Один раз ничего нет значит

6:00 Тяжелая входная дверь открывается от резкого движения руки, наполняя душное помещение прохладным весенним воздухом улиц. Над дверью висят китайские колокольчики, которые от удара двери осыпают всех работников резким, звенящим звуком. Небольшой полицейский участок на окраине Южного Парка, вмещающий себя от силы 10 рабочих мест, уже не спал. Вся полицейская структура города кружила вокруг своих рабочих мест, напоминая улей. Тут и там сновали полицейские, таская в руках толстые, пыльные папки с документами, слышался запах кофе и неприятный клацающий звук печатания текста, от нажатия на клавиши компьютеров. Казалось, что все здесь – это бездушные роботы, работающие на автопилоте. Настолько в участке не было ничего человеческого. Ни смеха, ни болтовни. Лейтенант Доусон только приехал с ночной смены в участок на своей служебной машине из другого конца города, в котором находился отель. Мысли в его голове путались, набегая волнами, друг за другом. Как только он сделал шаг, переступив порог полицейского участка, воспоминания о том, откуда он приехал, утекали из его головы. Он не мог вспомнить ничего из того, что произошло этой ночью. « Доброе утро, шеф» Дойдя до своего рабочего места, тот с грохотом упал на стул, наконец-то расслабив все мышцы, вытянув ноги вперед. Из груди его вырывается томный вздох облегчения. Лейтенант прикрывает глаза, чтобы снять напряжение. Воображение рисует манящие сюжеты, относящие на различные курорты мира, на его заслуженный отдых. Доусон знал, какую ответственность сваливает на себя, принимая должность главного полицейского округа, но сейчас ему казалось, что связывать свою жизнь с правопорядком – была его самая худшая идея. Сейчас он мог бы быть летчиком, пилотируя самолет или геологом, исследующим древние захоронения. И.. Хорошо там, где нас нет, верно? Идиллия его продолжалась недолго. Услышав приближающиеся к себе тяжелые шаги, мягкая улыбка пропала с его лица. - « Лейтенант, вы не помните, над каким делом мы вчера работали? Не могу его найти» Доусон, не открывая глаз, поворачивает голову в сторону своего подчиненного. Глаза как будто слипались, и он был не в силах их расклеить. Воспринимая информацию на слух, он вопросительно хмыкнул, направляя взор закрытых глаз на своего подчиненного, угрожающе сведя брови. Тот, копошится в бумагах, находящихся в большом пластмассовом ящике на своем столе, стоящим в паре метров от рабочего стола лейтенанта. Он выкладывал из папки все дела, а затем снова складывал обратно, в поисках нужного. Среди этих дел были как мелкие хулиганства, локализированные по Южному Парку, так и дела о серийных убийствах округа. Молодой полицейский, вытирая испарину со лба рукавом штатской униформы, вскоре, с ликованием, поднимает небольшой толщины папку, покрытую пылью, над своей головой. Потертая папка с заломами по краям, тут же летит на стол, прямо перед лейтенантом Доусоном, сотрясая стол. Тот открывает глаза, пододвигая её к себе, быстро перелистывая страницы. - « А, вот оно, кража в обувном магазине. Доложите, как идет расследование?» Каждый раз, после того, как Кенни умирал, он просыпался утром в своей кровати, будто ничего и не было. В холодном поту и дрожью в коленях, в независимости от обстоятельств. Ровно в 5:00. Воспоминание о смерти покидало головы всех, кто стал ее невольным свидетелем ровно в 5:00, ознаменовав начало нового дня. Как и сейчас. Лишь одно оставалось неизменно в этой истории – больничная палата. - « ..