– i wanna be yours.

       на удивление неприятно наблюдать, как все твои одногруппники получают кучу шоколада от девушек и парней трейни, а тебе достаётся лишь жалостливый взгляд лидера и осторожная подачка со стороны чанибна, который, если бы сам не видел, то ни за что бы не поверил, что феликс остался без шоколада в такой день.        джисон успел уже не раз подколоть феликса; вроде даже безобидно, шутки из разряда «ты такое солнце, что весь подаренный шоколад просто растаял». от этих шуток не было бы так обидно, если бы Феликс не надеялся хотя бы на одну коробку конфет от одного единственного человека в их группе. даже вечно хмурый сынмин подарил хёнджину большую коробку конфет, осчастливив старшего настолько сильно, что у того уже скулы сводило от улыбки.       у самого же, получается только некрасивая натянутая улыбка и вселенская грусть в глазах. феликс боится, что его чувства не примут. он даже уверен в этом. его предмет воздыхания дарил свои тёплые взгляды другому, обнимал, всегда был рядом, мог поднять на руки, словно тот весил как пёрышко. феликс желал того же, но признаться кому-то кроме себя не решался. он как будто был невидим для него. чужие прикосновения были короткими, взгляды мимолётными и даже не задерживались на нём дольше необходимого. будто феликс пустое место.       выходной день завершался общим походом в караоке, ведь старшенькие обещали заплатить за макнэ-лайн, а те никогда не отказывались от бесплатных авантюр. феликс абсолютно не хотя добрёл до душа, намереваясь смыть с себя всё уныние, что свалилось на него за день, ведь он местное солнце, душа компании, он сияет и светит другим, а не наоборот. он возьмёт себя в руки, как делает это всегда, чтобы не беспокоить старших. — йа, мой унылый друг, — перекинув блондину руку через плечо, хан довольно улыбнулся, весь вес сваливая на друга. — что же, ты так и не получил ни единой шоколадки? хочешь твой хён купит тебе весь магазин? — ты старше всего на день, — ворчит ли, сбрасывая с себя чужую тушу и поправляя растрепавшуюся укладку. — всё в порядке, я всё равно на диете. долго там старших ждать? — все давно ждут в машине, ёнбок-и, — мелодично тянет сон, захлопывая за ними дверь.       в любой другой ситуации, феликс был бы очень рад компании джисона: он искренне любит его, обожает его шуточки и даже когда тот пытается строить из себя хёна. только не в тот день, когда хотелось немного внимания от того, кто даже не смотрел в его сторону. он смотрел в сторону хана, и никто этому не был удивлён, их союз — негласный канон.        посиделки со старшими начинались всегда скучно, вплоть до второй стопки соджу, когда макнэ-лайн уже не справляется, а хён-лайн теряет бдительность. именно в такой момент феликс принимает для себя решение вырваться из этого балагана и уединиться хотя бы немного. в небольшой лаундж-зоне, перед входом в их комнату, располагались диванчики, на которые сразу плюхнулся ликс, полу-лёжа, полу-сидя и прикрывая глаза.       вопли из комнаты доносились практически беспрерывно, именно поэтому блондин упускает момент, когда диван тихо скрипит от трения кожи об кожу и на его коленях оказывается что-то небольшое и достаточно лёгкое. — что это? — оторвав голову от спинки дивана, юноша небрежно поднял пальцами картонную коробку. — шоколад? — мгм, — феликс узнаёт в чужом голосе слегка шепелявые нотки, резко поворачиваясь к его обладателю. — с днём святого валентина. — мне не нужен подарок из жалости, хён, — принимая сидячее положение, почти шепчет блондин. как бы это ни было волнительно сейчас, как бы он не ликовал внутри себя, он всё ещё был слишком гордым. — кто сказал, что я из жалости? — даже не глядя, феликс почувствовал в чужом голосе ухмылку. — или мне надо было подарить её тебе при всех? может ещё стоило на ужин позвать? у тебя кинк на вуайеризм? — минхо, — стонет недовольно ли, сворачиваясь клубочком на и так крохотном диване. старший неожиданно цепляет юношу за бёдра, усаживая сверху. — тебе ведь нравится джисон. — ты так решил потому...что? — ли вскидывает бровь, с вызовом глядя на младшего. как же привлекательно с данного ракурса выглядели пухлые, чуть вздёрнутые вверх губы старшего. феликс бесстыже залип. — потому что ты смотришь только на него. — коротко отвечает светловолосый, вцепляясь пальцами в чужие ладони. минхо в ответ тихо шипит, чувствуя, как чужие короткие ноготки впиваются в его кожу. – а я чувствую себя незаметным. — может я наоборот не хочу показывать другим, что ты мне нравишься? — феликс мычит, закатывая глаза и скрещивая руки на груди. — ах, тогда верни мне шоколад, я отказываюсь от своих чувств.       