Уникальный организм/подопытный/жертва. Предвестник мира/бог войны. Герой/Ходячий мертвец. Легенда

      Найдя отца в уже очищенной от трупов, крови и запаха главной лаборатории, Джуди сразу подошла к Джону, который так увлёкся просмотром данных, что не заметил, как рядом с ним на стол поставили пакет. — Пап. Папа. Пап, проснись. — А… Ой, извини. Зачитался. — Я тут тебе завтрак принесла. Забыла совсем тебе на ночь что-то купить. — Ничего. Я даже не заметил. — Ты что-то нашёл? — Можно и так сказать. Я… Я думаю, что знаю, почему Ник выжил. И почему он после эксперимента стал таким монстром. Но… Все сегодня пришли? Все, кто знает о Нике? — Да. А что? — Прекрасно. Я тут просто презентацию подготовил для всех, чтобы все хотя бы чуть больше знали об этом месте и Нике. И… На первом этаже наверху есть переговорная. Скажи всем, чтобы они пришли туда. Я скоро приду. — Ладно, — ответила Джуди и рассказала всё полковнику и капитану, а все трое созвали всех в переговорную, где Джон уже всё подготовил. — Здесь все, доктор, — сказал капитан и закрыл дверь. — Спасибо, — ответил кролик и подождал, когда все приготовяться слушать. — Эх, всем снова здравствуйте. Я учёный-генетик, Джон Хэмонд. Меня пригласили помочь вам разобраться во всём, что вы здесь обнаружили. И… Начнём. Как вы знаете, около недели в этих помещениях Ник бродил, искал новые жертвы и в принципе вёл себя, как кроважадный монстр, и это так. Объяснить такое его поведение я могу вот этим, — сказал Джон и пультом включил проектор, а на экране появилось изображение цветка и его название. — Это Рапулум Лунатикум или же Ночные Горлодёры. На данный момент жёстко контролируемый цветок, который запрещён во всём мире. Раньше много веков его использовали для отпугивания разных насекомых от урожаев и прочего, а также позже применяли в медицине, как сильнодействующий адреналин. Но в прошлом веке в США появился наркотик из этих цветов. В итоге произошла трагедия в Бостоне, которую назвали Диким Бостоном и в которой погибли и были ранены десятки зверей, поскольку те, кто употреблял наркотики, становились дикарями. Причиной стала передозировка этого наркотика, в результате чего те, кто употреблял наркотик, можно сказать, превращались в дикарей. И сейчас именно этим цветком я могу объяснить поведение Ника. Я обнаружил записи о неизвестных поставках этих цветов в эту лабораторию, где их перерабатывали в адреналин, но он становился более мощным, чем тогда, когда его применяли в медицине. Его превратили в вещество, которое предназначалось для создаваемых здесь солдат. И это вещество может входить в некий симбиоз с этим инопланетным металлом, из которого сейчас состоит Ник. Пока что всё понятно? Есть вопросы? — Известно, что это были за поставки? — сразу спросил капитан. — К сожалению, нет. Я узнал только сам факт их существования. Больше никакой информации о них нет. Ни отправителя, ни места отправки. Вполне возможно, что это было сделано в целях безопасности, чтобы никто не узнал о тех, кто начал строить это место. Ещё вопросы? — Почему вас сюда позвали? — А… Подождите. Мы к этому скоро придём, — ответил Джон и стал ждать новые вопросы, но ответом была тишина. — Ясно. Тогда продолжим. Дальше я узнал, что сам металл способен ассимилироваться с органической формой жизни. Здесь велись эксперименты над земноводными, и итогом стали… Можно сказать, киборги. Например, у лягушек металл срастался с телом и получалась одна железная лапа. Вскоре всё это было проверено на первом подопытном, и металл действительно на клеточном уровне, можно сказать, срастался с плотью и мозгом, но только ни один подопытный не выжил. Их мозг не мог выдержать воздействие этих технологий. Так вот. Вернусь к цветкам. Этот металл мог входить в симбиоз и с этим веществом от цветов, а именно работать на нём. Это вещество стало работать, как топливо для этого металла. Я не знаю, как точно это объяснить, но это вещество просто работало вместе с металлом. Таким образом на одном из подопытных был замечен рост всех показателей. Перед подключением подопытного к тому главному генератору в его скелет влили небольшое количество Рапулина. Именно так его здесь назвали. В ходе наблюдений был замечен рост различных показателей у подопытного, и это натолкнуло учёных на то, что это вещество может даже применяться тогда, когда солдат будет ранен. То есть… Как проще сказать. Основным источником энергии в этих солдатах должен быть маленький генератор внутри них, но в случае экстренной ситуации… Например, серьёзного ранения. В таком случае открывалась специальная ёмкость с Рапулином, и она бы распространялась по всему телу и помогла солдату обрести больше сил. То есть… Можно сказать, что это вещество служило неким вторым дыханием для солдат. Пока понятно? — спросил кролик, и почти все кивнули. — Хорошо. Теперь же возвращаемся к Нику. Моя теория заключается в том, что в конце эксперимента Ник действительно умер, но ожил благодаря тому, что его мозг был сильнее, чем у других подопытных. Мы и до этого дойдём, но. В такого монстра он превратился из-за Рапулина. Система его тела распознала смерть Ника, как критическую ситуацию, а поэтому распространила вещество по всему телу. А когда же мозг Ника снова начал работать, то верх над его телом и разумом взяло вещество. И… Именно