Был солнцем

— Властью, данной мне Господом нашим, объявляю вас мужем и женой. *** — Если ты прямо сейчас не перестанешь дымить эту гадость, я не знаю, что сделаю. — Ничего ты не сделаешь, — Сайкс нагло выдохнул в лицо Ли клуб сигаретного дыма и ухмыльнулся. Малиа с отвращением отстранился. — Как ты вообще куришь эту гадость? И сколько ты выкурил? От тебя несёт, как от паровоза. — С утра половину пачки. Ли покачал головой, промолчав. Оливер отвернулся в сторону шоссе и снова затянулся. — Когда он приедет? — спросил он у друга, не глядя. — С минуты на минуту должен. — Офигенный ответ, Малиа. — Да не знаю я, выплюни эту гадость уже, вонять будешь хуже храмовых свечек. — Отвали, я отвечаю за дым-машину, — Оли снова усмехнулся и вгляделся в видимый конец шоссе. — О, едет! — Машина Фиша? — к ним подошёл Веган и тоже посмотрел на дорогу. — Оли, дери тебя семеро, ты всю ночь костры жёг? Сайкс в ответ тоже дохнул на него дымом и промолчал. Автомобиль их коллеги подъехал к воротам церкви. Припарковавшись, Фиш вышел из машины и пошёл навстречу группе. — Я не опоздал? — он по очереди обнял друзей, лишь немного поморщившись, когда приблизился к Сайксу. Оливер нервно улыбнулся. «Какой же ты терпила» — Церемония начнётся только в полдень, посмотри на время, — ответил Ли. — Хорошо, — Джордан взглянул на наручные часы. — А где Николлс? — Сказал, что приедет к церемонии. — Отлично, у нас ещё сорок минут, тут есть, где выпить? — прервал их беседу Оливер. Джордан слабо улыбнулся. — Эмма сказала, что до вечера будет только шампанское. Ты выкурил полпачки «Кента»? — Хоть кто-то оценил мои старания, — Сайкс хмыкнул. — Мне не нравится такой расклад, я хочу выпить сейчас. Он демонстративно отвернулся от ребят и направился к своей машине. Фиш резко повернулся и цепко схватил его за запястье. Сердце Оливера пропустило удар. «Заметил» Он посмотрел на Джордана. Коллега со всей серьёзностью глядел в глаза Сайкса, и от этого едва ли не бегали мурашки. — Я могу тебя попросить о единственной вещи на сегодня? — За отсос любой вопрос, — с нервным смешком ответил вокалист. На лице Фиша не дрогнула ни одна мускула. — Я тебя умоляю, продержись хотя бы один день без своих заскоков, пожалуйста. Это самый важный день в моей жизни. Не испорть его, прошу. Ради меня. «Значит, знаешь слабое место?» Оливер медленно вздохнул. — Хорошо. Но вечером весь бар мой. — Да хоть на всю ночь алкашку забирай. «А потом оплатишь мне лечение печени. Если я выживу» — Хорошо, договорились, — Сайкс вернулся к компании. Рука Джордана на его запястье ослабла, и клавишник протянул коллеге мятную жвачку. Оливер попытался мотнуть головой, но отказать Фишу было выше его сил, и он взял одну подушечку резинки. — По-хорошему тебе бы зубы почистить, — проворчал Ли. — Я, в отличие от Джордана, ни с кем публично сосаться не собираюсь, — хмыкнул Сайкс и неожиданно охнул от слабого удара в бок от Фиша. — За языком следи, — Джордан нахмурился. — Оли просто ревнует, — пожал плечами Кин и словил свирепый взгляд вокалиста. — В натуре, Джорд, напяль на него фату, он счастливый будет. — Заткнитесь, а? — прошипел Оливер. — Мне не дали набухаться, я злой. Фиш промолчал, опустив голову и разглядывая каменную мозаику на дорожке. — Веган, пошли, поможешь мне проверить, всё ли готово, — он поднял голову и отошёл от компании. Кин кивнул, и они вдвоём отправились к церкви. Оливер грустно посмотрел на бычок в своей руке и отправился к урне. — Тебя