***
Сын Так возится под боком Ли Ёна и сонно забирается на его грудь, укладываясь сверху и сильнее обвивая руками, на что нейрохирург недовольно ворчит сквозь сон, но обнимает брата, поглаживая по спине. Младший кузен чуть усиливает хватку, и Ли Ён недовольно приоткрывает глаза, а затем слышит, как его брат начинает хныкать и метаться. Нейрохирург еле слышно чертыхается и прижимает к себе Сын Така, не давая продолжать метания, и начинает укачивать как в детстве, прижимаясь губами к мокрому виску. Ординатор дёргается, и Ли Ён прижимает к постели и его ноги, продолжая баюкать в объятиях, покуда парень не расслабляется и не затихает, но даже тогда он не выпускает его, так и держит в руках, покуда в спальню не заходит Ми Ран. — Вот вы оба где, — говорит она, приближаясь к кровати. — Вставайте, скоро приедут из ателье с костюмами, а вы всё ещё тюленитесь в кровати. Знали же, что с утра много дел, зачем же допоздна гуляли где-то? — Так получилось, тётя. Мы сейчас встанем, — обещает Ли Ён и начинает тормошить легонько Сын Така, который ворчит и протестующе морщится, но вскоре открывает глаза. — Доброе утро, засоня. Пора вставать, у нас много дел. Сын Так хнычет и пытается спрятаться на груди брата, бормоча что-то про пять минут, но Ён не даёт ему такой возможности, перекатываясь на кровати так, что Сын Так оказывается снизу и пока тот не успевает схватить его и уронить на себя, тут же встаёт. — Идём, скоро приедут из ателье, — говорит он и ищет взглядом халат. — Какого ещё ателье? — сонно бормочет Сын Так, натягивая одеяло на голову. — Свадебного. Привезут костюмы для примерки, — напоминает Ли Ён, и его кузен мгновенно подпрыгивает на кровати. — В смысле костюмы? Уже? Почему так рано? — засыпает он брата вопросами и застывает, вспоминая, что до свадьбы остались считанные дни. — Ничего не рано, — возражает Ли Ён, наконец-то обнаруживая пропажу. — Иди, приведи себя в порядок, пока есть время. Сын Так подрывается с кровати и несётся в ванную, но кузен закрывает дверь перед его носом, и ординатору приходится идти в другую, чтобы принять душ. Стоя под прохладными струями, он пытается прийти в себя после ночных переживаний и настроиться на радостный лад, но пока ничего не выходит. Сын Так рычит как щенок и взлохмачивает себе волосы, вылезая из душа и переодеваясь в домашнюю одежду. В столовой уже ждут Ми Ран, Эдриан и председатель с завтраком, поэтому Сын Так спешит присоединиться к ним, немного удивлённый, что его кузен, занявший душ раньше, до сих пор не пришёл. — Ён, закрой холодильник и иди сюда, — внезапно говорит Ми Ран, подняв голову, и с кухни доносится сопение, а вскоре появляется и сам его источник в распахнутом халате. — Прикройся, совсем распустился в Канаде, — ворчит председатель, когда замечает это. Ли Ён поджимает губы, но завязывает халат должным образом и садится за стол, где его уже ждёт полноценный завтрак. — Зачем нам брать ещё костюмы, если у нас их целая куча? — спрашивает Сын Так первое, что приходит на ум, уже предвидя нытьё Ёна на тему того, что ему не дали стащить мороженое, и лишая его этого шанса. Ми Ран смотрит на сына так, словно тот сморозил величайшую глупость и качает головой. — Это же не просто какой-то праздник, а свадьба, поэтому и костюмы должны быть соответствующими, — говорит она, опуская взгляд на свою тарелку. — Сын Так, не спорь, это бесполезно, — хмыкает Ли Ён. — К тому же с твоим вкусом тебе точно не помешает пара советов от компетентных людей. — А что не так с моим вкусом? — кисло отзывается Сын Так, кидая хмурый взгляд на брата. — У тебя его нет, — с победной усмешкой говорит Ли Ён, но его торжество длится недолго, потому что внезапно на помощь ординатору приходит Эдриан. — Кто бы говорил. Вспомни, как ты однажды вырядился в красное, — хихикает парень, явно вспомнив что-то смешное, что пробуждает интерес Сын Така. — О, ну-ка расска… — начинает он, но его прерывает Ли Ён, взгляд которого мечет молнии. — Только попробуй, и я переломаю тебе все пальцы, — угрожает нейрохирург и тут же получает подзатыльник от дедушки. — Успокойтесь все и завтракайте, — говорит председатель, щёлкая палочками для привлечения внимания. — Скоро уже приедут, а вы совсем не готовы. Парни притихают и послушно приступают к еде, а председатель оказывается совершенно прав, потому что едва они заканчивают завтрак, как охрана докладывает, что приехали люди из ателье и парней разводят по комнатам. Сын Так в ужасе смотрит на абсолютно одинаковые белые костюмы, которые предлагают