из-за этого вещества он стал таким монстром. Этот цветок потому и был запрещён, что он вызывал бешенство, из-за которого в Бостоне и случилась та трагедия. Так вот. Моя теория в том, что это вещество действительно открыло у Ника второе дыхание, но… А… Либо побочный эффект, либо ошибка учёных. В общем, такой большой объём концентрированного вещества вызвал у Ника дикую жажду крови и бешенство. Я сравнил документальные съёмки в Бостоне и записи с камер в этом месте. И Ник вёл себя, как более свирепый и кровожадный монстр, чем те, кто употреблял наркотики в Бостоне. То есть это вещество в такой концентрации вызвало у Ника просто гигантский приступ бешенства, из-за которого он был таким быстрым и жестоким. То есть он вёл себя, как бешеный, но хуже и страшнее в десятки раз, — договорил Джон и замолчал, смотря на офицеров и показывая им различные отрывки с камер, где Ник разрывал на куски вооружённых зверей. — Это… Моя теория насчёт такого поведения Ника. Вопросы? — Такое бешенство может повториться у него? — Этого я точно не знаю. Его нужно проверить на специальном оборудовании. Если в нём ещё есть Рапулин, то опасность такого бешенства может и остаться. Если же его там уже нет, поскольку, как я ещё здесь узнал, генератор потребляет это вещество в качестве топлива, то вероятность повторного бешенства очень низка. — Вы можете объяснить сам металл? Как он может как-то срастаться? Он что, в это время не твёрдый? Как это происходит? — А это уже больше похоже на фантастику. Например, в кино. Это похоже на некую нанотехнологию. Этот металл будто как-то сам видит объект для ассимиляции и начинает работать. Вот здесь, — сказал кролик и показал нужное видео, где был виден экран рентгена одного подопытного, а там металл, который на экране будто бы превращался в жидкость и проникал сквозь плоть и кости. — Здесь… Будто бы этот металл становился жидким и проникал внутрь тела. То есть это некая технология, которая может менять своё агрегатное состояние. Все эти мелкие частицы проникали вглубь и срастались с плотью и костями. Я не знаю, как это ещё объяснить. — Вы знаете, как весь этот металл менялся? Типа откуда он знал, что ему надо делать? У него были свои мозги? — Это я объяснить не могу. Учёные также не нашли этому объяснение. Этот металл будто действительно сам знал, что нужно делать. Он сам срастался с плотью и костями подопытных и проникал прямо в головной и спинной мозг сквозь кости и при этом никак не убивал подопытных. Я не могу сейчас это объяснить. Единственным, что напрашивается, так это предположение о том, что сюда упал какой-то корабль высокоразвитой цивилизации. И да. Можно сказать, что всё здесь доказывает то, что пришельцы существуют. Я сам в принципе не особо удивлён, но всё равно удивительно, что мы об этом точно узнали. Ещё вопросы? — Каким образом металл может работать на этом веществе? То есть он настроен на поглощение органики? Или что? — Можно и так сказать. Но, скорее всего, это из-за того, что в Нике сейчас находится маленький генератор, который просто обладает меньшей мощностью. И для более эффективной работы он может поглощать органику. — Именно поэтому Ник отгрызал части голов и даже сами головы у зверей? Это он так питался? Он так свой внутренний генератор кормил? — Нет. Это скорее из-за Рапулина. Просто бешенство и жажда убийств. На чертежах скелета не видно никаких каналов, которые идут из горла в генератор. — А если разрядить Ника? — спросил капитан. — Я тут сам из записей узнал, что этому двигателю внутри Ника нужна энергия от того генератора в ящике. Что будет, если Ник не будет заряжаться? Он умрёт? — спросил капитан, и все замолчали, ожидая ответа от Джона, а тот замер от таких слов и сам вспомнил то, что читал про эту зарядку. — Просто у меня возникло такое предложение. Если Ник так хочет умереть, то мы можем добиться от него всё, что возможно, и оставить его разряжаться. Конечно, если он согласится на это. Хотя я уверен, что он согласится. Всё-таки никто бы не хотел жить в таком жутком виде. Ещё и с знанием о том, что убил своих же друзей. — А… Я не знаю. Может быть, он и умрёт. Я не знаю. Предлагаю… Оставить это на потом, — неуверенно говорил Джон, поскольку всё-таки не хотел, чтобы Ник умер, потому, что он хотел помочь сыну и сделать его прежним. — Есть ещё вопросы? — спросил Джон и в ответ снова получил тишину. — Ясно. Идём дальше. Теперь же… Сам Ник и я. Я учёный-генетик из Исследовательского центра генетики имени М. В. Романова. Я и сейчас являюсь ведущим учёным своего отдела, а там мы доказывали существование детей от родителей двух разных видов. Уверен, что вы просто в жизни замечали таких зверей, но вот в пример могу привести Джуди. Моя жена и младшая дочь лисицы. Но… Ник является результатом моего эксперимента. В секретной лаборатории мы пытались добиться симбиоза между двумя разными ДНК от двух разных видов зверей и достигли успеха. Позже мы стали создавать и оплодотворять женские яйцеклетки, используя те же разные ДНК. И в какой-то момент мы решили пойти дальше и создать настоящего живого зверя. — Стоп… Чего? Живого? — Да. Только так мы могли доказать эту теорию. Одних яйцеклеток было мало. Мы были обязаны изучить процесс формирования настоящего ребёнка, и в итоге у нас появились два таких объекта. Одним из