Благословения и проклятия работают одинаково

Драко Малфой был уверен, что его прокляли. И это было самое жестокое проклятье, которое только можно себе представить. Он постоянно думал о Гарри Поттере. Каждый день. Каждый час. Каждую минуту. Каждую секунду. Когда был на занятиях. Когда спал. Когда ел. Когда играл в квиддич. И даже тогда, когда был в постели с другими. Постоянно! Это причиняло Драко кучу неудобств. Начиная с того, что было сложно учиться, и знания никак не хотели укладываться в голову. Это был уже восьмой год в Хогвартсе. И он пообещал себе, что этот год будет лучше всех предыдущих, потому что теперь он точно понимал чего он хочет от своей жизни. После войны у него словно открылись глаза на многие вещи. Теперь, когда привычные устои пошатнулись, пришлось пересмотреть свои взгляды на жизнь и провести переоценку ценностей. Практически все, что ранее рассказывал отец Драко, не имело больше смысла в послевоенное время. Теперь Драко предстояло не только очистить имя своей семьи, восстановить репутацию, но и устроить свою жизнь в послевоенном мире. Оставалось несколько проблем: Темная метка на предплечье, участие в войне не на стороне победителей и испытательный срок, в ходе которого он находился под пристальным наблюдением Министерства. Но после возвращения в Хогвартс на восьмой год обучения у Драко возникла новая проблема — Гарри Поттер. Точнее проблема была старая, но появились новые грани. Неожиданные чувства накрыли с головой, как только он увидел Национального Героя на платформе 9 3\4. Внутри все натянулось, сердце пропустило пару ударов, а дыхание перехватило на несколько секунд. Перед глазами Малфоя вдруг пронеслись все предыдущие семь лет Хогвартса и война. Он вспомнил как впервые увидел Поттера в магазине у Мадам Малкин, игры в квиддич, их постоянные стычки, Поттера в Малфой Мэнор, и в день финальной битвы. Особенно ярким было воспоминание о горящей Выручай-комнате. Чувства, которые, казалось, возникли за секунду насторожили Драко. Он был уверен, что кто-то подлил ему Амортенцию или наслал проклятие. Потому что он, Драко Люциус Малфой, просто не мог добровольно влюбиться в Поттера. Да и в конце концов, у него уже есть парень! С Теодором Ноттом они стали особенно близки на седьмом курсе, когда жизнь в школе превратилась в пытку. Они стали друг для друга хорошей поддержкой. Проводя вместе вечера, а иногда и ночи, Драко не чувствовал себя бесконечно одиноким. Тео смог дать то, чего так не хватало Малфою — тепло и заботу. И вот неожиданная любовь к Поттеру грозила испортить все! Проживание восьмого курса в одной из восстановленных за лето башен Хогвартса еще больше осложняло ситуацию. И хотя все теперь жили более комфортно в комнатах по два человека, Драко бы лучше вернулся в подземелья Слизерина. Теперь они с Поттером сталкивались друг с другом постоянно. По утрам в общей ванной комнате, на завтраке, в общей гостиной между занятиями и вечером. Драко просто сходил с ума. Он даже сварил себе противоядие от Амортенции, но и это не помогло. Он просил Панси заказать тех странных зелий из каталога Ведьмополитена, чтобы проверить был ли это приворот каким-нибудь новомодным приворотным зельем. Никакого отравления. Оставалось только проклятье. И это было настоящее проклятье. Теперь когда у Драко появилось время на личную жизнь, он не мог себе этого позволить. Тео ревновал его. Когда они оставались наедине вечером в спальне в кровати Драко, все шло наперекосяк. В полумраке за задернутым пологом Малфою казалось, что тонкие черты Тео превращались в более крупные, но мягкие черты Поттера. Перебирая пряди темных волос, он видел только Гарри. — Драко? — голос Теодора, выдернул его из мыслей. — Ты снова не здесь. О чем ты думаешь? — Я… — блондин тяжело выдохнул. — просто слишком устал сегодня. То эссе по Трансфигурации, которое задала МакГонагалл, это же сущий кошмар. Ты видел? Нотт перевернулся на бок и, подперев голову рукой, заглянул парню в глаза. — Ты держишь меня за идиота? Думаешь, что я ничего не замечаю? — в его голосе не было и намека на злость, только печаль. — Тео, ты должен меня понять, — Драко потянулся