ему, и не понимает, как вообще можно что-то выбрать. Девушки из ателье видят его жалобное выражение лица и заставляют примерять костюмы один за другим, спрашивая об ощущениях и мыслях. — Кажется, нормально… — уже который раз говорит Сын Так, но девушки осматривают его со всех сторон и недовольно качают головами. — Слишком висит, — говорит одна. — Не по фигуре, — соглашается вторая, и Сын Така в очередной раз вытряхивают и заставляют примерять новый костюм. Парень уже молится всем ему известным богам, чтобы его пытка поскорее закончилась, когда ему снова вручают новый костюм, и он замирает, рассматривая его. Он не особо отличается от остальных, но в нём есть что-то неуловимо иное. Ткань кажется приятной на ощупь, и когда Сын Так примеряет его, то наконец-то чувствует себя на своём месте: костюм не доставляет ему дискомфорта, а, наоборот, ощущается как вторая кожа, и ординатор улыбается, поправляя рукава. Когда он показывается девушкам, те переглядываются и довольно кивают друг другу. В этот момент открывается дверь, и в комнату заходит Ли Ён в тёмном костюме и белой рубашке с чёрным галстуком. — Вау! — выдыхает себе Сын Так под нос, рассматривая брата, чьи волосы очень красиво оттеняют цвет костюма. Ли Ён замирает в дверях, а сзади явно мелькает Эдриан, который ничего не может рассмотреть из-за спины нейрохирурга. Девушки, обслуживающие Сын Така, замирают в восхищении и начинают откровенно пялиться на вошедшего. — Кто бы мог подумать, что мой лисёнок найдёт себе папика и первым женится, — говорит он, отмирая и подходя к кузену, чтобы рассмотреть его. — Ён… — смущённо бормочет Сын Так, отводя взгляд и краснея. — Да думаю и вторая свадьба у нас не за горами, — вновь встревает Эдриан, рассматривая кузенов. — Я рад, что вы пригласили меня быть вашим священником, — добавляет он, мгновенно становясь серьёзным. — Спасибо, что согласился, — бормочет Сын Так и улыбается. — Иначе быть и не могло, — подмигивает парень. — Слишком многое нас связывает с Ёном. — Вот как? — спрашивает ординатор и смотрит на кузена в ожидании пояснений, но тот лишь касается ладонью его щеки, нежно поглаживая. — Когда-нибудь я расскажу тебе об этом, — обещает он, любуясь братом. — Я рад за тебя, лисёнок. — А я рад, что ты снова в моей жизни, — говорит Сын Так и ныряет в объятия кузена. — Ой, вы такие милые, прям не могу, — доносится сбоку голос Эдриана. — Жаль, что жениха нет, а то сейчас такой потрясающий момент для произнесения клятв, — говорит он, и Сын Так замирает, вспоминая, что ещё не написал свою клятву. Ли Ён чувствует, как напрягается кузен, и отстраняется. — Что такое, лисёнок? — спрашивает он, с тревогой глядя в родные глаза. — Клятва, я не написал клятву до сих. Я уже неделю пытаюсь и всё не то, — трагическим голосом выдаёт Сын Так, и Ли Ён закатывает глаза. — Не паникуй, ещё есть в запасе пара дней, — успокаивает он кузена, и ординатор кивает. — Идём, пора показаться тёте и дедушке, пусть оценят. Сын Так выдавливает из себя улыбку и направляет в гостиную следом за Эдрианом и братом, а сам думает о клятве, которая у него никак не получается.***
Сын Так грызёт ногти, хотя за ним такой вредной привычки не водится, но сегодня он начинает это делать совершенно внезапно. Парень снова крутится на кровати, пытаясь найти удобную позу, но ничего не выходит. Время уже позднее, а сна ни в одном глазу, и ординатор смиряется с тем, что, видимо, сегодня ночью ему уснуть не суждено, когда на талию ложится крепкая рука Ён Мина и тянет ближе к профессору. — Лисёнок, ты весь искрутился. Волнуешься? — сонно спрашивает доктор Ча, прижимаясь сзади и забираясь ладонью под футболку ординатора, чтобы погладить его по животу. Сын Так вздыхает и разворачивается лицом к любимому, которое смутно видит в темноте. — Мне страшно, Мин, — признаётся шёпотом парень и спешит спрятать лицо в груди профессора, словно таким образом может скрыться от своих страхов. — Из-за чего, малыш? — спрашивает Ён Мин, успокаивающе поглаживая Сын Така по волосам. — Ты боишься, что твой кузен всё испортит? Поверь, если он посмеет, то я вытолкаю его из окна. — Я не смог написать клятву! — внезапно завывает в голос Сын Так так, что Ён Мин аж вздрагивает. — Тише, милый, — пытается успокоить парня кардиохирург, слегка ошарашенный таким признанием. — У тебя есть завтра ещё целый день, чтобы подумать… — Я думал всю неделю, извёл кучу бумаги, но никак не могу подобрать нужные слова! Я так люблю тебя… Так люблю тебя… — хнычет Сын Так и начинает рыдать