Резкий удар о холодный камень заставил молодого скелета стиснуть зубы, слабо шипя. Упираясь руками в леденящую грязь, монстр попытался подняться и зацепиться за одну из решётчатых стен, чтобы помочь себе, но тщетно. Оставив попытки, Афтер с горечью в глазах прикусил губу, одной из рук придерживая бедренную кость и стараясь понять причину столь слепой веры в то, чего скелет не делал. Он никогда ничего не воровал, и уж тем более не перепродавал божественный артефакт.
Вздохнув и с болью привстав с ноющих колен, Гено с некой неловкостью потер ушибленное место, пялясь на своё размытое отражение в лужице воды. Света от оконной решётки было вполне достаточно, чтобы разглядеть небольшую, но заметную трещинку около переносицы.
Монстр стоял, чуть покачиваясь и пристально рассматривая отражение. Это был скелет довольно низкого телосложения, с узкими плечами и выпирающими из-под тонкой рубахи ключицами, на которых были заметны свежие рубцы, оставленные чем-то острым. Тонкие пальцы, чуть сжимающие ткать, дрожали и совершенно не слушались. А правый глаз ослеп после попытки разнять стычку на базаре, и теперь его заволокло непонятной дымкой, обычно усиливающейся после сильных эмоций. Одежда была простой и неказистой, выданной в тюрьме, в которой не особо пеклись об заключённых.
Афтер прекрасно помнил недавнее избиение плёткой, заточенные ножи, попытки выбить из него хоть что-то. Те ужасные кресла, тот раскалённый металл, который подносили к его ребрам и оставляли различные метки. Слёзы тогда ручьями лились из глаз, как и крики боли, которые, как кажется, слышало всё подземелье. И да, действительно было легче согласиться и признать вину, но тогда никто не будет искать правды, а его прах просто выбросят, так и не отдав братьям и обвинив их в соучастии, хоть они, как и он совершенно не при чём. А какой позор обрушиться на них! Братья вора свящённой реликвии, даже страшно представить, что их будет ждать.
Поглаживая череп, Гено выпрямился, следя за движением в тюремном окошке и стараясь не думать, о скорой казни. Пустой и даже безжизненный взгляд скользил по неким снующим фигурам, которые таскали и роняли предметы.
Афтер точно также старался не глядеть по сторонам камеры, дабы не замечать тех перешучивающихся лиц, находящихся за соседними решетками.
— Кроссерус, боженька, о пощаде молюсь, докажи правоту слов моих. Сейчас мне только чудо божье и сможет… — Афтер чувствовал, как дрожал его и без того вечно неуверенный голос, прислоняясь к решётке клетки и съезжая по ней вниз, он тупо смотрел в одну точку, мысленно повторяя все сказанные его покойной матушкой гóворы.
Афтер ведь действительно не виноват, хоть почти все и верили в обратное. Но нет, по каким-то причинам, именно его, помощника городского лекаря, обвинили в краже какого-то божественного артефакта, который и так невозможно было бы украсть, не то, что продать! Только глупец стал бы ходить с ним по рынку и нечаянно продать городскому советчику! Его терзала куча вопросов и переживаний, на которых, безусловно, не было ответа. Парень вздохнул и рукой потянулся к свету, рассматривая свои потрепанные фаланги.
— А как же мои братья? Что-ж с ними будет? Они же хоть и не малы, но сил-то нет! Ох, вот же попался я в ловушку Найтмерейла… А денег хороших-то у нас то и нет! Они ведь могут и не пережить, а что, если они в россказни дьявольские поверят… Нет! Даже думывать не желаю, — скелет хныкая ухватился за череп, опуская голову в пол, стараясь не слушать мата со стороны соседей в других «клетках», — Я даже ни разу не видал той вещицы, как тогда я украсть её мог, да и пытаться перепродать? — Гено в стрессе стал теребить свой шарф, который обычно исполнял роль пояса.