них и был Ник. Вторым объектом был ребёнок от хорька и выдры. В итоге в ходе эксперимента оба ребёнка были полностью здоровы и они оба обрели свои семьи. Они оба росли и жили, как обычные дети, а полученные данные позволили нам доказать теорию, и позже мы официально заявили об этом открытии. Вопросы? — То есть вы и сами почти такие же, как учёные здесь? — осмелился сказать один офицер. — Нет. Мы работали ради науки и только. Мы хотели дать возможность разным зверям обрести свои семьи, поскольку сейчас уже давно не какие-то древние времена. Межвидовые семьи нигде не запрещались, а поэтому мы хотели дать всем таким зверям надежду на обретение своей семьи. И в итоге мы этого добились. Мы доказали теорию, и теперь таких семей становится всё больше, а генетическое разнообразие в данном случае является положительным фактором. Я же делал это и ради своей жены, которой хотел подарить семью, и в итоге добился этого. Ещё вопросы? — Как это связано с Ником сейчас? — А… Вот, продолжаем. Как вы все знаете, Ник является… Ну, являлся крупным для своего вида лисом. И обладал большим умом. Причём последнее доказано. Его мозг был тоже чуть больше. Так вот. Это всё последствия его развития в ходе нашего эксперимента. Произошло некое отклонение в ходе его развития, из-за чего Ник был чуть больше, чем обычный новорождённый лис. Из-за действительно врождённого дефекта он вырос таким. Он был очень высоким, сильным, быстрым и очень умным. Он был гением своей школы и университета. И вот. Моя теория заключается в том, что последствия этого отклонения в ходе нашего эксперимента повлияли на эксперимент этих учёных. Ник обладал необычайно мощным мозгом и интеллектом, а поэтому я предполагаю, что именно из-за этого Ник остался жив. Учёные говорили, что головной мозг подопытных не выдерживает воздействи этих технологий из-за подключения подопытного к большому генератору. Они даже пробовали снизить воздействие генератора с помощью передачи через воздух, а не через кабели напрямую, но подопытные всё равно погибали. Так вот. Теория заключается в том, что мозг Ника оказался достаточно сильным, чтобы выдержать воздействие генератора. — Но ведь он же умер. — Да. Его показатели опустились, но уже давно известно, что головной мозг какое-то время живёт после смерти. Поэтому за это время мозг и этот скелет смогли установить связь и стать единым целым, но потом сработала система скелета. Когда же Ник мог очнуться, то верх над его разумом взял Рапулин, которое заставило Ника стать монстром. То есть… Суть в том, что Ник действительно стал тем подопытным, мозг которого смог выдержать воздействие генератора и смог снова начать функционировать. И… Именно поэтому Ник прямо сейчас находится в полном сознании и является самим собой в плане своей личности, воспоминаний и прочего. И… На этом у меня всё, — договорил Джон и приготовился внимательно слушать вопросы, но все какое-то время молчали, переваривая информацию. — То есть… Типа вы там своей ошибкой спасли Нику жизнь сейчас? — В какой-то степени да, но теперь я сомневаюсь, что это хорошо для него. Возможно, он даже прямо сейчас снова пытается себя убить, чтобы не быть таким. Не знаю. — И что дальше? Он таким и останется? — Пока не знаю. Здесь… Нужно многое ещё изучить и понять. Всё разузнать и понять, как сделать его прежним. — А тот генератор в лаборатории? Он опасен? — Нет. Рядом с ним можно спокойно находиться. Он может влиять только на свои же технологии. — Вы будете дальше работать? — Я хочу, но боясь, что это не от меня зависит. Тем более это не совсем мой профиль. Точнее не всё. — скомканно ответил Джон и стал ждать новые вопросы. — А что с Ником в принципе сделали? Есть какой-то рентген Ника? Что там ещё у него внутри? — Да. Всё есть. Ну, то, что было до финальной части эксперимента, — сказал Джон и стал показывать разные снимки Ника. — У Ника… Полностью удалены почти все органы. Пищеварительная система. Дыхательная, кровеносная. Ничего этого у него больше нет. Оставили только мозг, часть черепа вокруг мозга, спинной мозг, который находится в спинном канале, а тот в остатках позвонков, часть нервной системы в оставшейся плоти, которая у него осталась. Удалены обе челюсти, удалён вообще весь скелет, кроме части черепа и позвоночника. На руках крупные кисти с острыми пальцами и такие же стопы на ногах. И… Разное оборудование в его голове и ушах. И частично в туловище. У него там рация, телефон и прочие такие вещи. Череп же обшили пластинами из того же металла. И… Также глаза заменили на специальные камеры. Был расчёт на то, что он будет записывать всё, что видит, и с него можно всё смотреть при подключению. Ну и… По сути всё. Сейчас же его нужно обследовать и осмотреть, но я сомневаюсь, что он выйдет. — А как он выжил при всём этом расчленении? — Учёные поддерживали работу головного, спинного мозга и слоя плоти. Они поддерживали их жизнедеятельности во время всей операций, а поэтому они не были повреждёны. — А зачем его вообще нужно было потрошить? Разве нельзя было вытащить из его тела всё нужное и посадить в железный скелет? — А это связано с самой технологией. В случае с подопытными нужно было частично сохранить нервную систему, а для этого из тела вытаскивали вообще всё, кроме черепа, спинного мозга и слоя плоти, в которой находилась