ещё сильнее, а профессор тихо усмехается с того, какой милый и глупый у него ординатор. — И я тебя люблю, малыш. Поверь, в нужный момент ты найдёшь правильные слова, как и я. Я ведь тоже так и не смог написать клятву. Здесь Ча Ён Мин немного врёт, потому что написал свою клятву, но она занимает практически пять листов и это лишь малая часть того, что он может и хочет сказать Сын Таку, но понимает головой, что столько говорить ему не позволят. — А если я кольцо уроню? — не унимается Сын Так, немного успокоенный тем, что не он один не готов с клятвой. — Я поймаю, не переживай, — уверяет Ён Мин. — А если Эдриан не сможет приехать? — спрашивает ординатор и возится под боком профессора. — Так он же уже прилетел, — напоминает доктор Ча и чуть хмурится, не понимая, как может не приехать парень, если он уже в доме председателя. — Ну а если ему опять приспичит погонять на мотоцикле, и он попадёт в аварию? — Пускает свою фантазию в полёт Сын Так, и Ён Мин вздыхает, ловит подбородок любимого, заставляя отстраниться от себя и затыкает поцелуем, прерывая поток глупостей. Ординатор что-то мычит ему в рот, но профессор наваливается на него сверху и углубляет поцелуй, лишая возможности связно мыслить, да и думать вообще в принципе. — Твои родители спят… — хрипло выдыхает Сын Так, когда Ён Мин оставляет в покое его губы и целует уже в шею, сдерживаясь от желания оставить там метку только из-за того, что иначе на церемонии парню придётся вновь прятать шею. — Значит, тебе придётся быть очень-очень тихим, — вкрадчиво шепчет доктор Ча и задирает свою футболку, в которой собирается спать его парень. — Либо мне придётся вновь заткнуть тебе рот, чтобы ты не болтал всякие глупости. Сын Так стонет в голос от манящих перспектив и тут же испуганно зажимает себе рот ладонью, чтобы их не услышали, а Ён Мин недовольно цокает языком и только их позиция не даёт ему шлёпнуть парня за несдержанность. — Прости, оно само… — оправдывается ординатор и задыхается от очередного глубокого поцелуя. Мысли путаются ещё больше и всё, о чём он теперь может думать, только его любимый профессор, который всё сильнее вжимает его в кровать и начинает медленно двигать бёдрами навстречу, намекая, чем они могут сейчас заняться. Сын Так разрывает поцелуй и вжимается головой в подушку, хватая ртом воздух, пока Ён Мин спускается губами до его груди и мягко проводит языком по шраму, оставшемуся от операции в детстве. Парень дрожит от этого и поспешно закусывает костяшки пальцев, чтобы вновь не застонать. — Ни о чём не думай, малыш, всё будет хорошо. Никакие беды мира не встанут между нами, — обещает Ён Мин ласковым голосом и вновь возвращается губами к нежной коже Сын Така, добираясь до тазовой косточки, которую слегка прикусывает и посасывает. Ординатор прикрывает глаза, и позволяет губам любимого отогнать от него все тревоги. Профессор избавляет парня от трусов и сразу же накрывает губами его член, заглатывая практически полностью и выбивая из Сын Така невнятный скулёж. Парень сжимает плечи своего практически мужа, выгибаясь навстречу ласкам и ощущая, как желание становится всё более неконтролируемым. Ён Мин добавляет язык и помогает себе рукой, и Сын Так теряется в ощущениях, цепляясь уже за волосы любимого. — Боже, — выдыхает он и стонет, когда профессор начинает активно двигать головой, удобно расположившись у него между ног. Сын Так прикрывает глаза, пытаясь выровнять дыхание, которое сбивается с каждым новым движением языка Ён Мина, и слегка игриво дёргает мужчину за волосы, показывая, что ему нравится. Тело отвечает дрожью на каждое прикосновение и сдерживать стоны становится всё труднее, особенно когда Сын Так чувствует, как в него погружается палец. Поначалу он думает, что дальше они заходить не будут из-за родителей Ён Мина, которые могут их услышать, но профессор явно сильно возбудился и хочет своего мальчика во всех смыслах, поэтому и подготавливает к дальнейшему действу. Сын Так отпускает волосы любимого и зажимает себе рот ладонью, разрываясь от дикого желания и не зная, что ему делать: толкаться в маняще горячий рот или же насаживаться на палец. Он еле слышно скулит и слышит смешок, а следом ощущает второй палец, который добирается до его простаты и касается её. Перед глазами темнеет окончательно, и ординатор насаживается на растягивающие его пальцы, желая вновь испытать это ощущение, но Ён Мин крепко удерживает его за бедро второй рукой, не давая двигаться. Сын Так скулит уже громче и недовольно стучит ногами по