлд посмеялся, сунув руки в карманы и отвернулся. «Ну что за бред?» — раздалось в его голове — «На это купятся лишь глупцы». Стоило уйти или хотя бы сесть обратно, но парень продолжал маячить возле объявления, как стервятник, то и дело бросая взгляд на рекламу. В конце концов, он опустился даже до того, что бы просить такой наглой помощи у Чжун Ли, вряд-ли поклонение в каком-то Архонтами забытом месте может сделать хуже — с этими мыслями Чайлд купил билет на ближайший паром и отправился в Инадзуму, прямиком на Ватацуми. Небольшая возвышенность, на верхушке которой располагались тории, такие же, как в Великом Храме Наруками, но в отличие от последнего, сразу же за ними шли лишь остатки некогда известного святилища. Глядя на это, даже у самого преданного последователя или глупца пропадёт всякая уверенность в этом месте. Но Тарталья всё же не отвернулся, подошёл к неплохо сохранившейся крыше, сложил руки в молитве и закрыл глаза. Тихость этой местности давала о себе знать. Но лишь шум вод, доносившийся снизу, с побережья, позволял расслабиться, уйти в мысли с головой. Настолько, что каждый пришедший сюда помолиться терял счёт времени, будто обретая душевный покой. И только закрытое тёмными тучами солнце и поднявшийся ветер вернул парня в реальность. Он устремил свой взор на потемневшее небо, пока внутри раздавалось какое-то беспокойство. Мысль о том, что это выглядело слишком неестественным, закралась внутри него. Может, такой глупой молитвой он разгневал Архонта? Ах, если бы они только дожили до наших дней! Хмыкнув, парень развернулся и пошёл обратно, смотря на беспокойно кружащиеся вокруг листья деревьев, и остановился возле внутреннего озера при Храме Сангономии. То было далеко внизу, столь тёмное, почти чёрное, с голубыми проблесками, будто там обитало множество динофитов . В народе это озеро прозвали «Водной Лунной Бездной острова Ватацуми», ведь глубина её так никому и неизвестна. По сей день учёные пытаются выявить происхождение этого аномального места, причины такого свечения, но ни у кого так и нет точных ответов. Тем не менее, мнения профессоров, естествоиспытателей и прочих деятелей науки разделяются в этом вопросе. Как и явление плаустрита зари, благодаря которому летает единственный в своём роде Нефритовый Дворец Цисин, Лунная Бездна — одна из загадок мира. Наследие и подарок некогда ходивших по землям Тейвата Архонтов, как утверждают некоторые. Парень засмотрелся в глубь этих вод, размышляя над чем-то. Тихий треск, будто бьение керамики, раздался под ним. Огромная ракушка, на которой он стоял, начала покрываться трещинами. А уже через мгновение он полетел прямо вниз, в эту пучину, не имея и шанса за что-то ухватиться. Так, под всплеск и шум воды, он начал медленно падать вниз.***
Тихие шаги и шарканье еле передвигающихся ног. На асфальтовой дорожке остаются мокрые следы, вода капает с бренно шагающего куда-то тела. Перед глазами пелена, волосы прилипли к лицу, а одежда повисла на теле. Будто пустая оболочка, которую давно покинула душа, будто просто сосуд без понимания и целей, он шёл до места остановки парома, так одиноко стоявшего на острове Рито, сел на лавочку и вовсе уснул.