Таймер.

Медсестра с рыжими волосами аккуратно касается руки Твика, заглядывая тому прямо в глаза. — Не бойся, — говорит она напуганному ребенку, который прижимает к себе левой рукой самодельную книжку. На тонкой картонной обложке криво нарисована лисица и кролик видимо самим мальчиком, а из-под раскрашенной оболочки торчат исписанные вручную листы бумаги. Улыбаясь, медсестра тянется к книжке, заглядывая мальчику в глаза. — Можно? Твик кивает, расслабляя хватку. Дама аккуратно раскрывает книгу, замечая маленькую подпись в уголке. «Миссис Твик», — читает про себя медсестра, — «здорово, мама и сын написали что-то вместе». — Почитать тебе в то время, пока врач будет устанавливать таймер? Твик кивает, переводя взгляд на мужчину в очках, который подготавливал перчатки и обрабатывал руки. Малыш ежится, сидя на кресле и вытянув ноги перед собой, но мягкое касание вновь привлекает его внимание, и вновь взор прикован к рыжей девушке, которая открывает начальную страницу книжки. — Ага, предисловие, — дева пробегается глазами по тексту, а затем перелистывает страницу, посчитав, что вводная часть не так важна, как сама история. — Солнце заходило за горизонт, когда дикие псы уже вышли на охоту за костями и нежным мясом, — медсестра останавливается, глядя на Твика в недоумении. Девушка явно ожидала нечто другого от детской сказки, но заметив затаившего дыхание Твика, продолжила, — Не дремал и рыжий лис, ловко скрывающийся в высокой траве то ли от охотников, то ли от волков. Пробираясь по невидимым узким тропинкам, тонких нюх вдруг уловил дух кролика неподалеку. Будто красной нитью провела чуйка, направляющая к незамеченной людьми пещере. Пока медсестра спокойным голосом читала тоненькую книжку, доктор крутился у нее под боком, рассматривая руку Твика, который то и дело отвлекался от тихого голоса девушки, пропуская некоторые слова мимо ушей. Он уже не один десяток раз и слушал эти строки, и пытался прочесть их самостоятельно, но каждый раз для него был как первый. Книгу же написала мама! Его собственная и очень любимая мама. Она так бережно выписывала каждую букву, чтобы её малыш мог разобрать почерк и самостоятельно читать строки. Сюжет Миссис Твик придумала не одна: опять же Твик крутился рядом и тянул её за юбку, стараясь связать свои мысли воедино и донести до матери то, что он бы хотел увидеть в истории. Надо же, история! Не чья-то, не старая, не купленная и не утекающая со временем прочь! Мама пишет, мама! Твик радовался каждый раз при этих мыслях, аккуратно крутя книжку в руках. Их история с мамой! Они сами написали, картинку сами нарисовали! Хоть картинка и была лишь произведением самого Твика, он все равно и эту заслугу делил с мамой. — У самого входа в обрывках листвы дрожал засыпая кролик. Белая шерстка привлекала взор, а резко проснувшийся голод уже не давал контролировать движения. Еще пара мгновений и маленькое тельце оказывается в чужой пасти, разрывая тишину пронзительным писком. А-а вот и всё! Таймер установлен! Твик Твик вздрогнул, когда врач шагнул назад, задев ногой маленький столик. Маленькие, непонятные для мальчика инструмента с грохотом выпали из подставки, раскатываясь по столику. — Ну, Твик, поздравляю! Теперь у тебя на руке, — медсестра проводила взглядом врача, а затем продолжила, — у тебя на руке теперь есть таймер, который показывает время, через которое ты столкнешься взглядом с судьбой всей своей жизни! В момент, когда это произойдет, ты услышишь пиликание, — рыжая девушка достала телефон, включая подготовленную аудиозапись. Твик, услышав её, кивнул. Папа настоял на этом выборе, оплатив изысканный таймер на запястье сына и проведение установки из кармана семейной кофейни. Мать против не была: ей с детства тоже родители приобрели такой, а в последствии он и стал сигналом для более решительного шага к Ричарду, её будущему