кровати, за что тут же оказывается наказан: профессор одновременно вытаскивает из него пальцы и выпускает изо рта член. — Нет, Мин, пожалуйста… — просит Сын Так и приподнимается, хватая Ён Мина за плечи и утягивая на себя. Профессор, не ожидавший этого, едва успевает упереться руками в кровать, чтобы не упасть на ординатора, который не сдаётся и продолжает тянуть мужчину. Ён Мину льстит видеть своего мальчика таким возбуждённым и желающим только его, что он позволяет себе ещё немного насладиться этим чувством и только потом говорит: — Ложись боком. Сын Так замирает, облизывая губы, после чего отпускает Ён Мина и послушно устраивается на боку, чуть раздвинув ноги. Профессор ложится сзади и поправляет позу, делая её более удобной и вновь касаясь пальцами ложбинки ординатора. Сын Так ожидает, что любимый продолжит играть с ним пальцами, поэтому подаётся назад за его рукой, но его удерживают на месте, и следом он чувствует, как в него медленно входит Ён Мин, и стонет, а профессор спешит зажать ему рот ладонью. — Мой Таки совершенно не умеет быть тихим, но придётся, — шепчет он на ухо любимому, покусывая мочку и входя в парня до конца. Сын Так горячо выдыхает ему в ладонь и замирает, привыкая к ощущениям, а когда справляется с ними, то слегка виляет бёдрами, показывая, что можно двигаться. Ён Мин начинает делать первые толчки, не убирая руку ото рта ординатора, который давится стонами, пытаясь подстроиться под ритм своего профессора. Они пытаются быть максимально тихими, но спальня всё равно наполняется звуком шлепков, стоит только Ён Мину взять привычный темп вместо тягуче мучительного. Сын Так выгибается навстречу толчкам, беспорядочно шаря руками то по кровати, то по собственному телу, то вообще заводя их назад и касаясь любимого. Ён Мин убирает руку и разворачивает ординатора к себе за подбородок, накрывая его губы жадным поцелуем, на который Сын Так отвечает тихими стонами, за что тут же оказывается вознаграждён особо глубокими толчками, и ему стоит огромных усилий не застонать в голос. Ён Мин разрывает поцелуй и отстраняется, выходя из Сын Така и подхватывая его под бёдра, вынуждая сменить позу и опуститься на колени и согнутые в локтях руки. Парень быстро становится так, как того хочет профессор, и шире разводит ноги, уже через секунду ощущая глубоко в себе любимого, который сразу же устанавливает быстрый темп, и Сын Таку приходится закусить угол подушки, чтобы не стонать слишком громко. Он жмурится от удовольствия, вновь подстраиваясь под ритм любимого, и все тревоги и волнения отступают, смываемые пожаром их страсти и любви. Ён Мин нависает сверху, опираясь обеими руками об матрас и словно защищая своим телом ото всех невзгод и проблем. Сын Так нащупывает одну из ладоней профессора, и тот с готовностью переплетает их пальцы, а второй рукой накрывает член ординатора и дарит ему ласку, подводя к грани. — Я люблю тебя, — шепчет Сын Так, выпустив изо рта подушку и жмурясь от удовольствия, которое сотрясает его тело. — И я люблю тебя, — отвечает Ён Мин куда-то ему в макушку и начинает ласкать его член чуть быстрее и жёстче, из-за чего Сын Так кусает губы, лишь бы не сорваться на стоны, которые так и рвутся из груди. Ординатор издаёт всхлип и дрожит всем телом, а Ён Мин касается языком его уха и соблазнительно шепчет: — Кончай, Таки. Сын Так едва успевает зажать рот ладонью, когда обильно изливается в ладонь своего профессора, зажмурившись до кругов перед глазами. Он падает лицом в подушку и только благодаря руке, которую не успевает убрать ото рта, заглушает вскрик, когда ощущает зубы Ён Мина на своём плече, которое тот кусает, кончая в своего податливого мальчика следом. — Мой сладкий лисёнок, — хрипло шепчет через пару минут профессор, зализывая место укуса, пока ординатор мурчит, сладко жмурясь. — Твой, — соглашается он, играясь с пальцем любимого. — А ты мой. И скоро ты будешь моим навсегда.***
