Сдерживал ум, только сердце никак

Город, что полон людей и пропитан свободой, был окружён стенами. Место внутри которого ветра покорнейше веселят детей и почитают старших, а снаружи рвут на части, кружась в страшном урагане. Одновременно лучший мир, где любой волен делать всё что душе угодно, и страшнейшее наказание в виде тюремной клетки, где тело сковано цепями. Парадокс, не иначе. Тут всё разностороннее, как жизнь человека. Попробуй собрать кубик Рубика, если его части зарыты в разных концах света. Придётся разорваться, тратить время и все бежать, бежать, бежать. А можно не страдать глупыми делами, загадки были придуманы, чтобы быть единственной вещью после уничтожения человечества. Под слоем пепла и золы, возможно, чей-то нетронутый тленом ум найдёт их и пожелает разгадать. Своеобразная, но очень хорошо просматриваемая петля Мёбиуса. И ведь ни одно лезвие не сумело разрезать её. Но только пока. Острие кинжала не единственное оружие, тайны точат умы, как вода камень. Границы его сознания далеко отсюда, в сотнях звёзд от Тейвата. Многие считают, что давно уже нет никаких путешественников, однако они всегда наблюдали издалека. Тянулись нитью вместе со всем, что смогли взять из долгих дорог, подобно тени. Итэр, не заваленный делами и камнями в подземелье, полный желания прожить день спокойно, сидит у статуи Барбатоса. Покровитель этих мест. Причём настоящий, живой, увиденный собственными глазами. Не обычная выдумка, а живая легенда. Однако, вспоминая свой первый раз на земле архонтов, он придаётся сомнениям. Легенды не сжигают деревень, а то пламя опалило ему лицо с более чем реальным жаром. И огонь пылает до сих пор, пусть и в другом формате. Жгучие языки яро окутывают грудь, танцуя вокруг сердца. Ни с чем не сравнимый костёр, а минутные слабости и моменты безмятежности — лучшие дрова для пекла. Что же делать? Разуму нет покоя, копаясь в личном невежестве он ищет ответ, хоть один совет, способный облегчить ношу. Вот только сам он этим возвращается к загадкам, ищет дни и ночи напролёт. Сутки проходят, а вот парень топчется на месте. Не дай Бог вновь увидеть её. Само время замрет в эти секунды. Она улыбнётся, безусловно. Дарить улыбки - то что является лучшей чертой этой девушки. То, против чего у него нет защиты, даже если спрятаться под тонну металла. Пока Итэр по крупицам собирал к себе доверие, она без труда смогла увлечь собой по-прежнему наивного парня. А имя, горячее даже в своём произношение и звучащие приятней любой песни, вертится на языке и приятно тянется с губ. Просто постоянно повторять заветное слово, надеясь, что никто не слышит тихое бормотание - лучшая награда. С этим соглашается всё: любое чувство, любой инстинкт, даже сам он. Но влюбленное сердце никак не даёт принять такое, требует больше, жаждет свободы. А противопоставить ему попросту нечего. Одна собственная воля держит все выпады крепче каленой стали. Но её концовка понятна и без предсказаний - коррозия металла. В нём никогда не будет той решимости, которой обладает каждый герой из книг. Силы, способной взять дело в свои руки, и наконец решиться. Для неё мало сворачивать горы и сотрясать небеса, любая победа в битве - не больше слова на ветер. Так где же отщепенцу других миров набраться такой силы? У каких ворот будет позволено напиться воды и утолить свою жажду? Смеркается небо, рисуя невообразимую картину, чарующую как любое другое чудо Мондштадта. Ему неоткуда брать слова, чтобы просто выразить свои чувства другим людям, знакомым, можно сказать, родным. А нечто столь волшебное лишает не только речи, но и мыслей. Поэтому Итэр только слабо улыбается, смотря с мольбой на звезды, ожидая от них подсказки. Вопрос даже не в том, пошлют ли они её, а поймёт ли он. Вещь, что находилась в его груди слева, за ребрами, никогда не знала любви. Он мог представлять её, видеть на чужих примерах и мечтать, но не чувствовать. Теперь же, теряя дыхание, когда внутри все сжималось от одного их общения, парень чувствовал себя попавшим в капкан зверем. В избранном путешественником пути не было места подобным чувствам. Так же как и внеплановой остановке в Тейвате в городе ветров. План уже летит к чертям, а приспособиться к окружению, подстроиться под новые реалии не выходит. Данная функция отсутствует в понимании, не предусмотрена. "Так что же тебе мешает?" — Мысленно спрашивает он, желая прийти к заключению. Страх, что он не получит ответа, разобьется, как стекло, и будет выброшен в мусорное ведро. Сомнения в себе, что как пчелы роятся, жалят и колят. Ведь первый блин, как правило, комом. Особенно, если повар не имеет понятия, что и как делать. А вся неизвестность, что таится за углами, пугает. Но больше всего он боится, что дело сдвинется с мёртвой точки при помощи Эмбер. Ведь если девушка сама сделает шаг на встречу, то Итэр неуверен, что сможет дать ответ. "Ужасно". — заключает парень и понимает, что снова произнёс заветное имя. Как бы он не старался полностью изолироваться от любого взаимодействия с объектом своих интересов, усилия были тщетны. Лёгкие втягивают прохладный воздух. Сотни сверчков играют своим оркестром прямо под ногами, звуча разрозненно, но также и органично. Яркий жёлтый шар укатился с неба куда-то за горизонт, утонув в глубине океана. На площади почти ночь, пустые улицы заставляют чувствовать дискомфорт. И к чему он пришел? Путешественник вздыхает, храня свою боль в душе. — Привет, — позади слышен звук аккуратного приземления с планера, — давно сидишь? — вежливо интересуется женский голос. Конечно - это была рыцарь-скаут. Видимо, свыше ей дарована сила находить путешественника, где бы он не был. Или же он сам ищет их встречи. В ответ ей был слабый кивок, слова не часто вырывались из уст парня, особенно в чьем-то присутствии. Но девушке удавалось понимать его и в абсолютной тишине, словно с лёгкостью читая мысли. На самом деле действительно удивительно, ведь сам он не понимал ни её характера, ни самого себя. Хрупкое тело село рядом, устремив взгляд в полную луну. Только они вдвоём, ночью, под яркой луной. Итэр с розовыми щеками старательно пытался не дать себе улыбнутся, не выдать свой секрет ещё больше. Хотя должно быть, для всех был открытой книгой. — Ночи становятся холодней, — болтая ногами в воздухе, произнёсла скаут. — Я заметил, — за месяц в доме он бывал пару раз, остальное время проводил в работе или примерно также, ожидая ночь. — Ты не замерзнешь? Эмбер посмеялась: — Замерзну, и ты тоже. Не занят же? — блондинистая макушка отрицательно закивала. — Тогда зайди ко мне на огонёк. Он видит огонёк перед собой. Но не может взять его в руки, укрывая от ветра. От ожогов самая страшная боль. Она не может найти смелость самостоятельно осветить ему небо. Незнакомая с миром девушка, что смотрит на чужеземца удивленными глазами, словно перед ней восьмое чудо света. Отказ вертится на языке, когда не выходит поймать его. И увидев протянутую руку, Итэр хватается за оголенный провод. — Хорошо, зайду погреться.