на тот момент мужу. — Ну что, Твик, нравится? — Миссис Твик улыбается сыну, трепля его по пушистым волосам, — дай-ка маме взглянуть… и-и… Ого, целых пятнадцать лет! Ну ничего, это время о-ой как быстро пролетит! Твик вздрагивает. Что, и впрямь так быстро? А как же он растянет удовольствие от конфет? Да и что тогда значит «растягивать удовольствие», если даже пятнадцать лет пролетят так быстро? Мальчик шмыгает носом, кивает маминым словам и плетется за ней к машине. — Говорю тебе, говорю! Продать кофейню в этом затхлом городишке и купить землю для постройки точно такой же — отличная идея! Ну вот, мама и папа опять спорят, а документы Твика только-только подали в начальную школу Саус Парка. И что теперь? Переезд в более крупный город и еще год сидеть ждать поступления в другую школу? А вдруг одноклассники смеяться будут? Твик опять шмыгает носом и плетется за мамой, которая тянет его за собой. — Ричард, ты о ребенке нашем подумай! Тут в городе дай Бог детей на полкласса наберется, — тут Миссис Твик приуменьшила, ведь Твик сам часто видел скопление детей на детской площадке, — а там хотя бы больше двух школ на район! Да еще каких школ!.. — Мам, — тянет за рукав женских одеяний сын, — нам и тут хорошо же… — Слышала? — Кивает жене Ричард, — вон малой говорит: хо-ро-шо! — Да что хорошо-то? Ну ты сам посуди! Мама и папа продолжают спорить, пока Твик аккуратно отходит назад, выискивая взглядом книжку. Вон она, лежит. На кухонном столе подле¹ чашки с кофе. Мальчик обходит родителей, двигает к столешнице стул и забирается на него прямо в ботиночках. Внимание Твика привлекает резкий запах кофе. Он аккуратно сует палец в напиток, а затем обжигается, ойкая. Резко оборачивается на родителей, но те, не прекращая спорить, совсем не замечают своего сына. Твик жмурит глаза, сует обожжённый палец в рот, стараясь так избавиться от боли. Ойкает еще раз от горечи во рту, но отчего этот вкус наоборот привлекает к себе больше его интереса. Мальчик снова тянет пальцы в чашку, снова обжигается и снова тянет руки в рот. Твику понравился кофе. И родители больше в работе, и в школе друзей толком нет. Новый город не принес Твику ничего нового и будто наоборот отнял что-то важное. Твик Твик сам не понимал что, но иногда думал о том, что быть может в Саус Парке он бы все же смог завести парочку друзей? Но мальчик никогда этих мыслей не оглашал перед родителями, лишь раздраженно шмыгал носом, собирая портфель. День за днем пролетали в школе, где дети были шумными и глупыми. Никто среди класса не мыслил на уровне Твика. «Может это потому что они на год младше?» оправдывал одноклассников мальчик. С этими же мыслями он продолжал оправдывать их и еще следующие пару лет. А таймер все продолжал свой обратный отсчет. Иногда Твик использовал его для того, чтобы отсчитать время до конца урока. У некоторых одноклассниц тоже были похожие таймеры на правом запястье, так что блондин не выбивался такой особенностью и не привлекал к себе лишнее внимание. — Поздравляю с окончанием школы, сынок, — отец прижимает к себе сына, который недовольно поджимает губы. Видимо внимание к нему будут проявлять всю оставшуюся жизнь лишь по особенным дням. Одноклассницы и одноклассники кричат от радости, обнимаясь, пока Твик, слегка отстранившись от шумной толпы, потягивает из своего любимого термоса кофе. На самом термосе красуется лисица и кролик, отчего парень его и выбрал. Слишком уж приятное и важное воспоминание. — Сколько там осталось?.. — Твик поворачивает к себе правую руку, смотря на запястье. Осталось до чего? До конца счетчика или до конца этого дурацкого праздника? — Твик! Давай к нам! — Миловидный одноклассник машет рукой, зазывая парнишку к столу, — мы протащили алкоголь! На зазывалу вдруг оглядываются учителя, один из них встает и направляется прямо к столу. Не стоило говорить о