На следующий день Сын Так возвращается домой к родителям после работы, в тысячный раз проклиная традицию, согласно которой супругам не полагается видеть друг друга накануне свадьбы. Они с Ён Мином пытаются давить на жалость, аргументируя это тем, что у них не совсем обычная свадьба, да и это вообще не вся церемония, а только часть, но что семья Сын Така, что чета Ча остаются непреклонными, и вечером Ли Ён увозит кузена домой, буквально с трудом оторвав его от профессора, к которому ординатор липнет не хуже осьминога. Всю дорогу Сын Так вздыхает, поэтому нейрохирург делает радио погромче, лишь бы заглушить кузена. После ужина, во время которого ординатор сидит с кислым видом, что даже шутки Эдриана не веселят его, Сын Так запирается в комнате и раскладывает на полу листы, где написана его клятва. Он перечитывает получившееся раз за разом, но фразы признания в любви кажутся ему шаблонными и плоскими, поэтому парень сминает бумагу и отшвыривает её от себя, доставая новый листок и склоняясь над ним. — Дорогой Ён Мин, как только я увидел тебя, то ты сразу привлёк моё внимание… Боже, я словно любовное письмо пишу… Сын Так фыркает и перечёркивает написанное, пытаясь начать заново. — Братишка Ким Чже Вон много мне рассказывал про своего босса — самовлюблённого мудака, который хоть и наделён огромным талантом, но издевается абсолютно над всеми своими подчинёнными без исключения… Ординатор смотрит на то, что получается и со стоном прижимает бумагу к лицу. — Какой кошмар… Ну почему я не могу объяснить, почему люблю Мина? — спрашивает он сам себя и ложится на пол, рассматривая потолок. Сын Так лежит несколько минут, а затем заставляет себя встать и смотрит на изведённые листы. На секунду мелькает мысль пойти и попросить совета у Эдриана, но ординатор отметает её, потому что вдруг парень сочтёт, что их чувства не искренние и откажется женить их? Сын Так тогда с ума сойдёт. Ординатор чешет затылок и пытается начать ещё раз, но вновь не получается, и он со злости рычит, расшвыривая бумагу и вскакивая на ноги, а затем направляясь к единственному человеку, который способен помочь ему. — Ён, помоги! — с порога кричит Сын Так, влетая в комнату кузена и прыгая к нему на кровать. Ли Ён лениво отрывает взгляд от планшета и смотрит на брата, выжидательно приподняв брови. — Я не могу написать клятву! Помоги! — Ты хочешь, чтобы я за тебя написал клятву? — спрашивает Ли Ён с усмешкой. — Боюсь, тогда мне придётся жениться на профессоре. За такое меня Сон А на месте закуёт в наручники и… — Взгляд нейрохирурга затуманивается дымкой, а мысли явно меняют ход направления. — Устроит допрос с пристрастием… — Фу, нет! — возмущается Сын Так и бьёт кузена одной из его подушек, лежащих рядом. — Я совсем не это имел в виду! — А что тогда? — спрашивает Ли Ён, сдувая с лица волосы, которые растрепались из-за проказы его брата. — Я не знаю, — честно признаётся Сын Так, укладываясь рядом. — Я не знаю, что говорить, и мне страшно, что что-то пойдёт не так… Мин вчера убеждал меня не накручивать себя, и я стараюсь, но эти мысли всё настойчивее и настойчивее крутятся у меня в голове. Почему у меня не получается написать клятву? Я же люблю Мина, но когда пытаюсь облачить это в слова, то мне не нравится то, что получается. Может, перенести всё? Я подготовлюсь получше… — Если ты не прекратишь паниковать сейчас же, то ваше «Покуда смерть не разлучит нас» наступит ещё до церемонии, — угрожает Ли Ён, убирая планшет на тумбочку и сползая по подушке вниз, чтобы лечь боком и лицом к кузену. — Думай об этом, как об очередной операции. — Операции? — хмурится Сын Так, не сильно впечатлённый сравнением. — Да, операции по улучшению ваших отношений, а клятвы — швы, которые вы наложите завтра вместе, — продолжает развивать идею Ли Ён. — Уверен, что твой профессор уже говорил тебе, но когда придёт момент, то нужные слова сами найдутся. — А если не найдутся? — не унимается Сын Так. — Значит, церемонии не будет, — будничным тоном говорит Ли Ён, равнодушно пожимая плечами и замечая панику в глазах кузена, жалеет о сказанном и спешит исправить ситуацию. — Ты думаешь головой, а надо сердцем. Опиши какие чувства вызывает у тебя твой профессор, как он повлиял на тебя… — Повлиял… — задумчиво тянет Сын Так и садится на кровати, оглядываясь в поисках бумаги. Заметив на столе блокнот, он направляется к нему, возвращается обратно на кровать и открывает чистую страничку, замирая над ней с ручкой. — Если не получается написать всю клятву целиком, то попробуй записать основные мысли там, идеи… — советует Ли Ён, и Сын Так кивает, начиная что-то писать. Нейрохирург чуть наблюдает за ним, а затем снова берёт в руки планшет и продолжает читать статью. Комната погружается в тишину, нарушаемую только прикосновением пальцев Ли Ёна к экрану планшета, да шкрябаньем ручки по бумаге, когда Сын Так периодически что-то активно пишет. Через некоторое время он выпрямляется и смотрит на результат, чуть наклонив голову. — Кажется, получилось, — говорит ординатор, пробегаясь глазами по тексту. Ли Ён кидает на него взгляд и зевает, убирая