Никогда не верь пирату 2

…Когда она пришла в себя, в голове шумело от сильного удара по затылку. Двое держали ее под руки – она явственно ощущала исходящий от них смрад немытых тел. Кто-то третий грубо схватил ее за волосы и направил свет лампы ей прямо в лицо. - Да, это она… несомненно. Что с ней? - Чтоб наверняка, сэр. Но, сдается мне, мы не перестарались, нет. Глядите, уж в себя пришла. - Верно… - Тот, что светил ей в лицо, отошел в сторону. Зазвенели монеты. - Ладно, берите деньги и убирайтесь. - Спасибо, сэр. Руки, державшие ее, разжались, и она бессильно осела на пол. За спиной хлопнула дверь, и в небольшом темном помещении стало тихо. Теперь она вспомнила все. Вспомнила свой бег по узким улочкам Тортуги, и топот тех, кто преследовал ее. Вспомнила руки двоих оборванцев, грубо хватающие ее, и свое отчаянное сопротивление, пока удар по голове не отправил ее в темноту. Она беспомощно огляделась. Маленькая грязная комната, куда ее приволокли, едва освещалась лампой, стоявшей на столе. Из мебели присутствовали еще стул да кровать в углу, почти неразличимая в сумраке. Справа она разглядела раскрытое нараспашку окно. Затем незнакомец заговорил хриплым, смутно знакомым голосом. - Какое поистине удачное стечение обстоятельств, мисс Блэк. Или прикажете величать вас Джейн Стюарт? Она содрогнулась. Этот человек знает ее настоящее имя… откуда? Боже милостивый, сделай так, чтобы ему не было известно большего! - Кто вы? – сипло пробормотала она, силясь разглядеть лицо незнакомца. – Я вас не знаю. - Верно. - Он усмехнулся, беря лампу со стола и подходя к ней. - Такого как сейчас, вы меня еще не знаете. Она воззрилась на него снизу вверх, пытаясь рассмотреть знакомые черты. Потрепанный темно-синий камзол, некогда белая, разодранная рубаха, открывавшая сильную грудь. Парик, вернее, жалкие остатки парика на спутанных темно-каштановых прядях, густо заросшее неопрятной щетиной лицо. Блеснули глаза, скупо освещенные масляной лампой. Глаза… Она застыла, потому что ожидала увидеть кого угодно, но только не этого человека, о нет... Перед ней стоял Джеймс Норрингтон собственной персоной, растерявший где-то весь свой аристократический лоск и больше похожий на бродягу пирата, нежели на коммодора ямайской эскадры. И, тем не менее, это был он. Ошибиться она не могла. Все так же сидя на полу, путаясь в пышной юбке, она бессознательно отползла к стене и вжалась в нее, затравленно глядя на высокую темную фигуру. - Вижу, что вы узнали меня. Несмотря на мой вид, которым я обязан вам. Несмотря на страх, овладевший ее существом, она попыталась занять оборонительную позицию. - Я не понимаю о чем вы, коммодор… - Уже не коммодор, или вы полагаете, что коммодор может разгуливать по Тортуге в подобном виде? – он негромко рассмеялся, но в этом смехе она явственно услышала злость. До нее, естественно, доходили слухи о смене власти в Порт-Ройале, равно как и слухи о позорной отставке коммодора Норрингтона, но лишь узрев собственными глазами этого оборванца, в которого превратился благородный офицер британского флота, она поняла, насколько правдивой может быть информация, передаваемая из уст в уста. - Вы… вы заплатили тем головорезам, чтобы они оглушили меня и приволокли сюда. Что вам угодно? - Вам нужны пояснения? Что ж, я охотно их дам. Не далее как пять месяцев назад вы заявились в Порт-Ройал под вымышленным именем. Вы нарушили слово чести… - Я не давала слова чести, что поеду с вами охотиться на Джека Воробья, - возразила она. – Что касается Триполи, то слово свое я сдержала, и не моя вина, что вы упустили Черную Жемчужину… - О, я здесь вовсе не по этой причине, мисс, – спокойно ответил он. - Мои счеты с Воробьем теперь вас