Эта наша жизнь

«Привыкай, — сказал ему Брюс после первой «официальной» вылазки нового Бэтмена в город. — Это наша жизнь». Терри честно пытался привыкнуть; и к тому, что удар его кулака без особых усилий пробивал стену, а небрежный пинок — разом вышибал весь воздух из чьих-то лёгких, и к тому, что ему доводилось бегать чуть-чуть медленнее гепарда, ползать по стенам и повисать вниз головой, как та летучая мышь, и к тому, что из плавного полёта можно было сорваться в головокружительное пике — когда такое случилось впервые, от тошноты удержала только суматошная мысль, что за заблёванный костюм старик его точно выставит вон. Но Брюс, конечно, имел в виду вовсе не это. Терри не считал себя новичком в драках и потасовках; он разбивал кулаки, ему разбивали лицо; однажды даже зуб выбили, а при аресте, помнится, офицер нехило так врезал ему дубинкой по хребту пару раз, хорошо, что не по почкам. Но кто бы ему сказал раньше… Кто бы ему сказал раньше, что простые банальные синяки — это настолько мучительно! Особенно когда ты превращаешься в один большой сплошной синяк: броня защищала от практически любого оружия и перегрузок во время полётов, броня спасала от переломов после жёстких приземлений и в ситуациях вроде «схватили, швырнули, пропахал лицом десяток футов асфальта, прежде чем сгруппировался и перекатился», броня неплохо гасила энергию падений и чужих ударов, но биться об неё изнутри было всё ещё чертовски больно. — Кроме кондиционера, хорошо бы туда ещё и мягкую обивку, — едва ли в шутку признался Терри после одного слишком, пожалуй, активного патрулирования: добирался в Пещеру он буквально на автопилоте, стараясь дышать через раз и не вспоминать прочитанный накануне медицинский справочник. — И подушку безопасности, — хмыкнул в ответ Брюс. — Это тебе не «ламборджини», а боевой костюм. Чего скособочился? — не по-стариковски жёсткий палец ткнул в бок, попав, как нарочно, в скопление самых болючих синяков, и Терри, не сдержавшись, охнул и зашипел. — Ясно, раздевайся. — Что, так сразу? Но я ещё не готов… Ладно-ладно, сдаюсь. К тому моменту, когда он, постанывая и ругаясь, выпутался из одежды, Брюс уже вернулся с аптечкой, встал напротив и разглядывал его… нехорошо, короче, разглядывал. — Вообще-то я привык, что на полуобнажённого меня смотрят по-другому, — сообщил ему Терри, бросив попытки сесть по-турецки. Взгляд «ну и куда тебя ранили, идиот» мгновенно сменился на «замолчи, МакГиннис, ради всего святого», пришлось прикусить язык, прижать зад ровно и позволить себя осматривать. — Откуда? — пальцы Брюса прошлись вдоль багрово-синей полосы под грудиной, надавили в нескольких местах, прощупывая кости. — Парапет, — сквозь зубы выдохнул Терри. — Не успел сбросить скорость. — Или не подумал? — тут же раскусил его Брюс, почти аккуратными умелыми движениями втирая мазь. — Рёбра целы. Наложу тугую повязку. В следующий раз думай. — А-а-а… А если у меня эти, разрывы внутренних органов? — Поверь, парень, ты уже почувствовал бы, — Брюс сгрёб его голову обеими руками, потрогал за виски, повертел из стороны в сторону, видимо, наблюдая за тем, как зрачки реагируют на смену освещения. Поймал пульс на шее, посчитал про себя, поджав губы, снова хмыкнул. — Головокружения нет? — Теперь есть, — попробовал демонстративно закатить глаза Терри. Не сработало. — Спиной развернись. — Может, всё-таки не сегодня? — уже через плечо спросил Терри, мысленно проклиная себя за самое тупое на свете чувство юмора и адреналиновую болтливость. В направленном на него взгляде Брюса теперь отчётливо маячила перспектива сомнительной чести упокоиться на фамильном кладбище Уэйнов.