планшет и потягиваясь на кровати. — Отлично, а теперь иди к себе. Тебе надо хорошенько выспаться перед важным днём. Сын Так кивает, выдирая листик из блокнота, но как только брат упоминает важный день, новая волна паники захлёстывает ординатора, и он буквально ощущает, как желудок прилипает к позвоночнику, а конечности холодеют от одного осознания, что церемония уже завтра. Сложив листик пополам и отложив его на тумбочку, спрятав под блокнотом, парень поворачивается к Ли Ёну. — Ён… — жалобно тянет ординатор, глядя на кузена щенячьим взглядом. — Что ещё? Почитать сказку тебе на ночь? — спрашивает Ли Ён и чуть хмурится. — Можно я сегодня посплю с тобой? — хнычет Сын Так и подползает в попытке залезть к кузену под бок. — Вот ещё чего! — отпихивает от себя ординатора нейрохирург. — Давайте вообще спать все вместе большой шведской семьёй! — ворчит он, пытаясь вытолкать брата из кровати, но Сын Так горько всхлипывает. — Мне страшно, Ён! — внезапно завывает ординатор куда-то в бок Ли Ёну. — А если с Ён Мином что-то случится по дороге? Или я забуду клятву? Или… — Да святые предки! — только и может вымолвить Ли Ён, поспешно зажимая рот брату ладонью и прижимая его к груди, закатив глаза так, что такими темпами он начнёт скоро видеть собственный мозг. — Прекратишь ты уже паниковать или нет? Сын Так задушено всхлипывает и робко жмётся к брату, который тяжко вздыхает и успокаивающе поглаживает парня по волосам, делая лёгкий массаж, чтобы тот расслабился. — Всё будет хорошо, прекрати накручивать себя, — терпеливо произносит Ён, продолжая массировать голову Сын Така, который жмётся к нему так, словно хочет залезть под кожу. — Я так боюсь, что что-то пойдёт не так, — признаётся ординатор со вздохом и смаргивает с глаз слёзы, которые тут же стирает, пока Ён не начал ворчать, что Сын Так снова намочил его пижаму. — Всё под контролем, поэтому ничего не может произойти. Лучше думай о том, что уже завтра ты сможешь называть своего профессора мужем, — перенаправляет ход мыслей Сын Так Ли Ён и еле заметно улыбается с того, какой его кузен паникёр. — Мой Ён Мин… Мой муж… — шепчет ординатор, пробуя слова на вкус. — Муж… Супруг мой… Мне нравится, — заключает он, шмыгая носом и дёргая его за кончик. — Раз нравится, то надо поскорее уснуть, чтобы завтра уже наступило, и ты смог воплотить мечту в реальность, — заключает Ли Ён, натягивая на них одеяло так, что Сын Так полностью оказывается скрыт под ним. Ординатор ворчит и высовывает наружу нос, чтобы дышать, шепча слова благодарности, и вскоре притихает, убаюканный спокойствием, которое исходит от старшего кузена.***
Ён Мин поправляет галстук и проверяет, чтобы пиджак его нового белого костюма был застёгнут, хотя очень хочется расстегнуть его, чтобы почувствовать немного свободы, но нельзя. Рядом топчется Сын Так, нервно теребя рукав, и у него такое лицо, словно он вот-вот бросится бежать или упадёт в обморок. Парень всё утро провёл у зеркала, репетируя клятву и внося необходимые правки, но тремор перед церемонией снова возвращается и никуда не девается, и в итоге даже сейчас Сын Так дрожит. Как только они видятся с профессором, встретившись уже полностью одетые и подготовленные возле задней двери, ведущей в сад, ординатор минут десять откровенно виснет на шее любимого, отказываясь отпускать его, покуда не заглядывает телохранитель и не объявляет, что их уже все заждались. — Ты готов? — спрашивает Ён Мин, когда телохранитель Сын Така уходит, и смотрит на своего ординатора, который выдыхает, а после кивает. — Не бойся, мы пройдём этот пусть вместе. — Вместе, — шепчет Сын Так, вкладывая свою ладонь в руку Ён Мина, и они заходят в сад, где уже собрались их семьи. Солнце ярко светит, а дорожка к центральному шатру вся усыпана лепестками, и ординатор становится немного стыдно от того, что приходится наступать на такую красоту. В шатре уже собрались все немногочисленные приглашённые гости и семьи женихов. Эдриан стоит в центре возле алтаря и о чём-то переговаривается с Ли Ёном, который обнимает за талию Сон А. Девушка выглядит смущённой и видеть её в платье откровенно непривычно, но серебристый цвет и фасон подчеркивают красоту прокурора и отлично сочетаются с костюмом Ли Ёна. О Су Чжон и Ким Чже Вон сидят рядом и болтают о чём-то своём, а чуть поодаль от них стоят господа Го и Ча и тоже что-то обсуждают. Активное участие в их разговоре принимает и госпожа Ким, что кажется со стороны очень странным, и только лишь несколько человек знают о том, кто скрывается в