Я иду за тобой...

Сердце бешено колотилось в груди. Он до боли был похож на неё – тот же медный цвет волос, та же улыбка, те же голубые глаза. Разве что взгляд их ещё совсем невинный, не знавший ни обмана, ни страданий, ни горечи потери. - Вам кого нужно, тётенька? - видимо, мальчишке надоели эти молчание и ступор, в котором находилась стоявшая перед ним эльфийка. - Не мог бы ты позвать свою маму? - дрожащим голосом спросила она, думая о том, что же она сейчас делает. Рыжеволосый мальчишка кивнул и тут же с топотом убежал, не позабыв закрыть у самого носа долийки дверь, которая, впрочем, через несколько мгновений распахнулась, и на пороге возникла хозяйка дома. - Простите, но на пожертвования сейчас нет… - она замолчала, как будто увидела перед собой призрака. Впрочем, осунувшуюся, похудевшую до состояния скелета, с мешками под глазами, бледную до полусмерти, некогда резвую и острую на язык Лиену Махариэль вполне можно было принять за заблудившегося духа. Некоторое время они так и смотрели друг другу в глаза: полные гнева и одновременно боли цвета ясного неба против уставших, потухших и сожалеющих некогда серых, теперь ставших практически бесцветными. - Лелиана, - голос предательски дрожит, называя столь любимое и уже давно позабытое имя. Легкое покачивание головой из стороны в сторону, ранящий в самое сердце печальный взгляд и закрывающаяся дверь, навсегда разделяющая их. А затем лишь толпы порождений тьмы, встречающие её на Тропах, ведущих в глубины земли. И песнь. Мелодичная, призывающая. Последняя нить, за которую можно было ухватиться, обрублена, и можно смело идти навстречу зову. И вновь глубокий вздох, как будто самый последний в жизни эльфийки. Она не понимает, где находится и почему вокруг темно. Неужели это тень? Но ведь раньше всё было по-другому? Ласковые и нежные руки обвивают её плечи, голос со столь любимым акцентом просит успокоиться, говорит, что это был всего лишь кошмар. И что всё будет хорошо. Махариэль хочется ему верить, отдаться без остатка. Ведь рядом с его обладательницей всегда уютно, всегда тепло, всегда безопасно. Но почему так щемит в груди, почему предчувствие о том, что скоро всё это закончится, не покидает её ни на минуту? - Лелиана, - наконец Лиене удаётся обрести свой голос и отогнать прочь навязчивые видения. - Если бы ты не связалась со мной, у тебя могла бы быть семья, могли быть дети, тебе бы не пришлось ютиться в этой лачуге, - никак иначе назвать своё жилище неподалеку от Амарантайна долийка не могла. - И сейчас ведь не поздно, ты ещё молода. - Я тебе надоела, Страж? – руки всё ещё обнимают её, но голос становится куда более холодным и отдаленным. «Скажи "да", прогони её, ни к чему ей всё это», - разум пытается уберечь их обеих от того, что должно случиться в недалеком будущем. - Нет. Конечно, нет, - однако сердце куда более эгоистично и не собирается никуда отпускать, даже несмотря на скорое расставание. - В чём же тогда дело? - что-то в тоне барда выдает её. Кажется, она уже знает, что является причиной подобного поведения долийки, но втайне надеется, что это Махариэль мучают лишь простые кошмары. Серый Страж молчит, не решаясь открыть правду, негласно известную им обеим. - Он зовёт меня, - и всё же больше нет причин скрывать, ведь судьбу уже не изменить. - Я должна уйти, пока ещё могу хоть что-то сделать. Так будет лучше для всех. «Для всех, но не для меня…» - бард прижимает её к себе крепче, боясь отпустить. - Я пойду с тобой, Лиена, - это не вопрос, не просьба, это просто констатация факта, как будто Лелиана решила это давно, ещё при первой их встрече. «Ты же знаешь, что я тебе не позволю», - проносится в мыслях эльфийки, но она не собирается говорить вслух, вместо этого целуя барда. Сейчас она позволит себе любить и быть любимой. Последнюю ночь не должны омрачать ссоры и обиды. А утром, ещё до рассвета, она уйдёт. И никто, даже самый опытный следопыт, не найдет её следов. Она собственноручно обрубит последнюю нить, что держит её в этом мире. Лишь чтобы там, в тени, ждать и надеяться, что когда-нибудь ещё она вновь услышит ту, другую песнь, столь милую её сердцу.