little hero

Чонгук торопится. Уже начинает светать, его пропажа скоро станет заметна. Ночные вылазки из дома обычно заканчиваются неплохо, но если о них узнаёт хен, то избежать двухчасовой лекции, состоящей из надоедливых нотаций и кучи нравоучений, не удается. Соревнуясь с солнцем, удивительно быстро появляющимся на небосводе сегодня, Чонгук вбегает в дом хена, стараясь никого не разбудить, и тихими, но быстрыми шажками устремляется к ванной комнате, расположенной как можно дальше от хозяйской спальни. Тэхен ни в коем случае не должен проснуться раньше времени. Чонгук редко нарушает правила, установленные хеном, и в эту ночь он не смог их придерживаться. В конце концов, он не должен постоянно отсиживаться дома и игнорировать порой возникающую угрозу, с которой вполне может справиться в одиночку. Не даром у него есть чутье, костюм и гордое звание Человека-паука. Для чего-то же оно нужно? Хену не нравятся внезапные исчезновения без предупреждения и полное отсутствие связи, иногда длящееся несколько дней. Ради этого он усовершенствовал костюм Чонгука, снабдил его системой коммуникации и даже искусственным интеллектом — Карен, ставшим верным спутником юноши, помогающим ему совершать свои геройские дела без особых потерь, связанных со здоровьем. Все перечисленное — заслуга хена, безусловно, но парнишке редко удается этими богатствами воспользоваться. Ему просто-напросто не дают геройствовать! Поэтому поддерживать веру людей в Человека-паука приходится тайком. На ходу освобождаясь от боевой экипировки, Чонгук почти залетает в душевую кабину, чтобы смыть с себя последствия пребывания на очередной супергеройской миссии. Нужно действовать как можно быстрее. Солнце уже наполовину показалось из-за горизонта, скоро оно разбудит хена своими лучами, и если в это время юноши не будет в кровати, то о спокойном дне можно будет забыть окончательно. Чон очень не хочет ссориться с хеном именно сегодня. Начистившись практически до блеска и скрипа, окончательно стерев с себя каждую пахучую молекулу пота, с легкой небрежностью обработав неглубокие раны, полученные этой ночью, Чонгук тянется к длинному махровому халату, какие обычно по умолчанию предоставляются в гостиничных номерах, и с облегчением вздыхает, когда понимает, что ткань рукавов и подол закрывают порезы. Хен ни о чем не догадается. Глубокий вдох помогает унять беспокойство. Нужно всего лишь вести себя естественно и не давать поводов в себе усомниться. Хен по утрам очень сонный, поэтому и пустить пыль ему в глаза будет несложно. Почти полностью успокоив себя с помощью силы убеждения, Чонгук направляется к хозяйской спальне, расположенной на другом конце довольно длинного коридора, идет на цыпочках, максимально тихо и осторожно, останавливается возле двери в комнату, которую оставил приоткрытой еще в момент ухода, и заглядывает внутрь. На кровати нет никого. Мятая простынь позволяет проследить очертания позы человека, лежащего на ней ранее. Одеяло смещено в ножную часть кровати, одна из подушек откинута на пол. Хен снова спал, ничего не подложив под голову, а одеяло, которым Гук заботливо укрыл его перед отчаливанием, спихнул к себе в ноги. Типично для него. Чонгук озадаченно опускает голову, поглядывая на одиноко лежащую на полу подушку. Тэхен уже проснулся. Мог ли он что-то заподозрить? Если да, то теперь мужчина наверняка злится из-за очередного нарушения правил. Если нет, то еще не все потеряно. Вполне возможно, что он проснулся, пока Чон находился в душе. В таком случае отсутствие своей тушки в кровати юноша может объяснить ранним подъемом. Единственный способ проверить собственные догадки — найти хена и поговорить с ним, хотя заниматься этим пока что не хочется. Чутье подсказывает, что от Кима не скроется ничего, даже его абсолютно тихий, совсем незаметный побег. Желания выслушивать чужие тирады полностью отсутствует. Сколько бы парень не убеждал себя, одно он чувствует постепенно подгорающей задницей — бдительный хен точно заметил его временную пропажу. — Блин, — вслух