Крейг Такер, вы слышите меня?..» В медленно открывающиеся глаза парня, моргающие со скоростью тысячи хлопков век в минуту, бьет яркий свет трехкамерной потолочной лампы, висящей прямо над ним, заставляя зрачок сузиться, а глаза, с лопнувшими капиллярами, налиться слезами. Он щурится. Сразу же, с острой болью, закрылся его левый глаз. Сопровождая пробуждение легким болевым стоном, похожим на хрип, Крейг положил на него трясущуюся руку, оградив глаз от лишнего освещения. Контролируя ситуацию вторым глазом, первое, что он увидел – был больничный потолок. Серый, в черную крапинку, кое-где были пробелы, через которые проглядывались конструкции, державшие потолок на месте. В тех местах потолочные панели были утеряны, зияли глубокие дыры, в которых серебряными отблеском отзывались балки. Проще говоря, недостающие панели просто свалились на головы менее удачливых пациентов, разгуливавших когда-то по этой палате, занятых своими делами. Впрочем, голова Крейга и без потолочных панелей чувствовала себя неважно. Открыв рот на глубоком вдохе, ни единый звук не вырвался из горла. Было сложно выдавить из себя хоть слово. А так же, в горле ужасно пересохло. Над лицом Крейга повисла чья-то тень, заставив парня сконцентрировать все его зрение. Это была медсестра Грэди, улыбающаяся своей дежурной, ослепительно белой улыбкой. Довольно милая женщина, блондинка, лет сорока, немного напоминающая Крейгу его мать. Он привстал, опираясь на пока еще слабую правую руку, второй же держался за глаз, сутуля спину. Грэди победно награждая его, вручила в нее стакан теплой воды. - « Вы пришли в себя, это просто прекрасно. Я сейчас же сообщу об этом вашему лечащему врачу» Разглядывая Крейга, сидевшего перед ней в полусогнутом положении, она заметила, что тот держится за глаз. Сострадательно охнув, она опустилась на пол, раскрыв там аптечку. Большой пластмассовый ящик белого цвета с большим красным крестом, что до этого болталась в ее руке, ничего необычного. Достав пластырь, квадратной формы, она поместила внутрь ватный диск, предварительно пропитав его чем-то, напоминающим марганцовку. Встав в полный рост, она тут же убрала от глаза руку Крейга, зажав ее в воздухе. Тот дернулся от резкого попадания света на глаз, но тут же, вместо его руки на помощь глазу пришел пластырь, опять же, наградив его за пробуждение легким жжением от той самой марганцовки. Медсестра Грэди отпустила его руку , отстранившись. Немного распрямив спину, он прислонил к лицу стакан, принюхавшись. Это действительно была вода. Осушив его, стакан вернулся на место. Сейчас, Крейг разглядел интерьер больничной палаты. Это была небольшая комната, стены которой были покрыты пожелтевшими обоями, по длине пола тянулся плинтус голубого цвета. Не сложно было догадаться, что когда-то обои имели более приятный цвет – белый. Пустота комнаты была заполнена железной кроватью на пружинах, стоявшей вблизи от окна, на котором висели приоткрытые жалюзи. С подоконником кровать разлучала прикроватная тумба, сделанная под красное дерево, на которой теперь красовался уже пустой стакан. Напротив кровати стоял небольшой обеденный столик и пара раскладных стульев, хаотично стоявших у стола. По ним, а так же по пакетам, стоящим на нем, можно было понять, что кто-то навещал его. Над столом висела репродукция картины «Подсолнухи». Крейг был готов поспорить, что позади нее была дыра, которую так умело замаскировали. Второй рукой он нащупал на голове шину. Бинты, довольно туго обернутые вокруг его лба, затрагивали затылок. В некоторых местах, через бинты и марлю торчали жесткие черные волосы. Медсестра, сновавшая вокруг кровати Крейга, изучающее наблюдавшего за ней с удивлением сейчас, заменяла пакет с физ.