теле женщины. Председатель Го иногда бросает на неё странные взгляды, но ничего не говорит. Тем временем Ми Ран и госпожа Ча посмеиваются, явно обмениваясь какими-то забавными историями из жизни их детей. Вскоре включается музыка, и все разговоры стихают, а гости расходятся по своим местам, и некоторые с нетерпением оборачиваются, ожидая появления главных виновников торжества. Сын Так ещё сильнее вцепляется в ладонь Ён Мина, кожей ощущая на себе взгляды, когда они появляются из-за поворота и направляются к шатру. Его желудок делает кульбит, а ноги превращаются в желе, но каким-то невообразимым он продолжает идти вперёд, разве что всё сильнее и сильнее сжимает руку Ён Мина, который отвечает ему крепкой хваткой, излучая спокойствие. Когда пара подходит к алтарю, то музыка стихает, и весь шатёр погружается в тишину. — Спасибо всем, что пришли сегодня сюда. Давайте начнём? — спрашивает Эдриан, который хоть и надел строгий костюм, но украшения не снял, ослепительно улыбаясь и указывая рукой места, которые полагается занять Ён Мину и Сын Таку. Профессор и его подчинённый расцепляют руки и становятся напротив друг друга, и Сын Так чувствует глупую улыбку на губах, которая появляется сама по себе, стоит только ему взглянуть на любимого, который улыбается ему в ответ. — Вы написали клятвы или по шаблону? — Я написал несколько листов, а потом понял, что мне это не нужно, — говорит Ён Мин и смотрит на Сын Така. — Всю свою жизнь я стремился спасать чужие жизни, стать лучшим из лучших, и одно время мне казалось, что я добился этого. Я построил блестящую карьеру, проводил невероятно сложные операции, считал себя самым-самым. Вся моя жизнь шла по чётко выстроенному графику, пока однажды в больницу не пришёл новый ординатор, который не появился на планёрке, а потом засыпал медсестёр подарками. Этот паршивец просто ворвался в мою жизнь и снёс всё, что я так старательно выстраивал долгие годы. Я разозлился, испугался, что кто-то угрожает моему авторитету, но… именно благодаря тебе, Ко Сын Так, я понял насколько был слеп и как сильно заблуждался, считая, что добился уже всего, что могу решать, кому жить, а кого даже не стоит пытаться спасать. Ты напомнил мне, что бороться нужно за любую жизнь до последнего. Ты был рядом со мной, несмотря на все мои грубости и колкости в твой адрес, как подчинённый, напарник, друг и любовь всей моей жизни. Я не заметил, как полюбил тебя, а когда осознал это, то испугался, что испорчу то хрупкое доверие, которое мы смогли выстроить, поэтому и молчал. Смотрел на тебя украдкой, любовался и постоянно напоминал себе, что мне нельзя думать о тебе как о ком-то большем, чем мой подчинённый, но ты словно нарочно всегда был рядом, задевал меня, провоцировал, и мне становилось всё труднее сдерживаться, покуда в один момент я не решился. Мне едва хватило выдержки предупредить тебя, что я вот-вот тебя поцелую. Я ожидал, что ты в отвращении уйдёшь, но никак, что ты останешься. В тот момент я понял, что напрасно боялся, а ещё, что мой дом рядом с тобой, и я знаю, что это никогда не изменится. Я готов отдать тебе свою любовь, сердце и всё, что у меня есть, чтобы мы вместе становились лучше, помогали друг другу до конца наших дней, делили радости и печали. Я люблю тебя, Ко Сын Так. Отныне и навеки. Сын Так быстро-быстро моргает, заливаясь краской и кусая губу от услышанного, а после опускает голову и чувствует, что не в силах сдержать слёзы. — Ух ты, — выдыхает он и поднимает голову, понимая, что настала его очередь. Холодная дрожь, бившая его тело с самого утра, куда-то испаряется, как и тремор в руках, а вместо всего этого накрывает спокойствие, то самое, о котором ему говорили все постоянно, но которое он испытывает только сейчас. Парень забывает о бумажке, заботливо свёрнутой и лежащей сейчас в кармане его пиджака, потому что слова сами льются с его губ. — Когда я впервые пришёл в больницу как ординатор, то мне было абсолютно всё равно на всех. Я думал лишь о том, как подкупить окружающих, чтобы ко мне лучше относились и не заваливали работой, и в нашу первую встречу я пытался умилостивить и тебя, грозного профессора Ча Ён Мина, который является самым лучшим кардиохирургом во всей больнице, но слишком суров со своими подчинёнными. Ты не щадил и меня, а я лишь думал о том, как отсидеться эти несколько лет, но потом ты стал оперировать моими руками, и я понял, что могу помогать людям хотя бы так, поэтому я поставил себе цель. Хотел пользоваться тобой, пока была такая