проговаривает он, немного отступая от двери. Стоит ли теперь искать хена? Может, лучше просто отсидеться и подождать, пока гнев мужчины сменится на милость? — Ну и… — еще парочкой шажков назад Чонгук непроизвольно приближает себя к объекту, местоположение которого на недолгое время стало для него загадкой. Он врезается в грудь хена спиной, моментально подскакивает, разворачиваясь, словно балерина, в прыжке, и внезапно прирастает к полу, когда ноги вновь касаются его поверхности. Хен смотрит нечитаемо. На его лице нет злости, он не хмурит брови и не поджимает губы, но и былой снисходительности, нежности в его взгляде не видно тоже. Он смотрит внимательно, изучающе, даже, кажется, принюхивается, улавливая свежий аромат геля для душа, который Чон наносил на себя совсем недавно. — Доброе утро, — юноша говорит с нервной улыбкой, пятится назад, совсем немного отстраняясь от мужчины, стоящего вплотную, и отводит взгляд, не в силах выдержать напряжение, намеренно создаваемое Тэхеном. — Ну… И? — старший повторяет незаконченную реплику Гука, наклоняет голову, вопросительно посматривая на парня, изо всех сил пытающегося спрятать свое лицо. — Где ты был? Чонгук не хочет рассказывать о том, сколько мест он посетил сегодня, посетил без разрешения. Он знает, что хен заботится, знает, что не должен вести себя так непослушно, будучи несовершеннолетним, знает, что заставляет Кима безумно волноваться каждый раз, когда пропадает, но не может бросить нуждающихся в его помощи. Откровенно говоря, кто, как не другой супергерой, может понять его? — Рано встал, решил душ принять. — Серьезно? А почему не в нашей ванной? Юноша вздрагивает. Иногда ему все еще непривычно слышать от хена слово «наша», а не «моя», как это было раньше. Длительное сожительство определенно наложило на речь мужчины свой отпечаток, это волнует Гука всякий раз, когда речь заходит о хозяйском блоке дома. — Тебя будить не хотел… Ты так сладко спишь! Тэхен недовольно цокает, прекрасно понимая, что небезызвестный супергерой откровенно навешивает на его уши тоненькие ленточки лапши, пытаясь довольно бездарно скрыть свое недавнее исчезновение откровенной ложью. Его такое положение дел не устраивает. Подростки не учатся ничему из разговоров, беседы на них просто не действуют должным образом, в этом Ким убеждался уже множество раз, а сегодня убедился окончательно. Какой по счету этот побег? Сколько еще лекций стоит прочитать, чтобы главное плотно отложилось в голове Чонгука? Он недостаточно готов к встрече с поджидающей опасностью. — Как долго ты общался с Карен сегодня? Чонгук вертит головой, все еще надеясь на то, что в его гениальную ложь поверят. «Общаться с Карен» по-хеновски значит «надевать костюм». Юноша это отрицает, много раз отнекивается, убеждая Кима, что сегодня к этой одежде даже не прикасался. — Это не так, я сходил в душ, только и всего! — Только в душ, значит… — задумчиво повторяет Тэхен, недовольно облизывая губы. — Хорошо. Джарвис! «Нет, прошу тебя, нет!» — Доброе утро, сэр! — человеческий голос, доносящийся из небольших, но громких, равномерно расположенных по всей площади помещения, здоровается с мужчиной. — Погода сегодня… — Записи с внутренних и наружных камер видеонаблюдения в период с двенадцати до трех часов ночи. Ускорь. — Хен! — не выдержав устроенного прессинга, Чонгук вклинивается посреди указаний Кима, хватает его за руку, побуждая остановиться, и смотрит жалобно, показывает, что уже готов признаться. — Хен, не надо… Да, я выходил! Не хотел тебя волновать, поэтому ничего не сказал! Зачем сразу Джарвис? Ну, да, соврал, но со мной все в порядке! Сам же видишь! Тэхен отменяет заданную команду, делает шаг по направлению к юноше, обдавая его лицо горячим воздухом, выпущенным во время тяжелого вздоха. От хена пахнет зубной пастой, одежда на нем другая, не как вчера. Наверняка он тоже был в душе. Чонгуку жаль, очень жаль, он хочет стать замечательным парнем для хена, но и супергероем желает быть не меньше, поэтому порой не следует его просьбам и очень сильно