часть нервной системы. Вот. Там убирали все кости вокруг позвоночника, отпиливали ненужные кости позвонков и облочали остаток позвоночника в металлический корпус. А делали всё это в теле подопытных из-за того, что был огромный риск допустить ошибку при пересадке. Был высокий риск смерти. Поэтому в данном случае нервную систему нужно было держать в состоянии покоя. Перенос позвоночника и черепа чреват нарушением их функционирования. К тому же работать над недвигающимися органами проще и лучше. Здесь рисков уже намного меньше. И вот ещё. Это у Ника был его собственный кожный слой. При операции учёные держали в стабильном состоянии лишь головной и спинной мозг и слой плоти, и это позволяло потом без особых проблем натянуть слой плоти на железный скелет, и при этом сохранилась связь между головным и спинным мозгом и остатками нервной системы в плоти. Тоже не должно было быть каких-то пересадок. А сама плоть была нужна для самого металла. Была обнаружена некая регенерация кожных тканей именно самой плоти, если она на клеточном уровне подключена к металлу. То есть… Какова цепочка... Нервная система должна соединять слой плоти, спинной и головной мозг, поскольку именно это нужно учёным и именно с ними металл может ассимилироваться и соединиться на клеточном уровне. Всё связано. Плоть же нужна металлу для регенерации, поскольку она может регенерировать только при подключении к головному и спинному мозгу и к металлу. То есть третье невозможно без второго и первого. А достигнуто это может быть только при непрерывной работе нервной системы, и именно поэтому нельзя просто так заняться пересадкой. То есть одно без другого быть не может. Либо всё, либо вообще ничего. Это… Если проще. Вопросы? — То есть… Типа именно поэтому его потрошили так? Чтобы там всё подключилось? — Именно. Связь нервной системы не теряется только в самом теле подопытного. Это помогает подопытным выдерживать воздействие этих технологий. — А как они определили, что это всё работает? Вот регенерация, связи и прочее? — Наблюдения. После опытов на земноводных всё было проверено на первых нескольких подопытных. Сперва опыты проводились лишь на конечностях подопытных. Там срезали кожу и вытаскивали мышцы и кости, после чего на место ставили металлическую руку. Такой маленький объект подключился к нервной системе подопытного и сростался с телом. Когда руку по-разному резали, то там отрастала плоть. А потом все показатели, рентгены и прочее лишь доказывали подключение металла к телу подопытного. То есть всё было проверено и доказано. Однако окончательного результата они не добились. До… До прихода Ника. — А зачем учёные вообще это делали? Вы узнали, для чего и для кого они всё это делали? — А… К сожалению, я пока не знаю. Я ещё не успел изучить всё. Возможно, ответа на эти вопросы в этом месте нет вообще. Я не знаю, — ответил Джон и стал ждать вопросы, но все молчали, а когда понял, что вопросов больше нет, то он промотал в голове свой доклад и понял, что закончил. — Что ж. Раз вопросов нет, то теперь говорю я, — сказал полковник, подошёл к Джону и развернулся к своим коллегам. — Уже сегодня я поеду к мэру и губернатору с новым докладом о нашей находке, а поэтому вполне ожидаемо то, что весь этот объект будет в чей-то другой юрисдикции, и мы отсюда уйдём с концами. Поэтому большая наша часть будет готовить объект к обороне, а остальные же продолжат изучать всё, что связано с этим местом. Поэтому, доктор Хэмонд, спасибо за ваши объяснения. Хэмонд, проводи, — скомандовал лев крольчихе, и та отвела отца в лабораторию. — Капитан, Бронов, Блоков, Воронской, Антонов. Вы остаётесь. Все остальные свободны, — сказал полковник, и почти все офицеры ушли из комнаты, а лев подошёл к оставшимся коллегам. — У тебя уже есть план? — сразу спросил капитан. — Да. Антонов и Воронской. Вы со своими группами продолжаете изучать записи с камер. Изучайте всё подряд, ищите всю важную информацию. И дополнительно обыщите всё это подземелье, чтобы не осталось ни одного необследованного угла. Блоков, ты и твоя команда делаете тоже самое и держите нас в курсе. Бронов, остаёшься с Хэмондами. Капитан, в моё отсутствие ты за главного. Я буду работать над обороной. — Это ты ещё нас так от бумажной работы освободил, да? — в шутку спросил Джон. — Да. — А доктор? Он остаётся? — Да. Он продолжает работать. Надеюсь. Как раз зайду сейчас к нему. Я вернусь и буду планировать защиту посёлка. Исполняйте. — Есть, — ответили все полицеские и разошлись, кроме капитана. — У тебя же есть мысли по подключению военных к охране объекта. Я угадал? — Были. Возможно, губернатор об этом сам скажет. Или мэр. Не важно. Это место действительно нужно держать под жёстким контролем, поэтому я постараюсь добиться этого контроля как можно скорее. — Ясно. А пока лучше отправь к нам ещё подкрепления. Чтобы, если что, они не решились напасть на нас. — Хорошо, — ответил лев и пожал руку капитану, после чего отправился в лабораторию, где ещё до этого Джон с дочкой сел на стулья. — Ну? Как думаешь? Хорошо прошло? — сразу спросил Джон от волнения. — Прекрасно. Ты молодец. Всё расжевал нам, как детям. А… Скажи. Ты уверен, что Ника ещё можно сделать прежним? — спросила Джуди, а Джон снова задумался об этом, и сейчас, вспоминая на то, что узнал, у него, как у