одного можно оставить? — Ли взглянул на него. — Я похож на маленького ребёнка? — огрызнулся Сайкс. — Мы не знали, что тебя это заденет, извини… — Свали нахрен с глаз моих, — Оливер мрачно достал из кармана пачку, но доставать сигарету и вновь закуривать не решился. *** Запах свечей противно одурманивал сознание, помогая желанию забыться и раствориться здесь и сейчас. Оливер с каждой секундой всё больше понимал, что с этой церковной скамьи он больше не встанет. Память усердно прокручивала и перематывала кадры в голове, будто под фильтром старого кинофильма, из-за обилия солнечного света и мерцания светильников. Священник читает свою речь, которую наверняка вызубрил за сотни венчаний в своей жизни. К самым талантливым, нежным, сильным рукам прикасаются чужие ладони, надевая на безымянный палец поблёскивающее золотом кольцо. Руки Фиша делают то же с руками и кольцом невесты. Я беру тебя в жёны, чтобы быть с тобой. Внутри всё щемило. Оливер не отводил глаз, упорно глядя на влюблённую пару у алтаря. И поддерживать тебя с этого дня. Они смотрели друг на друга, не замечая абсолютно ничего вокруг. Особенно того, как разрывалось одно-единственное несчастливое сердце в этом зале. В радости и горести. Ни одна сигарета в мире не сможет сравниться с этой горечью. Сайкс не представлял, что может испытывать настолько невыносимую боль. В бедности и благополучии. Откуда вообще родилась эта мучительная привязанность и как её засунуть обратно в самые недра своей и так изуродованной души? Может, до этого дня Оли и надеялся на какую-то взаимность, но сейчас было очевидно — слишком поздно. В болезни и здравии. Когда было хреново, Джордан был рядом. Когда было хорошо, Джордан так же поддерживал. А кто теперь будет с Оливером, если все права на внимание этого человека забрала другая женщина? Пока смерть не разлучит нас. Во влюблённых улыбках Оли видел смерть. Свою собственную гибель, смерть себя, как личности. Без Фиша он уже стал никем, просто маской улыбки, натянутой на нестерпимую боль. Эта пытка растягивала секунды в часы. Отвернуться было сложнее, чем сдерживать слёзы, глядя на то, как разрушаются последние надежды. Почему. Так. Больно. — Теперь вы можете поцеловать друг друга. Почему, когда так нужно двигаться, тело просто парализует? Сколько ещё нужно выстрадать, чтобы перестать чувствовать внутри себя растерзанные и обливающиеся кровью останки разбитого сердца? Ловить его взгляд бессмысленно — Джордан смотрит только на Эмму, любит только Эмму, ему нужна только Эмма. Но Оливер смотрит, насколько ему это позволяет расстояние, внимательно следит за мимикой и не смеет даже представлять себя на месте девушки. Он не имеет и никогда не имел права на счастье. Каждое мгновение — мука. Каждое соприкосновение — приступ боли. Каждый радостный крик из зала — эхо внутри черепной коробки, усиливающееся, как в аквариуме. — Поздравляю вас! — Счастья вам! — Ура, ура! — Оли, что сидишь, как укуренный? — крикнул кто-то рядом, кажется, брат Том. — Радоваться надо! Автоматическая улыбка. — Я рад, — произнёс Оливер. — Я просто счастлив. Я так счастлив за вас, ребят! — крикнул он с гомоном других голосов. «Я счастлив за тебя, Джордан» *** — Тебе уже хватит, — Ли попытался забрать у Оливера бутылку. — Пацаны, Сайксу не наливать. — Ну последняя, что тебе, жалко ради праздника? — едва ли не в стельку пьяный фронтмен потянулся за текилой и чудом удержался на ногах. — Мне тебя жалко, — Малиа оставался