не касаются. Вы не только ловкая мошенница, мисс Стюарт, вы воровка… - Что? – Джейн лихорадочно оглядывалась по сторонам, ища спасения, и не находя его. - Вы воровка и шлюха, мисс. Желаете, чтобы я повторил это еще раз? Она вскочила на ноги и кинулась к окну, чтобы закричать, позвать на помощь, выпрыгнуть на улицу – чтобы избавиться от этого голоса, от этих глаз, сулящих ей неминуемую гибель. Она успела вцепиться в подоконник – второй этаж, невысоко… когда Норрингтон настиг ее. - Даже не пытайтесь, мисс, - прошипел он, до боли стискивая ее плечи, - вечер только начался! Она закричала, отчаянно пытаясь отбиться, вырваться из его рук, но пышное платье мешало ей, туго зашнурованный корсет стальными планками впивался в ребра, душил ее… и все усилия пропадали втуне. Джейн отчаянно глотала воздух обрывками легких, перед глазами поплыли разноцветные пятна, в ушах зазвенело. Она бессильно обмякла, почти потеряв сознание, и тогда Норрингтон отшвырнул ее прочь. Девушка ударилась о стену и сползла на пол, скорчившись как раненное животное, тщетно стараясь вздохнуть поглубже. Он молча стоял над ней до тех пор, пока она не пришла в себя, а затем рывком поднял на ноги и усадил на стул. Он был пьян, до отвращения пьян, от него нестерпимо разило перегаром, потом, табаком и прочими ароматами дешевой таверны. Перед ней был необузданный дикарь, варвар, пират, напрочь лишенный тонкого слоя цивилизованной аристократической позолоты. И перемена эта была не только внешней. Изменилась суть этого человека. Он отринул все, что составляло основу его прошлой жизни. Честь, благородство, достоинство. Все это превратилось в прах, в шелуху, мгновенно облетевшей с него под жестокими ударами судьбы. Растерянная и напуганная, не рассчитывая уже ни на что, она избегала смотреть в его глаза, такие же холодные и безжалостные как северные моря. Она вдруг поняла, что сама виновата в этом чудовищном перевоплощении бывшего коммодора. Своим поступком она открыла ящик Пандоры, выпустив на свободу истинную сущность этого человека, дремавшую под спудом внешнего лоска и холодной сдержанности второго по-значимости после губернатора должностного лица в Порт-Ройале, а теперь это был отнюдь не законопослушный офицер британского флота, но неукротимый, клокочущий вулкан страстей. Возмездие настигло ее. Там, где она меньше всего ждала этого, и за поступок, который был наименьшим из ее преступлений. Теперь она была в полной власти этого страшного человека, и он мог сотворить с ней все что угодно. - Начнем сначала, моя дорогая? – он пододвинул еще один стул и сел напротив. – Итак, вы воровка и шлюха. И вы полагали, что слишком удачно обвели меня вокруг пальца. Не буду отрицать. Но за все приходиться платить, рано или поздно, и теперь моя очередь. Не волнуйтесь, я не буду морочить вам голову так же, как это сделали вы. Все предельно честно. Мне нужны деньги, большие деньги, и я намерен их получить. - У меня нет денег, - пробормотала Джейн. – а если бы и были… - То вы бы не дали их мне, - закончил он ее фразу и улыбнулся, точнее, оскалился. – Я предвидел такой ответ. Видите ли, я могу получить деньги и без вашего согласия. - Каким же образом? – Джейн напряженно просчитывала варианты своего спасения. Если ему нужны только деньги… - Вас разыскивает британское правосудие, мисс Стюарт, не так ли? Более того, за вашу очаровательную голову назначена награда… - С чего вы это взяли? - О, не следует отпираться, мисс Стюарт. Или мне лучше называть вас мадам Бомон? - Что… откуда вы… - прошептала она непослушными губами. – Откуда? Он самодовольно усмехнулся. - Вам удалось одурачить меня, мадам. Признаться, сначала я думал, что вы заодно с Воробьем, но