учёного, осталось мало надежды на восстановление Ника, поскольку какой-то обратный процесс ему казался абсолютно невозможным. — Я не знаю. Честно. Уже на данный момент это кажется абсолютно невозможным. Его выпотрошили, а остатки просто сожгли. У них тут камера сжигания есть. Так там сжигали всё, что оставалось от подопытных. Я не знаю, как и с чем работать. Я не знаю, как обо всём этом думать. Это ведь даже не мой профиль. Здесь… Здесь не моя область знаний. А мои знания здесь не особо помогут. Я тут ещё почитал. Оказывается, этот металл не смог пробить даже танк. Поэтому… Я… Я не могу быть уверенным, что Ник снова станет прежним, — со скорбью ответил кролик и замолчал, и Джуди от этого стало только плохо, а слова про танк наталкивали Джуди на мысль, что если металл такой прочный, то Ник и вовсе никогда не сможет умереть, если применять силу. А из долгих раздумий и тишины их обоих вывел вошедший полковник. — Доктор? — А… Да, полковник. Ну, как? Вы всё поняли из того, что я сказал? — Да. Спасибо. Думаю, все остальные тоже поняли. Хотя я уверен, что многие сейчас больше думают о том, что пришельцы всё-таки есть. — Аха, да… Вы от меня что-то хотели? — Да. Поговорить с вами насчёт всего этого. — Моей работы здесь? Если так, то должен повторить. Это всё… Не мой профиль. Здесь нужен другой специалист, а не генетик. — Но часть всего происходящего вы всё-таки поняли? — Конечно. Я учёный, а поэтому мне не впервой сталкиваться с подобными сложными вещами, но здесь в любом случае не моя область знаний. И… Я не уверен, что Ник вообще может стать прежним, — сказал Джон, и лев замолчал, обдумывая всё сказанное. — Вы уверены, что это невозможно? — Не знаю. Я просто не уверен, что он станет таким же, как раньше. От его прежнего тела почти ничего не оставили. А в таких условиях обратный процесс считается невозможным. Извините, но здесь для работы вам нужен не я. — Ясно. Вы знаете подходящего специалиста? — Ну… Есть парочка, но я не уверен, что они согласятся здесь работать. — Ясно. В общем… Вполне ожидаемо то, что объект перейдёт к кому-то другому. Кому-то повыше полиции. Хотя я на этом даже буду настаивать, поскольку неизвестно, когда на посёлок могут напасть. А пока… Если вам нужно домой или на работу, то вас отвезу сейчас. Сейчас же желательно, чтобы вы продолжили здесь работать и изучать всё возможное, но дело ваше. Я не настаиваю. Джуди, ты здесь останешься? — Да. Конечно. — Тогда сообщи мне всё, что решите, — сказал полковник и ушёл, а два кролика снова остались наедине со своими мыслями, где Джон понял, что он действительно не обязан здесь быть, учитывая ещё и возможную опасность нового нападения на объект, но посчитал, что обязан хоть как-то помочь Нику или тем, кто будет здесь потом работать. — Я останусь. — Ты уверен? — Да. Позвоню на работу и всё. — А мама? Настя и бабушка? Когда мы скажем им всё? — Я пока не знаю. Лучше… Когда станет немного спокойнее. Угроза нападения исчезнет. Пока ничего не говори. Мы потом вместе им всё расскажем. — Хорошо. Тебе чем-нибудь здесь помочь? — Пока нет. Спасибо, — ответил Джон и снова стал работать на компьютере, а вскоре полковник оповестил всех по рации. Часть офицеров, которые всё это время были на поверхности, он отправил в отделение, а часть оставил, после чего начал планировать оборону посёлка и раздавать указания по обороне. Через несколько часов полковник с докладом отправился к губернатору и мэру, которых он убедил в важности защиты заброшенного посёлка, поэтому те согласились с этим и сказали, что добьются помощи военных, поскольку с помощью доклада поняли, что неизвестные вооружённые звери могут очень скоро снова напасть на посёлок, после чего лев отправился в отделение.

***

      Читая и слушая записи учёных, Джон всё сильнее было жалко Ника из-за того, что с ним сделали, а сам кролик сейчас ничего не может сделать для сына, после чего он стал просматривать записи с камер в изоляторе, по которым Джон понял, что Ник должен узнать всё известные на данный момент подробности о себе, поскольку кролик не видел смысла всё это скрывать, поэтому он отправился в комнату наблюдения у изолятора, где сидел капитан, а Джуди говорила с Ником, который от безделья смотрел на самого себя в зеркале. — Как мы с тобой катались на лыжах. И сейчас катаемся. Ты всё это хочешь бросить? — Слушай, ты чего хочешь от меня? Чтобы я передумал подыхать? Никогда. Мне это нужно. — Да… Подумай ты о нашей семье. Вспомни то, что мы прожили вместе. Ты же наш старший брат. Ты всегда был опорой для нас. Особенно для меня и Насти. Ты всегда и повсюду в нас верил. Всегда заботился о нас, ободрял, помогал. Ты всегда был рядом, когда нам было плохо. А помнишь наш отдых на озере Турское ещё в детстве? Ты нас вечером напугал, а потом утром извинился и пообещал, что всегда будешь защищать нас. — О, я тут подумал. Как-то… За пару секунд. Не важно. А что если это было ошибкой? — внезапно спросил Ник, от чего два кролика вздрогнули. — Что ты такое говоришь? — А чего? Само моё существование было ошибкой. Почему и это не может быть ошибкой? Очередная ошибка нашего урода, который заставил меня… Меня, ещё как ребёнка, дать клятву быть всегда с вами. Может и это было нашей ошибкой? Может, не надо было ребёнку вдалбливать в голову такие мысли? Я был ещё совсем