растворм, в капельнице, без устали рассказывая что-то свое, врачебное. Казалось, она разговаривала сама с собой. Капельница стояла по правую сторону от него. Крейг опустил глаза вниз, заметив на руке катетер. Грэди же, взяв его руку, не оставляя ни минуты на раздумья, одним движением подцепила капельницу к катетеру, от чего Крейг слегка дернулся, почувствовав холод. Прохладная жидкость побежала по резиновой трубке, ведущей в ослабший организм Крейга. - «…Кнопка срочного вызова медицинского персонала находится справа, у изголовья кровати. Это большая, красная кнопка. Если что-нибудь понадобится, не стесняйтесь, жми-… Не успев договорить свои слова, за годы работы в больнице, которые ей приходилось произносить бесчисленное количество раз, перед тем как уйти, она почувствовала на своей руке чужую. Холодные подушечки пальцев слегка обхватили ее. Вскрикнув от испуга, Медсестра замечает, что стеклянные глаза Крейга (вернее глаз), немного прищуренные, смотрят прямо на нее, пронзая насквозь. В палате наступила полная тишина. - « Сколь-ко..- Произнес Крейг хриплым голосом, после чего прокашлялся, продолжив: Сколько я уже здесь?» - «А…» Медсестра Грэди отдергивает свою руку, после чего поправляет медицинскую униформу. Вытянувшись в полный рост, она поднимает с прикроватной тумбы пустой пакет с физраствором, отворачиваясь от него, чтобы скрыть свое смущение. - « Два дня. Два дня вы были без сознания. – Она поворачивается, держа пустой пакет в руках, перебирая его из одной руки в другую, смотря на повязку на его голове. У вас закрытая черепно-мозговая травма. Считайте, что легко отделались» Медсестра тут же стремительно направляется к выходу, шумно перебирая ногами, быстро прихватив с собой аптечку. - « Постойте… Я могу позвонить?» Грэди останавливается недалеко от выхода. Она тяжело вздыхает, но тут же натягивает улыбку. Повернувшись лицом к Крейгу, медсестра устрашающе движется в сторону стола, стоящего напротив кровати. Взяв с него два плотных пакета, она остановилась. - « Ваш телефон сейчас в ординаторской. Я сейчас принесу его. Заодно сообщу врачу, что вы пришли в себя, он вас осмотрит» Стремительно поставив пакеты в подножье кровати Крейга, она быстро удалилась из комнаты, оставшись стоять в дверном проеме. Осматривая палату на наличие того, что еще могло вызвать у парня вопросы, она с облегчением выдохнула, оперевшись плечом о дверной косяк. Больше нечего. - «Кнопка срочного вызова медицинского персонала находится справа, у изголовья кровати. Это большая, красная кнопка. Если что-нибудь понадобится, не стесняйтесь, жмите, я буду тут, как тут» Она снова улыбнулась, звонко захлопнув за собой дверь. Удар нашел отражение в головной боли Крейга, неподвижно сидящего на своей кровати. Он взялся за голову рукой, погладив себя по свободным волосам. « Я ненавижу тебя, Эрик Картмен» Крейг осмотрелся по сторонам, цепляя взглядом углы больничной палаты, в поисках камер видеонаблюдения. Вытащив из руки шланг от капельницы, сковывавшей его в движениях, он положил ноги, которые затекли из-за того, что ему пришлось пробыть в одном положении очень долго, под себя, вздохнув от облегчения, придвинувшись ближе к пакетам. Они были одинаково, дежурно, наспех завернутый в черный полиэтилен. Сверху, на двух ручках, плотно перевязанных так, чтобы содержимое пакетов не было сразу видно, скобами от степлера была прикреплена бумажка, с печатью больницы. КРЕЙГ ТАКЕР. ЭТАЖ 4. ПАЛАТА 374 Он сорвал бумажку, сделав в пакете необходимое отверстие, для дальнейшего открытия. Разорвав оболочку, он обнаружил внутри плетеную фруктовую корзинку, перевязанную большим красным бантом. Внутри, помимо разнообразных цитрусов, были небольшие открытки, аккуратно привязанные к основанию банта. Осторожно вытащив их, Крейг начал читать. Их было три. В них, оставили свои пожелания родители и сестра, друзья, а так же неравнодушные одноклассники, прознавшие