потом… после урагана… я понял, что Джек здесь ни при чем. А когда я узнал некоторые весьма занимательные факты из вашей биографии… - Как вам удалось найти меня? - Значит, вопрос вашей ценности для английских палачей можно считать разрешенным? Отлично. Почему вы покинули Францию, мадам? Вам опостылел ваш старый муж? Или ваша авантюрная натура требовала опасностей, приключений, и… новых преступлений? - Вы грязный подлец и мерзавец! Как вы смеете так говорить со мной! Вы теперь тоже вне закона, сэр! Вы бродяга и пират! - Несомненно. И будучи пиратом, я больше не страдаю ни угрызениями совести, ни соображениями благородства. Поэтому советую вам прикусить свой острый язычок, дорогая. Не стоит затевать игру с подлецом и мерзавцем. А посему вернемся к делу. Я могу получить награду за вашу голову у британских властей… - Даже не надейтесь на это! – прошипела она, но он лишь пожал плечами. - Отчего же? У меня есть на это все основания. – Норрингтон откинулся на спинку стула и стал читать по памяти: – «Мадам Бомон, урожденная Джейн Стюарт. Была осуждена королевским судом за мошенничество, кражу, распутство…» - Хватит! – выкрикнула она, но он продолжал: - «Приговорена к десяти ударам кнута…» - Прекратите! - «И бессрочной каторге. Заклеймена…» Она вскочила со стула с каким-то нечленораздельным воплем. Поднялся на ноги и бывший коммодор, насмешливо глядя на нее сверху вниз. - Вы! Кто дал вам право?! Кто вы такой, чтобы судить меня?! - Судить вас? – он усмехнулся. – О нет. Вы преподнесли мне хороший урок. Информация весьма дорого ценится в нашем мире. Я намерен получить за вас высокую цену, мадам. - Что ж, попробуйте! – процедила она сквозь зубы. - Мы с вами не в Лондоне, и не в Порт-Ройале, мистер Норрингтон. И вам нечем угрожать мне здесь, на пиратской земле! - Возможно. Возможно… Я думал о подобных затруднениях. Но из любой ситуации есть выход. Например, есть несколько весьма уважаемых господ, готовых на все, лишь бы им представилась возможность отправить вас на тот свет. А есть еще такой человек, Карлос Фуэнте, который больше всего на свете мечтает заполучить Джека Воробья. Живым или мертвым. Лучше конечно, живым. Вы прекрасно знаете, что испанцы лучшие мастера пыток на свете. Она похолодела. - Что? - Делайте выводы, мадам. Я, конечно, могу сдать вас в руки английского правосудия, но как вы сами мне напомнили, я теперь тоже вне закона. Значит, мне остается только одно – передать вас идальго Фуэнте. Если вы будете сохранять гордое молчание, то, возможно, вас всего лишь повесят. А если сознаетесь, что вы не Джек, то Фуэнте отдаст вас на забаву своей команде. А они так подолгу не видят женщин… - Вы сошли с ума… Вы не можете! – отчаянно крикнула она. - Я не Джек! - Помнится, вы настолько красочно изобразили капитана Воробья в нашу прошлую встречу… Почему бы вам не сделать это еще раз? Стоит отметить, что платье идет вам куда меньше, чем пиратское одеяние. Джейн потрясенно смотрела на него округлившимися глазами, не в силах произнести ни слова. Норрингтон вопросительно приподнял бровь. - Так вы согласны? - Нет! – сдавленно проговорила она, отказываясь верить в происходящее. - Я предвидел ваш ответ, и поэтому приготовил вот это. Он швырнул ей увесистый холщевый мешок. - Здесь есть все. Камзол, бриджи, сапоги. Надевайте. - Идите вы к черту! – ее глаза блеснули как у кошки. – Лучше пристрелите меня! - Для чего? Я потеряю в сумме вознаграждения, и только. Вы можете сделать это сами. Но я могу оглушить вас и переодеть ваше бесчувственное тело. Так что… будьте любезны. Избавьте меня от лишних телодвижений. - Посмотрим, что скажет Фуэнте когда увидит, кого вы собираетесь ему подсунуть вместо Воробья! - Я заткну ваш