таком столь громко. — Какой стресс, какой стресс, — отходит назад Твик, прижимая к себе термос и оглядываясь на родителей, которые отошли к выходу из зала. Подхватывая рюкзак с одной лишь тетрадкой внутри, блондин проскальзывает мимо пытающихся поймать его учителей. Проходит он поспешно и мимо родителей, поправляя упавшие на лицо волосы. Юноше поскорее хочется домой, ведь теперь, освободившись от одной обязанности, впереди его ждет куда более тяжелая. Под натиском этих мыслей хотелось поскорее остаться одному, но вдруг в спину врезается тот самый громкий одноклассник, который успел вылететь из дверного проёма следом за Твиком. — Давай, давай, погнали, пока нас училки не настигли! «Чем там сказка про лиса и зайца кончилась? Ах, да, лес гореть начал, а лис, охотник, зайца из огня и вытащил», — размышлял Твик, пока за ним что-то оживленно рассказывая плелся светловолосый кудрявый одноклассник, фамилию которого Твик так и не запомнил за все годы обучения. Он даже другом для Твика не был. — Либо работай нормально, либо иди дальше учись! Отец опять одергивает Твика за запачканный воротник, уводя его от прилавка. Парень опять перепутал заказы из-за своей нервозности. Он уже год работает в кофейне родителей, бегая то на кухню, то в зал к посетителям. — Ричард, какой учись? Ты таймер его видел? Осталось совсем ничего! Всего год обождать и-и, — Миссис Твик завороженно вздыхает, — и к прилавку точно подойдет кто-нибудь в тот самый момент, когда время подойдет к нулю. Твику давно уже не нужен был этот несчастный таймер, да и по большей части он использовал его как странного типа часы. То в школе отсчитать момент, когда наконец прозвенит звонок на урок и школьные хулиганы отстанут от него, то, по окончанию учебы, когда наконец начнется обеденный перерыв. В обеденное время Твик Твик постоянно уходил в кладовку, чтобы напиться кофе и успокоить свои трясущиеся от СДВГ руки. Хотя в диагнозе парень не был уверен даже на половину, но с юношества мама твердила об этом заболевании сыну и продолжала пичкать его кофе. Быть может тогда этот напиток вошел в привычку? Надоело, всё надоело! Эти бессмысленные советы родителей, эти посетители, которые вечно недовольны, этот дурацкий город! Всё надоело, что уже хотелось собрать вещи и уйти. — Ну-с, теперь ты готов к отпуску, Твик. Как готов первоклассный кофе, чьи зерна были будто обожжены самим солнцем… Твик наконец дождался осени, периода, на который ему так долго обещали отпуск. Да, не самое приятное время года, но всё же. Вещи были собраны по минимуму, но одежда была выбрана самая теплая, отчего и места занимала много. Место, куда направлялся Твик, было не самым очевидным: хотелось после стольких лет неприятного одиночества (которое парень предпочел тупым баранам) вернуться туда, откуда всё начиналось. — Покажи матушке на прощание сколько времени осталось, -«матушка» уже потянула руки к рукавам сына, дабы сдвинуть правый и взглянуть на таймер, но Твик нервно отдернул руку. Не хотелось бы, чтобы мать начала нервотрепку на эту тему, которую она постоянно упоминала. «Вот придет в кофейню и.», «вот-вот, совсем скоро», «ой, смотри, а эта наша постоянная клиентка, что скажешь?» И день за днем повторялось одно все это, отчего Твик последние месяца два точно прятал таймер. Он был уверен, что мама и без того знает оставшееся время, но кажется, что работа со счетами и прочими документами по работе занимали её память куда больше. Или она просто не хотела запоминать и просто наблюдала за Твиком так, будто это была её собственная жизнь? Глядела на оставшееся время и будто вспоминала себя в молодости, когда её цифры были точно такими же. Ей просто хотелось прожить этот прекрасный сюжет еще раз. Твик порою думал, что этот таймер по итогу окажется не отсчетом до его встречи со своей судьбой, а отсчетом до его смерти. Сколько