о потасовке. Включая самого Кенни. - « Скорейшего выздоровления» - « Мы скучаем по тебе» - « Как появится возможность – позвони» Он улыбнулся, сложив их обратно, но уже менее аккуратно. Оставив рядом с собой пару мандаринов, Крейг отставил корзинку на прикроватную тумбу, потеснив стакан. Осознание того, что кто-то по-настоящему волнуется о нем, согревало его. Эти воспоминания он хотел бы оставить у себя навсегда, сохранив открытки. Крейг отвел взгляд в сторону, сосредоточившись на приоткрытом окне, через которое в комнату просачивается свежий воздух. Вид из его палаты выходил на небольшой сквер, расположенный на территории больницы, огражденный по всей территории литым забором от внешнего мира. Всего-то несколько сосен, хаотично посаженных на его территории и лавки под ними украшали пространство. В нем, уже давно потухли фонари, освещала сквер лишь луна, занявшая свое законное место на небе. Вглядываясь в окно, он не сразу заметил свое отражение. Перед ним, прищурившись, сидел парень. Волосы его безобразно торчали во все стороны, а большую часть головы покрывали бинты. На левом глазу красовался пластырь. Не отрывая взгляд, Крейг медленно повернулся в сторону окна, свесив ноги. Попытавшись пригладить волосы, он тут же отбросил эту идею в сторону. Они никак не поддавались укладке. - « М-да…» Опустив голову вниз, парень сконцентрировал внимание на ногах, которые болтались из стороны в сторону. На ногах, стертых кое-где до мозолей, все еще оставались следы бордовой, засохшей крови. Крейг пошевелил пальцами. Наверняка никто не стал его мыть, пока он был в коме, из-за чего тело его было полно напоминаний о той ночи. Крейг почесал щеку, уколов пальцы о выступившую щетину. Медсестра не врала, по меньшей мере, он провел в больнице два, а то и три дня. Воспоминания о том дне исчезли из его головы так же быстро, как появились. Он ведь так и не дошел до дома Твика, не помирился с ним, а сейчас, тот вероятнее всего даже и не знал, что с ним. Он хорошо знал гордый характер Твика, даже заметив пропажу Крейга, тот сам не подошел бы спросить, что случилось. Крейг закрыл глаза, улыбнувшись своим мыслям. В его голове всплыл такой знакомый образ Твика, который привычно сидел за своей партой, в окружении одноклассников. Он сидит, насупившись, покусывая шариковую ручку, нахмурив брови, и что-то увлеченно конспектирует. - « Но ведь одноклассники…» Не успев улыбнуться своим мыслям, Крейга осенило. Одноклассники коллективно написали пожелания на открытке, это не могло остаться незамеченным Твиком. Может он был недостаточно внимателен при прочтении? Судорожно метнувшись к тумбе, стоя на трясущихся ногах, Крейг быстро вытащил открытки из корзины, перечитывая текст, которые они содержали в себе, раз за разом. Токен, Кенни, Венди, Клайд… Но ни слова от Твика. Отложив открытки в сторону, он вопросительно выдохнул, хрипом, закрыв лицо руками. Сейчас, он думал о том, случилась бы эта ситуация с Твиком, он обязательно помог бы ему. Нашел, позвонил, приехал, был рядом все время. А тут – ничего! Как он мог так поступить? Неужели все эти годы проведенные вместе для него ничего не значили? Из горла Крейга вырвался истерический всхлип. Он поднялся с места, конечности его пробило тремором, от злости. Жгучей волной, как от выпитого кипятка, стекавшего по гортани, это чувство наполняло его, обжигая. С глухим звуком он ударил кулаком по тумбе, заставив несколько мандаринов укатиться под кровать, мягко стуча о пол. По руке растеклась легкая боль, теплом. Парень проводил их взглядом, отмахнувшись. Он внимательно смотрит в окно, вглядываясь в его темноту. Легкий, прохладный воздух улицы окутывает его тело, охлаждая разум. Для себя он решил ознаменовать этот миг, как начало его новой жизни. Крейг крепко стоял на ногах, судорожно шаря глазами в темноте окна. Жизни без правил, которые ему устанавливают. (..