очаровательный рот кляпом, и жаловаться на меня вы сможете хоть дьяволу, когда ваша трусливая душонка попадет в ад! – Норрингтон шагнул к ней, и она невольно попятилась, увидев, что его глаза налиты кровью. – Надевайте свой маскарад, живо! – прикрикнул он, и Джейн вздрогнула. Вне себя от страха и ярости, она вытряхнула вещи из мешка на кровать. Темно-серый камзол, коричневые бриджи, потертые сапоги… все порядком заношенное, старое… бог знает, где он достал все это. Но… Она резко повернулась к нему и увидела, что Норрингтон грузно развалился на стуле, прихлебывая ром из бутылки, стоявшей на столе. - Вы что, собираетесь смотреть? Отвернитесь! - Чтобы вы всадили мне нож в спину? – он засмеялся, и покачал головой. - Нет, моя дорогая. С вами нужно быть настороже. И не стройте из себя скромницу. Вам это не идет. Раздеваться на глазах у этого человека? Боже… Джейн торопливо стянула верхнее тяжелое платье из тафты, и растерянно замерла, оставшись в нижней юбке и тонкой батистовой рубашке под корсетом. Расшнуровать его самостоятельно не представлялось возможным. - Помогите же мне… - она беспомощно глянула на него, разведя руками. - Неужели вы не можете самостоятельно справиться с такой малостью? Норрингтон отставил бутылку в сторону и неторопливо подошел к ней. Она повернулась к нему спиной, чувствуя, как его пальцы принялись распутывать шнуровку корсета. Внезапный порыв ветра хлопнул ставнями и в комнату ворвался холодный ночной воздух. Джейн зябко дернула плечом, и рубашка упала с него, оголив ослепительно белую кожу… и следы ударов кнута, когда-то давно впивавшегося с размаху в эту нежную плоть, рассекая ее до крови, до мяса… Ей вдруг живо вспомнился затхлый запах эшафота, насквозь пропитанного не отмытой до конца чужой кровью и рвотой. И яростный свист бича, и брызги ее же крови, и сорванный от крика голос, и прокушенные губы… А потом тепло от раскаленной жаровни, и боль, пронзившая ее до кончиков ногтей, и тошнотворный запах горелого мяса… и стлавшийся над серой площадью гул и улюлюканье толпы… Он ничего об этом не знал. Ему никогда не приходилось быть по эту сторону эшафота. И когда она извивалась в руках палача под холодным небом Англии, на другом конце Атлантики он равнодушно посылал на ее место множество других – ибо таков закон… И подобные ему высокомерно смотрели тогда на нее из ложи для знати. Внутри нее всколыхнулось что-то, похожее на боль. Он медленно провел пальцем по давно зажившим рубцам, безжалостно исполосовавшим нежную кожу плеч. Его прикосновения обжигали, отзываясь сладострастной дрожью в коленях. - Джеймс… - тихо прошептала она - Почему вы так поступаете со мной? Неужели мой грех перед вами столь ужасен? Да, я виновата… но неужели мой проступок заслуживает… всего этого? - Она повернулась к нему и, поддавшись внезапному порыву, уткнулась лицом в изодранный отворот его камзола. - Неужели вы смогли забыть… забыть то, что было между нами, тогда, в Порт-Ройале? Норрингтон взял ее за подбородок и внимательно заглянул в глаза, словно пытаясь отыскать в них что-то важное, а затем медленно отстранился. - Даже не надейтесь снова одурачить меня, мадам, - с издевкой проговорил он. - Ваши чары были небезопасны для коммодора и джентльмена, а нынешний Джеймс Норрингтон повидал слишком много шлюх, чтобы поверить в чувства одной из них. Она отшатнулась от него. - Вы намерены так разговаривать со мной?.. - Не вы ли так упорно называли себя шлюхой, дорогая? Что ж, я, наконец, поверил в это. - Вы пьяная скотина! - Да, я пьян, и собираюсь напиться еще больше. Но сути дела это не меняет. – Он усмехнулся ей в лицо. - Ваши усилия обольстить меня просто смешны, мадам. Приберегите свои чары для дона