маленьким и просто плохо пошутил, а он заставил меня поклясться чуть ли не на крови. — Не говори так. — А как мне говорить? И вообще. С чего я должен молчать? Моя жизнь дважды перевернулась и превратилась в кошмар, а сама моя жизнь вообще смысла не имела. Так что сиди и слушай. Я имею право говорить, что захочу, — договорил Ник и замолчал, а Джуди вздохнула. — Что происходит? — решил спросить Джон. — Я… Я пытаюсь убедить его, что мы ещё можем ему помочь. Что конец света пока не случился, а он упёрся. И по-прежнему тебя ненавидит. — Я вот даже не удивлён, — сказал капитан. — Осознать, что тебя создали в какой-то лаборатории. А на данный дважды сделали в лаборатории. Без обид, доктор, но как вы всё-таки додумались до такого эксперимента? Что вас натолкнуло? — Ой, а… Я уже и не помню. Точнее не помню фильм, который смотрел. Там была похожая тема с выращиванием. Он меня как-то так натолкнул. На работе меня сразу посчитали сумасшедшим, но я им всё объяснил. — Мда. Я бы тоже посчитал вас сумасшедшим. Но… Это просто вот тогда, если бы я был на месте вашего начальства. — Я понял. Всё нормально. — Вам что-то нужно? — Да. Я решил рассказать Нику то же, что и вам всем сегодня. Я решил, что нет смысла от него это скрывать. Он просто должен знать правду. — Ладно. Прошу, — ответил капитан и указал на стул, а кролик сел и включил микрофон. — Ник, ты слышишь меня? — спросил кролик, а Ник так и продолжил сидеть и смотреть на себя, надеясь, что Джон поймёт, что он не хочет разговаривать, а поэтому тот действительно всё понял и продолжил. — Ладно. В общем, Ник. Я тут утром твоим коллегам рассказывал, что с тобой случилось, поэтому слушай. Ты ведь должен всё это знать, — сказал Джон и начал повторять свой доклад, где Ник лишь смотрел на своё отражение, но никак не реагировал. Он слушал отца и поражался таким подробностям о своём металле, и даже ощутил благодарность отцу, который рассказал про Рапулум Лунатикум и про возможную причину такого бешенства Ника, когда он убил десятки зверей в комплексе, поскольку теперь он знал, что с ним случилось, а в голове появились мысли о том, что с ним действительно сейчас безопасно находиться. А когда речь дошла до связи между рождением Ника и его выживанием, то он стал внимательно слушать отца и, постоянно смотря на себя, пребывать в шоке от таких слов, на основе которых он сам подумал и согласился с отцом насчёт того, что благодаря врождённому дефекту он сейчас остался жив, поскольку из-за его сильного мозга этот металл сросся с ним и смог вернуть Ника к жизни, а с этим осознанием пришла очередная ненависть. Теперь же он увидел прямую вину отца за то, что с ним такое случилось, поскольку кролик совершил такую ошибку, из-за которой Ник стал единственным подопытным, который смог выжить у тех учёных. Он увидел в этом прямую вину отца, из-за которой у него вспыхла новая ненависть, но уже больше и сильнее, чем раньше, поскольку из-за действий Джона Ник не умер, а превратился в жуткое чудовище, которое ещё и убило своих же друзей. Он смотрел на самого себя и осознавал, что таким монстром его сделали благодаря ошибке одного лишь кролика, который сейчас абсолютно спокойно продолжал говорить. Ник осознал, что теперь вся его жизнь окончательно перестала иметь всякий смысл, поскольку он увидел, что итогом его жизни стало сильное сознание, которое теперь запечатано в ходячем мертвеце, а когда же тот рассказал про испытания металла танком, то Ник возненавидел отца ещё больше, поскольку он осознал, что он теперь обречён жить в железной ошибке двух экспериментов, которые превратили его в чудовище, которое невозможно уничтожить. В итоге Ник впал в глубокое отчаяние от своей обречённости и беспомощности, которые давили на него всё сильнее и заставили ещё больше ненавидеть отца, и он уже хотел сорваться или же попытаться пока что спокойно высказать Джону всю быстро накопившуюся ненависть, как вдруг он очень быстро вспомнил почти всю свою жизнь, где последним воспоминанием стал диалог с Джуди, где они говорили про клятву Ника всегда быть рядом с сёстрами и защищать. В этот момент Ник остановился, вспомнил тот день своего обещания и вдруг вспомнил очень важный момент, который изменил его жизнь. Он вспомнил лето после учёбы в институте, когда он был в растерянности и не знала, куда пойдёт работать. Он почти точно и досконально промотал в голове те минуты своих раздумий и тот диалог с семьёй, где всем сказал, что пойдёт в полицию, а потом вспомнил тот роковой день, когда он прыгнул на грузовик и потерял сознание в бою. И, промотав в голове все эти связанные между собой воспоминания он понял, что и в этот раз виноват отец. Ник вспомнил, как родители говорили ему, что обещания надо держать, вспомнил его разговор с кроликом, где дал отцу и потом сёстрам обещание, вспомнил, как с того дня очень серьёзно и ответственно относился к своему обещанию, вспомнил тот день, когда он из желания оберегать Джуди и из-за своего обещания решил пойти с ней в полицию и в итоге вспомнил и понял, что именно в тот день на улице с грузовиком он оказался из-за своего решения пойти за сестрой, которую поклялся защищать. И со всем этим пришло осознание того, что Джон виноват абсолютно во всём, поскольку из-за него у Ника произошёл дефект ещё до рождения, и этот дефект