Если ты не вернешься к 10, сын, я обещаю….) Он подходит к окну все ближе. Перед его глазами привычное изображение. Пролетает сквер, сосны, лавки, тропинки… Крейг берется руками за подоконник, наклоняясь все ближе, вглядываясь вглубь. Он прищуривает глаза. Ограничений. ( ..Нет, ты не должен…) Он смотрит во всё-то же окно, но единственно, что он видит сейчас – это свое отражение. Четко, как в зеркале. Растрепанные черные волосы торчат в разные стороны, бинты и его лицо, скорченное, в удивительной гримасе отчаяния, злости и теперь уже испуга. Без Твика. - «КРЕЙГ…» Он вздрогнул, рефлекторно обернувшись, что заставило его крепче схватиться руками за подоконник, чтобы не свалиться с ног. Пусто? Парень был готов поспорить, что слышал ЕГО голос, будто наяву. Колени поджались. Крейг повернул голову обратно, направляя взгляд в темноту окна. Было похоже на то, что стоило ему еще раз обернуться, как за его спиной снова возникнет голос. Возникнет «нечто» и в этот раз Крейг увидит его, без возможности избежать встречи. Он в ужасе смотрел на свои руки, которые тряслись, напоминая ему о Твике. Казалось, что все сейчас кричит о нем. Цвета в помещении, звуки, чертов тремор рук и стучащие зубы. За спиной его появилась призрачная фигура, сбрасывая свою тень прямо на него. Парень крепко зажмурил глаза, до ощутимого напряжения, поджав голову. Он запрещал чувствовать себе. Чувствовать что-либо так долго, что… Крейг сжал руки в кулак, оторвав их от подоконника, взвыл, с силой прикусив один из них, чтобы не закричать от ужаса. Вырваться из этого кошмара. «Почему?» Зубы вгрызаются в холодную плоть, проваливаясь. Боль от укуса тут же заставила его протрезветь, отдернув руку с криком. Наконец-то раскрыв глаза, Крейг обнаружил себя стоящим перед окном, держась руками за подоконник. На одной из его руки красовался свежий укус, анатомически передававший слепок его зубов. Из раны, в некоторых местах сочилась кровь. Он обернулся, проверяя входную дверь. Она была ровно на том же месте. Никого не было, от чего Крейг облегченно вздохнул. Еще раз он мельком взглянул в окно. На ночь, на маленький сквер, находящийся на территории больницы перед тем, как плотно задернуть жалюзи, вернувшись на кровать. Оставался еще один пакет. С первого взгляда, могло показаться, что он был гораздо меньше предыдущего. Взяв его в руки, Крейг ощутил, что он доверху был чем-то заполнен. Аккуратно разорвав его прежним способом, сначала освободив пакет от печати, он обнаружил внутри свои вещи, необходимые для выживания в больнице. Взяв пакет, попутно перемещаясь с ним на пол, раскрыв дверцу прикроватной тумбы. По очереди, складывая вещи одна за другой внутрь. Среди них он обнаружил свои наушники, которые быстро спрятал под подушку, домашние вещи, тапки и зубную щетку. Опустошив пакет, Крейг замечает на дне очередную открытку, спешно доставая ее. - « Хм?» Он принялся разглядывать ее. Эта открытка отличалась от других. Она была сделана из обычной цветной бумаги, судя по неровным краям, вырезанной своими руками. На обложке ее красовалось изображение морской свинки на персиковом фоне. Крейг хихикнул, морские свинки были его слабостью с самого детства, способными поднять ему настроение одним своим видом и отправитель, кажется, прекрасно знал об этом. В углу, аккуратным почерком красовались все те же данные. КРЕЙГ ТАКЕР. ЭТАЖ 4. ПАЛАТА 374 Кажется, открытку отправителя наглым образом кинули на самое дно, осматривая вещи. Он развернул ее. « Привет, Крейг. Я знаю, что мы с тобой не общаемся, но я не мог оставить тебя