волнует его, но все равно нарушает договоренности. Людям нужна помощь Человека-паука. — Ты должен меня понимать, хен… Ты ведь сам… Неловкий смех нисколько не веселит хена, только заставляет его больше насторожиться. Ким предупреждающе складывает руки на груди — Чонгук знает этот жест, за ним обычно следует не самая приятная беседа, поэтому парень берет в свои руки ответственность за небольшое примирение. Он прикасается к груди хена, скрывающейся под домашней футболкой, осторожно задевает дуговой реактор, так же прикрытый тканью, пальцами, медленно проводит подушечками по его твердой поверхности, сильно контрастирующей с мягкой кожей мужчины. Хен не препятствует, только смотрит на действия маленького героя и следит за ходом его пальцев, плавно движущихся по приподнимающейся передней части грудной клетки. — Я — другое дело, Чонгук-а, — Тэхен отвечает гораздо мягче, чем юноша ожидает. План неплохо работает. Это вызывает у Чонгука улыбку. Хен всегда безоружен перед его очарованием, стоит только им воспользоваться. Обычно Чон старается вести честную игру и не применять грязные приемы, однако сегодня ему совсем не хочется убивать несколько часов на прослушивание суровых монологов. Потому что сегодня особенный день. — Чем ты отличаешься? Железный человек пусть и спорная фигура… — удивленно приподнятая бровь хена говорит о том, что мысль юноши сворачивает не туда. Чонгук идет по скользкой дорожке, несется по краю обрыва. Каждое лишнее словцо может поломать его планы и пустить события по уже знакомому сценарию. — Но ты же всегда приходишь людям на помощь. Почему я не могу? Тэхен говорил об этом сотни раз, чтобы понять, что своенравный Чонгук не хочет воспринимать эту часть его многочисленных речей. Если потребуется, он скажет очевидное снова. — Ты несовершеннолетний, Чонгук, и еще слишком… — Слишком мал? — Ты пока не готов, мы ведь это обсуждали. Чонгук готов вообще ко всему, только не знает, как показать это хену. Обнимая все еще немного зажатого мужчину, потихоньку оттаивающего в его руках, Чон кладет голову на жесткое местечко на чужой груди, прислушивается, словно пытаясь уловить звуки работы маленького реактора, поддерживающего жизнь хена, и смотрит на часы, висящие в коридоре. Совсем скоро стукнет пять утра. — Сколько еще раз мне сказать… Как мне показать, что я уже вырос, хен? — Не нужно ничего показывать, я и сам пойму, — Тэхен пытается быть непреклонным, но почти сразу же проигрывает желанию обнять Чонгука встречно, чтобы чуть плотнее прижать его к себе. — Я волновался, понимаешь? Нельзя уходить так внезапно. Интересно, когда уже хен поймет, что его парень вовсе не мелкий школьник, а настоящий герой громких заголовков и главных разворотов самых известных газет и журналов? Чонгук хочет, чтобы на него смотрели по-взрослому, как на взрослого, чтобы его поступки воспринимались иначе, чтобы его слова трактовались по-другому. Внимание хена, прикованное к нему, должно быть направлено под другим углом. — Это последние минуты, когда ты можешь говорить такое, хен! — весело отвечает юноша, намеренно заползая прохладными пальцами под верхнюю часть домашней одежды мужчины. Хен всегда немного горячее обычного. Возможно, виной тому термоядерная штуковина прямо в его груди. — Я родился ровно в пять утра… И вот сейчас… Еще совсем немножко… Тэхен долго выдыхает, тоже поглядывая на часы, продолжает обнимать Чонгука, принимающегося ощупывать его слегка напряженную спину. Он снова остался проигнорированным. В каком-то смысле юноша прав, совсем скоро у Кима больше не останется повода сдерживать чужие супергеройские порывы, потому что уже через несколько секунд паучок, так отчаянно вырывающийся на каждый зов, доносящийся до него, станет совершеннолетним. Сегодня Тэхен не будет ругаться. Точнее, начиная с сегодняшнего дня он больше не может ругаться. Главное условие для достижения Чонгуком полной свободы в действиях было именно пересечение рубежа в восемнадцать лет. Теперь же, когда этот рубеж почти пройден, небольшая власть над маленьким