к лицу брюнета и погладил его по щеке. — Только месяц, как закончился этот ад с Азкабаном. Я до сих пор не могу нормально спать. Лучше было соврать Тео. Да, это было неправильно. И Драко даже пообещал себе не врать, и начать новую жизнь с чистого листа в тот момент, когда он переступил порог камеры в Азкабане. Но и терять Нотта сейчас он не хотел. С ним было удобно. Он поддержал Малфоя, в тот момент, когда почти все отвернулись от него. А ещё его можно обнимать по ночам, спасаясь от кошмаров. Почти каждую ночь Малфою снилась Выручай-комната охваченная Адским пламенем. Он метался там в огне, пытаясь найти выход, но у него ничего не выходило. Во сне, он видел как сгорает все вокруг, он слышал голоса, которые кричали и молили о помощи. И вот в тот момент, когда пламя поступало слишком близко, из ниоткуда появлялся Поттер. Он подлетал к Драко на метле, выхватывал его из огня и они улетали вместе. Малфой чувствовал тепло его тела, его запах, ощущал щекой жесткие волосы Поттера. Он хотел рассказать Гарри о том, что он чувствует, поблагодарить за спасение. Но в момент, когда они приземлялись, Драко просыпался. — Какие зелья ты просил заказать для тебя у Панси? Ты же знаешь, что все эти экспериментальные снадобья до добра не доведут. Если ты не можешь спать, то сходи к Помфри. Тео нежно погладил Драко по лицу и запустил руку в волосы. Малфой прикрыл глаза, он обожал, когда Нотт вот так зарывался в его волосы и легко массировал. Блондин начинал мурчать как большой кот и подставлялся под ласку. — Хочешь я схожу с тобой? — Нет, я не пойду к Помфри. Ты лучше помогаешь мне справится с кошмарами. Малфой наклонился к лицу своего любовника и коснулся его губ. Нужно было отвлечь Тео от разговоров. Углубив поцелуй, Драко прижался ближе и перевернул Тео, расположившись сверху на его бёдрах. — Драко, — тихо выдохнул Нотт, разрывая поцелуй. — Ты меня просто сводишь с ума! Малфой снова поцеловал парня. Закрыв глаза, его разум снова подкинул образ Поттера. Драко представлял, как целует Гарри, что сейчас это его руки обнимают, ласкают и прижимают ближе. От горячих прикосновений и страстного поцелуя он моментально возбудился и застонал в поцелуй. — Драко, — он услышал тихий шепот. — Хочу тебя… сейчас… Драко продолжал целовать парня под собой, гладил горячее тело, наслаждался гладкой кожей. Его фантазия была идеальной. Поттер был только его, извивался под ним, подставляясь под ласки, и отдавая себя до конца. — Посмотри на меня, Драко, — услышал он шепот и распахнул глаза. Тео тяжело дышал и смотрел на него широко распахнув глаза. Малфой уставился на него, словно видел впервые. Ведь только что в его постели был Гарри Поттер, и вот уже секунду спустя фантазия исчезла, оставив в реальности, которая нравилась Драко чуть меньше. — Что-то не так? — тихо спросил Нотт. — Нет, все в порядке, — покачал головой Малфой. — Ты как будто призрака увидел. Малфой скатился с горячего тела Теодора и лег рядом. Поттер снова все испортил, даже не находясь рядом и не подозревая об этом. — Всё нормально, Тео. Я… Я правда устал. Нотт тяжело выдохнул и поднялся с кровати. — Я вижу, что с тобой происходит что-то, но ты ничего не хочешь объяснять. Ты не со мной. Я чувствую это. Ты будто целуешь не меня. И я не знаю, кто там в твоей голове и занимает все твои мысли. Я поддержу тебя, Драко, но сражаться за твое внимание с фантазией я не готов. Пойду проветрюсь. Нотт быстро вышел из спальни, тихо прикрыв за собой дверь. Драко остался сидеть в тишине на своей кровати. Из-за глупого проклятья, которое кто-то наслал на него, он теперь мог лишиться Тео. — Может тебе стоило рассказать ему обо всем? — раздался голос Блейза с соседней кровати. Малфой вздрогнул от неожиданности и уставился на сокурсника. — Какого гиппогрифа ты не спишь, Забини? — Уснешь тут, когда люди не научились использовать заглушающие чары. Так почему ты ему не расскажешь? — О чем? — О своём якобы проклятье, — усмехнулся Забини. — О том, что ты иногда дрочишь на образ святого Поттера. — Я не дрочу на Поттера! — Ну это уже детали, — протянул Блейз. — Главное, что ты ложась в постель с Ноттом представляешь себе