Фуэнте. Уверен, что он их оценит по достоинству. - Вы грязный мерзавец! Человек без чести! - Разумеется. - Если вы хотите убить меня, так убейте прямо сейчас! - Я хочу не убить вас, мадам, я хочу заработать на вашей смерти, а это, согласитесь, несколько разные вещи. Она задохнулась, глядя на его насмешливое, равнодушное лицо. - Вы так бледны, моя драгоценная. Добавьте румян и грима, иначе наши испанские друзья не узнают в вашем милом образе Джека Воробья. Норрингтон достал из-за голенища своего сапога нож и одним движением распорол шнуровку ее корсета, а затем отшвырнул его в сторону. - Так лучше, мадам? – он снова спрятал нож и шагнул к столу. Джейн ждала этого, вновь в порыве безрассудного отчаяния рванувшись к окну. От спасения ее отделяло не больше фута, когда Норрингтон догнал ее и, схватив за плечо, дернул к себе. Тонкая ткань рубашки с треском разорвалась, обнажив ее до пояса, и явив взору то, что она столько лет прятала от посторонних глаз, никогда не надевая открытых платьев, и предпочитая мужскую одежду… На верхней части левой груди в приступе вечной ярости скалил зубы лев Плантагенетов – клеймо, которого удостаивались лишь проститутки и воры. - Шлюха! – с презрительной усмешкой бросил Норрингтон. - Вот и конец вашему притворству, мадам. Со звериным криком она вырвалась из его рук и отпрянула к стене, конвульсивно закрывая грудь, но он шагнул к ней, и, стиснув ее запястья, силой развел их в стороны, внимательно разглядывая клеймо. - Великолепная работа. Надо же, палач даже не поленился втереть краску в рану после прижигания… Обычно они не тратят на это время. А это что? Джейн содрогнулась, поняв, что он увидел свой перстень, который она носила на цепочке. Тот самый перстень, который она украла у него несколько месяцев назад. Норрингтон сжал украшение в кулаке и сорвал его с шеи молодой женщины – лопнувшая цепочка больно ожгла кожу. Джейн съежилась у стены, стягивая на груди разорванную рубашку. Ее трясло от злобы и унижения, и она не смела поднять на него глаза. Норрингтон молчал. Джейн не отличалась робостью, столь свойственной ее полу, но сейчас ее охватил ужас, равного которому ей еще не приходилось испытывать ни за решеткой, ни в руках палача. - Посмотрите на меня, мадам. Она с вызовом вскинула голову, ожидая чего угодно – удара, пощечины, новой порции оскорблений, но он лишь испытующе смотрел на нее. - Весьма любезно с вашей стороны – сохранить в сохранности мое имущество. Ну а теперь, когда между нами не осталось недомолвок, можете продолжать. Он кивком указал на вещи, по-прежнему лежащие на кровати, и ей ничего не оставалось, как повиноваться. Джейн начала переодеваться, медленно, словно в страшном сне, мечтая провалиться сквозь землю, но Норрингтон почти не обращал внимания на ее наготу, задумчиво разглядывая свой перстень. И только когда она полностью обрядилась в мужской костюм, он соизволил подойти ближе и внимательно разглядеть получившуюся картину. - Не очень-то и похожа… но думаю, что испанцы в темноте поначалу не отличат вас от Воробья. – Он грубо вздернул ее лицо за подбородок и плотоядно улыбнулся. - Вы не хотите подарить мне поцелуй, мадам, как тогда, на Ямайке? Джейн молниеносно выхватила у него из-за пояса пистолет и отскочила назад, прежде, чем он смог остановить ее. - Думали, что сможете командовать мной? Унизить меня? – Он хотел шагнуть к ней, но она предупреждающе вскинула пистолет, целясь ему прямо в лоб. - Ни с места, мистер Норрингтон, иначе я пристрелю вас. Вы забыли, с кем имеете дело. Меня нельзя запугать. Слишком много угроз я выслушала за всю жизнь. И вы не сможете запугать меня больше чем тот палач, который выжигал клеймо на моем теле! За что вы