обернулся для Ника в причину того, что он выжил после влияния каких-то инопланетных технологий, а сама причина того, почему он здесь оказался, стало стремление помогать Джуди, из-за чего он решил пойти за ней в полиции, а произошло всё это из-за того самого обещания, которое у него превратилось в клятву и которую он не мог нарушить из-за тех принципов, которым его учили в детстве. В итоге Ник уже от очередного шока и обречённости снова посмотрел на себя, а когда снова прогнал в голове все причины того, почему он стал монстром, то упал на спину, слушая отца, но не реагируя на его вопросы. И в этот же момент вновь пришла ненависть даже к тому, что Джон сейчас пытается с ним поговорить. Он стал злиться на его голос, все его слова, на его лицо у себя в воспоминаниях и даже сами мысли о нём, из-за чего ярость и ненависть так его переполнили, что у него возникли мимолётные желания убить кролика. Эти мысли пролетали мимо, а когда Ник смог на них сосредоточиться, то, вспоминая свою резню, смог даже представить, как он своими собственными руками, которые ему хотелось уничтожить, сжимает голову Джона, как тиски. Он стал воображать и о том, как он просто отрывает его голову, протыкает голову острыми пальцами, режет горло и даже специально и осознанно отгрызает часть головы кролика своей пастью. Быстро Ник понял, что эти мысли его затянули, поэтому всё-таки пытался перестать об этом думать, но здравый смысл постепенно исчезал, а на его место вставала гигантская ненависть и злость на виновника всего этого кошмара, однако вскоре он собрался с мыслями и решил высказать кролику всё то, что у него уже накипело и что он осознал, но сперва попытался спокойно всё рассказать. — Ник, пожалуйста, ответь. — Чего пристал? Я вообще-то думаю, — пытаясь пока что оставаться спокойным, сказал Ник, чтобы более понятно донести свои рассуждения до всех. — Тогда почему не сказал, что думаешь? — Я перед виновником всего этого кошмара даже не буду отчитываться. — Ник, хватит. — Не-не-не. Вот теперь ты заткнись и слушай меня. Понял? — спросил Ник и снова сел перед зеркалом, смотря на себя. — Ладно. — Хоть на этом спасибо. Так вот. Спасибо тебе. Сейчас ты помог мне сложить всю картину. Во всём виноват ты. — Ник… — Я сказал тебе заткнуться! — крикнул Ник, на что обратили внимание капитан и Джуди. — Спасибо. Ещё раз. Во всём виноват ты. Весь этот кошмар случился из-за тебя. И ты даже не представляешь, как мне сейчас просто хуёво от того, что я только что осознал. Ты, сраный ублюдок, виноват во всём, что здесь случилось. Почему я сейчас жив? Потому что я ожил благодаря металлу и своим мозгам. Откуда у меня такие мозги? От тебя. А что именно ещё от тебя? Твоя ошибка в своей лаборатории. Ты сам сказал. Ты сказал, что из-за дефекта ещё до рождения я сейчас стою здесь и, как труп, хожу, а не лежу. Каков вывод? Ты… Ты виноват во всём. Ты виноват в том, что я сейчас остался жив и не могу сдохнуть даже от танка. — Ник… — Идём дальше! — снова крикнул Ник, не давая отцу что-либо сказать. — Идём дальше. Какого хера я вообще здесь оказался? А всё из-за того, что я был с ними обоими в тот день и, исполняя свой долг, прыгнул на грузовик, чтобы помочь коллегам и позже всех поймать. А почему я оказался там? Потому что я служил в полиции. Почему я пошёл служить? Потому что я так решил. И плюс я хотел исполнять своё обещание, которое дал ещё в детстве. И вот ещё. Джуди, если ты ещё там, то знайте оба. Я пошёл в полицию исключительно из-за тебя. Я все эти годы искренне любил тебя и Настю. Я ответственно относился к обещанию всегда быть рядом с вами и защищать вас. Но после университета я возможность исполнения своего обещания увидел только в тебе. Только с тобой я мог быть рядом. Только тебя я мог защищать. В плане Насти было утрачено время, а ты ещё не поступила в институт МВД. Так вот. Я пошёл за тобой в полицию, чтобы быть для тебя лучшим старшим братом, самым близким зверем и быть для тебя опорой. И всё из-за моего обещания. А теперь мотаем дальше и что там? В 10 лет я плохо пошутил над тобой и Настей, из-за чего потом я всё понял и стал чувствовать себя плохо. Вы же мои сёстры. А что было на следующий день? Вот эта мразь заставила меня пообещать ему, а потом и вам, что я всегда буду рядом со своими сёстрами и всегда буду вас защищать. И в итоге я, будто оставшись тем же ребёнком, добросовестно исполнял своё обещание и из-за него решил пойти в полицию. Ну и? Что же в итоге я получил? Я получил такого себя. А всё из-за чего? Один ботаник возомнил себя богом, но в своём творении допустил ошибку, а потом заставил меня дать обещание и плюс научил меня никогда не нарушать обещания. И что? — снова спросил Ник, встал и посмотрел на камеру. — Как ты там любишь говорить? Стечение обстоятельств. И теперь ты лицезреешь это стечение обстоятельств. Вот тебе последствия твоей ошибки и обещания, — сказал Ник, расправив в стороны руки, а все трое зверей снова пребывали в шоке от таких выводов Ника, где два кролика точно всё знали и понимали. — Ты даже не представляешь, как я тебя сейчас ненавижу. Из-за твоих обстоятельств я превратился в монстра. Из-за тебя я стал кровожадным монстром, который просто так убивает без веских причин. По твоей вине я превратился в ходячий труп. Ну что? Тебе нравится такое стечение