феликс быстро раскрывает шоколад закидывая несколько ломтиков в рот, прижимая те языком к нёбу и растапливая. он тихо и довольно мычит, прикрывая глаза, и пробуя сладость на вкус: её приторность оседала на языке, слегка неприятно начиная саднить горло, обостряя жажду. либо же примитивное желание чужих губ поверх своих собственных. — попробуй вернуть её теперь.       ли крепко хватает пальцами феликса за подбородок, на секунду поражаясь, как удачно он вписывается между большим и указательным пальцами, и тянет на себя скользя взглядом от чужих губ вверх, глядя прямо в глаза. — верну. — возвращай.       минхо скидывает юношу со своих бёдер, удерживая за запястье, и пару секунд оглядывается, заворачивая в первую попавшуюся комнату, что, ожидаемо, оказывается пуста. мало желающих в ночь с понедельника на вторник, чтобы вот так кутить целую ночь, только им всё неймётся.       ударившись спиной о дверь, феликс громко стонет и тянется рукой к затылку, ли перехватывает его руку, задирая над его головой, пока свободная рука крепко держит подбородок, впиваясь пальцами в нежную кожу веснушчатых щёк. минхо нежно скользит взглядом по острым чертам лица младшего и ловит лёгкую ностальгию по округлым щекам юноши, медовой коже и его полному любви взгляду, который ловил на себе по сей день и по-настоящему испугался, когда любовь в этих глазах начала угасать. он надеется, что ещё не опоздал. — ну? так твоему джисону не останется ни грамма, хён, — наигранно вздыхает блондин, свободной рукой цепляясь за запястье парня. — у джисона за щеки столько шоколада не влезет, — ухмыляется темноволосый.       минхо тянет феликса за затылок, очень нежно, будто тот может осыпаться, и накрывает его губы своими, слизывая с них приторный шоколад, сладко причмокивая и посасывая его губу. громкое мычание оказалось единственным звуком, наполняющим тёмное помещение, не считая сбитого дыхания. минхо отстраняется неохотно, хватая губами воздух и смотрит на ли так, словно тот самое желанное сокровище, которым хочется овладеть грубо, чтобы тот умолял сжалиться, только при этом хотелось еле дотрагиваться подушечками пальцев до его целованной солнцем кожи, чтобы мурашки бежали по его телу от каждого прикосновения, чтобы неторопливо и чувственно.       юноша подаётся вперёд первым, впиваясь в губы ли требовательным поцелуем, сразу проскальзывая в чужой рот и сплетаясь с чужим языком, в сопровождении хлюпающих звуков. минхо низко стонет в поцелуй, подхватывая юношу под бёдра, пока не натыкается в темноте на диван и усаживает младшего ли к себе на колени. ликс нависает над старшим и минхо готовится ко второй контратаке, пока тот лишь включает приглушённую фиолетовую подсветку по периметру потолка, чтобы видеть чужие опухшие губы, полные похоти и желания глаза, и даже ту самую родинку на кончике носа, которую феликс просто мечтал однажды поцеловать.       темноволосый не сдерживает своей довольной ухмылки, мягко надавливая младшему на крестец, заставляя прогнуться, вытпячивая ягодицы назад, и прижаться вплотную, пока его руки находят своё место обвившись вокруг его шеи. — начинал так резво, — смеётся юноша, цепляя пальцами волосы на чужом загривке. — а что, мне надо трахнуть тебя без должной романтической подготовки? — в караоке в принципе романтики немного, — корчится ли, вздрагивая, стоит чужим ладоням пробраться сквозь узкие кожаные джинсы. — минхо! серьёзно, здесь?! — да, — мычит ли, надавливая бедром на промежность парня, срывая с его губ тихий всхлип. — я весь день пытался выловить момент, когда ты останешься один. приходится довольствоваться малым. — поэтому ты решил трахнуть меня здесь? — я не хотел. просто кто-то слишком дерзкий, — мурлычет ли, ловко стягивая с младшего джинсы вместе с бельём, игнорируя его недовольный вздох и нахмуренные брови. — сними их. — почему сейчас? — в глазах парня читается немой вопрос. — почему ты устроил всё это сейчас? — я отвечу тебе потом, договорились? — феликс недоверчиво косится на старшего, чуть прищурившись, спустя пару долгих секунд принимая условия старшего. — умница. теперь снимай свои джинсы.       