сорвиголовой, ранее сконцентрированная в руках Кима, окончательно испарилась. Впредь ответственность за себя и свои решения Чонгук будет нести полностью самостоятельно. — Джарвис… — мужчина вновь вызывает верного помощника, теплую руку осторожно вплетает во влажные волосы Чонгука, вторую ладонь привычно кладет на его лицо, чтобы погладить щеку, что очаровательно румянится при прикосновении. Этот парнишка вырос прямо на его глазах, вырос в чудесного юношу, которому еще предстоит набраться опыта и повстречать множество преград на нелегком пути спасителя. — Джарвис, скажи время! — Чонгук перебивает, цепляется за взгляд хена, прикованный к нему, и улыбается победно, осознавая, что наказания сегодня точно не получит. — С начала суток прошло четыре часа, пятьдесят девять минут и двадцать три секунды, — сообщает программа. Чонгук любуется хеном. Сегодня он почти заставил Железного человека потерпеть сокрушительное поражение, чем очень доволен и не скрывает этого. Последний штрих, последняя деталь точно отправит Кима в нокаут. Приходится встать на цыпочки, чтобы дотянуться до лица мужчины. Чонгук вынужденно вытаскивает ладони из-под футболки Кима, пальцами пробегается вплоть до широких плеч, на которые затем укладывает руки, чтобы опереться. Парень добирается до чужих губ медленно, немного тормозит, когда ощущает на себе пронзительный взгляд героя, поэтому закрывает глаза, чтобы не смущаться от наглого и близкого рассматривания. Хен забирает шествие в последние секунды, самостоятельно подталкивает Чонгука к себе, нарочно обхватив его за талию, обернутую поясом халата, приближает к собственному телу, в которое юноша с удовольствием вжимается. Губы хена накрывают его раньше, чем Чон сам успевает до них дотянуться. Тэхен начинает поцелуй неосторожно, словно мстит за каждую секунду, что провел в ожидании, с громким чмоком прикасается к нижней губе, влажно обводя ее скользким языком, и проталкивается в приоткрытый рот немного окосевшего от внезапной ласки Чонгука, неторопливо поглаживающего его шею внезапно ослабшими руками. Объятия хена чувствуются гармонично, будто всегда должны существовать. Чонгук отвечает расслабленно, позволяет покусать себя, обласкать каждый уголок и впадинку, все, что Киму доступно, при этом пытаясь сохранить трезвость разума. Выходит откровенно плохо. — Текущее время, — вновь оповещает Джарвис, очевидно, уже не интересующий пару людей, под управлением которых находится. — С начала суток прошло пять часов, ноль минут, ноль секунд. Улыбка Чонгука, растягивающаяся во время поцелуя, будоражит Тэхена неожиданно сильно. Хватка юноши постепенно становится сильнее, его запросы увеличиваются прямо на глазах. Парень принимается управлять ладонями Кима, перемещает их ниже поясницы, самостоятельно укладывает на заднюю часть тела поверх халата, неохотно отрывается от покрасневших губ мужчины, посматривая на него с явной заинтересованностью. — Теперь ты тоже будешь отказываться? Тэхен не может отказать в этот раз, ведь его супергерой теперь совершеннолетний. — Уверен, Чонгук-а? Муки совести отступают от Тэхена — он честно продержался и не позволял себе лишнего до самого конца. Ни одного намека вплоть до достижения восемнадцати лет, ни одной попытки совратить Чонгука он не позволил себе предпринять ранее. — Уверен. Чонгук тихо охает, когда хен осторожно сжимает его ягодицы большими ладонями. Раньше такого не случалось. Тэхен обходился объятиями и поцелуями, но никогда не заходил дальше. Чонгук верил и соглашался с тем, что это правильно. Благо, больше ему не придется довольствоваться демо-версией настоящих отношений. Хен подхватывает Гука на руки, умопомрачительно горячо целует в открытую для прикосновений шею и ногой толкает дверь в хозяйскую спальню, неся довольного собой юношу к незаправленной кровати. Чонгук, дорвавшийся до исполнения одной из самых сокровенных мечт, игнорирует все, что может отвлечь его от хена. Поэтому и слова позабытого всеми Джарвиса он тоже пропускает мимо ушей. — С днем рождения, мистер Чон!