Морковки

У Юджи, несмотря на внешнюю решимость, внутренности будто свернулись улиткой. Образ пришёл в голову из-за липкого холодного страха, мгновенно шибанувшего при воспоминании о том, какими методами предполагалось «разбираться» с нарушителями по уставу, а в том, что Тоши забьёт на этот самый, клятый устав, он откровенно сомневался. Только не Сатоши, который так сердился даже за незаправленную постель, а тут проступок куда серьёзнее. Юджи отлично запомнил, что пятьдесят ударов — прописанный в уставе минимум, и потому заранее готовился к худшему. Ведь только накануне получал! Правда, не слишком сильно, можно сказать, щадяще, но всё-таки влетело ощутимо. Поэтому, даже признав за другом старшинство и право наказать за провинность, Юджи еле за ним плёлся, сразу же отстав. Кажется, он побледнел, но не был в этом уверен за неимением зеркала. Сатоши подождал его у двери и открыл её, пропуская внутрь. Вообще-то такого Ю хотелось незамедлительно обнять и гладить по голове, а не ругать и тем более наказывать. Но Сатоши прикрыл все эти чувства внешней суровостью. В конце-то концов, время подготовки к занятиям Юджи пропустил. И неизвестно ещё как это аукнется им всем троим завтра. Это навело Сатоши на определенную мысль. — Иди сюда, Ю. Облокотись на стол. Мысль, что что-то пошло не так, посетила Казуо ещё когда Юджи подорвался вслед за поспешно ретировавшимся из спальни Сатоши. Лица друзей после возвращения подтверждали догадку. А уж неожиданная команда деревянным голосом и вовсе заставила резко отстать от подушки и приподняться на локтях. — Эй, вы это что удумали? — Никаких выдумок. Всего лишь исполняю обязанности старшего, — голос Сатоши по прежнему оставался строгим, но он незаметно подмигнул, давая понять, что нет необходимости вскакивать и спасать Ю прямо сейчас. — Хочешь знать за что? Смотри, вот тут, — он чуть потянулся и взял со стола свой блокнот в твёрдой обложке, — вот тут план занятий. То, что Юджи должен был сделать на завтра. Чтобы не попасть опять в такую же ситуацию, как сегодня. Видишь? Вот это, это и это, — Сатоши одну за одной перелистнул несколько страниц, и было не понятно для кого он больше говорит — для Казуо, или для самого Юджи. — Чтобы осталось время на полноценный отдых, он должен был к этому моменту сделать как минимум треть, а лучше бы половину. Как ты думаешь, сколько он сделал? До этого Юджи считал, что виноват только в нарушении устава и самоволке, из-за которой Тоши пришлось ради него запинать свое чувство долга ногами, чтобы не пойти с докладом к Гурену. Ответственность, старшинство, все дела. Юджи понимал, что заслужил. Но внезапно на голову хлопнулось напоминание ещё кое о чём. Уроки. Оказывается, Тоши потратил своё время, чтобы составить для него план занятий, но кто мог знать?.. Чёрт. Юджи не помнил, чтобы об этом заходила речь, а утреннее предложение позаниматься и проверить в чем отстал — всерьёз не воспринял. Кажется, пятидесяти тут будет мало?.. Юджи отвёл взгляд и приблизился к столу, не отвечая на вопрос, ответ на который и так очевиден. Ничерта он не выучил. Даже не вспомнил, что надо бы поднажать. На столе лежал лист бумаги с запиской. Юджи заметил его только теперь, прочитал и порывисто скомкал в кулаке, одновременно наклоняясь над столешницей. Чёрт! Сатоши оказывается даже записку написал, так о нём волновался. От столь сильного внутреннего шквала захотелось тут же пообещать сделать что угодно, да пусть даже и зубрить сутки напролёт. Но Сатоши точно бы не одобрил такой упоротости. И извиняться, блин, рано. Вот после порки — да. Уже было наплевать на ожидаемую боль, то есть, пока наплевать, как и на то, что Зу смотрит. Как и на то, что получить предстоит от Сатоши. Лишь бы простил. Подмигивание Сатоши разом успокоило почти взвившееся в душе Казуо возмущение. И, все же, смотреть, как их свежеиспечёный «старший» бессовестно давит на и без того гипертрофированную совесть Ю было не совсем приятно. С другой стороны, это было почти забавно. Кажется, Юджи на полном серьёзе ожидал от друга жуткого наказания. Решив всё же подыграть и надеясь, что правильно истолковал позу, в которую Сатоши поставил побледневшего Ю, Казуо обеспокоенно протянул: — Ндэ уж, тут даже я согласен, что так делать не надо. Напорешься ещё раз неподготовленным на вызов к доске — к Гурену загремишь же… О грозный наш командир, мне подержать его за лапки, чтобы не мешал справедливому воздаянию? Парень понимал, что шуточки могли испортить весь эффект. Однако уткнувшийся взглядом в стол Ю не производил впечатление человека, способного критически взглянуть на ситуацию и заподозрить, что друг не стал бы так откровенно измываться, если бы считал угрозу весомой. — Подержи, — сдержанно кивнул Сатоши, задумчиво взвешивая в руках блокнот. Не очень тяжёлый, не такой как Устав, не такой лёгкий, как тетрадка. Пожалуй, то, что нужно. Он посмотрел на Юджи и чуть не вздрогнул сам, моментально простив ему все прегрешения — и прошлые, и будущие. Ю отчаянно сжимал кулаки и, зажмурив глаза, подрагивал от напряжения. Ну вот как на него злиться? Да что там злиться, даже просто смотреть на такого покорного Юджи было невозможно, и вместе с тем подобное доверие было сейчас для Сатоши бесценно. Закончим же с этим… Жалость жалостью, а три смачных удара по обтянутому штанами заду прилетели от души. После недавней взбучки у Гурена должно быть очень даже ощутимо. — Вставай, Ю, этого хватит. Фыркнув над разрешением подержать, Казуо заставил себя подняться с кровати не морщась. Поймав почему-то совсем холодные руки Юджи, он сделал вид, что прижимает их к столу. И мысленно пообещал, что завтра же пойдет и добудет для мелкого ещё одну шоколадку. А лучше пять или десять — лишь бы больше не видеть его моську такой расстроенной. Жалко только прямо сейчас вряд ли помогло бы, даже если бы у него была возможность уронить друга в шоколадки целиком. Как Казуо и предполагал, «порка» была не более чем фарсом, однако выглядел Ю так, будто ожидал и продолжает ожидать расстрела. Потому, прежде чем выпустить примерзшие к столу лапки, парень невесомо погладил их и на миг слегка сжал, словно бы говоря: «Все хорошо!»