раз он чуть не наворачивался с горячим кофе в руках, сколько раз он чуть не попадал под машину, пока тащил перед собой тяжелые коробки с продуктами, сколько раз он думал повеситься, лишь бы не жить этой настолько гложущей повседневностью, от которой не сбежать. «Работы слишком много, никаких гуляний», — повторял отец, одергивая за рукав трясущегося Твика, который собирался куда-то выйти. Работа, работа, работа, кофе, семья, работа. От этого всего даже таймер казался чем-то обыденным и ничего не предвещающим. Ну да, цифры, ну да, идут. «Вот кончится время — умру» даже иногда казалось Твику, отчего он засыпал потом в диком ужасе. А иногда и в умиротворении. Хорошо, казалось в такие моменты, никакого стресса не будет. И обыденности не будет. И Твика не будет. Ну вот, опять Твик нервничал. Хотел бы он не быть? Точно не хотел. Хотел бы он избавиться от того, что заставляло его думать обо всем этом? Определенно хотел. — Ты там не задерживайся, работа ждет! — Ричард… Твик машет рукой на прощание, садясь в машину, которую он взял в кредит и уже успел выплатить. Конечно не самостоятельно, но большую часть отдал он из своего кармана. Хотя можно ли считать деньги, получаемые на работе у своих родителей полностью своими или они все же родительские? Твик об этом размышлять не хотел, а иначе бы его начало гложить дурацкое и необоснованное чувство вины. Пробираясь сквозь пробки и бурча что-то под нос, Твик все время вздрагивал от каждого сигнала машин вокруг него. Парень совсем недавно сдал на права, кое-как совмещая это дело с работой. На выходных он большую часть времени проводил за зубрежкой, а в свободное время его отправляли делать «хоть что-нибудь полезное». И вот городская черта наконец остается позади, а впереди лишь бескрайняя дорога, окруженная лесом. Навигатор изредка что тихо пиликал что-то, указывая нужные повороты. Помимо шума от кондиционера в машине и тихого радио на фоне ничего не мешало Твику наслаждаться дорогой. Теперь не было рядом других автомобилистов и быть за рулём казалось скорее чем-то умиротворяющим, чем до жути напряжным. Час езды, два, три. Солнце медленно заходило за горизонт, а в дали лишь только-только загорались огоньки небольшого города. Чувство одиночества заставляло ежиться, бегая глазами по дороге. А вдруг выскочит кто? Олень, человек? В такую темноту поди разбери. Фонари лишь путь освещали, но и то тени от веток вздрагивать заставляли и слегка тормозить. Чем ближе Твик был к городу, тем темнее становилось на улице и тем больше нервничал парень. Снега в этих местах было больше, отчего в машине становилось холоднее. Теперь небо было полностью черным и лишь звезды, подобно миллионам глаз, следили за движением одинокой машины на большой трассе. Блондин приподнял глаза от дороги к нему, вздыхая от изумления. Да уж, в городе такого явно не понаблюдаешь. «Поверните направо». Твик, проехавший уже чёрт знает сколько, наконец поворачивает на мост, практически у въезда в город. Скользкие дороги и заспанное состояние заставляют сердце с бешеной болью ёкнуть, когда машина резко наклоняется и падает с обрыва. И в миг тот все вещи поднялись к задней части машины, и Твика, дурака не пристегнутого, вжимает в кресло, а машина, делая неудачный разворот в воздуха, приземляется криво в сугроб. Задыхаясь под грудой вещей и каких-то обловком, Твик пытается нащупать дверь или хотя бы открыть окно, но его левая рука слишком сильно зафиксирована. Мигающий свет в машине давит еще сильнее, голова раскалывается от боли после такой встряски. Твик правой рукой тянется к дальней двери, кое-как открывает её, но та упирается в сугроб и не двигается дальше. На голую кожу попадает снег, обжигая ранки, которые Твик замечает лишь сейчас. Задыхаясь от испуга смотрит на лобовое стекло. Разбито. Щурит глаза, кое-как вытягивает левую руку и задирает