Национального Героя. — С чего ты вообще это взял? — Мне Панси сказала. Только с чего ты взял, что это проклятье? — Я не говорил ей про Поттера! — возмутился Малфой. — Не говорил, — кивнул Забини. — Но надо быть слепым идиотом, чтобы не заметить, как ты пускаешь слюни на Героя за завтраком, обедом, ужином, вечером в общей гостиной и не сложить два и два. Ты вляпался, Малфой. — Кто ещё знает? — с надрывом в голосе спросил Драко. Кажется, ему конец. Никто не должен был узнать об этом. Даже Панси он не сказал с кем именно связано его проклятье. И взял с неё слово, что она не расскажет ничего Теодору, иначе он выдаст парочку её грязных секретиков. И обязательно добавит в её завтрак что-нибудь из Забастовочных завтраков Уизли. — На самом деле никто. Панси ещё не догадалась, кто твой тайный возлюбленный. А может уже и догадалась, просто молчит. Ты ведь пригрозил ей. Она честно хранит тайну. Только вот она переживает, что ты слетел с катушек. Вместо того, чтобы подумать об учебе и том, что ты будешь делать после школы, ты носишься с этим проклятьем. — Ты не понимаешь, Блейз! Я не могу существовать! В моей голове один Поттер! Как я могу думать об учёбе, если на каждом занятии я вижу его и у меня все внутри замирает! — Мммм, — протянул Забини. — Малыш Драко наконец познал вкус первой любви! С почином тебя, Малфой! Драко схватил подушку и кинул её в друга. — Какая, к соплохвосту, любовь? Это самое настоящее проклятье! Кто-то решил поиздеваться надо мной! — Ты сам решил поиздеваться над собой и не хочешь признать, что влюбился в Поттера. Он вытащил тебя из огня, спас всю Магическую Британию, защитил твою семью на суде. Тут с оговорочкой, конечно. Но тем не менее! Я бы тоже влюбился. Каков Герой, а? Я вчера видел когда он переодевался в душе. Ммм! Загляденье! Если бы не моя любовь к женским формам, я бы тоже влюбился в геройскую задницу. — Ты идиот, Блейз! Малфой хотел было уже кинуть ещё одну подушку, но ничего не нашлось, и он в сердцах ударил кулаками по кровати. Забини захохотал и поднялся на кровати, чтобы лучше видеть своего соседа. — На твоём месте, Драко, я бы уже давно попытался если уж и не пролезть в постель к национальному герою, то хотя бы подружиться с ним. — Он не будет даже разговаривать со мной. Я же Пожиратель Смерти! — Малфой вцепился в свое предплечье, где темнела метка. — Да и к тому же мы все время враждовали. — У тебя явно скисли мозги из-за Поттера. Ты что не слышал МакГонагалл в начале года? Мы все живём в одной башне не для того, чтобы враждовать, а выстраивать общение заново вне рамок и факультетов. Хотя странно, что остальные курсы при этом все так же распределены по факультетам, — задумчиво протянул Забини. — Даже если мы и начнём общаться с Поттером, как это поможет мне справиться с проклятьем? — Даже если предположить хоть на мгновенье, что это действительно проклятие, то может быть Герой поможет тебе его снять. Ну или Грейнджер, она умная. — Ты не веришь, что это проклятье?! — возмутился Драко. — Ни на секунду даже не могу допустить такой мысли. Ты абсолютно здоров. Ну кроме навязчивой идеи лечь в постель с Национальным Героем. Хотя и здесь тебя не могу винить, ты не единственный с таким желанием, — усмехнулся Забини. — Как минимум еще половина учеников Хогвартса пытаются заполучить его к себе в постель. Драко зарычал от бессилия и вновь ударив по кровати, рухнул на нее лицом вниз. — Это абсолютно точно проклятье! — тихо пробормотал он. — Куда делся тот Малфой, который всегда всего добивался? Я тебя не узнаю! Пора брать быка за рога! Завтра же поговори с Поттером! Уверен, он не сможет устоять перед твоим очарованием! — Я проклят на вечные муки! Хорошо, предположим, даже если я и подружусь с ним, то что дальше? Представь, что он мне скажет, если я вдруг объявляю ему, что меня прокляли и я теперь влюблен в него! — Да не прокляли тебя! — отмахнулся Забини. — Ты просто отказываешься признать, что Поттер теперь мальчик-который-стал-невероятно-горяч. — Шел бы ты к черту, Блейз! Всю ночь Драко провел не сомкнув глаз. Он боялся, что как только он закроет глаза, в его влажные сны снова проникнет Гарри Поттер.