хотите отомстить мне? Я поступила так, потому что не могла иначе! Я такая, какая есть – воровка и аферистка, которую разыскивают по всей Европе! Но вам я сказала правду! А вы… вы были таким до отвращения благородным, самим воплощением честности! И это кольцо… всего лишь жалкое напоминание о том, чего не могло быть между заклейменной проституткой и офицером британского флота! - ее рука задрожала. – Безумие… Сплошное безумие и глупость… А теперь вы на своей шкуре поймете, что значит быть вне закона! Теперь мы равны… слышите? Равны! И… да подите вы к черту, сэр бывший коммодор! - Я поражен и тронут вашей искренностью, мадам. - Замолчите, вы! Кто виновен в ваших бедах? Ваша безумная идея фикс – поймать Джека Воробья! Вы так рьяно гонялись за ним по всей Атлантике, что растеряли все, что у вас было! О, разве не об этом судачит вся Тортуга уже пару месяцев кряду! Честный и неподкупный коммодор Норрингтон, гроза пиратов, пример для подражания, истинный джентльмен! Уволен со службы и скрывается от виселицы черт знает где! Да самые жалкие пираты в Кайонской бухте смеются над вами! Какая жалость, что немногие из них знают вас в лицо, иначе вы уже давно болтались бы на первом фонарном столбе! - А вы разве не поняли, мадам? – с угрозой спросил он. - Я гонялся по всем морям вовсе не за капитаном Воробьем. Я гонялся за вами… Она замолчала на мгновенье, стиснув зубы. - Вы сейчас же дадите мне уйти, мистер Норрингтон. Или мне придется убить вас. Даже не глядя в ее сторону, он неторопливо подошел к столу, на котором в стакане стоял позабытый кем-то и уже увядший букетик белых роз с коротко обрезанными стеблями. Вынув одну розу, он повертел ее в руках. - Забавный цветок, не правда ли? Дурманящий аромат, изысканная красота и острые шипы… - Норрингтон посмотрел на нее, и она содрогнулась, увидев выражение его глаз. - Вы думаете, этого достаточно, чтобы остаться в живых? А вот я так не думаю... Он с внезапной яростью смял цветок в кулаке, словно бы не замечая, что острые шипы впиваются ему в ладонь и белые лепестки, посыпавшиеся на пол, становятся розовыми от его крови. - Прошу, мадам. Нажимайте на курок. Это совсем не трудно, – его взгляд полыхал ненавистью. - Вам уже наверняка доводилось убивать! Нужно было выстрелить, сейчас, немедленно! Убить его, иначе… иначе он убьет ее. Пистолет плясал в ее вытянутой руке. - Вы толкнули меня на это! - отчаянно выкрикнула Джейн, топнув ногой, словно капризное дитя, а ее лицо исказилось неподдельным страданием. – Так будьте же вы прокляты!… И гореть вам за это в аду, Джеймс Норрингтон! Раздался глухой щелчок, но выстрела не последовало. Все еще не понимая, что произошло, она нажала на курок еще дважды, но результат остался прежним. - Пистолет не заряжен, мадам, увы, - спокойный голос Норрингтона вывел ее из оцепенения. – Видите, даже в этом я уподобился Джеку Воробью. Мне не хватает лишь неисправного компаса. Впрочем, у него в пистолете, кажется, все-таки была одна пуля. Джейн разжала свои ставшие вдруг непослушными пальцы, и пистолет со стуком упал на деревянный пол. - Приятно сознавать, что я в вас не ошибся, мадам. - Как глупо… боже, как глупо… - она закрыла лицо руками, но тут же опустила их и яростно глянула на него. – Какой же вы подлец… мерзкий трус, негодяй! - Лгунья! – невозмутимо парировал он. - Мразь! – крикнула она вне себя от злости и бессилия. - Довольно ломать комедию, мадам. Успокойтесь. Перестаньте бояться за свою драгоценную жизнь. Ей ничто не угрожает, поверьте. Я не собираюсь отдавать вас ни в руки английского правосудия, ни Карлосу Фуэнте. Мы теперь с вами товарищи по несчастью, и поэтому считайте весь этот спектакль не более чем шуткой. - Что? Вы сошли