рукав, оголяя замершее запястье правой. Он так давно не проверял время, намеренно игнорируя таймер и не подпуская к нему других, что теперь ком встаёт поперёк горла. Всё это время он был прав. Он всё это гребанное время был прав! Остается всего несчастных пара минут до истечения времени. Твик обреченно вздыхает, понимая, что всё же обратный отсчет был не до встречи с его судьбой, а до встречи с забвением. Шевеля на последних силах ногами, он наконец упирается в чемодан и толкает себя вперед, приближаясь к выходу. Неприятный запах гари заставляет и без того бешено бьющееся сердце работать быстрее, гоняя кровь по телу и вынуждая мозг действовать не соображая. Кое-как толкая руками дверь машины в снег, Твик находит силы вылезти на половину, отталкиваясь ногами от вещей. Похоже, что одна точно сломана, но от придавившей боли уже не разобрать. Блондин вновь взглядывает на таймер. Остается минута. Обреченный оскал появляется на бледном лице, морщины лице, казалось, застынут теперь навсегда. Твик Твик падает лицом в снег, сдаваясь. Тридцать. Запах гари усиливается. Двадцать пять. Писк в ушах уже не даёт ничего толком слышать, даже собственное сердцебиение. Твику остается лежать и отсчитывать секунды, повернув голову на бок и морозя ухо о снег. Прикрывает глаза, пытается смириться, но в последний раз решает рявкнуть на этот проклятый, скучный и гнетущий мир, замахивается, чтобы ударить по снегу, но вдруг его руку кто-то ловит и тянет на себя. Подхватывает обмякшее тело, что-то громко кричит. Кричит Твику, подхватывая его как игрушку, двумя руками. «Вот и смерть меня пришла забирать», — думает Твик, прервавшись в обратном отсчете лишь на мгновении, — «пять, четыре…» — Слышишь меня, нет?! Твик открывает глаза, считая, что раз смерть его судьба, то пусть он хотя бы взглянет ей в глаза в последние свои секунды. Взгляд встречается с чужим. — Живой, придурок! Пацаны, он живой! — Крейг, — кричит кто-то сверху, стоя на мосту и пытаясь отдышаться, — красава! Пиликанье двух таймеров в унисон последнее, что слышит Твик, отрубаясь. — Ну ты, дятел, на дорогу смотреть надо! Напуганный Крейг сидит около койки в скорой. Рядом его друг Клайд. Судя по тому, как они перекликались всю дорогу, конечно. — Те повезло, что мы рядом были, — гнусавит Клайд, активно тыкая что-то в телефоне двумя пальцами. — Тише вы, — прерывает их врач, рассматривая оголенные ноги блондина, — жить будешь, но в гипсе еще пару месяцев пошастаешь. Твик молчит, даже не слушает. Всё пилит взглядом синюю шапку с жёлтым помпоном. — Нихера-а, это чё, твоей семьи? — Угу… Твик приглашает Крейга войти в кофейню, опуская голову при появлении родителей. — Твик, ты!.. — уж было начинает отец, но при встрече взглядом с гостем вдруг выпрямляется, расправляя плечи, — добро пожаловать в кофейню Братьев Твик! — Твик, хорош, да куда-а! И так классно было! — Сейчас-сейчас, и-и… Вот! Твик протягивает кружку кофе своему другу с красивым узором сверху. — Нихрена себе… — Для тебя. — Солнце заходило за горизонт, когда дикие псы уже вышли на охоту за костями и нежным мясом. Не дремал и рыжий лис, ловко скрывающийся в высокой траве то ли от охотников, то ли от волков. Пробираясь по невидимым узким тропинкам, тонких нюх вдруг уловил дух кролика неподалеку. Будто красной нитью провела чуйка, направляющая к незамеченной людьми пещере… — Так, погоди, а не слишком жестоко для детской сказки? — Да ну, дослушай сначала, — Твик лежит и держит в руках тоненькую книжечку, нехило потрепанную временем, которую он при переезде нашел у себя в шкафу. — Ну давай, продолжай. Хотя падажжи… — Крейг, повернувшись боком к своему любимому, вдруг падает на спину, чтобы завалить руку и ногу на Твика, — Вот теперь продолжай. Мне нравится слушать то, как ты читаешь. Твик вздыхая, повторяя начало предложения, — Будто красной нитью провела чуйка…