Пережитки

— Вы прекрасно знаете, что нам некуда пойти, — голос старого мага был абсолютно спокоен, он не давил на жалость, он просто констатировал факт, за что собственно королева его и ценила. — Браулио этого не поймёт. Да и я, честно говоря, не готов расстаться с мастерской и библиотекой. — Книги можно и перевезти, как и ваши инструменты. Никто не привезёт вам мрамор. Это бессмысленно. — Реджинальд, проявите хоть немного сочувствия! — воскликнула королева. — Я пришёл к вам не за мрамором и не за жалостью, ваше величество, — маг устало кивнул ей. — Я прошу работу. — Вас там, — лорд канцлер сделал паузу, видимо пытаясь припомнить, — четверо. — Трое, — мрачно поправил Легантир. — Брата Игнасио похоронили в прошлом месяце. Послушайте, деревенские пока помогают нам продуктами по старой памяти, но скоро зима и… — Вам нужны деньги. — Как это ни прискорбно. — Мы можем выделить вам содержание, — заметила королева. — Я, кажется, не просил милостыни. — Можем выплачивать вам пенсию. За заслуги перед государством и выслугу лет вам ещё и надбавка полагается. — Вы нас списали. — Нет! — воскликнула королева, внезапно потрясённая этой мыслью. — Формально он прав, ваше величество. — Мы вам не нужны. — Сожалею. — Но ведь можно что-то придумать! — Хорошо, вы были другом моего отца и я уважаю вас, но я пока не знаю, чем именно вы можете быть полезны. Я постараюсь подумать над этим. Но одно я могу вам точно сказать — я поставлю вас на довольствие и вы постараетесь не счесть это оскорблением. Вы однажды, возможно, скажете, что вам мало, и я клянусь, что готов вас поддерживать. — Но места в вашем мире вы нам дать не готовы. — Это и есть ваше место. Отдыхайте — вы это заслужили. — Что ж, благодарю. Доброго вам дня, лорд канцлер. Королева немного задержалась. Она посмотрела на Реджинальда, всё так же копающегося в бумагах, и быстрым шагом направилась к двери. Она чувствовала себя виноватой. Она теперь постоянно чувствовала себя виноватой. — Погодите! — окликнула она старика. — Я должна извиниться. — За что, ваша светлость? — За него. — Он большой мальчик и сам это сделает, если сочтёт нужным. — Но это я наняла его. — По блату, полагаю. — Не без этого. Вы сердитесь? — Мне оттоптали гордость. Это неприятно, но, пожалуй, полезно. Я не имею права решать за остальных, а зерно само себя не купит. — Но вы пришли как представитель. — Выбор был не то чтобы велик. Нет, не велик, но Легантир и раньше много значил. Человек, способный заставить слушать себя. И умевший слушать других. — Знаете, я ведь тоже могу что-нибудь придумать. Маленькие задачи, чтоб вы не скучали. — Благодарю вас. — Это не всё. Я… Я приказываю вам ждать. Ждать рыцаря. И когда он придёт, вы научите его, как учили раньше. — Вы — страшная женщина, ваша светлость, — он наконец-то улыбнулся. Широко и искренне. — Слушаюсь. Она расставалась с ним, чувствуя некоторое облегчение. Надежда. То слово, которое он так и не произнёс. Она попробует в это поверить, и, может статься, они сумеют до этого дожить? Государственная реформа была самым большим и самым сомнительным шагом в её жизни. Она была рада переложить на кого-то часть полномочий. На того, кто знает, что с ними делать. Но она понимала всех этих стариков. Отлично понимала — она порой тоже чувствовала себя лишней.