с ума?! - Да, я сошел с ума. Минутный порыв страсти, которому вы подвергли меня несколько месяцев назад, превратил меня в совершеннейшего безумца, мадам. Он произнес эти слова с какой-то странной интонацией, но Джейн уже не слушала его, в ее сознании билась только одна мысль – весь ужас этого вечера был не более чем ничтожной комедией. - Вы издевались надо мной?! Вы унижали меня, делали посмешищем… для чего?! Мерзавец! Жалкий трус! Норрингтон внезапно рванул ее к себе – резко, грубо, стиснул в своих объятиях до боли. Их губы почти соприкасались, и она вдруг ощутила накрепко въевшийся в его кожу горьковато-соленый запах океана. - Вам все еще мало, мадам? – прорычал он, встряхнув ее как куклу. - Вы желаете продолжить это очаровательное представление? Извольте! Я займусь этим! Норрингтон впился в ее губы своими обветренными губами, яростно и безжалостно, точно хотел этим поцелуем унизить ее еще больше, чем уже сделал это. Его губы терзали ее нежную плоть, рвали ее словно клыки, он будто всем своим существом жаждал пожрать, уничтожить ее, выпить до капли, подобно бутылке рома. Джейн тонула в тяжелом запахе его дыхания, до краев наполненного перегаром, но вопреки ожиданию вовсе не отвращение овладело всем ее существом. Всепоглощающий, животный, первобытный восторг затопил каждый дюйм ее тела, заставляя девушку пылать и плавиться как воск в тесном кольце его сильных рук моряка, не знающих пощады и милосердия. Она прильнула к нему, обвивая его шею руками, отчаянно цепляясь за него, как за последний предел своего сладострастного безумия, могущего увлечь ее душу в самые глубокие бездны желания, абсолютно неподвластные ей самой. Горячие губы Норрингтона скользнули вниз по хрупкой шее, на мгновение остановившись там, где бешено пульсировала сонная артерия, а затем еще ниже, туда, где тонким багровым рубцом пылал символ Британии, скрытый под тонкой тканью. Норрингтон одним движением распахнул ее рубашку, оголив плечи и грудь, и жадно прильнул губами к клейму на ее теле, шепча какие-то слова, не то ругательства, не то проклятия, которые она не могла разобрать, но которые кружили ее голову не хуже вина. Она сама шептала ему что-то столь безумное и прекрасное, чему не могла поверить, что выплескивалось из потаенных глубин ее естества, что всегда составляло самую пламенную, самую несбыточную ее мечту… Норрингтон отпрянул от нее внезапно, прервав поцелуй, отстраняя ее прочь от себя. - Теперь мы действительно равны, мадам, - хрипло сказал он, глядя ей в глаза. – И теперь мы действительно квиты. Прощайте. Он шагнул к двери, но она бросилась вслед, цепляясь за его рукав. - Куда же вы? - Я вынужден покинуть вас, дорогая. У меня очень важное дело, которое не терпит отлагательств. - Но сейчас, когда мы с вами можем… можем наконец-то побыть вместе… хотя бы эту ночь… вы уходите?! - Прелесть моя, да вы и вправду шлюха. Джейн упрямо тряхнула головой. - Вы можете сколько угодно оскорблять меня. Сколько пожелаете, только останьтесь! Боже, да вы же сами хотите этого! - В другой раз, мисс Стюарт, - Норрингтон склонился перед ней в изысканном поклоне, столь же оскорбительном, как пощечина. - Мир тесен, и быть может, мы скоро встретимся снова. Он поднял с пола пистолет, взял со стола свою шляпу и направился к двери, но уже взявшись за щеколду, обернулся. - Ах да! Сохраните свой сувенир, Джейн. Как память… о том, что было. Резко захлопнувшаяся дверь заставила ее вздрогнуть. Какой сувенир он имел в виду? Она поспешно сунула руку в карман и, вынув ее оттуда, уставилась на кольцо Норрингтона. Он, должно быть, незаметно подложил его туда во время… О черт… Бывшему коммодору все же удалось отплатить ей той же монетой. май 2007