возможность, но постепенно ты стал показывать мне, что значит по-настоящему быть врачом. Это когда жизнь пациента для тебя — целый мир, когда ты слишком слаб, но упрямо пишешь отчёты об операции и не щадишь себя, продолжая оперировать, когда ты вновь и вновь спасаешь пациентов в ущерб себе, прекрасно зная об этом. Ты постепенно стал вселять в меня веру, что и я смогу стать врачом, смогу преодолеть свои страхи и спасать жизни без постороннего вмешательства. Если бы не ты, твоё терпение, твоя вера в меня и желание помочь, я бы никогда не стал настоящим доктором во всех смыслах этого слова. Я научился всему благодаря тебе и понял, что пока ты рядом со мной, нет ничего невозможного. И вслед за этим я не заметил, как быстро влюбляюсь в тебя. Каждую ночь я думал о нас и каждый день пытался быть к тебе ближе, надеясь втайне, что ты испытываешь ко мне похожие чувства, и когда ты наконец-то поцеловал меня, я чуть не сошёл с ума от счастья. Ты — мой мир, и я люблю тебя в каждой вселенной, где бы мы не находились. Для меня радость, счастье и честь стать твоим. Я люблю тебя, Ча Ён Мин. Отныне и навеки. Сын Так выдыхает лишь в самом конце речи, не замечая, что по щекам бегут слёзы, но видит, как плачет его профессор и дрожат его губы, и ему приходится приложить всю свою силу воли, чтобы не броситься в любимые объятия здесь и сейчас. — Отлично, теперь можете обменяться кольцами, — говорит Эдриан. Сын Так и Ён Мин открывают подготовленные заранее бархатные коробочки и обмениваются кольцами. — Настоящим я объявляю Ча Ён Мина и Ко Сын Така супругами. Присутствующие здесь вместе со мной будут свидетелями, что отныне они будут помогать и поддерживать друг друга до конца дней своих. Ён Мин протягивает руки Сын Таку, и парень радостно сжимает их, подаваясь навстречу под всеобщие аплодисменты со стороны семьи и друзей. Глупая улыбка играет на губах ординатора, когда он прикрывает глаза и прижимается своим лбом ко лбу любимого, которого очень хочет поцеловать сейчас, но им обоим приходится ограничиться лишь таким жестом, памятуя о правилах. Сон А украдкой стирает слёзы, невольно растрогавшись от парней. В душе на секунду царапает обида, что у неё так не вышло, но девушка быстро отгоняет непрошенные мысли подальше и глубоко выдыхает, вспоминая поцелуй с Ли Ёном и осознавая, что у неё всё впереди и дальше будет только лучше. Кажется, она вздыхает несколько громко, потому что рядом шевелится Ли Ён, и прокурор поворачивает голову в его сторону, показывая, что всё хорошо. Парень смотрит ей прямо в глаза, и его взгляд словно пытается проникнуть в душу и что-то увидеть там, Сон А уже собирается спросить нет ли у неё чего-то на щеке, когда Ли Ён обхватывает её лицо ладонями и наклоняется, соединяя их губы в поцелуе. Девушка от неожиданности замирает, но запах нейрохирурга кружит ей голову, и она прикрывает глаза, отдаваясь ему полностью и растворяясь в уверенном, но таком нежном прикосновении его губ. — Слава предкам, я уж боялся, что без правнуков останусь! — доносится сбоку громкий голос председателя Го. Ли Ён и Сон А прерывают поцелуй и поворачиваются в сторону мужчины, замечая, что на них смотрят абсолютно все присутствующие в полной тишине за исключением Ким Чже Вона, который стыдливо отводит глаза, но при этом едва сдерживает улыбку, а сидящая рядом Кристал хихикает, прикрывая рот ладошкой. — Я могу и их поженить прямо сейчас, — встревает Эдриан, указывая рукой на Ли Ёна и Сон А. — Наконец-то я смогу официально называть Сон А своей сестрицей! — радостно вносит свою лепту Сын Так, и даже недовольный взгляд кузена не останавливает его от хихиканья. Ординатор подмигивает прокурору, которая становится по цвету как спелая клубника и пытается спрятаться в объятиях нейрохирурга. Ли Ён смотрит на девушку в своих руках, и комментарий про то, что Эдриан сейчас вылетит из шатра прямым рейсом обратно в Канаду, оседает на языке и растворяется. — Чуть-чуть попозже, — обещает он, глядя в глаза прокурора, которые широко распахиваются после его слов, после чего поворачивается к другу. — Не окажешь ли нам такую честь потом? — С удовольствием, — обещает Эдриан. — Я всегда говорил, что обязательно найдётся та, кто растопит твоё ледяное сердце. Сын Так отворачивается от своего кузена, который снова умудрился привлечь к себе внимание, и смотрит на Ён Мина, до сих пор с трудом веря своему счастью. — Вместе? — тихо спрашивает он, крепче сжимая их переплетённые руки. — Вместе, — эхом отзывается профессор. — Отныне… — …и навеки.