Однажды Вонгола - всегда Вонгола

Реборну не нравится то, что он видит. В доме семьи Савада его встречает теплый прием, радушная Нана и неуклюжий наследник с широкой улыбкой, глупым размахиванием рук, громкими визгами от неожиданности, и вечно заплетающимися ногами. У Тсунаёши лохматые волосы, янтарные глаза и неуверенно-широкая улыбка. Реборну сильно не нравится то, какую подставу ему подкинул Девятый с Консильери. Ведь у его ученика тремор рук, дерганые движения, бессонница и бесконечная бездна страха в глазах, что с каждой попыткой вызвать пламя увеличивается в геометрической прогрессии. Реборну всё это не нравится, но он живет уже не первое десятилетие и прекрасно знает, что есть вещи, о которых не стоит спрашивать. Даже если от ощущения подставы передергивает, особенно, если от окружающей эту чокнутую семейку фальши, сводит скулы, а рука сама тянется за пистолетом. Реборн ненавидел фальшь и притворство настолько, что развил в себе невероятную сопротивляемость иллюзиям пламени тумана. А это показатель. Весь этот дом был похож на огромную бочку мёда - такой же приторно-сладкий, вязкий и мерзкий. Реборн ненавидел мёд. Но Тсунаёши был его учеником, а значит Реборн докопается до сути происходящего в этой гнилой сказке и вытащит из неё подростка. Тсунаёши принадлежал ему с того момента, как был подписан ученический договор, а своё Реборн никогда и никому не отдавал. Интуиция Вонголы - это величайший дар, но и вместе с тем жуткое проклятие, сравнимое с проклятием пустышек Аркобалено. Знать всё наперед, чувствовать, как стоит повести себя в той или иной ситуации, что сказать и кому пожать руку, дабы повернуть решение в свою пользу. Это пугает, не зря мир мафии в своё время боялся Примо Вонголу. Его уважали, к его мнению прислушивались, ведь каждый знал, что стоит встать на пути Джотто, и от тебя не останется даже воспоминаний. В своё время Тсунаёши прозвали Нео Примо Вонголой, они говорили, что он привел мир мафии и свою семью к небывалому расцвету, но они боялись его и вполне ожидаемо обратились против королевской семьи. Он отомстил, он убил их всех, каждого кто пошел против него, они расплатились реками крови за каждую слезу его хранителей. А после, стоя на руинах своей уничтоженной империи, Тсунаёши пустил себе пулю в лоб, он умер с улыбкой на губах, предвкушая встречу со своей семьёй. Полагаю, несложно представить шок и недовольство Дечимо, когда он вновь открывает глаза в знакомой до боли комнате, после не до конца удавшегося самоубийства. - Тсу-кун, вставай. Ты опять опоздаешь! – почти забытый японский, произносимый заботливым голосом матери, звучащий с первого этажа, отдаётся тянущей болью в груди. Савада Нана – любящая мать, с золотым сердцем и титановыми нервами, была убита семьёй Пелагатти в попытке повлиять на решение дона Вонголы. В следующее мгновенье Тсуна широко распахивает глаза и выгибается от дикой, разрывающей череп боли. Воспоминания подростка, в чьем теле он очнулся несколько минут назад, вкупе с орущей на ультразвуке интуицией, заставляют молодого Вонголу отключиться, пока его новое тело в экстренном порядке адаптируется к непривычным объемам пламени, подстраиваясь под взрослое сознание. Спустя час, придя в себя и проанализировав доставшиеся ему воспоминания, Тсунаёши хочет кричать матом и швыряться предметами в лучших традициях Занзаса. В этой вселенной его проблемный папаша не только позволил запечатать пламя и волю своего сына, но и собственными руками превратил Нану в безвольную куклу, запрограммированную на десяток бытовых действий, обработав её сознание таким количеством туманного пламени, что личность любимой матери была стерта под ноль. А учитывая, что блок на пламени не запечатал интуицию маленького Ёши, тот прекрасно осознавал, что с его мамой что-то очень не так. Более того, блокировка пламени в столь нежном возрасте модифицированной печатью привела не только к потере какой-либо мотивации и воли к жизни у ребенка, но и добавила ужасные боли от любого, даже самого незначительного движения и вечный холод, поселившийся, кажется, в самих костях, не давая ни малейшего шанса согреться мальчику. При этом любая попытка снять или ослабить печать, даже неосознанная, приводила к тому, что ребенок отключался от болевого шока. Приезд репетитора и пули посмертной воли только усугубили состояние подростка, и его расшатанная психика, не выдержав, отправила душу на перерождение, а Дечимо, волей Три-ни-Сетте (поскольку только система может так бесцеремонно наплевать на законы жизни и смерти), очнулся на его месте. - Oh, merda! Ну, по крайней мере, если все и дальше пойдет как в моём мире, можно будет задавить большинство проблем в зародыше. В глубине сознания гиперинтуиция с довольным урчанием начала просчитывать и предлагать своему любимому хозяину варианты развития событий. Ей нравился его настрой, уже предвидя реки крови и так обожаемое ей закулисье интриг. Ведь не зря говорят: однажды Вонгола – всегда Вонгола. Смена возраста и статуса не могла перебить многие года правления кровавой империей, и лучше врагам семьи не заблуждаться, Тсунаёши - далеко не глупый гражданский мальчик. Мир мафии не поймет, что его ударило.