непреклонен. — Меня никому не жалко, — воспользовавшись более высоким ростом, Оливер всё же ухватил бутылку и шаткими, но быстрыми шагами помчался прочь от коллеги. Застолье проходило в съёмном особняке рядом с невероятно красивым полем, покрытым высокими душистыми травами и цветами. Организаторы свадьбы предупредили, к противоположному краю поляны лучше не подходить: там протекала загородная речушка, отделённая от поляны крутым высоким берегом. Речка была быстрая и мало кто бы уверен, что находится на её дне. Но пьяному море по колено, поэтому, ведомый манящим ароматом васильков и душицы, Оливер побрёл через поле с ополовиненной бутылкой текилы наперевес. Судя по звукам, там тоже собралась компания гостей, любоваться вечерним пейзажем с высокого берега казалось соблазнительной затеей. Приблизившись, Сайкс сразу заметил обособившихся ото всех молодожёнов, обнимающихся и наблюдающих лилово-багряный закат. «Красиво». С каких пор Оли контролировал свои импульсивные желания? Да ни с каких, особенно в нетрезвом состоянии. — С праздником, дорогие мои, — он отсалютовал мгновенно обернувшемуся Фишу. — Я слышал, сегодня звезда упадёт, для вас, наверно, не профукайте и загадайте желание. — Спасибо, Оливер, — ответила Эмма, немного напряжённо схватившись за мужа. — Оли, тебе нельзя здесь находиться в таком состоянии, — Джордан нервничал сильнее новоиспечённой жены и едва ли не порывался отвести Сайкса за шкирку обратно в особняк. — Я аккуратно, вечно ты обо всём беспокоишься, — Оливер усмехнулся, подходя к ним. — Но это в какой-то степени хорошо, Эмма, слышишь? Заботливый у тебя муж, вот. — Да я знаю… — Таких, как Джордан, беречь надо, — Оли пытался сосредоточить взгляд на молодожёнах. — Таких, как он, один на миллион. Уинтерборн кивнула и начала медленно утягивать Джордана за собой в сторону остальных гостей. Фиш старался оставаться на месте. — Оли, иди в особняк, ты слишком пьяный. — А ещё знаешь, что? — Сайкс вновь обратился к невесте. — Именно тебя он выбрал. Эмма замешкалась и растерянно посмотрела на мужа. — Только ты, видимо, и сможешь его уберечь от всего дерьма в этом мире. От всех покалеченных, поломанных и несчастных, которым он всегда хочет помочь. От таких несамостоятельных и неспособных жить нормально. — Оливер… — Эмма тоже начала нервничать. — Вам нехорошо? — Защити его, Эмма. Спаси от конченных влюблённых придурков. Спаси Джордана от меня. Из-за привычки Оливера говорить в нетрезвом состоянии с экспрессией к их беседе начали прислушиваться остальные присутствующие. Вскоре вокруг них образовалась небольшая толпа. — Оли, тебе пора домой, — Джордан вывернулся из рук жены. — Хочешь, я вызову такси, ты не в себе… — Я в порядке, — Сайкс сделал глоток спиртного и улыбнулся ему. Кровь стучала в висках. — Ты же виноват в этом, Джорд. Ты привязал меня к себе, потому что тебе стало жалко упоротого наркомана. — Оли, немедленно в дом, — к ним подоспел Малиа с небольшой группой людей. — Тебе нельзя ещё больше выпивать. Фиш непонимающе смотрел на Оливера. Сайкс невольно улыбался красоте этих ошарашенных голубых глаз, в которых переливались закатные лучи. Глаза, в которых он родился заново, жил и умер. — Я же прекрасно знал, насколько мы разные. Что вообще я могу дать тебе, кроме своей боли? Я не нужен тебе, Джордан, но ты всегда был нужен мне. — Иди домой, Оли, пожалуйста, — Фиш снова попытался подойти к нему, чтобы отвести в здание, но Эмма слишком крепко успела ухватиться