в беде. Тут все вещи, которые могут тебе пригодиться в больнице. Не волнуйся за Страйпи, на время твоей болезни она побудет у меня » Твик, это был он. Хоть парень обычно переписывал что-то по многу раз, чтобы не допустить ошибок и красиво вывести каждую букву, здесь он просто зачеркивал помарки, приписывая нужные слова или буквы сверху. В некоторых местах, края были небрежно обрезаны, оставляя махровый след. Из-под изображения морской свинки торчала уже застывшая капля клея. Крейг провел пальцем, по словам, ведя его по направлению текста, чувствуя лишь текстуру бумаги. Пару капель крови скатились вниз, тут же пропитав ее, от чего Крейг звонко «цыцкнул». Вероятно, Твик очень торопился, пока писал это. Ахнув, Крейг прижал к себе раскрытую записку, не осмелившись перечитать ее снова. Закрыв рот рукой, чтобы не закричать, от нескончаемого безумия, обрушившегося на него в тот момент, он попятился назад, зацепив затылком прикроватную тумбу. Он все еще сидел на полу. С громким, казалось спасительным, хлопком входной двери, на пороге больничной палаты резко появилась медсестра Грэди. Она вошла без стука, держа в руке мобильный телефон. - « Медсестра Грэди. Я…» Крейг тут же вскочил, спрятав открытку в карман больничной робы. Одежду его доставили только сейчас, в этом пакете, так что переодеться он еще не успел. Пошатнувшись из-за головокружения, возникшего от резкой смены положения, он с грохотом упал на табуретку. Оставшись на ней сидеть, глуповато улыбаясь. - « Вот, принесла ваш телефон» Медсестра положила его на кровать с расстояния вытянутой руки, не решаясь подойти ближе. Крейг быстро схватил телефон, переметнувшись с тумбы на кровать, с грацией пантеры, не иначе, удерживая кнопку включения большим пальцем. В то время как он судорожно смахивал накопившиеся оповещения от звонков и сообщений в сторону, вбивая имя «Твик» в свою телефонную книгу, Крейг бездумно благодарил медсестру, перебирая множество эпитетов. Подняв голову вверх, перед тем, как позвонить, он заметил, что след ее давно простыл. Медсестра уже покинула стены палаты, направляясь дальше по коридору больницы. Крейг и без того казался ей немного не в себе, но списав его поведение на травму головы, она не стала заострять на поведение парня лишнего внимания. За время своей работы в больнице она видела и не такое. Слышатся протяжные телефонные гудки. - « Алло?» Крейг сидит, плотно прижавшись к железной спинке кровати, представлявшей из себя не более чем пару железных труб, согнув ноги в коленях. Холод от них заползал под больничную робу парня, разнося по всему телу. Так же лучше. Лицо горело красным пламенем, полыхали щеки. Казалось, будто температура тела Крейга поднялась до 40 градусов. Он услышал голос Твика. Такой знакомый, сонный, заставивший вывести его из равновесия. Кажется, он промедлил слишком долго перед тем, как начать свой разговор. Настолько долго, что сонный голос на другой стороне телефонного провода начал этот разговор за него. Время шло далеко не в пользу звонящего. До того, как гудки телефона сменятся пугающей тишиной, в голове Крейга были тысячи мыслей. Он и не знал с чего начать. Тысячи слов, сплетались в предложения. Но сейчас на смену им пришла пустота. Крейг и не думал, что подбирать слова в данный момент будет так сложно. Распознав из возни на той стороне телефона тихий зевок, он глубоко вздохнул, зажмурив глаза. -« Привет! Твик..» Это получилось намного громче, чем он ожидал. Крейг держал глаза закрытыми, сжавшись всем телом, в ожидании ответа Твика. На другом конце послышался прыжок, шлепки босых ног о линолеум и шелест огромных плотных льняных штор. Это Твик встал, заняв свое законное место на подоконнике. За шторами. Крейг знал, как сильно он любил это место. Они могли болтать часами, пока Твик сидел на подоконнике, вглядываясь в темноту ночи. Звезды. Парень очень любил звезды. А плотные шторы, впитавшие в себя не один десяток историй, скрывали парня от гнева родителей, ловивших его за откровенными ночными разговорами не один раз. Наконец-то, послышались рваные звуки, напоминавшие слова. « Крейг?