Время проходило незаметно. Вскоре послышался неприятный, режущий звук уши ржавой дверцы и слабый звон ключей. Шмыгнув носом, Гено, опираясь на холодные «стенки», подошёл к темному силуэту. Существо грубо схватило его за шею, вытягивая из темницы в коридор, полный факелов и точно таких же ржавых, тяжелых решётчатых камер, из которых высовывались руки заключённых, певших песни и моля о пощаде.
— Быстрее, — в миг подошёл второй надзиратель и быстрым движением нацепил на руки объемные и тяжёлые кандалы. Запястья в миг потянулись вниз под тяжестью железа.
Всё было понятно и без слов, суд был завершён, даже не начавшись, и был проведён без участия подсудимого, которого сейчас, как предателя народа, вели на смерть. Гено было больно смотреть на публику, его покрывал стыд и позор, вместе с проклятиями жителей городка. Но среди тысячи голосов, можно было расслышать и знакомые, а именно два родных голоска, столь родимых, столь важных для него. Скелет отдал бы всё: своё тело, работу, жизнь, лишь бы только защитить их от этой омерзительной оравы существ, которые так и норовят задавить мальчишек. Но поднять взор было всё равно невозможно, Афтеру не хотелось, чтобы его братья видели испуг и слёзы на его глазницах.
Даже не упираясь, скелет подошёл к небольшому пеньку с вырезом, кладя свою голову в углубление. Прикрыв глаза, он слушал, как палач затачивает топор, словно бы специально ходя вокруг несчастного кругами, мучая его и без того беспокойное сердце.
Наконец, спустя несколько долгих мгновений, исполнитель приговора поднёс руку к шее скелета, проверяя ее положение, а затем, убедившись в его правильности, занося оружие для удара.
Гено затаил дыхание, отсчитывая последние секунды своей жизни:
«раз…два….три…четыре.»
Но ничего не происходило. Словно что-то другое отвлекло внимание палача. Мир будто бы затих, а затем громкий звук, бьющий ушные перепонки, разнесся по долине, распространяя страх.
Топор упал на землю всего лишь в нескольких метрах от головы Афтера. Но сейчас словно бы это не имело ни малейшего значения. Гено решил посмотреть, что же или кто-то уберёг его от ужасной участи, приоткрыв глаза, ох заметил около себя высокую фигуру в плаще, развивающемся на ветру. Скелет обомлел, узнавая этот образ. Кроссерус, бог справедливости. Словно бы почувствовав взгляд, демиург обернулся, встречаясь взором со скелетом. Не медля не секунды, он схватил смертного за лоскут одежды, словно бы отбрасывая его подальше от злосчастного пня.
Вокруг послышались шепотки.
Афтер, сумевший устоять на ногах, попятился назад, тут же натыкаясь и на вторую фигуру, что заставила публику сжаться от страха. Гено словно бы почувствовал смертный холод, вперемешку с чем-то неясным, непонятным его сознанию. Скелет сглотнул набежавшую слюну. Этого творца мира он не знал.
А неизвестная фигура ухмыльнулась такой реакции, кладя свою костлявую ладонь ему на плечо, будто бы подогревая страх, что постепенно зарождался у монстра под рёбрами.
Будто бы опомнившись, палач попытался схватить топор, но он тут же растворился в пыль, а бог справедливости со злобой стиснул зубы, еле слышно стискивая кулаки.
На улице вновь повисла гробовая тишина. Кроссерус гневно вскинул голову, оглядывая каждого находящегося за так называемой сценой. А затем, с дьявольской ухмылкой щёлкнул пальцами, заставляя всю ограду покрыться ярким пламенем. Вокруг послышались крики, обезумевшие существа стали метаться из стороны в сторону, параллельно выкрикивая что-то про злого колдуна Гено, провернувшего свой побег.
В стороне не остался и палач, который на этот раз чуть ли не с кулаками набрасывался на скелета, попытавшегося вырваться от хватки плеча и чей взор моментально стал угасать. Легкий и заливистый смех стал таким далёким по звучанию, что уже и не было ясно, чей он.
Афтер потерял сознание.