юноша цокает как можно громче, поднимаясь и оказываясь зажатым между упругих и широких бёдер старшего. к щекам приливает кровь от одной только мысли, что вот-вот, кожа к коже, он почувствует непосредственное тепло старшего и, вероятно, растает ещё быстрее, чем шоколад на его языке. блондин отворачивается, неторопливо высвобождая кожу из тисков плотной ткани. в паху моментально прекращает болезненно тянуть, а кожа покрывается мурашками от внезапного холода. минхо беззвучно присвистывает, стоит ли немного прогнуться, чтобы окончательно стянуть с себя джинсы, и показать фарфоровую кожу ягодиц, что в приятном фиолетовом свете будто отражала его, преломляя. темноволосый не заставляет себя долго ждать, грубо прикусывая левую ягодицу, пока сверху доносится раздосадованное «ой». — дурак, — шепчет губами младший, прикрываясь длинной футболкой и забираясь обратно к парню на бёдра, седлая. — чем планируешь растягивать? — смазкой, ёнбок, — фыркает в ответ старший, выуживая из заднего кармана джинс совсем уж миниатюрную ёмкость. тревел сайз, как прозвал его джисон. — расслабься и чувствуй себя как дома. — ты, блять, издеваешься? — полученное в ответ «немного» - ликса заставило сильно возмутиться, но чужие пальцы ласкающие ложбинку меж ягодиц - быстро перевели тему.       ли действовал постепенно, начиная с минимума, чутко вслушиваясь в каждый вздох младшего и чувствуя каждое вздрагивание. на словах минхо всегда был колким и даже резким, а феликс ему не уступал в этом, матерясь больше всех в группе и умело сохраняя при этом статус солнечного мальчика. сейчас солнечный мальчик насаживался уже на три узловатых пальца, проклиная тот день, когда его сердце стало принадлежать чёрту по имени ли минхо.       и начиналось так безобидно: феликсу минхо казался просто красивым и скромным, только они взрослели и минхо становился уже не просто красивым, но ещё и сексуальным, а от былой скромности не осталось и следа. и всё же, феликсово сердце не переставало трепетать даже сейчас. его ноги дрожали, а с губ так и норовило сорваться его имя, но гордость. гордость его погубит, либо же сам минхо.       феликс чувствует, как худи старшего насквозь уже пропиталась предэякулятом, стекающим с его возбуждённого члена и от этого становилось так стыдно, что кончики ушей горели. блондин юрко проскальзывает между плотно прижатых друг к другу тел, помогая ли справиться с ремнём и избавляя того от и так свободных брюк. — я не взял презерватив, — цокает ли, закатывая глаза на собственную оплошность. — а, ну всё, сворачиваемся, — кивает блондин, чувствуя на своих ягодицах грубую хватку, приземляющую юношу обратно. хватка быстро сменяется нежными поглаживаниями и фела дрожь берёт от этого контраста. — у меня ты первый, так что... — а я чист, — уголки губ обоих медленно поползли вверх, срывая с губ тихие смешки и превращая две пары глаз в красивые полумесяцы, влюблённо смотрящие друг на друга. — правда первый? — ли мнётся, но кивает. — моё эго ликует. — я всё жду, когда ликовать начнёт моя задница, хён, — феликс нарочито дует губы, толкаясь бёдрами так, чтобы разгорячённая кожа о кожу. влажные головки соприкасаются, смешивая естественную смазку и хо не сдерживает гортанного стона.       старший помогает юноше приподняться и неторопливо, бережно, будто феликс всё-таки хрустальный, толкается внутрь, миллиметр за миллиметром чувствуя, как член обволакивают тугие стенки младшего, сжимающего ли в себе. они замирают на мгновение и продолжают снова, до тех пор, пока минхо не заполняет феликса целиком. у младшего бёдра дрожат так сильно, но его гордость и упорство движут им, когда он медленно приподнимается и опускается обратно, вслепую находя чужие сухие губы и мажет по ним своими, вновь сплетая языки, пока толчки набирают темп, сохраняя плавность и глубину. шлепки кожи о кожу звучат даже мелодичнее, чем феликс мог себе представить, а тихое рычание ли — лучшая лирика для подобного инструментала.       закончить одновременно было бы слишком сказочно для тех условий, в которых они оказались; ли пачкает любимую худи старшего спермой и срывается на крик, стоит старшему сменить темп на беспорядочный и глубокий, приближаясь к разрядке.       будучи абсолютно ватным и неспособным на геройские подвиги, феликс завалился на грудь старшему, припечатывая того к дивану намертво, а он и не против, мягко поглаживает поясницу юноши, выводя ему одному известные узоры. — надо вернуться в общежитие, — шёпотом, чтобы феликс услышал. тот мычит и кивает. — я вызову такси, ликси. — ёнбок-и, — поправляет младший, отрываясь от груди парня и коротко чмокая ту самую родинку. — называй меня по имени. — мгм, — кивок. — я боялся, что твои чувства угаснут раньше, чем я признаюсь. я успел? — не успел, — светловолосый отворачивается, еле сдерживая смешок. — мои чувства угасли, но надежда продолжала теплиться во мне. на признание даже не рассчитывал. — а на секс? — минхо, пожалуйста, просто…просто молчи. просто будь красивым и молчи.