О боже, это ты! Ты жив! О боже, спасибо! Ты уже… Слышится звук плавно закрывающейся шторы. Тишина. А после глубокого вдоха, Твик продолжает разговор, предположительно хрустнув шеей. Тебе уже лучше? - Он продолжил сухо. Это то, для чего он ждал звонка два дня. Ради этого вопроса. Крейг раскрыл глаза, после того, как понял, что опасность ему не угрожает, искренне, широко улыбнувшись. Хоть последняя фраза, произнесенная тоном, отличавшаяся от обычного живого произношения Твика, была довольно непривычной, бабочкам в его животе это никак не мешало разбиваться о его грудную клетку, не заостряя на этом особого внимания. Приятное, опьяняющее чувство растекалось по его внутренностям, как совсем недавно расплывалась злость. От мысли об этом, Крейг вздернул голову, «вытряхнув» из нее негативные мысли. Сейчас он говорил с Твиком. Тот действительно переживал за него. Хотелось петь, танцевать, прыгать на месте от счастья так долго, пока старый пол не обвалится на этаж ниже, на голову какого-нибудь зеваки, как часть потолочных панелей. Он, оторвав от груди, вытянул записку перед собой, любуясь то на обложку, то на внутреннее содержание открытки. Парень провел пальцем по каплям крови, так и оставшимся в открытке, полностью перекрывая словосочетание « Не волнуйся» - « Да. Спасибо тебе за всё » В трубке повисло неловкое молчание. Аккуратно закрыв открытку, он робко поцеловал ее, перед тем, как аккуратно сложив спрятать в карман. Он прокашлялся, набравшись смелости. - « Ты сам как, нормально всё? » - « Да » Крейг улыбнулся. - « Может мы поговорим сейчас и?...» Спросив с надеждой, он выглянул в окно. Время уже подходило к утру и в некоторых домах, которые теперь можно было разглядеть за забором больничного сквера, загорался свет. Одно за другим, в окнах загорались огни. Одним из этих домов мог оказаться и дом Твика. Крейгу хотелось так думать, хотелось думать о нем, о Твике. О том, как сейчас открывается кофейня его родителей. Как он привычно заходит в нее, здороваясь с родителями Твика. Тот снимает рабочий фартук, приглаживая волосы, широко улыбаясь. Хватает рюкзак, подлетая к Крейгу и они, вместе обсуждая что-то, идут по улице в сторону школы. Иногда, они останавливались в подворотнях для того, чтоб поцеловаться. Твик ненавидел, когда на них обращали внимание, а тихие безлюдные проходы вдоль домов отлично подходили для этого, придавая особого шарма. В трубке послышалось шуршание. Твик спрыгнул с подоконника, босыми ногами отдаляясь от него все дальше, оставляя надежды на разговор в голове Крейга все более туманными, с каждым новым шагом. Улыбка медленно сползала с его лица. - « Мгх..Нет. Извини, я занят сейчас..Мне пора..Гх» - «А…» - « Я привезу твои вещи, как меня выпишут. Пока… » «Милый» Крейг завершает звонок, отложив телефон глубоко под подушку, трясущимися руками. Голова его падает на колени, с характерным глухим стуком. Он обнимает их, не обращая внимания на выступившую от столкновения головную боль. Сотрясение мозга давало о себе знать, но сейчас это казалось совсем неважным. По щекам его катятся слезы, застревая комом в горле, который он не способен проглотить, сколько бы ни пытался. Силы его на исходе. Крейг крепко закрывает глаза перед тем, как провалиться в глубокий сон. Для себя он решил ознаменовать этот миг, как начало его новой жизни