за его руку от страха и непонимания происходящего. Закат был позади. Внизу, на глубине метров десяти шумела река. Оливер сделал ещё глоток и ещё шаг назад. — Я не могу ничего дать тебе, Джордан! Ты не представляешь, насколько я себя ненавижу, что ты для меня — всё! — Оли, успокойся, я прошу тебя… — Я люблю тебя, Джордан Фиш, — Сайкс бросил бутылку на траву и сделал ещё шаг назад. Ощутив, что под ногой нет земли, он закрыл глаза, утопая в своей боли (или любви?) настолько, что даже не ощутил, как его схватили за пиджак. *** И снова боль. Она переместилась из груди на всё тело, сигнализируя о том, что нужно открыть глаза. Белый свет больно резанул по непривыкшим зрачкам, и лишь спустя время Оливер смог разглядеть силуэты в зелёных костюмах. — Он очнулся, — пробормотал хирург и махнул рукой в сторону двери. Краем глаза Сайкс увидел за стеклянными стенами Ли, Вегана, Мэтта, своего брата и остальных более-менее знакомых людей. В самом конце была Эмма, полностью одетая в чёрное. Одно пугало — Фиша нигде не было видно. — Где Джордан? — просипел Оливер, когда друзья окружили его. — Какого хрена ты устроил вчера? — Том звучал не столько гневно, сколько обеспокоенно. — Ты вообще не представляешь, как тебе повезло, родители собирались гроб заказывать. — Вот реально придурок, — Ли сел у изголовья, грустно смотря на Оливера — Никакого тебе алкоголя, пожизненно отправляешься к психиатру. Сайкс лишь сейчас обнаружил чёрные элементы одежды у каждого присутствующего. Тревожные мысли закрадывались активнее. — Где Джордан? Окружающие замолкли, переглядываясь. Оливер вновь посмотрел на чёрное закрытое платье Эммы, оставшейся в коридоре. — Где он? — Сайкс посмотрел на хирурга с последней надеждой на ответ. Врач, уже довольно пожилой человек, прочистил горло, собираясь со словами. — Река была мелкой, а дно покрыто крупными булыжниками. По словам очевидцев, ваш друг схватил вас, попытавшись удержать от падения, но свалился вместе с вами. Вас обнаружили в его руках. Оливер потерял дар речи. Эмма смотрела на него из-за стекла с уже даже не ненавистью. С той самой невыносимой болью. Это всё слишком походило на кошмар. — Основной удар от падения пришёлся на мистера Фиша, — продолжал врач. — Он закрыл вас собой. Спасать, кроме вас, уже было больше некого. Нет. Просто… Нет. Нет, это просто розыгрыш, Джордан же вот, только вчера был на расстоянии вытянутой руки… Очень удобное расстояние, чтобы в случае чего схватить человека. Он вчера сказал ему, что любит его. Он чувствовал, что болеет им. Его больше нет. Оливер не сразу понял, что за горячая влага течёт по его щекам. Народ смущённо начал расходиться. Эмма сверлила Сайкса взглядом заплаканных глаз. Этого хотел Оли? Забрать у Фиша всё, в том числе и его жизнь, лишь бы почувствовать, что его боль имеет хоть какое-то значение? Он же лишил не только себя: Эмма потеряла мужа буквально в день их свадьбы, его семья потеряла сына и брата, их группа потеряла прекрасного клавишника и невероятного друга. «Прости меня» Это Оливер хотел умереть. Это он бесполезный и ненужный мусор, утягивающий всех за собой на дно. А Джордан — солнце, любящее жизнь и дающее её всем. Был солнцем. Почему судьба так жестока? *** — Знаешь, я хотела тебя убить. Разорвать и сжечь к чертям. Но он решил пожертвовать собой, чтобы ты остался жив. Я не могу не уважать его выбор, потому что тоже люблю его, как и ты. Постарайся не потратить зря его драгоценную жертву, Оливер.