обстоятельств? — Нет, Ник… Это… Случайность. Это была ошибка. Но… Послушай, я найду способ сделать тебя прежним. — Ты совсем свихнулся? Большую часть меня просто сожгли. Ты сам сказал. О каком прежнем состоянии ты бредишь? Ты понимаешь, что всё произошло из-за тебя? Ты меня обрёк на жизнь в куске космического дерьма. Ты дважды меня уничтожил. Ты обесценил всю мою жизнь своей правдой о нашей семейке, а теперь из-за тебя меня окончательно лишили всякого смысла. Я больше не имею своего смысла. Я жил зря. Всё, что я пережил, больше не имеет никакого смысла. Даже Дина. Моя любовь к ней. Она же стала ещё одним моим толчком в сторону службы в полиции, но теперь и вся её смерть потеряла всякий смысл. Она умерла прямо у меня на глазах лишь для того, чтобы я в итоге превратился в чудовище, которое должны были просто продать. Из-за тебя я лишился абсолютно всего. Я уже хотел жить один и всё-таки найти какой-то смысл в своей жизни, но именно тот день с грузовиками лишил меня всякой возможности даже просто свалить из этого города. Мне даже не дали шанса пожить самому и найти смысл своей жизни. Из-за твоей ошибки я стал таким ничтожеством, у которого осталась только ненависть к такому ублюдочному куску дерьма, как ты, и осталось желание тебя убить, — сказал Ник, после чего все присутствующие испугались. — И это я сейчас не на эмоциях говорю. Я на полном серьёзе хочу оторвать тебе бошку. Разорвать пасть и голову на две половины. Откусить тебе лицо, а я уже знаю, как это делается. У меня есть опыт. Я просто хочу, чтобы ты сдох и наконец-то оставил меня в покое. Поэтому, капитан. Или полковник. Не важно. Если вы там, то откройте дверь. Пожалуйста, — попросил Ник, чего все очень сильно испугались, начав переглядываться, а капитан сразу решил ответить. — Нет. — Дверь. Откройте, пожалуйста, — попросил Ник, уже начав сдерживать свою ненависть и ярость, которые стали вырываться наружу. — Нет. — Я вежливо прошу. Серьёзно. Он исчезнет, и исчезнут все наши проблемы. — Не открою. — Капитан, пожалуйста. Откройте, — повторил Ник и решил выпустить свой гнев, если ему снова откажут. — Нет, — повторился капитан, и вдруг Ник подошёл к двери и с криком начал пытаться пробиться через дверь. — Живо откройте, суки! Выдайте эту мразь! — кричал Ник и со всей силы бил кулаком по двери, держа в голове картину, где он просто разрывает Джона на две части. — Ник, пожалуйста, остановись. Хватит, — начала просить Джуди, а капитан внимательно следил за Ником и тем местом, которое он бьёт. — Заткнись! Эта тварь во всём виновата. Это всё он! — снова крикнул Ник и снова начал бить в дверь со всей силы. — Ник, остановись. Прошу… Я сделаю всё, чтобы сделать тебя прежним. Обещаю. Но мне нужна твоя помощь. Остановись, — сказал Джон, и тут Ник посмотрел на камеру, а все в комнате даже на этом жутком лице без плоти и без выражения каких-либо эмоций по взгляду видели дикую ненависть и ярость. — А теперь я тебе сейчас пообещаю. Я тебя убью! Я разорву твою бошку! Выпотрошу всё, что выпотрошили из меня! Я оставлю тебя гнить там, где ты сдохнешь, поскольку больше ни одна мразь на всей планете не заслужила такую смерть! Поэтому молись. Молись всем сраным измерениям и вселенным, чтобы я тебя больше не увидел и не превратил тебя в ничто! Ты слышал меня, сучий ублюдок?! — крикнул напоследок Ник и снова начал бить дверь, желая вырваться и уничтожить Джона, а сам он всё это время кричал, ругался и без остановки бил дверь, не обращая внимание на крики других зверей. А Джону и Джуди становилось всё больнее от того, что Ник, как одержимый, стремится убить кролика, чтобы просто успокоиться, однако они не могли до него достучаться, а поэтому сдались и просто смотрели на Ника. Капитану же тоже не было приятно от такой картины, однако он помнил про дело и внимательно следил за дверью, на которой за несколько минут появилось лишь несколько маленьких вмятин. А когда Ник остановился и просто встал перед дверью, то кролики снова пытались с ним поговорить, но он не реагировал. — Ник, пожалуйста… Успокойся. Я обещаю, что ты станешь прежним. Ты понимаешь? — Пошёл… Ты… Нахуй, сука!!! Это я обещаю, что я по своей воле сам стану дикарём и изничтожу тебя, что ты больше никому не причинил вред! Заткнись! — крикнул Ник, посмотрел на свои руки и в порыве гнева снова прижался к стене головой и стал бить себя в висок, желая наконец-то проломить себе голову и умереть, однако и за двадцать минут он не смог этого сделать, после чего он остановился, окончательно ушёл в себя и решил затыкать рот любому, кто вздумает с ним поговорить, поскольку он ненавидил вообще весь мир, который с ним так жестоко обошёлся. А Джуди и Джон уже видели одержимого безумца, а не родного зверя, и теперь даже не представляли, что им делать и особенно, как рассказать об этом семье, а капитан же решил просто молчать, смотря, как крольчиха начала плакать от горя. В итоге они несколько минут просидели в тишине и шоке от пережитого, после чего они пытались поговорить с Ником, но тот за весь оставшийся день так и не сказал ни единого слова, после чего все офицеры заночевали в жилом отсеке комплекса, а Ник продолжил сидеть в изоляторе с включённым светом со своей болью и ненавистью на всех и вся, ожидая, когда случится хотя бы конец света, который прекратит его страдания.